После того дня жизнь в школе изменилась. Все были в подавленном настроении и как казалось Вике, невольно примерял на себя судьбу Артемия. Тот вернулся к занятиям уже на следующий день, но был непривычно тих и бледен.
В тот вечер Нина была непривычно молчалива. Единственное, что она произнесла перед сном, было: «Я раньше частные школы как-то по-другому себе представляла».
Еще вчера Вика считала, что ее сложно погрузить в депрессию еще больше. Болезнь мамы, предательство отца, отъезд из дома, потеря друзей, отсутствие связи… но Агнии Михайловне удалось вчера пробить дно и опустить ее настроение до уровня перманентного стресса. Дарксфорд действительно был тюрьмой. Без всяких условностей.
И она никогда не слышала, чтобы из тюрем выпускали по собственному желанию. Если отец, как обещал, приедет на Новый год и заберет ее на каникулы домой, то Вика восприняла бы это как невероятное чудо. На самом деле она была уверена, что такого не будет. В лучшем случае она здесь до конца учебного года. В лучшем случае.
Естественно, все ждали возможности попасть в IT-класс.
Вике повезло – ее пара информатики была первой на следующий же день после экзекуции.
Она села к монитору, быстро отстучала на клавиатуре пароль и открыла мессенджер.
«Мама как обычно, все хорошо» – висело на экране.
«Что значит все хорошо?» – напечатала она.
Сообщение отправилось. Отец снова был не в сети.
Вика начала описывать вчерашнее происшествие, но на четвертой строчке неожиданно мессенджер мигнул и появилось новое сообщение:
«Это значит, что она в порядке, скучает по тебе».
Она тут же стерла все, что написала и отправила:
«ЕЕ ВЫПИСАЛИ?»
Она замерла в ожидании ответа. Отец вроде был в сети, но никак не реагировал. Вика оглядела класс. Все усиленно строчили в мессенджер. Задание учителя, похоже, вообще никто не выполнял. Оно и понятно. А вот Екатерина Сергеевна что-то хмурилась, хотя на учеников не смотрел, а тоже была поглощена тем, что видела на своем мониторе.
У Вики кольнуло под сердцем. Неужели она, читает все, что они пишут? Вряд ли директриса с ее манией к тотальному контролю каждого действия ученика не позаботилась о том, чтобы не отслеживать сообщения, которые ребята отправляют родителям.
Хотя какой смысл, если она все равно не может на них повлиять? Цензура хороша, если можно выбирать какое сообщение пропускать, а какое нет, иначе она не имеет смысла. Что будет делать Агния Михайловна, если узнает какие гадости про нее напишет матери Ангелина? Отругает ее? Накажет? Это сразу даст всем понять, что их сообщения читают, и ребята будут писать все иносказательно. Так, что родные поймут, а другой человек нет.
Или все-таки администрация имеет возможность фильтровать то, что ребята пишут родителям?
Вика напечатала:
«ПАП?»
Сидевшая за соседним столом Белка вдруг встрепенулась и уставилась в стену, словно к чему-то прислушивалась. Она поморщилась, как будто услышала что-то неприятное и повернулась к Вике:
– Пойдем выйдем, на пять минут. Вопрос есть.
Вика с сомнением посмотрела на экран. Ответа пока не было.
– Это так срочно?
– Да. Очень, – Белка, похоже, была уверена в том, что говорила.
Вика вздохнула и вышла в коридор. Следом за ней выскочила Белка, подхватила ее под руку и стремительно потащила в сторону женского туалета.
Как только они оказались внутри, она включила воду во всех кранах и повернулась к Вике:
– Что произошло незадолго до твоего приезда в Даксфорд?
– Не понимаю, зачем тебе это, – Вика покосилась на хлещущую в раковины воду. – И что это за цирк?
– Это мешает прослушке. И если я спрашиваю, значит, это важно. Какая паника может быть в администрации из-за того, что они не успели обновить какой-то твой профиль? Это очень важно. Что такого произошло перед отъездом сюда?
– Я… я не понимаю… ну у меня мама заболела и ее забрали в клинику… неврологическую…
– Так. А с чего это вдруг сейчас взволновало директрису?
И в этот момент Вика поняла. Всему виной ее вопрос в мессенджере о том выписали ли маму.
Они не знали, что ей ответить.
Она переписывалась не с отцом, а с кем-то еще, у кого было досье на нее. Только его не успели вовремя обновить.
Вике стало плохо от понимания масштаба обмана. У нее закружилась голова и она, прижав к вискам пальцы, медленно сползла по двери туалетной кабинки и села на пол.
– Что? Что ты поняла? – прошипела Белка, теребя ее за рукав.
– Это все большой обман. Никакого чата с родителями нет. Я спросила у отца как мама и он сморозил какой-то бред. Я удивилась и переспросила. Вот что привело к панике… Ты понимаешь, что это значит?
Белка медленно села рядом:
– Так я и думала. Это было бы страшной ошибкой – дать нам общаться с внешним миром. Теперь все встало на свои места.
Вика ее не слушала. Она продолжила размышлять вслух:
– Приказ о зачислении от июля. Это не ошибка. Не документ задним числом. Они собирали досье давно, раз не успели его обновить. Отец знал, что отправит меня сюда даже до того, как мама заболела. Но как? Почему? Зачем ему это?
– Ты еще не поняла? Не держи зла на отца. У него не было выбора. От него здесь ничего не зависит. А что случилось с мамой?
– Она… сошла с ума. Отец сказал, что это вирус, но я уже не знаю, можно ли ему верить.
– Здесь никому нельзя верить. Никому. Сошла с ума, говоришь? Ну… ну.
– Ты что-то знаешь? Погоди, а как ты вообще узнала, что там обсуждают в администрации про мой профиль?
– У меня свои каналы. Не хочешь, не верь. Я поняла все, что хотела. В благодарность за это поделилась информацией в ответ. Твое дело, что с ней делать. Пошли, сейчас нас хватятся. И не подавай вида, что ты что-то такое поняла. Заверши диалог в мессенджере так, чтобы они ничего не заподозрили.
Белка поднялась и протянула Вике руку.
Вика оперлась на нее и встала:
– Почему? Что такого они сделают, если поймут, что я знаю? Выпорют перед всем классом? За что?
Белка обернулась и ответила с напряженным и даже немного испуганным выражением лица:
– Я не знаю. И очень боюсь узнать.
– А тогда какого хрена ты сама ничего не рассказываешь? Все время какие-то тайны. Мы же в одной лодке.
– Если бы я была на месте администрации, то обязательно внедрила бы в число учеников пару своих шпионов. Так что еще раз повторю – никому не верь. Даже мне. Все, теперь тишина.
Белка выключила воду и вышла из туалета.
Когда Вика вернулась в класс, ее уже ждал на экране ответ:
«Нет, маму пока не выписали. Но я уверен, что она по тебе скучает».
Понятно. Пока ее не было, где-то раздобыли информацию, обновили профиль и теперь человек, набирающий ей ответы, в курсе всей ситуации в ее семье. Интересно, они позвонили отцу и узнали все от него, или у них свои каналы?
Вика пересилила себя и напечатала в ответ:
– Ясно, спасибо. Передавай ей привет, если увидишь.
Она закрыла мессенджер. Внутри была пустота. Думать вообще ни о чем не хотелось. На нее накатила полная апатия и равнодушие. Где-то в глубине, она понимала, что это стресс и с таким настроением нужно что-то делать, но у нее не было сил бороться.
Вика так и просидела, как кукла, до конца всех пар. Равнодушно пошла на обед, набрала себе в тарелку какой-то еды, особо не задумываясь над выбором, села за привычный столик и медленно стала ковырять вилкой гарнир. Аппетита не было вообще.
– Эй, мать, ты чего? Сама не своя. Случилось что? – Аркадий постарался заглянуть ей в глаза, но Вика тупо смотрела на стол и сделать это было непросто.
В другое время такое внимание с его стороны подняло бы ей настроение на весь день. Но только не сегодня.
– Нет, ничего. Просто… тяжело осознавать несовершенство бытия, – попыталась отшутиться она.
– Врешь. Ну ладно, не буду пытать. Слушай, а ты с этой… из токсиков, самой безбашенной… Белкой же общаешься? Хотел бы с ней парой слов перекинуться. Можешь помочь? А то она на наших так агрессивно реагирует, что сразу посылает.
Ах вот она ему зачем была нужна. С Белкой свести. Ну уж нет. Пусть сам подкат ищет. Вика просто сделала вид, что не слышала его просьбы.
В номере Нина опять привычно попыталась обсудить с ней день, но Вика упала на кровать и демонстративно накрыла голову подушкой. Хотелось послать весь мир подальше. Сразу оптом и поименно каждого.
Видимо, стресс взял свое и она не заметила, как заснула. Разбудил ее страшный удар грома. Вика вскочила с кровати и не сразу поняла, где она и что происходит. Вокруг было темно. Тут молния сверкнула еще раз и на мгновение осветила комнату. Вика вздрогнула: Нина тоже проснулась и сидела на кровати с испуганными глазами. Волосы ее были растрепаны, и во время вспышки молнии общий вид был настолько безумным, что на Вику нахлынуло дежавю: в то роковое утро, когда весь ее мир рухнул, у матери было похожее выражение лица.
Опять громыхнуло. За окном бесновался шквальный ветер. Во время стробоскопических вспышек молнии было видно, что деревья гнулись до самой земли. Тут же начался сильный ливень и скрыл мутной стеной весь пейзаж.
– Не думала, что в сентябре такие грозы бывают, – прошептала Нина. – Тебе не страшно?
– Не от погоды. Гром и молнии пугают собак, кошек и детей. Это глупо. Бояться нужно только людей, – ответила Вика, легла обратно и снова накрылась подушкой.
Нина, очевидно, так и не смогла заснуть, потому что утром была похожа на зомби – с трудом встала по сигналу своего будильника и двигалась замедленно, как будто плавала в густом желе. Вика же наоборот, на удивление была свежа и бодра. Вчерашняя апатия сменилась здоровым пофигизмом. В конце концов, ее жизни ничего не угрожало. Она в безопасности, сыта, с крышей над головой. Ну да, ее пинком выкинули из зоны комфорта, но, нужно признать, что несмотря на жестокие ограничения, в Дарксфорде можно было жить. Главное не выпендриваться и играть по правилам. Притворяться пай-девочкой, и все будет хорошо.
Вика бодро направилась на зарядку, опередив соседку, но в холле первого этажа ее окликнул Аркадий. Тот явно пришел с улицы – его джинсы были испачканы и промокли ниже колен насквозь.
– Привет. Ты чего, по траве ползал что ли? – удивилась Вика.
Аркадий цыкнул на нее и поманил жестом за собой к выходу. Она была одета легко, а после ночной грозы снаружи явно похолодало, но вид у парня был настолько уверенный и обеспокоенный, что она все-таки пошла.
Когда они спустились с крыльца, он остановил ее.
– Ну и что ты мне хотел показать?
– Рассказать. Только баш на баш. Ты приводишь ко мне Белку, а я поделюсь таким секретом, от которого у тебя башню снесет.
Почему-то Вика была уверена, что Аркадий тоже раскусил неуклюжую попытку администрации с мессенджером, так что не особо сгорала от любопытства. Однако, его настойчивость ее удивляла.
– Ну ок. Жди тут.
Она зашла в спортзал, подошла к Белке и, под изумленными взглядами остальных токсиков, шепнула на ухо:
– Иди за мной. Быстро.
Та, как ни странно, послушалась. Выждала, пока Вика уйдет, наплевав на неодобрительный оклик физкультурника, и вышла следом.
Вика привела ее к Аркадию, который ждал на улице неподалеку от крыльца.
–Ну и? Что ты хотела сказать? – нетерпеливо спросила Белка.
– Не я. Он, – кивнула Вика и добавила, повернувшись к Аркадию, – но если твоя информация окажется лажей, получишь от нас обеих.
– Ой, боюсь, боюсь, – фыркнул он, и, повернувшись к Белке, спросил, – Влад сгоряча обмолвился, что ваш Антон что-то такое раскопал. Делись.
– С чего вдруг мне это делать? – ядовито улыбнувшись, спросила она.
– Потому что я знаю, как проверить то, что он подозревает. Если я все правильно понял.
– Как? – уже заинтересованно спросила Белка.
– Да вы задолбали загадками говорить! Я ничего не понимаю, – возмутилась Вика.
– Обмен. Ты мне, я тебе, – ответил Аркадий и повернулся к Вике. – Сейчас как раз все и поймешь.
Белка подумала пару секунд, но все-таки ответила.
– Антон уверен, что мы не в Подмосковье.
– С чего он так решил?
– Он фанат астрономии. У него с собой квадрант и еще какие-то там приборы. Он измерил угол солнца в полдень и понял, что мы не можем быть на широте Москвы. Мы сильно севернее. И еще время на мобильниках не соответствует солнцу. Вроде мы и по долготе сместились, но он не знает насколько.
– На два часа, – сказала Вика.
Оба повернулись к ней.
– У моей соседки механические часы на руке. Она жаловалась, что те на два часа вдруг вперед убежали, когда мы только приехали.
– Я ему передам. Не знаю, что это значит, но Антон как раз переживал, что этого не знает.
– Ну главное я понял. По его мнению, геопозиция на мобильниках врет и мы не в лесу в районе Истры, а типа где-то в Карелии или еще севернее. Ок. У нас есть возможность это проверить, но нужно решаться сегодня. Сейчас днем слишком заметно, но, надеюсь, до ночи они все не разгребут.
– Ты о чем?
– Ночью ветер повалил кучу деревьев. Во-первых, на юге у дома охраны, упало три огромных сосны и снесли все провода на стене. В нескольких местах. Там сейчас суетятся, ищут бензопилу, чтобы все это разобрать. Возможно, даже электрик успеет починить их сигнализацию.
– Твой тон подразумевает, что есть и «во-вторых».
– А как же. У северной стены в дальнем конце парка одно дерево легло аккурат на стену и накрыло собой камеру. Обрывов там нет, и сегодня у охраны вряд ли руки дойдут до того, чтобы и его еще убрать. А выбраться по нему на ту сторону – раз плюнуть. Судя по геолокации на мобильнике, здесь в пяти километрах от нас крупная трасса. Даже если чуть ошибиться с направлением, все равно мимо нее невозможно пройти —рано или поздно упрешься. Где трасса, там и указатели. Так что можно проверить, является ли твой Антон шизофреником, или он прав и нас увезли к черту на рога.
– Погодите, погодите. Я что-то не понимаю… – прервала их Вика, – вас же не с завязанными глазами сюда притащили. Уж я бы заметила, если бы меня из машины в самолет пересадили.
– Не знаю, я всю дорогу проспал, как убитый, – буркнул Аркадий.
– Я тоже, – испуганно прошептала Вика и посмотрела на Белку.
– У нас весь автобус спал, – вздохнула она, – и я не исключение.
– Так. Мне это не нравится. Нужно спросить остальных.
– Не привлекая внимания санитаров, – ухмыльнулась Белка.
– Это не отменяет моего предложения. Самый простой способ – выберемся за ограду, дойдем до ближайшего населенного пункта, и все узнаем. Главное – незаметно выйти из здания ночью. Через главный вход – не вариант. Там камера. Окна второго этажа высоко. Я бы прыгать побоялся.
Белка задумалась.
– А связать простыни, как в фильмах? – спросила Вика.
– Ты готова рисковать сломанной лодыжкой, если она порвется? Да и нас у всех есть соседи по комнатам. Придется тогда и их посвятить в наш план. У меня Влад пипец какой правильный. Я вот не уверен, что он нас не сдаст, – возразил Аркадий.
– Моя не лучше, – вздохнула Белка. – Ты прав. То, что знают шестеро – гарантировано уже знает администрация. Я камер в комнатах не нашла, но прослушка там точно есть.
– Мне нравится твоя паранойя, – ухмыльнулся Аркадий.
Вику это неприятно кольнуло.
– Если ночью выбраться из школы нельзя, значит, выход один. Не заходить в нее. Дождемся темноты тут, в парке, – предложила Белка.
– Ты что?! А вдруг хватятся?
– Кто? Тебя часто проверяли вечерами, что ты в кроватке лежишь? Думаешь, наши соседи тревогу поднимут?
– Не знаю, – с сомнением протянула Вика.
– Других вариантов все равно нет.
– Уверена, что нам влетит, когда вернемся, – тяжело вздохнула Вика.
– Кто не рискует, тот не пьет просекко, – ухмыльнулся Аркадий.
– Посмотрим, – таинственно добавила Белка. – А теперь давайте внутрь, а то вон Ва-Ва вышел на крыльцо уже и пялится на нас.
Вика оглянулась. Вадим Вадимович действительно стоял у входа, скрестив руки на груди, и смотрел на них.
Когда они проходили мимо него, Белка не удержалась и с ядовитой улыбкой сказала:
– Добрейшего утречка!
Вадим Вадимович молча проводил их взглядом.
Когда Вика, Белка и Аркадий пришли к спортзалу, там царило нездоровое оживление. Все что-то обсуждали. Белка ворвалась в группу одноклассников как торпеда.
– Так, что случилось?
– Колю увезли, – ответил кто-то.
– Куда?
–В лазарет. У него… то же, что и у Леонида. Кровь носом, припадок.
Вика попыталась вспомнить о ком речь. Вроде среди «токсиков» был неприметный такой кареглазый парнишка среднего роста. Увлекался химией.
– Так, джентльмены, – задумчиво сказал Аркадий, – сдается мне, что мы имеем дело с эпидемией.