«Потому что», – это был бы самый логичный ответ. Так я отделывалась от вопросов ребенка, когда мы проходили возраст бесконечных «почему», но сейчас Никита уже намного старше и я не могу бросить ему то, что не является объяснением.
– Это было очень давно, – начинаю я, когда машина трогается.
Стас в этот момент зачем-то оборачивается и смотрит на меня через плечо.
– Мы встретились в институте, – объясняет он моему ребенку.
– Где ты училась экономике, мам? – спрашивает Никита.
– Эм, нет, – сдавленно выдыхаю я, ведь я ни разу не говорила сыну о том, что у меня было другое неоконченное образование. И, кстати, когда-то я мечтала стать травматологом.
– Давай я лучше посмотрю твою ногу, – с этими словами я наклоняюсь к Никите.
– Нет, мам! – он отползает. На это, в общем-то, и был рассчет.
– И когда ты вышла замуж за здешнего фермера? – спрашивает Стас.
– Какого фермера, мам? – снова влезает Никита и тогда я неосторожно задеваю раненую ногу сына.
– А-а-а! – раздается сбоку и меня накрывает волной тревоги, смешанной со стыдом.
– Прости пожалуйста, сынок! – почти что кричу я, пытаясь погладить больную ногу, но, кажется, делаю только хуже. – Я тебя сильно задела?
Вместо ответа Никита отползает максимально далеко от меня и буквально вжимается в автомобильную дверь.
– Просто больше не трогай, шипит он, глядя на ногу.
Киваю сыну и в этот самый миг мой взгляд неожиданно скользит по зеркалу заднего вида. В нем отражается Стас. Не знаю, специально или нет, но водитель смотрит на меня, прямо в глаза. От этого сердце, кажется, делает кульбит прямо в грудной клетке. Он смотрел на меня также и тогда, когда мы… впрочем, неважно. Ужасно, что я помню его взгляд, а Стас не факт, что вообще счел это чем-то достойным запоминания. В конце концов, мужчина, окруженный таким количеством поклонниц может не придавать особого значения случайным отношениям, ведь так?
В следующую секунду Стас улыбается и мне начинает казаться, что он только что поймал меня на лжи. Приятное чувство, похожее на бабочек в животе тут же сменяется раздражением. Да какое ему дело до того, что я живу в сарае и возможно делаю это одна с сыном?! Он что, потягаться тем, кто тут самый классный решил? Но мне ведь тоже есть, чем гордиться.
– Ну а у тебя как дела? – спрашиваю я, скрестив руки на груди. – Чего добился?
– Открыл свою клинику, – говорит как будто между делом Стас, сворачивая на шоссе, ведущее в город.
– То есть как? – вырывается у меня и я тут же поправляюсь, – извини, я хотела сказать, я была уверена, что ты работаешь в больнице Ухтомского.
– Иногда консультирую, – Стас прибавляет на газ и меня легонько вжимает в сиденье.
– Смотришь молоденьких девочек? – я не сразу понимаю, насколько бестактно прозвучал мой вопрос.
Однако Стас делает вид, что этого не заметил. Он просто хмыкает, глядя в пол.
– Я консультирую по сложным операциям, если надо. Так что да, кое-кого я там знаю, – сообщает мне гроза девчонок всея универа. – Я занимаюсь репродуктологией. Иногда, очень редко требуется мой совет.
Я делаю вид, что поняла и отвожу взгляд для того чтобы оценить состояние сына. Никита сидит, надувшись и смотрит перед собой. Он явно понял, что это взрослый разговор, в который не стоит лезть. Никита у меня парень довольно чувствительный, что и не удивительно, ведь он рос с достаточно строгим и придирчивым отцом, от которого видел мало хорошего. Так что настроение угадывать он научился.
Поправляю шапку на сыне и с трудом улыбаюсь ему – рядом со Стасом я чувствую себя не в своей тарелке. Взгляд против воли скользит по рулю и я отвожу взгляд чтобы ненароком не чтобы взглянуть на руки моей первой любви. Не хочу знать о том, что он выбрал в итоге: семейную жизнь или вереницу из случайных подруг.
– Ну чего ты притих? – негромко обращаюсь к сыну. Тишина, повисшая в салоне, начинает давить.
Никита морщится, дует губы. В такие моменты он напоминает мне себя четырехлетнего, симпатичного малыша, у которого еще не было от меня секретов и который целиком был мой.
– Хотел сказать, что вообще-то мы живем тут без папы, но ты наверное будешь против, – выдает сын.
У меня только беззвучно открывается рот.
– А он боец, – зачем-то замечает Стас.
– Весь в папу, – парирую я. – Он у него, знаешь, такой…
Я снова ловлю взгляд Стаса в зеркале и понимаю, что этому человеку, наверное, вообще нет никакого дела до моих семейных дрязг. Кто я такая? Девчонка, которую он наверное едва помнит. Все эти вопросы – простая вежливость и я не должна утомлять человека, который мне помогает всякими праздными рассказами. Еще подумает, что мне нужна помощь.
В том, что Стас серьезный человек я не сомневаюсь ни на мгновение. Репродуктология – очень прибыльный раздел медицины. Боюсь подумать, сколько денег может приносить такая клиника.
– Какой? – спрашивает Стас и я едва не подпрыгиваю на месте.
– Ну… умный, красивый, очень популярный у женщин, – выдаю я на эмоциях, – и когда мы встретились, он еще не был богат.
– Из-за этого и расстались? – снова интересуется Стас.
– Прости? – я чуть подвигаюсь вперед. Удивительное дело, на рядом с этим мужчиной я начинаю чувствовать себя спокойно, как и в тот раз. Есть в Стасе что-то очень располагающее.
– Расстались потому что популярный? – он чуть-чуть оборачивает голову назад, наверное для того чтобы посмотреть мне в лицо.
Но мне вот это замечание встает костью в горле. Молча отодвигаюсь назад, но вместо меня в разговор неожиданно встревает Никита.
– Не-е-ет, – замечает сын.
– Никит, кому я говорила! – оборачиваюсь к нему. – Когда взрослые общаются, надо молчать.
Вообще-то я не строгая мать и не люблю одергивать ребенка. Но сегодня мой сын уже два раза вывалил лишнюю информацию о нашей семье тому, кому не следовало. Не считаю лишним на него в такой ситуации цыкнуть.
– Ты извини меня, Алина, – вдруг заявляет Стас, – за такой нескромный интерес. Но у меня есть для этого причина.
При слове “нескромный” я чувствую, что у меня начинают гореть щеки, как будто я только что пришла с мороза в теплое помещение. Приходится даже прижать к ним все еще холодные после улицы ладони. Но хуже всего то, что все это видит мой сын. У меня сердце бьется как бешеное. Что, простите, Стасу может быть нужно от меня?
– Какая? – спустя несколько гулких ударов сердца произношу я.