Они собрались в конференц-зале – Чалле, Чарли и Андерс. Чарли изо всех сил избегала пристального взгляда Андерса. Она пыталась сосредоточиться на деле, но даже исчезновение грудного ребенка не могло отвлечь ее от мыслей о прошедшей ночи. Незнакомец пошел с ней к ней домой. Кто он? Чем они занимались?
– Сегодня в половине девятого утра Фрида Пальмгрен выставила у крыльца коляску со своей девятимесячной дочерью Беатрис, – начал Чалле. – Обычно девочка спала не менее полутора часов, однако, когда около половины десятого Фрида вышла из дома, ребенка не было. Коляски тоже.
– Нам известно что-нибудь еще, помимо того, что написано в газетах? – спросила Чарли.
– Я сейчас до этого дойду.
– Просто я подумала, что нам дорого время.
– Если ты будешь меня перебивать, быстрее не будет, – ответил Чалле, бросив на нее недовольный взгляд. – Семья очень состоятельная. Отец ребенка только что продал компанию почти за три миллиарда, поэтому можно предположить, что скоро поступят требования о выкупе.
Чалле повернулся к Чарли, которая поднялась из-за стола, и посмотрел на нее, недвусмысленно давая понять, что еще не закончил, однако ей пришлось срочно покинуть помещение. Она едва успела добежать до туалета, как ее снова вырвало.
Убрав за собой все следы и дважды спустив воду, она посмотрела на себя в зеркало. Что за дрянь она приняла? И что вообще произошло? Что за человек был с ней? Занимались ли они сексом? Она прислушалась к своим ощущениям, почувствовала, что между ног побаливает. Появилось ли это ощущение накануне, после ночи, проведенной с Яком? Этого она не могла вспомнить.
– Чарли, ты заболела? – спросил Чалле, когда она вернулась.
– Нет.
Чалле посмотрел на нее так, словно ожидал продолжения, но, когда его не последовало, сказал, что она немного пропустила. Только то, что у семьи нет известных врагов и что опрос соседей пока ни к чему не привел. Собаки взяли было след, но вскоре потеряли из-за дождя и ветра. Кроме того, трудно сказать, кому могли принадлежать следы – это мог оказаться любой человек, навещавший семью в последнее время.
– А кто там бывал? – спросила Чарли.
– По-моему, у них работает немало персонала, – ответил Чалле, – и к тому же, приходили в гости друзья.
– Там, на месте дежурят специалисты, которые будут подсказывать родителям, если позвонят похитители?
– Они как раз занимались этим вопросом, когда я звонил руководителю следственной группы, – кивнул Чалле.
– Отлично. Можем отправляться прямо сейчас, – сказал Андерс и поднялся.
У входной двери Чалле жестом остановил Чарли.
– Можно тебя на пару слов?
– Конечно, – ответила Чарли и почувствовала, как внутри нарастает неприятное чувство.
– Я могу быть уверен, что ты будешь держать себя в рамках? – спросил Чалле, когда они остались одни.
– Само собой.
– Не сердись, пожалуйста. Я не стал бы задавать этот вопрос, если бы ты не…
– Я не сержусь. Пропал маленький ребенок. Если ты не уверен, что я хорошо сделаю свое дело, то пошли вместо меня кого-нибудь другого.
– Я полагаюсь на тебя.
– Отлично, – ответила Чарли и подумала, что в его поведении не очень-то ощущается доверие.
– Надеюсь, ты меня не разочаруешь, Лагер.
– Сделаю все от меня зависящее.
«И это правда», – подумала она, расставшись с Чалле. Она всегда делала все от нее зависящее – в тех условиях, в которые ее ставила жизнь.
Наконец-то она заснула. От кратких вдохов и выдохов ее маленькая грудная клетка поднимается и опускается. Волосы вьются от тепла. Губки то и дело дрожат, словно она сосет невидимую соску. И тут она улыбается во сне, и на левой щеке проступает ямочка. Я глажу ее по лобику. Кожа такая нежная. У нее морщится личико, но тут же снова расслабляется. Я осторожно наклоняюсь над ней и ощущаю запах овсяной смеси.
Она совершенство.