Машина выглядела так, словно в ней кто-то жил. Бумажные стаканчики, футболки и письма, все вперемешку. Почему она не может навести порядок? Почему такие простые действия, которые другие выполняют автоматически, вызывают у нее затруднения?
Только выехав из гаража, Чарли вспомнила, что обещала подхватить Андерса. Он живет всего в двух кварталах от нее, а машина у него в ремонте.
Пока она ждала у его подъезда, оттуда вышла семья – мама, папа и девочка лет трех. Второй ребенок, совсем маленький, висел у мамы в рюкзачке. Чарли посмотрела им вслед. Каково это – жить вот так? Создавать крошечные копии себя? Ходить на занятия по балету, родительские собрания и семейные ужины? Могло ли так получиться и у нее с Юханом, если бы…?
«Не приукрашивай, – шептала у нее в голове Бетти. – Гармоничные отношения – это не для нас, к тому же все это все равно всегда кончается полным развалом. Так или иначе – все всегда кончается плохо».
Но вот они идут, удаляясь по улице: мама, папа и дети, и Чарли вдруг ощутила внезапную грусть, что жизнь – или что там еще – настолько травмировала ее, что она не в состоянии ощущать счастье или хотя бы защищенность вместе с другим человеком. Неважно, какое это счастье – вымышленное, фальшивое или недолговечное. Ей хотелось поверить в него, хотя бы на время.
– Уютненько у тебя тут, – усмехнулся Андерс, поднимая с пола коричневую банановую кожуру. – Как у тебя хватает сил так жить?
– У меня не хватает сил.
– Тогда почему ты не наведешь порядок? Ведь можно просто убрать все.
– Я все время убираю, – ответила Чарли. – По крайней мере, иногда, но тут же все снова становится, как было. И дома то же самое. Просто не понимаю, как людям удается поддерживать вокруг себя чистоту.
– Можно, скажем, каждый раз класть вещи на место, – произнес Андерс таким тоном, словно это было проще простого. – Тебе следовало бы сдать машину на химчистку салона. Я знаю одно местечко, где…
– В другой раз, – буркнула Чарли. – Сейчас слишком много всего.
– А мне казалось, что у нас затишье.
– Дело не только в работе, – вздохнула Чарли.
– Не в работе? Я что-то пропустил? Ты с кем-то познакомилась?
– Да прекрати издеваться.
– Я вовсе не издеваюсь. Наоборот, завидую.
– Чему?
– Что ты всегда так легко находишь себе компанию.
– Ты бы тоже так мог, если бы немного напрягся.
– Да нет, как вообще с кем-нибудь познакомиться? – спросил Андерс. – Я ведь все время работаю или сижу с Сэмом, а то, что предлагается, когда выходишь в свет и пытаешься… Как найти того, кто одинок, и чтобы еще и возникло взаимное притяжение? А что? – он обернулся к Чарли, которая при этих его словах рассмеялась. – Что тут такого веселого?
– Просто ты рассуждаешь как старый старик – «взаимное притяжение».
– Так какие у тебя предложения? В смысле – как найти того, с кем можно было бы устроить жизнь?
– Ты что, шутишь? – воскликнула Чарли. – Да я в жизни не встречала ни одного человека, с которым можно было бы устроить жизнь! Но меня это вполне устраивает.
Тут она вспомнила прошлую ночь, и на нее накатила теплая волна. Все получилось очень неплохо, когда Як прекратил болтать и занялся делом. Если бы он не обиделся и не полез со своими обвинениями, она с удовольствием встретилась бы с ним еще раз.
Прямо перед ними вывернула на дорогу машина.
– Да брось! – сказал Андерс, когда Чарли нажала на гудок. – Имеет право – он на главной дороге.
– Обязательно так бросаться другим под колеса только потому, что у тебя есть на это право?
– Нет, но необязательно быть такой агрессивной. Переход! – добавил он и указал на даму с собачкой, ступившую на проезжую часть.
– Вижу, – буркнула Чарли.
– Почему ты в таком стрессе?
– Я не в стрессе.
– Воспользуйся случаем и расслабься, пока мы в кои-то веки раз не ведем следствие.
– Я совершенно спокойна, – ответила Чарли и подумала о том, как ей всегда не по себе, когда она не занята под завязку. Вчерашний день они провели у судмедэкспертов, слушая рассказ о последних достижениях техники, а сегодня, если не всплывет какое-нибудь срочное дело, будут заниматься тем, что Чалле называет самообразованием. Чарли наметила себе погрузиться в последние международные исследования в области создания профиля злоумышленника – чтобы хоть чем-то заняться и перестать бродить из угла в угол.
Подойдя к входу в Национальный оперативный отдел, Чарли и Андерс приложили карточки к считывателю. Чарли проработала в НОО четыре года и оставалась самым молодым следователем в команде, состоявшей из лучших профи страны. Тем не менее, она никогда не испытывала того чувства, о котором часто говорят – что ничего на самом деле не умеешь и тебя вот-вот выведут на чистую воду. В ее случае дело обстояло, скорее, наоборот. Ее поражали недалекость коллег и их пробелы в знаниях. Чалле был ее начальником, но его она уважала не за это. Он мыслил быстро и держался строго, но ей это нравилось, потому что его настроение и реакции легко удавалось предсказать. К тому же она была благодарна ему за то, что он поручает ей все более ответственные задания и показывает, что верит в нее – хотя она не раз давала ему повод усомниться в ней.
До утреннего совещания оставалось пятнадцать минут. Чарли начала просматривать в интернете сайты крупнейших газет, а затем перешла на местную вестгётскую, на которую оформила подписку. Если раньше она избегала всего, связанного с Гюльспонгом, то теперь следила за всем, что там происходило – начиная от того, что местная футбольная команда поднялась из пятой лиги в четвертую, до крестьянина, ставшего ювелиром, и мелких краж велосипедов и лодочных моторов.
Кристина накрывала кофе в зале заседаний.
– Какая прекрасная погода! – заметила она, откинув занавеску. – В воздухе уже ощущается весна.
– Да, это здорово, – ответила Чарли.
Взяв чашку, Чарли налила себе воды из графина, стоявшего на столе. Ни для кого не было тайной, что они с Кристиной не очень ладят, но с годами Чарли научилась беседовать с ней о погоде, чтобы не тратить энергию на бессмысленные споры. По большей части это срабатывало.
Вошел Хенрик, потом Андерс, Чалле и остальные члены группы.
У них появился новый коллега – Грегер Винсент. Он пришел из Отдела тяжких преступлений и проработал в НОО всего несколько недель. Им еще не приходилось вести вместе расследование, но Чарли ожидала этого с приятным чувством – у Грегера была хорошая репутация, и к тому же он умел рассмешить. Сейчас он уселся за стол в зале заседаний в белой рубашке, на которой красовалось пятно от кофе – по поводу чего Кристина, направлявшаяся к двери, естественно, отпустила комментарий.
– Тут уж ничего не поделаешь, – пожал плечами Грегер.
Чарли улыбнулась ему. Ей нравились люди, не помешанные на том, как они выглядят. Грегер улыбнулся ей в ответ и поднял чашку с кофе, словно поднимая тост.
В зал заседаний заглядывало солнце. Совещание проходило весело и расслабленно, но Чарли, как всегда, не могла дождаться окончания. Она по-прежнему не привыкла к пустопорожним словам и бесцельным разговорам. Когда заговорили о планах на отпуск, она взяла с блюда вторую булочку и погрузилась в свои мысли.
– А ты, Чарли? – внезапно спросил Чалле.
– Не знаю, – ответила Чарли. – Наверное, поеду в свой дом в Вестергётланде. А что? – спросила она, когда остальные рассмеялись.
– Мы говорили о том, чем будем заниматься сегодня, – уточнил Чалле. – Про самообразование.
– А, вот что… Я подумала… короче, вышли новые немецкие исследования по составлению профиля злоумышленника. Я хочу об этом почитать.
– Отлично, – кивнул Чалле. – Может быть, поделишься потом с группой, если найдешь что-нибудь интересное?
Чарли кивнула.
Грегер вышел из зала перед Чарли. В его походке угадывалась некоторая небрежность, словно он еще оставался мальчиком – хотя Грегеру Винсенту недавно стукнуло сорок. Так бывает с некоторыми людьми, в них остается нечто детское, независимо от возраста, в то время как другие – например, она сама – буквально рождаются старыми. По крайней мере, так говорила Бетти. «У меня самая старая дочь на свете».