Вымотанные двумя лекциями истории вместо одной, мы понуро тащились следом за эфором Эйсхардом в противоположное крыло учебного этажа. Он пару раз повернулся, недоуменно поглядывая на подопечных, которые еле переставляли ноги.
– Такое впечатление, что вас на лекции гуль жрал, – высказался он.
– Этот ваш мейстер Шоах настоящий гуль и есть! – в сердцах ляпнул Барри. – Все соки из нас выпил!
И осекся, поняв, что за нелестные высказывания о преподавателе по головке не погладят, хорошо, если обойдется ночным дежурством в столовой.
И Эйсхард стиснул губы, посмотрел строго, но мгновением позже мы поняли, что он изо всех сил сдерживает улыбку, которая все-таки вырвалась из-под контроля и сразу превратила командира в мальчишку.
– Каверна времени? – догадался эфор. – Сколько лекций? Три?
– Две, – пробурчал Атти.
– О, это он вас еще пожалел, – хмыкнул Эйсхард. – А вам, кадет Кон, выношу предупреждение, не забывайтесь.
Барри радостно закивал. Ну конечно, если косячит не девица, которая носит фамилию Дейрон, то можно ограничиться предупреждением! Почему я не удивлена?
Лёд оставил нас у запертых пока дверей аудитории, приказал дожидаться преподавателя и сам поспешил на занятия: третьекурсникам, исполняющим обязанности эфоров, никто уроки не отменял.
Мы толпились в коридоре. Я прислонилась к стене рядом с дверью и листала учебник. Уж лучше так – делать вид, будто занята делом и вовсе не хочешь принять участие в обычной студенческой болтовне или обсуждении, какой дар у мейстера Луэ, нашего преподавателя. Я начала перелистывать страницы просто для того, чтобы не выглядеть изгоем, одиноко подпирающим стену, а в итоге так увлеклась разглядыванием жутких иллюстраций, что не заметила, как рядом выросла высокая фигура в черной преподавательской мантии.
– Алейдис Дейрон? – окликнул меня резковатый высокий голос.
Я встрепенулась и подняла глаза. На меня смотрела рослая женщина с короткими седыми волосами – не старая, но поседевшая раньше времени. Между бровей залегла глубокая складка, на рассеченной когда-то щеке остался некрасивый кривой шрам, отчего казалось, будто мейстери Луэ насмехается над собеседником.
Наш преподаватель бестиария оказался женщиной. И она откуда-то меня знала.
– Да, это я, – ответила я с трепетом.
– Зайди, – сухо велела она, толкая дверь, и, возвысив голос, обратилась к остальным: – Я приглашу вас в аудиторию позже.
Недоумевая, что может понадобиться от меня этой суровой женщине, я поторопилась следом. Сердце тревожно сжималось. Неужели мейстери Луэ тоже собирается сообщить мне, как ненавидит полковника Дейрона? Нет нужды, я прекрасно понимаю, что не найду понимания или сочувствия.
Она бросила на стол черные перчатки и пару секунд молчала, опершись ладонями о столешницу. Развернулась и посмотрела мне в глаза.
– Я соболезную, Алейдис.
В груди болезненно екнуло. Мне послышалось? Или?..
– Соболезную в связи со смертью Кайла, – повторила она, и сомнений не осталось: мейстери Луэ говорила о моем отце.
Я часто заморгала, пряча выступившие слезы.
– Ты меня не помнишь, Алейдис, но я видела тебя еще крошкой, – мягко, насколько это вообще возможно для сильной, жесткой женщины, произнесла она. – Твой отец был командиром моего звена во время учебы в Академии. Мы… дружили.
Она нахмурилась, глядя поверх моей головы.
– Мне сложно поверить во все, что случилось. Хотя доказательства неоспоримы, но… Кайл и предательство?
Мейстери Луэ сокрушенно качнула головой, а я впервые за долгие месяцы будто глотнула свежего воздуха. В этом мире существовал еще один человек, кроме меня, который сожалел о смерти отца!
– Я посвятила свою жизнь изучению тварей Изнанки, но могу открыто признаться: несмотря на все усилия, эти таинственные создания не исследованы и на четверть. Я передала в комиссию по расследованию доклад, что неизвестная нам тварь могла ментально воздействовать на полковника Дейрона… Но доказательств нет, мой доклад не приняли к сведению. Я пыталась, Алейдис.
Преподавательница снова посмотрела на меня, в глубине ее пасмурных серых глаз плескалось чувство вины. Я не нашла в себе сил, чтобы сказать правду.
Тем утром, когда отец оседлал Уголька и отправил меня из гарнизона, он находился в ясном уме и твердой памяти. Помню, как я, сонная, взъерошенная, тревожно оглядывалась, пытаясь заметить признаки Прорыва: горящий алым заревом горизонт, неумолкаемый гул, запах металла в воздухе, электрическое напряжение, пощипывающее кожу. Однако ничего этого не было! Гарнизон спокойно спал, но отец отсылал меня, приказав не останавливаться, пока я не доберусь до Сула. А там лишь поменять лошадь и двигаться дальше, на юг, в сторону столицы.
Отец протянул мне кожаный цилиндрический футляр и приказал беречь как зеницу ока.
– Когда окажешься в столице, незамедлительно передай эту вещь генералу Пауэллу.
Я кивнула, спрятала футляр под курткой, на груди. Я ничего не понимала и не решалась спросить.
– Пап?
Он пожал мое предплечье, утешая улыбкой.
– Все будет хорошо.
Я успокоила себя: кому, как не оградителю, разбираться в защитных полях и прорывах. Отец мог чувствовать вторжение прежде, чем оно началось.
– Береги себя, – сказала я. – И береги принца Ивейла.
Накануне к нам в гарнизон прибыл сам наследник престола – старший сын императора Аврелиана. С первым советником и отрядом гвардейцев. Когда наступала весна, принц Ивейл и двое других сыновей императора объезжали границы Империи, навещали гарнизоны, укрепляя боевой дух защитников. Я так гордилась, что на этот раз наследник посетил север и наш забытый Всеблагим гарнизон.
– Обязательно, – процедил полковник Дейрон и зло усмехнулся.
Он даже не старался скрыть ярость и горечь, а его слово вовсе не было обещанием уберечь принца, скорее наоборот.
И поэтому сейчас, когда мейстери Луэ ободряла меня, придумывая несуществующих тварей, я стояла потупившись. Одна-единственная злая усмешка отца убедила меня сильнее всех других доказательств его вины: он предатель. Он устроил Прорыв. Однако я все равно продолжала его любить.
– Спасибо, – вот и все, что я сумела выдавить.
Прохладные пальцы коснулись моей горящей скулы, на которой расплывался синяк.
– Тебя побили из-за отца? – прямо спросила преподавательница.
– Что? Нет! – Хотя в том числе и из-за отца, однако я не собиралась в этом признаваться: сама разберусь. – Кадет пытался оспорить мое назначение звеньевым, но я ему объяснила, что я стану лучшим командиром, чем он.
Я хмыкнула, и мейстери Луэ тоже улыбнулась.
– Узнаю семейство Дейрон. Жаль, что у меня нет целительского дара, чтобы избавить тебя от синяка, но всех девушек сегодня пригласят к целителям, так что недолго тебе ходить с боевыми отметинами. Конечно, если ты сама этого не хочешь.
Я не хотела – с радостью избавлюсь и от уродливого синяка, и от ноющей боли. Но зачем нас пригласят к целителям? И почему только девушек? В задумчивости я прошествовала за ближайшую парту.
Я раскладывала принадлежности, а сама снова думала об отце. Не слышала, как распахнулись двери, как застучали крышки столов: одаренные занимали места.
– Меня зовут мейстери Луэ, – начала занятие преподавательница. – Я расскажу вам все, что знаю о бестиях, которых еще называют твари Изнанки. Мой предмет очень важен. По итогам лекций вас ждут два промежуточных зачета и экзамен.