– Империи нужен ваш дар!
В центре амфитеатра возвышался человек в черной одежде, чье застывшее лицо было будто выточено из куска гранита. Он давно разучился улыбаться.
– У каждого из вас, кто смотрит на меня сейчас. У каждого, кто испуган, вырван из семьи или же, наоборот, пришел сюда добровольно, он есть!
Он обвел взглядом поднимающиеся уступами ряды кресел, и я невольно последовала его примеру. Мне придется провести с этими людьми три года обучения и… Я знала, что не все доживут до выпуска. Академия Торн-а-Тир не прощала ошибок и слабости, не верила слезам. Она превращала вчерашних детей в воинов, безжалостно сдирая с них мягкую кожу и заменяя ее броней.
Рядом со мной беззвучно рыдала, спрятав лицо в белоснежный носовой платок, светловолосая девчонка. Ее длинные волосы вились локонами. Еще вчера утром горничная помогала ей одеться и причесаться, на завтрак изнеженному цветочку подавали тончайшие вафли с паштетом из голубиной печенки; перчатки из атласа и сейчас оберегали руки от цыпок. Вот только очень скоро, буквально через час, ей придется снять перчатки и шагнуть в бездну.
Почувствовав мой взгляд, соседка подняла голову и поглядела на меня, ожидая сочувствия. Я отвернулась.
– Не стану скрывать, что обучение в Академии Торн-а-Тир станет суровым испытанием для каждого из вас. Однако вы и так это знаете! – Голос ректора, мейстера Кронта, усиленный артефактом, приколотым к вороту, достигал самых отдаленных уголков зала. – Кому-то придется проще, кому-то ноша покажется непосильной, но иного пути нет. Раскрытие дара требует ежедневного труда, пота, боли, слез и подчас крови.
Нежная фиалка, сидящая по правую руку от меня, после этих слов вздрогнула и зарыдала еще пуще.
– Заткнись! – прошипел парень, мой сосед слева. – Без тебя тошно!
Если белокурая девчонка принадлежала к высшему сословию, широкоплечий юноша с простым, плоским как блин лицом явно был выходцем из низов. Об этом кричала потертая кожаная куртка, пропахшая дымом и рыбой, обветренная кожа, мозолистые руки, которые сейчас вцепились в подлокотники. Сын рыбака? Скорее всего. Даже не скажешь, что ему недавно исполнилось восемнадцать, как всем нам: он выглядел на все двадцать пять. Однако он был нашим ровесником. Перепуганным мальчишкой, который старательно скрывал свой страх под грубостью.
Интересно, какой у него может быть дар? Разрушать стены одним ударом кулака? Создавать земляных големов? Повелевать ветрами? На самом деле внешний вид никак не мог подсказать, какие способности дремлют в человеке. Судьба весьма причудливо раздавала свои дары. Фиалка вполне могла оказаться сокрушителем, а брутальный сын рыбака – обладать целительской силой. А кем стану я? Я тряхнула головой, выбрасывая из головы бестолковые мысли. Какой смысл гадать? Кем-то стану. Если доживу.
– Меня зовут Веела, – прошептала фиалка. – А тебя?
Она надеялась найти во мне подругу? Зря. Однако отец всегда говорил, что при малейшей возможности надо обзаводиться соратниками, а не врагами. Так выжить проще, а я планировала выжить.
– Ала, – представилась я сокращенным именем. Повернулась к парню, коротко кивнула. – А тебя?
Сильный сын рыбака мог пригодиться на первом испытании, которое начнется вот-вот, как только мейстер Кронт закончит речь.
Парень скривил в усмешке рот.
– Думаешь, понесу тебя на закорках? Не надейся!
– Я не надеюсь, – ответила я без улыбки, без этих обычных девчоночьих ужимок: я попросту не умела кокетничать. – Но в команде проходить испытание легче.
Моя серьезность его убедила, он кивнул и представился:
– Ронан.
Прищурившись, оглядел меня без тени смущения. Да и я не стушевалась под его пристальным взглядом, дала себя рассмотреть.
– Что у тебя с волосами? – нахально спросил он.
Я ждала этого вопроса и не удивилась.
– Это седина.
Знаю, я выглядела необычно со своим цветом волос, он сразу бросался в глаза: в темных прядях сквозили тонкие белые нити. Казалось, что моя голова припорошена пеплом. Пепел. Вот что сделала со мной непрекращающаяся война. Она оставила следы не только в моей душе, но и на моем теле.
Я незаметно пошевелила плечом, разминая его. Утром я крепко-накрепко стянула сустав полосками ткани и надеялась, что на первом испытании нам не придется пробираться по коридорам, цепляясь руками за висящие под потолком кольца.
Каждый год изобретали новые испытания, никто заранее не знал, что нам уготовано. Меня, честно сказать, удивляла такая необходимость. Мы все отобраны. Мы не можем отказаться.
Едва юноше или девушке империи Пантеран исполнялось восемнадцать лет, к каждому из них являлся Ищущий. Люди в серых плащах и капюшонах, скрывающих лицо, приходили детям в кошмарных снах. Матери молились Всеблагому, чтобы у их ненаглядных, выпестованных чад не обнаружилось дара.
Да и можно ли считать даром то, что навсегда вырвет тебя из семьи, заставит страдать, сделает изгоем… Стоило бы назвать дар – проклятием. Так честнее.
– Сейчас в этом зале находится сто сорок два человека. – Ректор подходил к финалу приветственной речи. – Сто пять юношей и тридцать семь девушек. Каждый из вас бесценен. Однако я не могу поручиться, что до конца обучения доберутся все.
И эти слова мейстера Крона не означали: «будут отчислены», они значили: «будут мертвы».
– Вы должны скрепить свое сердце и с достоинством принять свою судьбу.
Веела застонала. Да уж, таким нежным цветочкам придется тяжелее всего. А ведь никто и внимания не обратит на ее истерику – запихнут в лабиринт и закроют дверь. По статистике, два процента одаренных даже не успевают начать обучение – погибают на первом же испытании.
Я стиснула запястье Фиалки и отчеканила:
– Немедленно вытри слезы и возьми себя в руки. Давай. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Веела уставилась на меня доверчивыми наивными глазами. Проклятие, зачем я взвалила на себя эту обузу? Придется теперь в лабиринте не отходить от нее ни на шаг. У этой овечки нет шансов самостоятельно добраться до выхода.
– Я буду рядом, – протолкнула я сквозь зубы, будто выругалась.