Итого. Что мы имеем? Фиговенький, но вполне вероятный сценарий. Согласно ему жить остаётся не так долго. До заката всего-то. А потом некоторое время ожидания быстрой, но болезненной и мучительной смерти от съедения живьём. Хреново… Очень хреново!
Сказать, что Дашке было страшно, не сказать ничего. Она хоть и сомневалась где-то в глубине души, что найдёт людей и всё будет хорошо, но этот червяк сомнений был очень глубоко и пищи ему она за день не давала.
И он проголодался.
Очень.
Теперь Дашка мало сомневалась, что ей удастся увидеть следующий рассвет, потому мозг перестал строить планы поиска людей, счастливого спасения и обретения своего места в новом мире эвакуированных, но вполне живых самых настоящих людей.
А смысл?
Скорее надо было решить, возвращаться домой и сидеть там, ожидая, что кто-то из этих вурдалаков найдёт её первым. Или несколько вурдалаков. Или выйти на улицу, когда солнце сядет и отдаться на съедение первому встречному зомби, чтобы покончить с этим всем побыстрее.
Дашка понимала, что одна она в поле не воин. Никаких особых навыков выживания она не имеет, как дать о себе знать другим людям, если они есть где-то там далеко, где-нибудь она не знает. Рядом, похоже, всё-таки никого из живых нет.
А где конец этой зомби-зоны, кто их знает?
Может, если бы она с утра с самого хоть бы додумалась до этого или как-то узнала, что случилось, был бы смысл прыгнуть в машину и не колесить по городу, а сразу рвануть куда-нибудь подальше, чтобы уж наверняка выйти из зоны поражения. Хотя как узнать, есть ли у неё края? Может, это вселенский пипец? Может, война против нас? А может, ахнуло там, в Америкосии. Случайно. И теперь на всём свете одни зомби. Не факт, конечно, что она одна осталась вообще везде. Всё-таки 7 миллиардов с хвостиком. Наверняка, есть такие, как она, кто мечется в непонятках по своему городу, ища живых, и тоже ничего не понимая, и трясётся от страха. Смысл вообще об этом думать, если по-хорошему жить осталось всего ничего.
Вот такая расхожая тема. Что бы вы делали, если бы знали: вам осталось жить один день? А что бы вы делали, если бы вы об этом узнали за пару часов до смерти? У вас есть целый мир, пустой, правда, но весь ваш.
Вас ждёт бесславная жестокая смерть. Даже могилки от вас не останется. Что бы вы делали? Вам даже некому завещать свои дневники, сберкнижку и собаку Шарика. Вы оставляете весь мир неизвестно кому. То ли зомби, то ли вампирам. Вы почти уверены, что в границах вашей ойкумены никого вообще нет, такого же, как вы.
Что вы можете? Насладиться последним холодным кофе? Съесть свою последнюю шоколадку? Написать предсмертное письмо? Кому? Может на этой Земле больше никогда ничего разумного не будет жить… Во всяком случае вы пока никаких перспектив не видите. Бумага истлеет в любом случае, даже если её в бутылку закупорить. Вряд ли она столько проживёт, чтобы в целости и сохранности дождаться либо развития нового вида разумных существ, либо разумных существ с другого края Вселенной. А иных вряд ли заинтересуют её последние мысли и чувства. Свои, если нормальные всё-таки отыщутся, вряд ли будут искать что-то такое. Они итак будут знать всё. Да и кому в голову вообще придёт, что кто-то выжил, а потом всё-таки не выжил. А между делом успел накрапать 5 строк прощального письма.
Случись другой живой в этом городе сегодня… И она о нём не узнает, ни как его звали, ни во сколько его съели. Как и он о ней не подозревает и ничего никогда не узнает.
Всё так.
Дашка заглянула в чайник. Ещё на одну кружку. Щёлкнула выключателем и пошла за очередной порцией кофе и сахара. Теперь коридор без окон с мигающей лампой над входом в зал и едва наполненный тусклым аварийным светом не вселял в неё такого оптимизма, как совсем недавно. Теперь она вдруг осознала, что её беготня по тёмным пролётам лестницы, поиски рубильника в комнатах без окон и прочие замкнутые неосвещённые места могли быть прибежищем недавно рождённых зомби, а значит её бестолковая жизнь могла бы уже закончиться. И она могла бы даже не понять, что с ней случилось. Холодный ужас буквально схватил Дашку за руки и за ноги в двух шагах от комнаты отдыха. Она с трудом дотащила себя до двери, изо всех сил толкнула её вовнутрь и увидела уже знакомый залитый ярким светом стол с пачкой печенек. Недопитую кружку кофе. Пустые диваны, кресла, стулья.
Ведь правда, куда-то личный состав смены делся. Это ведь работа круглосуточная. А подвала здесь точно нет. Значит они здесь. Где-то здесь, быть может прямо за этой стеной. Сверху. Снизу. Сбоку. Наверняка, есть какое-то помещение, в которое она не заглянула лишь по воле счастливого случая. А там стоят и переминаются с ноги на ногу новорождённые зомби, медитируют перед первым ужином. Или завтраком? Иначе бы уже всё случилось. Дашка была в шоке. Почему умные мысли ей сегодня приходят в голову с таким опозданием?!
Она опустилась на стул у окна. Поближе к солнцу, свету, теплу. Дышать было тяжело. От страха. Ноги вообще слушаться перестали. А в голове начинала набатом бить одна и та же мысль: бегом отсюда, быстрее! Но нет, было не встать. Страх пригвоздил Дашку к стулу намертво. Она не мигая смотрела в проём двери. Из освещённой ярким светом солнца комнаты он выглядел совсем тёмным. Как всё её непродолжительное будущее. Беспощадно чёрным. Фатально чёрным. Вот он портал между прошлым и будущим. Кратковременное бесполезное настоящее уходило стремительно прочь. Стоило вообще сегодня просыпаться, метаться по городу, бегать с авоськами и запасаться провизией, прятаться за шторками, выдумывать планы спасения. Тратить нервы и время. И всё ради того, чтобы вдруг понять, что ты вот-вот станешь чьим-то перекусом. Дашку уже почти тошнило от этих мыслей, от жутких картин, что рисовал ей измученный мозг. На глаза навернулись слёзы. На фига вот это всё вообще, Господи? Всё равно умирать! Но нет, надо чтобы со сложностями, с осознанием своего ничтожества и невозможности противостоять чему-то, чего ты не знаешь, а если даже знаешь, то оно сильнее тебя и неминучее. Господи, ну почему у тебя всегда один и тот же сценарий?! Ты повторяешься!
Дашка размазала первые слёзы по лицу с отчаянием и безысходностью.
Вдруг она услышала, что по коридору кто-то топает, мягко и не двумя ногами. Они! Двое? Трое? Слёзы ливанули ручьями. Вот и не сбудутся никакие сказки про последний день жизни, даже ведь и толкового ничего придумать не успела! Она невидящими глазами уставилась в дверной проём. Шаги были всё ближе.
Её мозг было попытался подать ещё какие-то признаки мыслящей жизни, но тщетно. Молитв Дашка не знала, кричать было бесполезно.
Конец.