Перед кристаллографией я тщательно выучила заданные на дом семь предельных групп симметрии, чтобы у Скопы не было повода ко мне придраться. Почему-то мои домашние работы она всегда проверяла более въедливо, чем у других. Не считая этого досадного обстоятельства, в остальном мне нравились ее семинары. У нее был богатейший практический опыт и неистощимый запас рассказов.
Однако вышло так, что этот урок запомнился мне по другой причине. В этот день Ворону, видимо, надоело издалека следить за мной взглядом, и он решил перейти к более активным действиям. Когда я шла по проходу между столами, он не ограничился коротким кивком, как обычно, а улыбнулся и убрал рюкзак с соседнего стула, приглашая меня сесть рядом. С извинением покачав головой, я выбрала другое место, подальше от доски. Тут же на соседний стул плюхнулась модная сумка из коричневой кожи. Рядом со мной воздвигся Злат Беркут, почти два метра самоуверенного нахальства. Я нахмурилась: вот же принесла нелегкая!
– Эй, – сказал Ворон, успевший подняться на ноги.
Злат издевательски приосанился, сунув руки в карманы.
– А ты не щелкай клювом. Это место мое.
– Твоя пронырливость до добра не доведет, – нехорошо усмехнулся Ворон, но Злат только хмыкнул:
– Передай этот совет одному нашему общему знакомому… из Рузы.
Ворон, казалось, заледенел:
– Ну-ка уточни.
В их перепалке чувствовался подтекст, который я не улавливала. Все, кто был в кабинете, тут же развернулись к нам, выразив желание полюбоваться неожиданным шоу. Мне хотелось сгореть от стыда. Беркут с Вороном про меня уже позабыли, между ними и так хорошо полыхало – возможно, еще со школы. Я в их ссоре была только предлогом. Просто переходящий приз.
Никто и оглянуться не успел, как от подначек эти двое перешли к угрозам.
– Не плюй в колодец, вылетит – утонешь, – намекнул Ворон.
Беркут только ухмыльнулся:
– Я всплыву.
– А, ну конечно, – зло усмехнулся Ворон. – Тебе напомнить, что всегда всплывает?
Они так увлеклись, что не заметили появления в классе госпожи Скопы, которая, скрестив руки, вместе с нами наблюдала за представлением.
– Кай, – тихо позвала я.
На Злата мне было плевать с самой высокой башни, если его вышвырнут с семинара – пускай, не жалко. Но к Ворону я относилась иначе. Почему-то мне не хотелось создавать ему неприятности. Услышав свое имя, он замер на полуслове, глядя мне в лицо. Я глазами показала в сторону двери.
– Если продолжите в том же духе, всплывете оба. В фонтане, – предупредила госпожа Скопа, неторопливо прошествовав в сторону кафедры. – Что у вас следующей парой? Метеорология? Я предупрежу господина Буревестника, чтобы он с особым вниманием проследил за вашим поведением.
Действительно, круглый фонтан в саду Академии был как будто нарочно придуман для удобства преподавателей. Если верить слухам, многие из них отправляли туда изгнанных с лекций студентов – слегка остудиться. Господин Буревестник, как и большинство магов-погодников, отличался взрывным темпераментом, а кроме того, он был специалистом высокого класса и мог по щелчку пальцев создать такой ветер, который выметет вас из аудитории вместе с тетрадками без всякой посторонней помощи.
Написав на доске тему «Векторные свойства кристаллов», Скопа снова обернулась к притихшей аудитории.
– Я вижу, что некоторым из вас вскружил голову факт поступления в Пенту, – говоря это, она почему-то смотрела на меня. – Хочу сказать, что вы рано расслабились. В декабре состоится еще один отсев, по итогам сессии.
По классу пронесся разочарованный вздох. Что, опять?! Сколько можно жить под угрозой отчисления? Неужели у нас такой избыток первокурсников, что даже после второго этапа испытаний все равно остались лишние студенты?
До самого звонка я добросовестно записывала лекцию, не поднимая головы от тетради. Злат несколько раз пытался ко мне подъехать, но я упорно притворялась глухой, а под тяжелым взглядом госпожи Скопы он не отваживался на более смелые шутки. Мне же и без него было тошно. Еще один отбор! Мало того, что нам предстояло сдать три сложных экзамена, так, оказывается, даже хороших оценок может быть недостаточно, чтобы тебя оставили в Академии! На каждом факультете будут отбирать самых лучших… Я задумчиво посмотрела в сторону кафедры. Уж Скопа точно постарается, чтобы меня выгнали за ворота, еще и двери изнутри подопрет.
В этот момент Злат локтем подтолкнул ко мне сложенную записку. Я щелчком сбила ее на пол. Да чтоб им пропасть!
Нет, в одиночку с этими двумя мне не справиться. Мне срочно требовался союзник. В двух партах впереди от меня маячила темноволосая голова Ворона, склоненная над тетрадью. Тяжелая прядь снова упала ему на нос. Он машинально убрал ее, проведя ладонью по волосам. Я поймала себя на том, что просто сижу и смотрю на него, в то время как мое перо бесцельно зависло над строчкой, а лекция ушла далеко вперед.
Кай Ворон. Почему бы и нет, в конце концов? Если ему что-то нужно от меня, мы могли бы договориться. Поэтому, когда Кай в конце занятия искоса бросил на меня осторожный взгляд, я улыбнулась ему так тепло, как только умела. Мне нужно было выжить. И не просто выжить, а проучиться здесь целых два года. Раз уж первоначальный план «сидеть тихо и не отсвечивать» потерпел фиаско, придется действовать по-другому.
***
Вернувшись вечером к нам домой, я угодила на спонтанную вечеринку.
– С новосельем! – пропела Верба, встретив меня в коридоре, и сунула мне в руки кружку с какао.
Я отхлебнула горячий напиток:
– Что, неужели к нам еще кто-то въехал?
– Нет, но мы ведь так и не отметили наш приезд! Хотя живем здесь уже две недели. Будь другом, захвати с кухни чашки, а?
Из нашей комнаты доносились взрывы смеха и гул девчоночьих голосов. Это все Верба. Она у нас человек-праздник. Где бы она ни появлялась, вокруг нее сами собой образуются скандалы, шум, вечеринки и фейерверк.
В крошечной кухне с желтым плиточным фартуком имелась небольшая плита, работавшая на кристаллах. Здесь можно было сварить себе кофе или какао в кастрюльке. Холодильный ларь барахлил, когда мы сюда въехали, но я пересобрала схему, и теперь он ровно гудел, сохраняя внутри наше масло, яйца и молоко.
Кроме Вербы, сидевшей на подоконнике с кружкой, я обнаружила в нашей комнате Гайлу Камышницу, Майю, Пеночку и даже Мьюлу, которую девчонки хором расспрашивали об Острише.
«Вот она – истинная цель вечеринки», – весело подумала я. Сплетни! Мы все только начали осваиваться в Академии, а Мьюла уже завела отношения с парнем. Конечно, всем было интересно про них послушать!
Несмотря на то, что мы с Остришем учились в одной группе, я о нем почти ничего не знала и едва могла вспомнить его лицо. Он был невысокий, угловатый, с крупными жилистыми руками. Его волосы всегда топорщились ежиком, и я заметила, что он всегда держался где-то позади остальных. Старался быть как можно более незаметным.
Передав девчонкам чашки, я сняла кожаный рабочий пояс с инструментами, доставшийся мне от мамы. Некоторые артефакторы ездили на вызовы со специальными кейсами, но лично мне было удобнее держать все под рукой. Раскрасневшаяся Мьюла тем временем отбивалась от расспросов. Подозреваю, что девчонки уже вытянули из нее все самое интересное, и больше ей пока нечего было рассказать.
– Пусть лучше Синь расскажет, куда они с Вороном сегодня смылись после уроков, – кокетливо заявила она.
Четыре пары любопытных глаз тут же нацелились в мою сторону.
– У нас был сугубо деловой разговор, – поспешила я их разочаровать.
– Правда? Совсем-совсем деловой? – невинно заметила Гайла, накручивая на палец один из своих фигурных локонов. – Может, ты тогда нас познакомишь? Я бы поговорила с ним о чем-нибудь поинтереснее!
– Ну попробуй, – пошутила я. – Только учти, что девушки для него – это просто говорящие обложки модных журналов. Чтобы заинтересовать Ворона, нужно быть нетипичной артефакторной схемой.
Мьюла заметила неожиданно серьезным тоном:
– Ты с ним поосторожнее. Остриш как-то сказал, что в академии у всех есть свои секреты. А секреты магов из Золотой дюжины могут быть такими, что за них тебе голову оторвут. Они все под колпаком у Надзора. Так что мой тебе совет: держись от них подальше, и от Ворона, и от Беркута.
«Именно таков был мой первоначальный план, но увы, он бесславно почил».
– А ничего более конкретного тебе Остриш не говорил? – спросила Верба с подоконника.
При упоминании о Надзоре мы все немного притихли. Так называлась специальная организация, состоящая из магов, в обязанности которой входило присматривать за коллегами, чтобы те не наворотили чего-нибудь неподобающего. Я знала, что Беркут-старший занимал в Надзоре одну из высоких должностей, а отец Ворона, наоборот, часто конфликтовал с ними. Очевидно, соперничество этих двух семей началось еще в те времена, когда Кай со Златом даже не родились. Не удивительно, что они так сцепились на семинаре у госпожи Скопы.
Действовать наперекор Надзору было опасно. Многие маги успели ощутить на себе его тяжелую руку. Кто-то получил штраф, у кого-то изъяли изобретение под предлогом, что оно было признано небезопасным. Было разрушено несколько лабораторий… Поговаривали, будто вся их вина заключалась в том, что они отказались от кураторства Беркута. Ходили также слухи о магах, пропавших без вести, но об этом говорили только шепотом и полунамеками. Короче, Надзор показался мне слишком мрачной темой для вечеринки, так что я поспешила сменить тему.
– Ценю твою заботу, – улыбнулась я Мьюле, – но ты опережаешь события. Мы с Вороном не встречаемся. И вообще, с чего это вдруг вы с Остришем вздумали его обсуждать?
Она пожала плечами:
– Ну, мы в первый раз сидели вместе в кафе, и нам надо было о чем-то поговорить.
Мне стало смешно:
– То есть, желая заполнить неловкую паузу, ты спросила своего парня о другом парне?
Определенно, мне пора было расширить мои представления о том, что люди делают на свиданиях.
– А что такого? Они же учатся в одной группе!
Мы с Вербой переглянулись. Она укоризненно покачала головой:
– На месте Остриша я бы обиделась.
– Да ну тебя! Про Ворона все судачат, – засмеялась Мьюла. – Угадайте, что он сделал у них в общаге на прошлой неделе?
Я понятия не имела, и меня больше волновало другое: мы собрались здесь, чтобы обсудить отношения Остриша с Мьюлой. Как так вышло, что мы весь вечер говорим о Вороне?