Той ночью дежурил я.
Я сел, приготовился к томительному ожиданию, как вдруг через щель между досками просочился свет – в учительскую кто-то зашёл. Я распластался по полу и стал тише тихого.
Там внизу директор интерната какому-то дядьке в круглой шляпе и плаще рассказывал про дерево. Подробно так рассказывал. Как я понял, он успел даже взять несколько листьев для анализов и сделал несколько снимков. А когда сказал, что у нас всех носом пошла кровь, гость заметно оживился.
– Значит, дерево расцвело? Очень хорошо!
Лично я ничего хорошего в этом не видел.
– И эффект продержался всего несколько часов? – спросил дядька в шляпе.
Директор согласно кивнул.
– Какие есть предположения? – снова спросил дядька в шляпе.
И тогда директор открыл шкаф с личными делами – я замер! Вот честно, даже сердце биться перестало! Он открыл тайник, переложил папки с нашими настоящими делами и достал досточку. Что-то сделал с ней, и на досточке зажегся прямоугольник. Он заводил пальцами по прямоугольнику – по нему замелькали картинки.
– Смею предположить, что это либо Грег, либо Хелависа, – сказал директор. – Отец Грега – эльф. Причем из древа лесных эльфов. Их специализация – лечение деревьев. А мать Хелли – дриада. Правда, их специализация – цветы, фрукты, но дерево цвело.
Дядька в шляпе ответил:
– У нас нет данных, что они могут использовать деревья или цветы в качестве оружия. Или способа отравления. Но это не означает, что они не могут применять свою магию против врага. Так всё-таки Грег или Хелависа?
Чего? Что за чушь он несёт? Или это не чушь? Неужели правда дерево напало на нас?
Я аж вспотел!
– Скорее, Грег, – ответил директор. – Он достигает нужного возраста. Мы сделали несколько дополнительные тестов, результаты будут завтра. А ещё мы усилили наблюдение за ним. И за Хелависой. На всякий случай.
Ого! Значит, теперь Грегу нельзя подниматься на чердак. Вот чёрт! Буду дежурить с этим очкастым чудиком. Хороша перспектива сдохнуть от недосыпания.
А дядька в шляпе сказал:
– Будет лучше, если вы дополнительно протестируете всех подопечных. Особенно обратите внимание на Реджинальда.
Тут я не просто вспотел, а прямо-таки взмок ручьями.
– Смею заметить, что он – весьма неперспективный объект, – сказал директор. – Его средний балл весьма посредственный, особых нарушений дисциплины нет. Он ни в чём не привлекает внимания.
– Его родители до определенного возраста тоже особо не привлекали внимания, – резко ответил дядька в шляпе. – Именно поэтому они выжили.
Я судорожно сглотнул.
– Хорошо, – согласился директор, – мы проведем дополнительные тесты.
* * *
Я кинулся в спальню, чтобы разбудить Грега и лупоглазого. А там – вот жесть! – все навытяжку стояли у кроватей, а фигура воспитателя переливалась с ноги на ногу посередине, монотонно бубня кодекс поведения.
Ночью нам запрещалось покидать спальню, но раньше никогда не проверяли: все ли мы на местах? Куда нам деваться-то, собственно говоря? Кому мы нужны?.. Ой. Нужны. Папам. Мамам. Только они не знают, что мы тут.
В общем, приплыли.
И что делать?
Я робко заглянул в спальню, судорожно пытаясь придумать более или менее сносную причину отсутствия. Заболела голова, пошел подышать свежим воздухом? Ога, за это ещё больше накажут. Забыл занести книгу в библиотеку? Какая библиотека ночью, ты о чём? А! заболел живот и…
В этот самый момент меня увидел толстяк Пуся. Подмигнул. И – клянусь так и было! – быстро сунул в рот хвост…
Ну и знатно же он блеванул!
Воспитатель подскочил, затряс подбородком. Я кинулся в кладовку при спальне, схватил тряпку, ведро. Бросился в спальню.
Пуся схватил ведро, скорчил жалобную рожу, и его снова вырвало.
Воспитатель так скривился, что даже забыл добавить строгость в голос:
– Где вы были, воспитанник?
Я, как и полагалось, вытянулся, отрапортовал:
– Пусю… Эээ… Питера вырвало, господин воспитатель. Я пошёл за тряпкой и ведром.
– Разве вы сегодня дежурный?
Вообще-то нет, тупица Гум. Сейчас воспитатель посмотрит на график – и мне хана!
И тут Гум перекосился лицом, схватился за живот и застонал:
– Пуусяаа!
Отобрал ведро, сунул туда голову и весьма правдоподобно зарыгал.
Офигеть!
– По правилам, господин воспитатель, – встряла Хелли, – если дежурный не может выполнять свои обязанности, то их выполняет следующий по графику. А это он, – указала на меня.
Кстати, это правда.
Воспитатель покачался на каблуках. Внимательно посмотрел сперва на Пусю, потом на Гума, потом на меня. Спросил:
– Кто-нибудь ещё заболел?
– Нет, господин воспитатель! – отрапортовал я так бодро, как будто он спросил: «Есть ли отсутствующие на уроке?»
– Хорошо, – воспитатель снова качнулся. – Завтра утром вы двое должны явиться в медкабинет, вот вам освобождение от первого урока. – Он достал из кармана блокнот с бланками, вырвал два листа, чирканул на них имена. – Уберите тут, и всем спать!
* * *
Убирали мы все вместе. И я подумал, что мы впервые делаем что-то вместе. Ну, по-настоящему. Без приказа, надзора, а потому что так надо.
Вместе.
Но после никто не лег спать. Остальные десять ребят оттеснили от меня Лоло и Ганса. Хелли уткнула руки в бока и грозно так сказала:
– А теперь рассказывайте!
* * *
Так нас стало тринадцать.