Дьявольский огонь крепчает
Рассвет. За ночь удалось поспать пару часов. В пять утра Аня устала ворочаться и поплелась на кухню взбодриться зеленым чаем. Щелкнула пультом. Центральный новостной канал транслировал сюжет с пометкой «Экстренный выпуск»:
– Вторые сутки продолжается розыск сестер Чучуновых. Семнадцатилетняя Алина и пятнадцатилетняя Инга возвращались с дня рождения двоюродной сестры в два часа дня. Домой они не вернулись. Мать, Зинаида Чучунова, – на экране Аня увидела женщину, сжимающую руками плюшевого мишку без глаза, – уверяет, что не располагает информацией, кого могли встретить дочери по пути к дому. Больницы и морги не принимали похожих по описанию девочек. Нашему корреспонденту в республике Хакасия удалось увидеть записи с камер наблюдения у торгового центра. Снимать ему не разрешили. Со слов Виталия, девочки шли по улице Ленина. Вокруг были люди – пешеходы, велосипедисты. Никакая машина не останавливалась возле сестер. В какой-то момент Алина с Ингой резко свернули в сторону парка и пошли в противоположном от дома направлении. Полиция просит всех, кто знает или слышал о месте нахождения сестер Чучуновых, позвонить по телефонам, указанным на экране, или 02.
– Семейные разборки из-за опеки над детьми, – пожала плечами Анна.
Она выключила телевизор и набрала в строке поиска ноутбука: «Как войти в даркнет инструкция для чайников».
Наверное, в идеале нужно было купить симку, оформленную на какого-нибудь бомжа, но Аня не считала любопытство преступлением, особенно с пошаговой инструкцией, размещенной на всеобщее обозрение в видеоблоге.
Чтобы разобраться в даркнете, нужно разбираться в языках программирования, а лучше – иметь пароль или приглашалку с кодом. Смирнова наобум щелкала по группам, форумам, ссылкам, чатам, падая все глубже в виртуальные тоннели, пока на мониторе на загорелось диалоговое окно с символом лука.
Теневая часть интернета напоминает репчатый лук. Резкий и пахучий. Кто любит есть сырой лук? А начнешь чистить – и слезы из глаз. С ним можно сравнить даркнет. К тому же их сайты имеют домен .onion4.
Другие сравнивают сеть с айсбергом. Самую глубокую часть, скрытую под толщей воды, никогда не разглядишь. Общаясь через файлообменники и чаты, здесь проводят незаконные сделки. Чаще всего они связаны с нарушением кибербезопасности: эротические видеочаты или теневые рынки, продажа оружия, обналичка, криптовалютные махинации. Всё, что заблокируют, – на верхушке айсберга под ясным небом, остальное пряталось в толще ледяной черной массы.
Аня составила запрос на покупку прослушивающего оборудования. Приобрести профессиональные жучки в магазине электроники невозможно, а искать вора как-то было нужно. К тому же Моргун дала карт-бланш и код от сейфа.
Палец Ани завис над левой кнопкой мыши, указывающей курсором на клавишу «Ок».
– Что я делаю? Береговой сыпал какими-то там статьями за нелегальную прослушку… – отодвинула она палец. – Или попробовать? Я ведь только спросить… – снова навела она прицел. – Нет! Не могу!
Аня резко отдернула руку от мышки и пригладила все пальцы, чтобы ни один случайно не щелкнул на «Ок». Захлопнула крышку ноутбука и выдернула из розетки, а в выходные записала себе в список дел: продать ноутбук (можно спалить на костре).
Чтобы успокоить нервы, заварила очень крепкий чай из пяти пакетиков, продолжая щелкать по каналам телевизора. По всем – одна и та же новость про сестер Чучуновых. Опустив голову на скрещенные поверх столешницы руки, Аня задремала.
Ей снился ветер. Его щекотка на кончиках побегов ириса и маков. Снился холм, укрытый одеялом солнца из заплаток солнечных лучей. Кузнечики, уставшие пиликать на жаре короткие мотивы, заливались серенадами. Тиль-динь, тили-динь-динь-д-з-з-з-з-з…
Аня вздрогнула от телефонной вибрации по столу.
– Восемь тридцать две… – смотрела она на часы мобильника и пропущенный от Берегового. – Что?! Проспала! Через полчаса я должна быть в приемной!
Вот что значит не спать полночи и играть в крутую хакершу даркнета!
Аня наспех зачесала волосы в хвост. Схватила сумку с одеждой – запасными чулками, сменными балетками и блузкой – и выбежала во двор. На шее у нее висела нитка детских бус из съедобных конфет в виде разноцветных дисков-колесиков, плотно прижатых друг к другу. Она купила вчера целую охапку. Если ее заставляют носить удавки, то пусть они будут из сахара.
Машина Ани, расписанная аэрографией, завелась с полуоборота. В мастерской по спецзаказу Смирновой перебрали мотор ее старенькой «десятки». С тех пор «Лада» обзавелась двумя сотнями лошадей под капотом и форсированным мотором. Машина стала частью Ани, ее самовыражением, отдушиной. Особенно рисунок: тот самый холм и небо из ее сна. Сколько она себя помнила, ничего другого ей никогда не снилось. Что это за место – тоже не знала.
На резвом полицейском развороте Аня припарковалась в последней пустой клетке паркинга возле фур и со всех ног ринулась на пятый этаж. Телефон звякнул входящим сообщением:
«Железо есть, забьемся?» Отправитель: Onion.
– Что? Железо? Прослушка, что ли… Я же стерла запрос! Почему мне пишет этот… стручок!
«Короче, цена – единичка. Встреча на паркинге “Вишни”, суббота, в десять. Я знаю твой IP, так что не наколи, подруга».
– Какое еще «ПИ»?!
Возле двери в приемную собралось шесть человек. На часах – восемь пятьдесят девять. Не опоздала! Успела на минуту раньше. Пока она суматошно открывала дверь, Кирилл улыбнулся, глядя на ее детские бусы из конфет.
Аня так спешила войти в приемную, что не открывала дверь, а почти взламывала. По матовому стеклу шмыгнула трещина. Прижавшись к двери спиной, Аня пропустила менеджеров, прикрывая трещину. Не такая уж она и большая, чтобы всю дверь заменять на новую. «Двери! – негодовала она в мыслях. – Ну почему мне вечно не везет с дверями!»
Первой с документами подошла маркетолог Мария Круглова. Она держалась рукой сначала за стеллаж с папками, потом – за стол Ани. Всему виной похмелье. Голова женщины подрагивала, как у гавайской куклы на приборной доске дальнобойщика. Машина давно стоит, а голова на пружинах трясется. После на подпись отдали свои утренние папки и остальные.
Аня даже успела занести в кабинет Моргун кофе. Как только та появилась, за ней просеменили продажник Птицын, безопасник Шмарко и Круглова, по-прежнему придерживаясь за стеночку. В руках она сжимала питьевой йогурт с запахом водки.
Моргун сбросила уличные туфли, забросив их в противоположные углы кабинета. Подобрав обувь, Аня принесла начальнице тапочки. Когда она вернулась в приемную с туфлями Моргун, там ее дожидался Кирилл.
– Не знаешь, «единичка» – это сколько? – спросила Аня.
Он сразу понял, о чем она. Все-таки от Моргун вышла. Небось, размер взятки обсуждали.
– Миллион рублей.
– Миллион! Ничего себе… – опустила она голову к мобильнику. – Я позвоню, когда Моргун подпишет ваши служебки.
– Хорошо, спасибо.
Он мялся и не уходил. Поправлял очки и закидывал руки вверх, будто потягивался.
– Слушай, в эти выходные планируется небольшой сабантуй с коллегами. Полина и Слава из маркетинга сняли коттедж, собирают компанию. Если хочешь, присоединяйся.
– В субботу?
– Да. Аренда с пяти вечера и одной ночевкой до воскресенья. Скидывались по три тысячи на еду и бронь.
– У меня, наверное, не получится, – думала она про СМС из даркнета. Ехать ей на эту встречу в субботу или нет?
– Ты не отказывайся сразу, подумай, ладно?
Аня услышала, как шаркают тапки за дверью кабинета директрисы.
– Моргун идет… уходи! Я подумаю!
Еще вчера Кирилл собирался держать между ними дистанцию. Он не знал, рассказал ли кто-то новенькой про Вику и про то, что они близко дружили.
Ночью он не спал. Работал. Писал коды к приложению для появляющихся на рынке смартфонов. Он думал про Аню и про свой «фетишизм», как может показаться со стороны. Похоронил одну ассистентку и уже флиртует с новой!
Забыть бы Аню, отвлечься и перестать о ней думать… Но он не мог. Необъяснимая связь тянула к этой девушке с перевернутыми полумесяцами в уголках улыбки. Генетическая эта связь или первобытная? Он закончил физмат и не верил ни в какую мистику, гадалок, порчу или плохие приметы. Все это выдумки и чушь.
Вчера, когда в приемной Кирилл сидел на корточках возле Ани, теряясь в галактике ее веснушек, он сменил свою веру. Словно бы прозрел в стране слепых. Увидел небо. Звезды. Солнце. Увидел Аню.
Вселенная сжалась в крохотной веснушке в уголке перевернутого полумесяца, вбирая в себя весь смысл жизни скромного айтишника. Все стало так неважно. Все стало как во сне, в дурном кошмаре. Она рядом. Здесь. Прямо перед ним. Слишком хорошо, чтобы поверить в грезы.
Утром Кирилл предложил Славику, встретив его возле курилки, устроить незапланированную вечеринку. Тот быстро согласился. Он давно искал повод оторваться и побузить.
Аня знала, где находится «Вишня» – недостроенный торговый центр. Частенько тренировала на заброшенном долгострое свой дрифт.
Днем Моргун уехала на выездную встречу в башню «Империя». Директриса остановилась около стола Ани.
– Ну что? Придумала, как будешь искать вора?
– В процессе. Возможно… придется нарушить закон.
Моргун хмыкнула:
– Закон? А что это такое? – сверлила она взглядом ассистентку. – Солнце номер восемь, найди мне грабителя. Не просиживай тут на стуле с бумажками и кофейком, а действуй! Ищи книги. У меня закончились идеи, у Шмарко закончились идеи, у Берегового вообще все закончилось.
– Берегового? Он тоже ищет книги и вора?
– Конечно! Он та еще ищейка.
Моргун накинула на плечи ярко-красный плащ и послала Ане воздушный поцелуй:
– Не подведи, – провела она рукой по шее, словно поправляя невидимую нитку тугих бус, – не надо меня злить, – и видя, как напряглась Смирнова, Моргун перевела тему: – У тебя в почте номер телефона. Узнай про переводчиков с эблаитского языка. Полный комплект. Под ключ. Сроки, цены.
Аня думала, Моргун икнула или ругнулась. Она быстро записала за директрисой странное слово. Что еще за язык такой? Эб-ла-ит-ский? Когда-то в универе Аня выучила шведский. В норвежской группе языков точно не было ничего эблаитского.
Когда Моргун вышла за дверь, касаясь пальцами в белой перчатке свежей утренней трещины (повезло еще, что она никак ее не прокомментировала), Аня начала искать в интернете информацию про эблаитский язык.
Она поняла, почему никогда не слышала такого слова. Язык использовался в третьем тысячелетии до нашей эры в городе Эбла на западе современной Сирии. Он считался вымершим. Узнать что-то о древнем языке помогли пять тысяч глиняных табличек на клинописи, найденные археологами сорок лет назад. Выяснилось, что город много столетий был процветающим. Население в триста тысяч занималось добычей золота, драгоценных камней, разведением рогатого скота.
Религия эблаитов – огнепоклонничество. Их языческие боги управляли стихиями, и самой главной силой считался огонь. Какая ирония… Городу было суждено погибнуть в пламени. И как ни старались древние, каждую тысячу лет Эбла превращалась в горы пепла, сжигая себя. Это повторилось с городом трижды.
Клинописные таблички сохранились чудом. Пламя укрепило глину, обожгло ее, и древние тексты попали в руки ученых и филологов. После третьего пожара Эбла не восстала. Она уснула навсегда среди холмов где-то между Сирией и Ираном.
– Трижды сожжена дотла, – читала Анна. – Их бог разгневался на них нехило так.
Аня наткнулась на статью об эблаитском языке. Автор сетовал, что из-за человеческой оплошности, глупости, а может, даже помешательства, восстановить на сто процентов потерянный язык невозможно. Все дело в том, что сорок лет назад первая группа итальянских востоковедов, в числе которых были специалисты из СССР, Британии, Америки, Израиля и Швеции, начали работать с сокровищем Эблы – клинописными табличками. Предполагалось, в тексте описывается древний миф огнепоклонников, но о чем он был, узнать не удалось. Аня зачитала вслух:
– «По невыясненным причинам две участницы экспедиции, Эльвира Люблина, историк и языковед из СССР, и Магрет Орт, востоковед и профессор филологии из Швеции, уничтожили глиняные таблички. Разбитые кувалдами крошки – вот все, что осталось от древнего знания, которое мы не сможем передать потомкам. Женщины отказались от каких-либо объяснений случившегося. Эльвира Люблина была отчислена из Академии наук. Лишилась своей должности ректора и профессор Магрет Орт. Фрау Орт спустя год умерла от сердечного приступа. Эльвира Люблина пережила ее на три года и окончила свой жизненный путь в психиатрической клинике. Уничтоженная женщинами клинопись снова превратила эблаит в мертвый язык. Лишь несколько человек в мире владеют тридцатью процентами знаний, что удалось восстановить по сделанным фотографиям».
Аня встал из-за стола. Ожидая, пока закипит чайник, она размышляла: