Михаил
В салоне самолета не должно быть ничего взрывоопасного. Убивающего. Острого.
Колюще-режущего.
А она режет меня без ножа. Такая острая боль от ее красоты…
Да, она стала еще красивее! Что-то сделала с собой? Сейчас все что-то делают… Глаза как будто стали больше. И еще зеленее. Скулы резче выделяются. Губы… губы подкачала? Зачем?
Раньше черты ее лица были мягче. Была какая-то детская припухлость. Щечки, ямочки, нежная линия подбородка.
А сейчас – просто убийственная беспощадная красота. С налетом высокомерия. Который ей очень идет.
О, она и тогда не была мягким котенком. Шикарная пантера… Знала себе цену. Спуску не давала никому. Особенно мне.
Сердце мягким комком бьется о грудную клетку. В ушах звучит ее голос, от которого пробирает до мозга костей.
“Беги!”
Приколистка…
Я уже шесть лет бегаю!
Я вычеркнул ее из жизни. Ничего о ней не знаю. Не искал, не узнавал, не вспоминал.
Ладно, последнее – наглая ложь.
Вспоминал!
Постоянно вспоминаю. Только вчера она мне снилась… И утром я злобно лупил ни в чем не повинную подушку. А чего она лезет в мою голову? Мы расстались шесть лет назад!
Расстались очень некрасиво. Со скандалами, взаимными обвинениями, хлопаньем дверями и битьем посуды. Брусникина разбила пару тарелок. Бешеная кошка…
Страстная, дикая, неуправляемая.
Она ушла от меня. К нему.
Я улетел. В другую страну. Оборвал все связи.
Скорее всего, она тогда вышла замуж за того удода… ее босса. И это их дочка. К счастью, на него ничем не похожа. Классная девчонка. По всему видно, такая же зараза, как ее мама.
Маша… хорошее имя.
А я похож на удода? Ну точно нет! Тогда почему она назвала меня папой? Да просто не разглядела спросонья.
Спит у меня на руках. Странное ощущение. Как будто птицу держишь. Или котенка. Одно неловкое движение, и – сорвется, убежит, улетит. Не хочется отпускать…
Эй, Михей, очнись!
Но я залип на детском личике. Все лучше, чем на Брусникину пялиться. И пытаться не проваливаться в этот омут.
Дочка похожа на свою мать, на кого же еще! До боли знакомые черты лица… Хотя прямого сходства я найти не могу.
А где, интересно, сам удод?
Может, встречает их в аэропорту. Может, поэтому она так не хочет, чтобы я держал Машу на руках?
Пофиг.
Ей нужна помощь. И я помогу. Чувствую, что должен о ней позаботиться.
Как будто она все еще моя…
Смотрю на ее руку, вцепившуюся в поручень автобуса на уровне моего лица. Тонкие пальчики с аккуратно подстриженными бледно-розовыми ногтями. А раньше она любила убийственный маникюр. У меня спина постоянно была расцарапана.
При воспоминании об этом ошпаривает, как крутым кипятком. Эти пальцы… когда-то любили не только царапать, но и гладить.
Она бывала ласковым котенком… Со мной.
Так. Рука правая. И на ней нет кольца.
Это ничего не значит. Не все постоянно носят обручальные кольца. Но…
Закатай, Михей! Даже не начинай. Если снова не хочешь, чтобы тебя выпотрошили и выбросили на помойку…
Автобус поворачивает, я невольно заваливаюсь набок. Моя щека касается ее пальцев.
Вспышка. Короткое замыкание. Искры и молнии…
И она тоже это чувствует! Вижу по прикушенной губе, потемневшим зрачкам. И по тому, как резко она отдернула руку.
* * *
– Тебя встречают? – спрашиваю, когда мы оказываемся в зоне получения багажа.
– Не твое дело, – огрызается Анюта.
Ух ты ж блин! Сколько эмоций… Сколько страсти… А где твоя вежливая холодность?
Ясно. Не встречают.
– Багаж есть?
– Есть. Машунь, просыпайся!
Она аккуратно, но настойчиво теребит дочку.
– Да не трогай ты ее. Пусть спит.
– Нам надо ехать…
Она оглядывается на ленту, где уже появляются первые чемоданы. На выход. На Машу, мирно спящую у меня на руках.
Приятно видеть ее растерянной. Не знаю почему, но очень приятно.
– Иди забирай багаж, – начинаю командовать. – Я здесь постою с Машей.
Смотрит с сомнением.
– Иди.
Слушается! Идет к ленте транспортера, находит желтый чемодан, стаскивает его. Неловко, с усилием. А я и помочь не могу…
Худенькая, как тростинка! Похудела. Сейчас очень хорошо это вижу. А я наоборот…
Втягиваю живот. Расправляю плечи.
Маша начинает возиться.
– Спи, – шепчу ей.
– Мама…
– Она рядом. Чемодан забирает. Спи.
Почему-то не хочу отпускать…
Анюта подходит со своим чемоданом на колесиках.
– А твой багаж? – спрашивает.
Переживает за меня.
– Я без багажа.
Только рюкзак на плечах.
– Маш, просыпайся! – снова теребит дочку.
Но та уже успела вырубиться.
– Вы на такси? – спрашиваю.
– Да.
– Вызывай, я донесу до машины.
– Отдай ее мне! – бурчит упрямо.
Говорю же: вредная зараза.
– У тебя чемодан и рюкзак. Ты одна не справишься.
– Как-то справлялась без тебя!
О, сколько раздражения!
– Ну и как тебе без меня? – не выдерживаю и рычу я.
– Прекрасно! – орет она.
Сколько страсти… Сколько эмоций…
Не меня одного тут замыкает – это точно.