Аня
Нет детей у него… Ага, конечно.
Удобно быть мужчиной! Разбросал свою ДНК и ушел в закат. И можно вообще никогда не узнать, что из твоего семени что-то проросло.
Что-то маленькое, милое, забавное… Я уже соскучилась по дочке! Хотя они гуляют всего полчаса.
Михей два раза отправлял мне сообщения, что все в порядке. И я спокойно занималась сайтом. Но сейчас мне что-то тревожно…
Я заглушаю чувство беспричинной тревоги и продолжаю работать. А в голове вертится вопрос, на который я пытаюсь ответить со вчерашнего дня: как сказать Михею, что Маша – его дочь? Я вообще не представляю!
Может, надо было сразу, в самолете? Он мне: “Привет”. А я ему: “Знакомься, это твоя дочурка”…
Я тогда растерялась. И испугалась. И была очень уставшей, поэтому плохо соображала. Я и сейчас уставшая… Это у меня уже хроническое состояние. Работа, дочка, быт.
Думала: Маша пойдет в садик, и будет полегче. А она пошла – и начала болеть. Две недели походим – неделю на больничном.За два года сада у нее хронический ринит, синусит, отит. Но здесь, на море, ее носик прекрасно дышит!
Так, а почему Михей перестал писать? Уже час прошел с момента, как они ушли.
Звоню сама. Не берет трубку. Да что такое? Не слышит? Телефон в кармане! Занят? С Машей что-то случилось?
Я покрываюсь холодным потом. Звоню снова, с каждым длинным гудком накручивая себя все больше и больше.
– Да, – отвечает Михей.
– Ты чего не пишешь? Как Маша? Что делаете?
– Мы… скоро приедем.
– Приедете?
– Ага. На такси.
– Почему на такси?
– Ну… сама увидишь.
– Да что случилось? Скажи толком!
Я слышу на фоне странные звуки. Как будто кто-то кричит. Истошно. Жутко.
– Вы где?
– В ветеринарке. Тут просто кот орет, ему прививку делают.
– Какой еще кот?!
– Бабуля с котом пришла. Впрочем, неважно. Я вызвал такси. Мы скоро приедем.
И кладет трубку!
* * *
За пятнадцать минут я придумала пятьдесят причин, по которым они могли попасть в ветеринарку. И ни одна мне не нравится…
Звонок в домофон. Открываю. Распахиваю дверь и выбегаю в подъезд. Нетерпеливо прыгаю у лифта.
Он открывается. Моим глазам предстает счастливое лицо дочери. Рот до ушей, глаза горят, сама сияет… Смотрю на Михея – а у него вид виноватый. И в руках большой пакет. Что он купил Маше? Явно что-то такое, что мне не понравится…
Почему они оба молчат? Такие странно тихие. Особенно это странно для Маши.
– Что случилось?
Михей отводит взгляд. Они входят в квартиру. Чуть ли не на цыпочках.
– Тихо, он спит.
Маша оборачивается на Михея.
– Кто спит?
Михей. вроде, бодрствует…
И только тут я замечаю, что он как-то странно придерживает куртку одной рукой.
Меня пронзает дикая догадка. Я подхожу к нему и тяну молнию. И моим глазам предстает…
– К-кто это? – хриплю я.
– Это мой щенок! – ликующим шепотом произносит Маша. – Мне Дед Мороз подарил!
– Что это?!
Я поднимаю глаза на Михея.
– Он сидел под елкой. Я не смог ее от него увести.
– Не смог?! – взвиваюсь я.
– Тише! – Маша прикладывает палец к губам. – Тотошку разбудишь!
– Тотошку?
Я в шоке смотрю на маленького черно-белого щеночка, свернувшегося под курткой Михея с самым блаженным видом. Тотошка…
– Я тебя отправила погулять с ребенком! А ты… Ты… Что ты притащил?!
– Анют, не переживай…
– Не переживать?! – ору я.
Щенок начинает возиться.
Раздается звонок в домофон. Я беру трубку.
– Кто?
– Анечка, это Надежда Сергеевна.
Хозяйка квартиры… А у нас здесь собака!
– Анечка, вы мне откроете?
Я жму кнопку. В панике смотрю на Михея. На собаку. На Машу.
– Ань, что такое? – спрашивает он.
– Там… хозяйка… квартиры…
– И что?
Он озадаченно смотрит на мое испуганное лицо.
– Она не разрешает собак!
Я заталкиваю Михея с Машей на кухню и закрываю дверь. И тут же – звонок во входную.
– Здравствуйте, Анечка.
– Здравствуйте! – натягиваю на лицо улыбку. – С Новым годом вас!
– Я была в этом районе и забежала на минутку. Проведать, как вы тут устроились.
Ага, понятно. Посмотреть, не заселились ли вдесятером, не изрисовали ли маркером стены, и – не приволокли ли с собой запрещенных животных…
А мы приволокли! И прячем от вас!
Никогда не была в такой абсурдной, нелепой и неловкой ситуации… И все по вине Михея!
Надежда Сергеевна смотрит на дверь кухни.
– Как ваши дела? Как отдыхается? Рассказывайте!
Она явно намекает на чаепитие. В прошлый раз мы с ней пили чай и болтали…
Но сейчас я чаю не предложу. Я очень негостеприимная особа!
И тут меня осеняет: какая же я дура! Зачем я отправила Машу с Михеем на кухню? Надо было просто закрыть комнату. и сказать, что Маша спит…
Да можно было вообще быстро выставить Михея в подъезд! Вместе с собакой! И больше не впускать…
Почему эта мысль не пришла мне в голову тремя минутами раньше?
Надежда Сергеевна заглядывает в комнату.
– У вас елка, – произносит она.
И мне чудится осуждение.
– Красивая, правда?
– Анечка, вы должны были обсудить это со мной…
В ее голосе теперь уже явственно звучат нотки металла.
– Что обсудить?
– Любые изменения в обстановке квартиры возможны только с моего согласия! – обвиняющим тоном произносит она.
– Но это же просто елка, – теряюсь я. – Мы ее вынесем после каникул.
– От нее мусор!
– Мы уберем мусор.
– Она может поцарапать…
Что? Что она может поцарапать?
– Она стоит на месте и никого не трогает. Это же елка, а не кошка.
Я пытаюсь обратить все в шутку.
– Анечка. мне не нравится ваше легкомыслие…
Мне тоже много чего не нравится. И очень хочется убивать… медленно и с особой жестокостью. Одного конкретного человека!
Скрип кухонной двери.
– Маш, стой! – голос Михея.
– Кто это у вас там?– дергается Надежда Сергеевна. – Мужчина?
– Знакомый в гости зашел.
– Мы договаривались, что вы будете жить вдвоем!
– Мы и живем вдвоем. Он просто заглянул ненадолго.
– Я думала, вы ответственная и порядочная…
Хозяйка решительно направляется к кухонной двери и распахивает ее.
В первую секунду мне кажется, что нас пронесет. Михей на табурете. Маша рядом. Щенка нигде нет. Если они его спящего спрятали, то…
И тут из-под табуретки раздается писк. И… выползает это мелкое исчадие ада. И – делает лужу.
– Здравствуйте, – очень вежливо и очень кстати произносит Михей.
– Здрасьте! – практически визжит Надежда Сергеевна.
И тут Маша выдает свою коронную фразу:
– Здравствуй, жопа, Новый год!