Трудами Валентина участок преображался на глазах. Всё-таки повезло ей с мужем: не ропщет, работает как вол, старается, чтобы их общее жильё и двор приобрели божеский вид и стали удобными.
Интересно, не надоест ему? Человеческая жизнь не может состоять из одной работы…
Вот потеплеет немного, надо на речку сходить, – подумала Ирина. – Просто погулять, побродить, а может, рыбки половить…
Март начался с аномально теплой погоды. На чердаке дома нашлась старая удочка с удилищем из орешины, поплавком из пробки, с ветхой леской и ржавым крючком.
Ирина решила, что это судьба. Она самолично купила новую леску и крючки, оставив старый поплавок. В магазине было несколько пластиковых поплавков ядовитой окраски, но Ирине они не понравились. Такими только рыбу отпугивать, то ли дело серенький, неприметный, пробочный, из натурального материала.
В выходной уговорила мужа сходить на речку. Вышли за поселок, сначала прошлись по дороге, ведущей в соседнюю деревню, потом обнаружили поворот в сторону речки и решили пройти по нему.
Неожиданно вышли на оборудованную стоянку на берегу реки. У речки – кострище, обложенное камнями, небольшой запас дров, самодельный стол и обрубки бревен, играющие роль стульев. На дереве подвешена пластиковая бутылка – умывальник.
Место было красивым: сосны стояли редко, обширная полянка была окружена зарослями черемухи и орешника с вкраплениями берез. Эта защитная полоса хорошо укрывала от ветра, и на берегу было тихо.
Река в этом месте делала плавный поворот, образуя обширную тихую заводь, в которой в теплую солнечную погоду резвилась рыбья мелочь.
Сейчас рыбы здесь практически не было, но Валентину удалось выловить пару уклеек и три небольших плотвички.
– Дай мне удочку, – попросила Ирина. – Я тоже хочу половить.
Она сделала несколько забросов, но поклевок не было. Валентину надоело стоять рядом, и он пошел вдоль берега влево, где виднелось какое-то брошенное или поваленное бревно через узкую протоку.
У Ирины, наконец-то, клюнуло, она выхватила из воды плотвичку и радостно взвизгнула. Потом поймала окушка и три уклейки, затем ещё плотвичку и всё затихло.
Она закрутила головой. Где же Валентин?
Увидела мужа возле бревна и крикнула:
– Валентин! Иди сюда! У меня больше не клюет.
– Иду! – отозвался он и вдруг вскрикнул:
– Ё-о-о-!
– Что случилось? – всполошилась Ирина, вытянула шею, как гусыня, чтобы посмотреть, но увидела, что муж бежит к ней и успокоилась: значит, цел.
Валентин, подбегая к жене, выкрикнул:
– Телефон с собой?! Я свой не взял!
– Со мной. А что случилось?
– Давай!
Ирина с недоумением посмотрела на подбежавшего мужа, красный, запыхавшийся, через бурелом лез бегом, и подала телефон.
Валентин набрал 112 и, когда ему ответили, выпалил:
– Я труп в реке нашел… Свежий, кажется… Я не приглядывался… Где?..
Он сбивчиво стал описывать место, назвал адрес, отвечал на другие вопросы. А Ирина всё стояла рядом и молча хлопала глазами.
Какой труп в этой красоте? В этом спокойном, тихом месте? Откуда?
Валентин прекратил разговор по телефону и сказал, обращаясь к жене:
– Ждать велели. Вот и погуляли, и порыбачили… Ну что за день?!
– Ты и вправду нашел труп? – отмерла наконец Ирина. До неё только сейчас дошло, что это всё происходит с ними на самом деле. Не дурной сон, не глупая шутка, а самая настоящая реальность.
– Нет, в шутку всех взбаламутил, – огрызнулся Валентин.– Лежит у бревна головой вниз.
– Откуда?!
– Не знаю. Он мне не доложил. Но вот под ногами на дороге следы от машины я видел, когда сюда шли. Свежие. Значит, приезжали сюда недавно, а уехали не все.
Валентин говорил немного нервозно, но Ирина понимала его состояние. Она и сама была ошеломлена. Не каждый день находишь трупы в месте прогулок.
– Давай на дорогу выйдем, – предложил Валентин. – Что-то не хочется тут торчать…
Ирина подхватила ведерко с рыбешкой, которое муж у неё тут же забрал, удочку и опрометью бросилась с места стоянки в сторону деревенской дороги.
Валентин уже пришел в себя:
– Не бойся. Он теперь для всех безобиден, утопленник этот. Живых надо бояться.
– Вот именно, – отозвалась Ирина, не снижая темпа. – Вдруг вернутся? А мы тут…
– Да чего им возвращаться?!
– Сам сказал, что не все уехали!
– Так ведь я утопленника имел в виду…
У дороги им пришлось просидеть больше часа. Хорошо, что райцентр недалеко. А если бы в глухомань забрались? День бы сидели? Хотя, возможно, в глухомани как раз трупов и не водится.
– Ну, показывайте свою находку, – из подъехавшего уазика выглянул дородный капитан полиции и пригласил:
– Садитесь, быстрее будет.
– Да тут минуту ехать, да и идти столько же, – махнул рукой в нужном направлении Валентин. – Вот сюда сворачивайте. На стоянке остановитесь и влево пройдете немного вдоль реки. Там бревно через протоку приметное. А тут местами на дороге, где травы нет, следы от машины хорошо видны.
– Вылезай, – приказал кому-то капитан, и худощавый человек с умным, подвижным лицом выбрался из машины и сфотографировал следы. Потом прошел вперед и на чистой земле у самой лужи нашел отчетливый отпечаток протектора. Сфотографировал и его. Снял слепок. Все терпеливо ждали.
Валентин пошел следом, приговаривая:
– Вот тут за поворотом уже совсем рядом стоянка…
– Садитесь, – приказал капитан Ирине, и она, вздохнув, забралась в душную машину.
Медленно тронулись следом и скоро оказались на берегу, куда почти сразу подошли и Валентин с экспертом. Из машины вместе с капитаном вышел и молодой человек в штатском.
Ирина осталась на стоянке, а Валентин повел капитана и приехавших с ним людей к месту находки. Она вовсе не горела желанием лицезреть труп. Пусть и свеженький. Водитель тоже остался у машины.
Через некоторое время Ирина услышала:
– Не похож на криминальный.
До неё доносились голоса переговаривающихся между собой людей, но она уже не вслушивалась. Человек каким-то образом утонул в речке, где совсем не глубоко. По крайней мере, там, где она ловила рыбу, даже она вряд ли бы скрылась с головой. Хотя, может, там яма? А он плавать не умеет? Или с бревна соскользнул и головой ударился? Если человек без сознания, то долго ли захлебнуться? Тут и в луже утонешь…
На душе слегка полегчало. Несчастный случай – тоже печально, но всё же предпочтительнее убийства.
К машине вернулся молодой. Взял огромный черный мешок и снова ушел.
Появился Валентин:
– Ничего страшного. Видно, сильно перепил и, упав, захлебнулся. Не повезло, бедняге.
Ирина удивилась:
– Если он такой пьяный, то как сюда дошел? А если приехал с кем, то почему без него уехали? Непонятно как-то…
– Разберутся, это их дело, – махнул рукой Валентин. – С нас показания снимут, и пойдем домой. Нагулялся я на сегодня. Хватит…
– А этот молодой – наш участковый, оказывается, – добавил Валентин уже на ходу. – Вот и познакомились…
Через пару дней, зайдя в библиотеку, Ирина узнала подробности той истории, начало которой они невольно положили.
Оказывается, к местному алкашу заявились давние друзья из деревни, что за двенадцать километров от них. Поехали на пикник, где так набрались, что дружки домой не помнят, как и доехали. Когда горемыка в воду свалился, они не в курсе. Забыли о нем напрочь. Вдвоем из дому уехали, вдвоем и вернулись, а что по пути заезжали к ещё одному собутыльнику в голове не удержалось.
Надежда Семеновна произнесла последние слова без всякой скорби:
– Туда ему и дорога. Последний алкаш был в деревне. Надоел до смерти. Ладно б только пил, а то ведь и на руку нечист, и дружки такие же ездили. Теперь совсем спокойно у нас будет. Все алкоголики перемёрли.
Валентин приехал с работы с такими же новостями.
– Ты подумай, сколько событий вокруг! – воскликнул обычно флегматичный муж, и Ирина улыбнулась. – А в городе жили: работа – дом; дом – работа… телевизор… А ещё говорят, что в деревне скучно?!
– Мне – нисколечко, – накрывая стол к завтраку, отозвалась Ирина. – Чем больше дел делаю, тем больше планирую. Задача одна: где на всё времени набраться?! А событий таких мне не надо, пусть другие будут… или уж лучше вовсе без них, чем на утопленников натыкаться…
– А я вот думаю, как бы этим летом отдохнуть, чтобы оно запомнилось?
– А что тут думать?! Купальня и пляж напротив дома, лес справа, а озеро слева… Вот и планируй свободное время между ними, распределяй. Хватило бы лета. Да и сада с огородом своего у нас никогда не было. Тоже время требуется. Не в бурьяне же сидеть?
– Тут ты права. Трава попрет, чем косить будем? Надо отложить на триммер денег.
– Отложим.
Странно, в городе им всё время не хватало денег. Это нервировало, выбивало из колеи… За съёмное жильё опять же платили, и не мало… А сейчас?!
Вроде доходы не сильно изменились, а страх остаться без копейки исчез.
Валентин задумчиво произнес:
– Вроде бы и надо в отпуск съездить, а вот поймал себя на мысли, что не хочется никуда.
– Не поеду, – решительно сказала Ирина, доедая последний блинчик и решительно отодвигая от себя блюдо. – Ей-богу, растолстею… всё так вкусно… Мне ещё не надоело в своем доме хозяйничать. И по окрестностям ещё не бродили. Зачем искать новые места и впечатления, если и здесь всё для нас новое?! Ведь ничего ж вокруг ещё не видели! А летом, говорят, тут красота!
– И то правда, красоту летом посмотрим! – рассмеялся Валентин, с аппетитом уплетая очередной блинчик. – А я ещё съем! Вкуснотища, не оторваться… Другой раз посмотришь новости и волосы дыбом: поехали за границу, а там то заразу подхватили, то ограбили кого, то автобус экскурсионный перевернулся… И чего людей по свету носит?
– Вот и я о том же! Лежать на пляже – это, по-моему, самая страшная пытка! Я б не выдержала никакой обездвиженности. Вот по лесу походить – удовольствие! И чего на чужую жизнь смотреть?! Свою страну надо обустраивать, чтоб за комфортом за бугор не метаться!
– Тут я с тобой согласен. О патриотизме говорим, а в смысл слова не вдумываемся, не понимаем его, – сказал Валентин,
вставая из-за стола. – Спасибо. Очень вкусно. Сегодня блины у тебя – просто чудо кулинарии.
– А меня Татьяна Павловна сводила в гости к местной женщине, что коз держит. Я молока купила литр, а пол-литра свежей сыворотки мне подарили. Вот и напекла блинчиков на этой сыворотке с добавлением молока. Здорово получилось. Сама не ожидала, что это так вкусно.
Валентин зевнул:
– В сон потянуло на сытый желудок. Подремлю немного.
– Спи. У меня уроки скоро. Приберу стол по-быстрому… и вперед…
Вечер выдался тихим и очень тёплым.
– Я лавочку сделал, – похвастался Валентин, входя в дом, где Ирина как раз закончила приготовление легкого ужина. – У самого крыльца. На удобном месте. Пойдем потом посидим?
– Пойдем прямо сейчас, – согласилась Ирина, споро вытирая мокрые руки. – Я тоже уже устала.
Лавочка оказалась удобной, хоть и небольшой, но двоим на ней сидеть было вполне комфортно.
– Молодец! – похвалила мужа Ирина, и он заулыбался в ответ. – Вовремя придумал, а то работы на улице много, а присесть отдохнуть и негде.
– Рукастый у тебя муж?! – набивался на комплименты довольный Валентин. – Сообразительный?! Настоящий хозяин?!
– А то! – улыбалась в ответ Ирина. – Что бы я без тебя делала?
– Ой, пропала бы! – шутливо воскликнул Валентин, обнимая жену за плечи.
– Тихо как! – восхитилась Ирина. – Просто нереально…
– Хорошо, – подтвердил Валентин.
Посидели немного молча.
– Интересно, а почему ты выбрала профессию учителя, а не переводчицы, например?! Они куда больше получают.
Ирина вздохнула:
– Всё из детства… Помню, в пятом классе, когда вместо одной учительницы у нас стало их много, на уроке труда новая училка задала вопрос: кто знает, как режут картошку на суп? И я ответила: скрыльками. Моя бабушка так говорила. Она мне: неправильно, и слова такого нет. Надо говорить – соломкой! Все засмеялись, а я обиделась. Если бабушка его произносит, значит, слово такое есть. Так я первую зарубку получила, рану душевную. Учитель должен быть чутким. Понятно, что уроки труда я с той поры терпеть не могла. Потом русичка к нам пришла, по возрасту – старая, но тупая донельзя. Прямо дерево, а не человек. Представляешь, однажды ученику – пятикласснику сказала (со мной учился в классе, при мне было): опять у тебя двойка по диктанту, видно, тоже пьяницей вырастешь, как твои родители! Сашка заплакал, а мы за него обиделись. К директору ходили почти всем классом. Выгнали её. А у меня именно тогда впервые мысль зародилась: вот вырасту, стану учительницей и никогда никого не обижу, буду справедливой. Справляюсь?
– Справляешься, – подтвердил Валентин, – а истории те давние выбрось из головы; а то рассказываешь и переживаешь. По лицу вижу… Всё в прошлом. Забудь… Вообще, плохих людей не надо помнить. Помни только хорошее.
– Слушаюсь и повинуюсь, – рассмеялась Ирина и встала. – Болтаем, а ужин стынет.
– Идём, – Валентин тоже встал, и они вошли в дом.
За ужином Ирина вдруг спросила с полуулыбкой:
– А помнишь, как мы с тобой познакомились?
– Конечно! – развеселился Валентин. – Ты ж на меня с размаху налетела, чуть с ног не сбила. Если б я тебя не поймал, упала бы.
Ирина хихикнула:
– Это ты за меня уцепился, чтобы самому не упасть!
– Я уцепился, чтобы ты не удрала! С такой стремительностью перемещаешься, где тебя догнать простому смертному!
– А ты заметил, что мы здесь улыбаемся, смеёмся почти постоянно?
– А чего нам плакать? Всё же хорошо! И винегрет у тебя сегодня вкуснющий, с селёдочкой, как я люблю…
И Ирина согласно кивнула, улыбаясь.
В середине марта неожиданно похолодало и даже запорхал снег. Хорошо, что это продолжалось всего два дня, потом снова потеплело.
Телевизор всё время стоял как принадлежность интерьера, включать его было некогда – все силы уходили на текущие дела.
Но вот Ирина, оставшись в субботу одна, вспомнила вдруг, что, пока топится печка, можно создать в доме шумовой эффект с помощью данного агрегата, и включила телевизор.
Новости оказались неинтересными: трубили про какую-то болезнь. С трудом найдя более или менее интересную передачу, Ирина оставила телевизор болтать, а сама взялась за уборку.
Раздался негромкий стук в дверь. Это пришла Татьяна Павловна.
– Здравствуй, Ирочка!
– Здравствуйте, Татьяна Павловна.
– Мне тут корюшки вяленой привезли с оказией, так я вам немного захватила. Попробуйте. Она уже готова. Я прям обожаю корюшку. Думаю, и вам понравится.
– Ой, спасибо! – Ирина взяла свёрток и положила его на подоконник. – Проходите, садитесь. Давно мы с вами не виделись.
– Не хочу мешать вам, молодым.
– А мне всё некогда, – виновато произнесла Ирина.
– Конечно. У вас дел с этим домом! Не переделать!… А я вечером посмотрю в окно: окошки светятся, и на душе спокойнее – рядом люди. Долго дом пустовал, вот и скопились дела…
– Ничего, справимся. Какие наши годы?!… Присаживайтесь, Татьяна Павловна! Посидите немножко. Вы же не спешите?
– Спасибо! Присяду, – Татьяна Павловна села на стул, а Ирина поспешила предложить ей чаю. Соседка вежливо отказалась и посмеялась:
– Я и так его много пью. Лопнуть боюсь.
– Я смотрю, ты тоже болезнями этими не интересуешься? – Татьяна Павловна кивнула в сторону телевизора. – В мире бедлам какой-то… Трубят и трубят!
– Мы телевизор уже пару месяцев не включали. Совсем от жизни отстали.
– А я тоже теперь редко включаю. Талдычат про какой-то вирус, будто мы до этого не болели гриппами с осложнениями и про вирусы не слыхали… Прямо нагнетают обстановку. Из Китая идет, говорят. То ли из лаборатории, то ли с неба упал… на этот Китай… в общем, там где-то якобы завёлся…
– Да и Бог с ними, с этими вирусами. От судьбы не уйдешь. Суждено заболеть – всё равно заболеешь, – Ирина легкомысленно отмахнулась от темы болезней и вирусов. Будучи от природы здоровой и выносливой, она такие темы не жаловала.
– Вот уж точно. Ты семян –то накупила к весне?
– Накупила. Хватит с нас. Мы огородники не Бог весть какие.
– Ничего. Распробуешь – понравится. Я вон до сих пор удивляюсь и радуюсь: ну как из такого крошечного семечка что-то вырастает?! Сею и жду проростков, а потом, как ребенок к игрушкам, бегаю в грядки посмотреть, подросли ли. Интересно же!
Ирина улыбнулась:
– Я тоже ходила смотреть, проклюнулся ли мой чеснок. Зеленеет чуть-чуть. Носики высунулись из земли, а я и углядела.
Татьяна Павловна весело отозвалась:
– Ну вот! В племени чумазых огородников прибавление! Теперь не утерпишь, будешь грядки жильцами заселять. Всё новыми и новыми.
– Я тут про чуфу начиталась. Хочу выписать клубеньки и посадить.
– Сажай! Я уже устала, традиционными посадками обхожусь: лучок, клубничка, картошечка, цветочки… Да тепличка с огурцами, помидорами и перцами… Сил с возрастом всё меньше. Восемьдесят недавно отметила. Не шутки.
– Никогда бы не поверила. Очень хорошо выглядите и держитесь бодро. Мне бы так в вашем возрасте. Только наше поколение хлипкое. Не доживу.
– Я тоже так когда-то думала. Оглянуться не успела, а жизнь уже за плечами… И хотел бы что-то изменить в прошлом, исправить ошибки, но увы. Это только в школе на уроках работу над ошибками делают, а в жизни: споткнулся – упал. Вставай или затопчут… Ну да ладно… Не беспокоят тебя больше по ночам… посторонние звуки да шорохи?
– Нет. Не беспокоят. Да и сплю теперь как убитая. Так за день устаю, что не помню, как до дивана доползаю. Очнусь – уже утро.
– Это хорошо. Человек должен уставать и спать крепко, иначе психика нарушается. И от безделья, и от мыслей ленивых, глупых. И руки, и голова постоянно должны быть заняты полезным делом. Тогда и спится хорошо. Если одну голову думами занимать, а тело оставлять без движения, тут тебе и боль головная, и бессонница…
– На следующей неделе собираюсь помидоры на рассаду сеять, – деловито сказала Ирина. – Хочется уже чего-то самой вырастить.
Татьяна Павловна встрепенулась:
– И точно пора уже! Ты землю бери с кротовьих холмиков. Видела, в огороде кучки рыхлой земли выпирают?
– Видела.
– Вот эту землю и бери. Она рыхлая, от семян сорняков чистая, а еще опилок старых в нее подмешай и золы немножко добавь…
– А опилок где взять?
– А пойдем я тебе покажу.
Они вышли из дома, и Татьяна Павловна шустро направилась за их старый сарай.
– Видишь? – спросила она, ковырнув землю щепкой, которую подняла с земли здесь же. – Эта рыхлая черная субстанция – перепревшие опилки. Здесь раньше дрова всегда пилили, опилки копились, слой толстый. Добавишь, земля более рыхлой станет, корешкам свободнее расти и кислороду больше. Поняла?
– Поняла, – кивнула Ирина. – Спасибо за подсказку, Татьяна Павловна. Земля у нас тяжеловата, слипается.
– Пожалуйста. Сей на здоровье.
Татьяна Павловна выпрямилась:
– Пойду домой, Ирочка. Не буду мешать…
– Да вы не мешаете… – запротестовала, было, Ирина, но Татьяна Павловна махнула рукой:
– Я просто узнать зашла, как вы относитесь к новостям о вирусе этом…
– Куда от них денешься? Вирусы, бактерии и кто там ещё… или что… они же всегда вокруг нас. Что толку их бояться? Надо иммунитет укреплять, с остальным организм сам справится. Он каждый день атаки разных мелких вреднюг – вирусов отражает.
– Я тоже так думаю. В городе, конечно, опаснее: там скопление людей велико, а у нас в деревне тихо, авось не доберется до нас эта хвороба. Но как-то сильно нагнетают: в Китае началось, поползло по миру, теперь и в России первый зараженный появился… – Татьяна Павловна вздохнула, – а где первый, там и второй… и пошла цепочка…
Ирина шутливо отмахнулась:
– Мы с вами по заграницам не шастаем. Где нам чужие вирусы цеплять?! Не берите в голову!
– И то правда! Говорят, драить дом до стерильности надо…
– Глупости! В любой стерильности организм наш ещё больше болеет.
– Не будем химией бедные бактерии травить, и сами целей останемся, – рассмеялась Татьяна Павловна. – Пойду я…
Ирина проводила соседку до дороги, они дружелюбно попрощались и разошлись.
Вернувшись в дом, Ирина включила новости на том канале, где говорили о болезни и немного послушала. Потом выключила телевизор и принялась за домашние дела. Как там раньше говорили: помирать собирайся, а рожь сей? А она пока помирать не собирается.
Валентина часто просили выйти в день заменить заболевшего или уехавшего по срочным делам работника, и он никогда не отказывался.
Вот и сегодня наработался за другого, вечером приехал поздно и сильно уставшим. Заказ был крупным и срочным.
Ирина встретила мужа, но он сразу отказался от ужина.
– Хватило, что с собой взял, – сказал Валентин, разуваясь у порога, – лучше сразу спать.
Ночью Ирину разбудил громкий вскрик мужа и грохот табуретки.
Она вскочила с дивана, котёнок метнулся следом:
– Что?! Что стряслось?!
Зажгла свет.
– Фу! – выдохнул Валентин. – Попить встал, а на подоконнике светится что-то фосфором…
– Ой! – Ирина рассмеялась. – Татьяна Павловна корюшку вяленую принесла. Я её на блюдо выложила, на окно поставила и забыла.
– А чего она… – начал Валентин.
– А она в темноте светится! Ты не знал?!
– Не-а…
– Дай и мне попить, – попросила Ирина, – и пойдём спать.
– Пушок, ты где? – позвала она. – Испугался, бедненький? Иди, поглажу…
Рассада удалась. Татьяна Павловна дала верный совет: опилки сделали почву более легкой и рыхлой.
Во второй половине мая Ирина почувствовала, что устала. День стал тянуться, словно год, отдавая бесконечностью. Неделя превращалась в целую жизнь.
Однажды днем, когда муж выспался и они сели завтракать, Ирина заговорила о том, о чем давно уже стала задумываться:
– Знаешь, Валентин, с тех пор как я перешла на дистанционные уроки, стала замечать, что я как-то дичаю, что ли. Помнишь, как я вначале радовалась?! Прямо в восторге была! А теперь всё больше с котёнком разговариваю.
Валентин интенсивно жевал, поэтому ничего не ответил, только головой мотнул: мол, помню я всё. Ирине и этого хватило, муж слушал и слышал, это главное; она прихлебнула чаю, поставила чашку на стол и задумчиво, словно про себя, продолжила:
– Теперь я уже так не радуюсь. Знаешь, я так устаю от уроков, что не хочу видеть людей, разговаривать хоть с кем-то о чем-то…
– У тебя просто слишком много этих уроков, – Валентин закончил есть и с сочувствием посмотрел на жену. – А еще репетиторство по вечерам… Тут и мужик здоровый сдохнет. Уменьшай-ка ты нагрузку, дорогая моя. А то на гроб себе заработаешь… Я серьезно, Ир…
– Увы! Нагрузку могу поменять только со следующего учебного года. Я вообще про другое… Сижу за компом целый день, людей не вижу вживую… не чувствую их, понимаешь… вот так, на ощупь… И уже отвыкла от живых людей, не на экране… Как кино по телеку смотрю… Всё-таки живое общение с себе подобными ничем не заменишь… Я не о соседях, не о бытовых проблемах… Хочется иногда чего-то более глобального…
Ирина беспомощно посмотрела на мужа. Вроде не косноязычной уродилась, а вот, поди ж ты, не может выразить мысль четко, ясно и понятно.
– Жалеешь, что в деревню переехали? – начал Валентин, но Ирина его живо перебила:
– Нет! Нет! Ни в коем случае! В городе, думаю, было бы хуже: та же дистанционка так же бы забирала силы, но каждый выход из дома превращался бы в мучение. Сил нет, но от знакомых не отвернешься: улыбайся и слушай… даже если больше всего хочется заткнуть уши и убежать… Здесь мне комфортнее, спокойнее, так что я ни о чем не жалею.
Ирина и не заметила, что сама себе противоречит: то ей к людям хочется, то от людей отдохнуть… Но в главном всё осталось по-прежнему: ей всё так же интересно было жить на новом месте.
– Ну и прекрасно! – Валентин встал из-за стола. – А давай-ка мы на прогулку сходим. Стол уберем и прогуляемся до ближайшего леска.
Ирина вскочила, радостно улыбнулась и едва в ладоши не захлопала, как в детстве:
– Здорово придумал! Мы так давно с тобой не гуляли! Всё дела и дела!
А в лесу уже доцветали ландыши и зацветала земляника.
– Я и не думала, – удивилась вслух Ирина, – что это происходит почти одновременно?! А ландышей как много?! Даже не верится, что они в Красной книге!
– А птиц сколько?! – впечатлился и Валентин. – Весь лес звенит.
Они постояли на лесной дорожке, вслушиваясь в птичью разноголосицу. Тут их и комарики обнаружили. Было их еще немного, но тоненькие пискливые голоски звучали вполне уверенно.
Ирина рассмеялась:
– Бежим! Рассекретили нас комарики!
Взявшись за руки, они, словно расшалившиеся дети, помчались по лесной дорожке.
Мягкая песчаная почва, усыпанная сухими сосновыми иголками, легко пружинила под ногами, но Ирина быстро выдохлась и перешла на шаг.
– Засиделась, – пожаловалась она мужу. – Вот стану дряблой и толстой, ты меня и разлюбишь.
– Лучше я тебя по лесу погоняю. Вот и постройнеешь, – расхохотался Валентин.
– Давай лучше походим. Такая дорога красивая.
Лес в основном состоял из сосен, но хватало и берез с осинами и рябинками, росли дубы и ольха, черемуха, лоза и ясени.
Чащобы не было, пространство вокруг прекрасно просматривалось, воздух наполнял легкие чистым воздухом, радостью и силой.
– Как здесь здорово! – восхищенно произнесла Ирина и посмотрела на мужа. – Молодцы мы, что сюда приехали. Теперь каждый день будем здесь гулять.
Валентин согласно кивнул головой.