Ясный, тихий зимний день со слабым морозцем – вполне подходящее для прогулок время. Валентин на работе, Татьяна Павловна немного приболела, и Ирина, проведав соседку, решила прогуляться в одиночестве.
Январский день выдался, наконец – то, зимним. Снежок, выпавший ночью, радовал взгляд первозданной свежестью и белизной; солнце пробудилось от зимней спячки и расцвело на небе бледно-лимонным цветком. Небо ярко голубело и выманивало на улицу. Мороз же при этом был совсем слабеньким, градусов шесть – семь.
Ирина сдалась. У неё не было определенной цели, она просто решила пошататься по поселку и по его окрестностям, не заходя, впрочем, слишком далеко.
Посёлок оказался гораздо больше, чем она предполагала вначале. И улиц было не две-три, а раза в три больше; и домов, разного размера и достатка, тоже оказалось неожиданно много. И, что совсем уж поразило Ирину, здесь нашлись не только магазин и почта, о которых Ирина уже знала, но и библиотека.
Сегодня, 6 января, библиотека почему-то работала и Ирина вошла.
Приветливая женщина, сидевшая за небольшим столиком, обрадовалась появлению новой читательницы и встала ей навстречу.
Ирина представилась сразу:
– Здравствуйте! Меня Ирина Викторовна зовут! Мы здесь домик купили.
– Здравствуйте! А я – Надежда Семёновна! Уже наслышана и очень рада, что у нас в поселке новые жильцы появились! Так печально, когда только уезжают. Особенно молодые. У нас ведь народу раньше жило ого-го! Жизнь кипела. А сейчас такое запустение, аж страшно. Колхоз-миллионер разрушили и – всё. Жизнь замерла. Работы нет – и людей нет.
– Кругом такая картина… – непроизвольно вздохнула Ирина. – Я имею в виду наши края.
– Да… да… Печально, но жизнь не остановишь. У нас вот, слава Богу, хоть библиотека пока действует, а в других местах всё позакрывали. Вы-то будете записываться?
– Конечно. Только я думала, что у всех сейчас новогодние каникулы и что никто не работает. А про библиотеку вообще не знала.
– Есть, есть у нас библиотека, хоть и маленькая! А день – то сегодня какой! Памяти Пушкина посвящён! День рождения такого поэта – это святое! Дети придут, я для них мероприятие подготовила. А так, конечно, ещё отдыхаем. Но сегодня вышла. У нас ведь тут Пушкин – камень есть. По преданию, на нем сам Александр Сергеевич посиживал, когда проездом в южную ссылку в наших местах побывал. Когда школа здесь была, нас туда обязательно на экскурсию водили. Я же сама местная и училась тут, и жизнь вот всю здесь прожила. Сейчас на пенсии, а работаю. Скучно дома-то сидеть. Жаль, детей в посёлке почти не осталось, но многие на каникулы к бабушкам и дедушкам приезжают, приходят и ко мне, и в клуб.
– Надо же, как интересно, – Ирина говорила искренне. Она вовсе не ожидала, что в деревне найдется что-то новое, а тут, оказывается, сам Пушкин бывал. – А где этот камень?
– А я вам покажу, – с готовностью отозвалась Надежда Семеновна и потянулась за курткой, висевшей тут же на вешалке.
– Может, я сначала пару книжек подберу, – улыбнулась Ирина. – А потом…
Надежда Семеновна сконфузилась:
– Конечно, конечно… А паспорт у вас с собой?
Ирина обрадовалась, что паспорт так и остался во внутреннем кармане куртки, куда она его сунула второпях, когда оформляла прописку.
Она положила паспорт на столик:
– Пока вы будете формуляр заполнять, я книжки посмотрю, выберу что-нибудь.
– Конечно, выбирайте! И журналы посмотрите! Не новые они у нас, но много интересного есть и в старых, – Надежда Семеновна сноровисто заполняла формуляр и говорила, не переставая. – У нас и клуб работает. Летом многолюдно, зимой, конечно, тише, но праздники – это святое…
Книг в этой крошечной библиотеке было немного, но Ирина с интересом перебирала их на полках. Ей удалось найти несколько по своему вкусу.
Надо же! Как всё здесь по полкам расставлено: детективы отдельно, а вот там – историческая литература, здесь – классика, тут научные разделы… Разделов много. Всё как в настоящей крупной библиотеке.
А потом она просмотрела журналы и выбрала несколько, посвящённых работе на своём участке.
Новизна всегда её привлекала; она понимала, что освоение участка потребует знаний, которых у неё нет. Конечно, интернет ей в помощь; но и журналы лишними не будут. Вон сколько тут иллюстраций! Красота какая! Умеют же люди и щедро знаниями делятся. Грех не поучиться. Уж она-то, Ирина, постарается, чтобы и её участок красиво смотрелся и урожаи богатые давал. Что она хуже всех?!
– Вот сколько навыбирала, – похвасталась она и положила стопку книг и журналов на стол библиотекаря.
– Вот и ладно, вот и чудненько! Читайте на здоровье! – приговаривала Надежда Семеновна, аккуратно вписывая выбранное в новенький формуляр.
Ирина глазела по сторонам. Стены библиотеки украшали самодельные панно из сухоцветов, довольно приятные на вид.
Надежда Семеновна заметила её интерес и сказала:
– Это мы с ребятами делали. Нравится?
– Красиво!
– Распишитесь вот здесь и здесь, – Надежда Семеновна подвинула Ирине формуляр. – Прочитаете – приходите!
– Обязательно, – Ирина расписалась, положила ручку и взяла книжки, прижала стопку к себе.
– Ой, подождите! Я вам пакет дам, а то растеряется всё, попадает!
Надежда Семеновна открыла ящик стола и протянула Ирине пакет с ручками.
– Спасибо! Я верну, когда приду в следующий раз.
– А не вернёте, так тоже не беда, – улыбнулась библиотекарь и встала, – пойдёмте, покажу, куда к камню идти. Не передумали?
– Не-а.
Надежда Семеновна вывела Ирину на улицу и указала направление, по которому ей предстоит выйти к камню.
– Это недалеко. Не заблудитесь, даже если захотите.
Достаточно крупный камень-валун, с трех сторон окруженный деревьями, растущими на некотором расстоянии от него, дышал холодом и выглядел величественно.
Ирина долго стояла у камня, смотрела на него и думала, что природа сохраняет для человека свидетелей далеких, давно прошедших эпох, и как жаль, что человек не всегда может понять и «разговорить» такого свидетеля.
Что видел валун на своем веку? Что слышал? Что мог бы поведать тому, кто освоит язык камня?
Ирина любила литературу и в школе не отлынивала от чтения первоисточников. Любила она и поэзию Пушкина, стихи его с удовольствием учила наизусть и многие помнила до сих пор.
Биографию поэта она тоже знала, любовалась портретами его красавицы жены и его собственными. Она находила поэта привлекательным и верила, что жена его любила.
Небольшая туманная дымка, появившаяся буквально из воздуха, подступила к Ирине почти вплотную, но она, погруженная в думу, этого даже не заметила.
В её мозгу мелькали видения, тени, значения которых она не понимала; звучали голоса, отрывистые звуки которых ни о чем ей не говорили, потому что больше напоминали многоголосый разноязыкий базар, где всё слито в однообразный гул.
Потом вдруг пошли строки:
Я томик Пушкина в немеющей руке
Который час держу, как божью искру,
А сердце то замрёт в глухой тоске,
То вдруг забьётся трепетно и быстро.
Ведь это чудо, что сумел заговорить
Со мной он через долгие столетья.
Пусть эта тонкая и трепетная нить
Не рвётся даже в годы лихолетья.
И пусть поэта нет давно на свете,
Сумел сказать он голосом веков,
Что достоянье нации не в золоте и нефти,
А в этих томиках лирических стихов.
Потом Ирине вдруг почудилось, что она видит себя со стороны; себя, стоящую у камня с раскрытым томиков стихов Пушкина в руках! А поэт стоит рядом и через её плечо заглядывает в эту же самую книжку. Его тёмные смолистые кудри четко видны на фоне бледно-серого неба и чуть шевелятся на ветру.
Ирина тряхнула головой, прогоняя наваждение, но строки незнакомого стихотворения так и остались в памяти.
Придя домой, она записала стих на бумагу, в чистую общую тетрадь, хотя так и не поняла, откуда он в её голове взялся.
На следующий день, когда муж выспался, плотно поел и сел у старенького телевизора, который ему презентовал хозяин лесопилки, купивший себе новый, немного отдохнуть и послушать новости, она притащила тетрадку и сунула ему в руки:
– Прочитай!
Валентин послушно вперил взгляд в написанные строчки. Почерк у Ирины был красивый, разборчивый, так что читать было легко.
– Ну-у, хорошо написано. А чьё это?
– Не знаю, – пожала плечами Ирина и села рядом. – Само пришло… откуда-то…
– Что значит – само? Ты его сама, что ли, сочинила?
Валентин был удивлен. До сих пор он не замечал у жены стремления писать стихи. Даже статьи по примеру подруги она не писала.
– Я не сочиняла, – поморщилась Ирина. – Они просто возникли у меня в голове, когда я стояла у Пушкина- камня.
– У какого камня?
– Ах, да, – спохватилась Ирина. – Я же тебе ещё не рассказывала. Тут камень есть и предание, что на нем сам Пушкин сидел.
– Да откуда тут Пушкин возьмется?! В этой глуши?! Что ему тут делать было?!
– В ссылку южную мимо ехал. Или из ссылки?
Ирина задумалась.
– Вот. Вот. Подумай на досуге, – посоветовал муж, выключая телевизор и вставая с дивана. – Где наша деревня и где трасса идет. Мы же не на дороге живем.
– А может, он свернул по какой-нибудь надобности, – Ирина не хотела сдаваться так просто. Она тоже встала и сердито смотрела на мужа. И чего спорить, если не знаешь ничего? – Или раньше дорога здесь проходила…
– Выяснишь – скажешь, а я пойду-ка старый сарай разбирать. Того и гляди завалится.
Он покосился на телевизор и стал обуваться:
– Мужики говорили, что детектив какой-то идёт крутой, а мне не зашло.
– Я тоже не смотрю фильмы про всяких бандитов, шулеров и прочую дрянь. Противно.
– Я знаю. Всякие слюнявые истории ты тоже не любишь, и те, в которых людей сотрясают придуманные неприятности.
– Как и ты, – рассмеялась Ирина, – так что нам телевизор без надобности.
Валентин чмокнул жену в щёчку:
– Пусть стоит для мебели, ну и новости иногда послушать, – притопнул ногами в старых ботинках, проверяя удобно ли те сели на ноги, и вышел. Ирина отправилась мыть посуду, решив про себя, что обязательно поищет сведения в интернете. Ведь интересно же, был здесь Пушкин или нет? Не могла же легенда родиться на пустом месте? Что-то ей предшествовало.
Вечером позвонила свекровь. Ирина позвала мужа со двора, куда он вышел, чтобы просто постоять на свежем воздухе и полюбоваться звездами, ведь днем ему головы поднять некогда было.
Ирина тоже собиралась с ним, но замешкалась. И звонок застал её в доме.
Пока муж разговаривал, она любовалась звездным небом. Погода стояла прекрасная, и грех было этим не воспользоваться.
– У нас всё хорошо, – доносился до неё приглушенный голос мужа. – Здоровы… Не жалеем. Лучше скажи, как вы?.. Не надо. Я на работу устроился… У нас спокойно… Ирина работает дистанционно. Да, да, сейчас можно и так. Удобно. Как отец?… Всё у нас в порядке… Спасибо… Не волнуйся. Всё хорошо… Сами не болейте!… Привет отцу! Пока… пока… Конечно, буду звонить… Да не волнуйтесь вы за нас…
Ирина прогулялась до дороги, постояла там и вернулась, когда голос мужа затих.
– Мама нам тоже пять тысяч подарила на новоселье. На карту мне положила. Я отказывался, но она уже это сделала, а потом позвонила. Что купим?
– Комод, – не раздумывая, сразу выпалила Ирина. – Когда диван брали, я на комод обратила внимание. Видел, комоды в ряд стояли?
– Видел, но не разглядывал.
– Там один был очень симпатичный. Небольшой вроде, но вместительный – ящики глубокие. Всего за четыре триста. У нас ещё семьсот рублей останется.
– Ничего у нас не останется: машину пора заправлять. Хоть и близко на работу ездить, а совсем без бензина не обойтись. Вот поедем за комодом, заправим бензина полный бак…
– Ну и ладно, – легко согласилась Ирина. – Не останется и не надо. На еду у нас деньги есть, а комод купим и от коробок на полу избавимся. Посуда пока и на окнах постоит. С получки купим небольшой навесной шкафчик.
– Не надо нам ничего покупать. Я на работе договорился. Мне обрезки досок отдадут. Как раз на пару полок хватит. Шеф сам предложил. У него сушилка есть. Вот оттуда и даст, а полку я и сам смогу сделать.
– Ну и замечательно. Идем спать или ещё погуляем?
– Погуляем немножко. Фонари у дороги горят, красота!
Валентин подал жене куртку, оделся сам, вышли, замок на дверь вешать не стали.
– Соседи у нас далеко, Татьяна Павловна не в счёт, потому что мы в другую сторону идём, – сказала Ирина, беря мужа под руку, – дорога пустынная, от кого тут закрываться? Походим туда-сюда немного…
– Да-а, тишина… – подтвердил Валентин. Снег сочно похрустывал под ногами, мелкие снежинки кружились в свете фонаря. – Хорошо!
– А я вот думаю, что интересного в ночных клубах, казино и прочих городских увеселительных заведениях? – на Ирину иногда находило, и она любила пофилософствовать «за жизнь». – Вот такая прогулка под густым вечерним небом – это же куда приятнее для человека.
Валентин усмехнулся:
– Пожалуй, для глубокого урбаниста такое времяпрепровождение смерти подобно.
– Может, я за это и не люблю фантастику, хоррор и прочее подобное, что там всё какое-то извращенное. Знаешь, – оживилась Ирина, – я где-то недавно мельком прочитала, что шизофрения захватывает человечество. Ты как думаешь: войны тоже шизофреники планируют и насаждают людям? А про экологию?! Твердим и твердим, а землю всю уродуем и уродуем. Никто не хочет заниматься органическим земледелием, и не фермы нормальные строим, а комплексы – концлагеря для животных. На ядовитых продуктах разве может вырасти здоровое общество?
– Ну, вот мы с тобой и займёмся весной органическим земледелием на своём участке. Ты хоть знаешь, что это такое?
– Ага, – радостно кивнула мужу в ответ Ирина, – я уже весь интернет перелопатила и теперь журналы штурмую! Знаешь, как подковалась?! Сама себе завидую!
– Ну, флаг тебе в руки! Штурмовик ты мой, – рассмеялся Валентин и обнял жену покрепче. – Поворачиваем к дому?
– Поворачиваем.
Они развернулись со смехом и прибавили шагу.
– Идём назад быстрее, потому что в дом, а не из дома, – прокомментировал Валентин, и Ирина снова рассмеялась. – Я после ночной за утро не высыпаюсь, так что просто с ног валюсь.
– А ты заметил, как много мы стали тут смеяться?
– Заметил.
– Это хорошо.
– Согласен.
А утром они поехали за комодом, заодно и продуктами закупились. В это воскресенье у них совпал выходной. И это было просто замечательно: ходить по магазинам без спешки, выбирать то, что понравится, что нужно, обсуждать в полголоса брать или не брать, смотреть, как наполняется корзина и радоваться, что денег хватит на всё.
Белого цвета, простенький, но достаточно вместительный, комод стоял у самой стены в дальнем углу магазина. Ирина облегчённо выдохнула:
– Дождался нас!
Пока привезли, пока Ирина разбирала и укладывала вещи, подошло и время обеда.
– Давай кофе с бутербродами выпьем, – предложила Ирина, складывая последнюю футболку, – а то у меня уже в животе бурчит, пока я там ещё что-нибудь приготовлю?!
– Сделай пару горячих бутербродов, – отозвался Валентин, умываясь и фыркая, как морж. – Помнишь, ты как-то картошку тёрла, смешивала с яйцом, солью, намазывала на батон и обжаривала?
– Ага. Сделаю. Ещё и кабачка потру, не все съели. И сыром посыплю.
Валентин нетерпеливо ёрзал за столом, пока Ирина готовила и обжаривала бутерброды.
– Ой, я оголодал за всей этой беготнёй. Слюной подавлюсь! Какие запахи!
Ирина сняла со сковородки первую партию, подала на стол, и Валентин схватил самый верхний:
– Блин! Обжигает! – он перебросил бутерброд из рук в руки, подул на него и жадно откусил сразу половину. – М-м-м… как вкусно! Обалдеть!
– Точно! – рассмеялась Ирина. – Уставшему и голодному даже хлеб – деликатес!
Она нажарила целую кучу бутербродов, но на тарелке осталась только пара.
– Не могу больше! – Валентин отвалился на спинку дивана и похлопал себя по животу. – Вот это перекусил, называется! Как клоп распух, который вволю кровушки насосался.
– Да ну тебя! – отмахнулась Ирина. – Что за сравнения?
– Надо полежать, – Валентин повалился на бок, подтянул ноги на диван. – Кайф!
К вечеру этого же дня Ирина решила заговорить о курах. После разговора с подругой мысль завести кур прочно засела в её голове. Она даже пищевые отходы, которых, правда, было немного, не выбрасывала.
Во дворе нашлась большая, литра на четыре, старая эмалированная кастрюля, помятая, с отбитой местами эмалью, поржавевшая, но не дырявая. Её-то Ирина и приспособила для складирования очисток и объедков. Когда кастрюля заполнилась, для этих же целей было отрыто за сараем старое ведро, а потом в ход пошли пакеты и пакетики.
Они осматривали заброшенную баню и решали, что с ней делать. После детального осмотра стало ясно, что использовать строение как баню уже не получится. Момент был подходящим, и Ирина задумчиво произнесла:
– Были бы куры, они бы здесь пожили какое-то время. Пару лет, например.
– Для кур сойдет, – легкомысленно согласился Валентин, и Ирина тут же предложила:
– Купим?
– Кого?
– Кур!
Валентин задумался:
– Снова расходы… Мы и так едва выкручиваемся…
– Сейчас зима. Не сезон. Я в инете видела, за полцены продают восемь кур и петушка. Всего за две тысячи!
Валентин мгновенно произвёл в уме расчёты и выдал:
– Точно. Летом на рынке по четыреста пятьдесят за голову просили. Помнишь, мы мимо шли, а бабулька цену спрашивала?
– Помню. Поэтому и говорю, что дешево.
– А далеко?
– Двадцать километров всего от нас.
– Звони. Берем. Зерна можно пока килограммов десять купить, а там видно будет. Мне напарник мой предложил смену за него отработать. Деньги вперед. Хочет к родственникам куда-то съездить. Я согласился, так что на той неделе у меня сутки через сутки получатся. И лишняя тысяча с половиной образуется.
Уже поздно вечером привезли кур и петуха, выпустили в сарай, и тот сразу ожил.
– Завтра опилок привезу побольше, – сказал Валентин, по-хозяйски оглядывая своё маленькое копошащееся хозяйство. Немного опилок и стружек он наскрёб у себя и насыпал курам. Они огляделись и тут же стали рыть лапками подстилку. Ирина пришла в умиление, потому что куры подошли к миске с мешанкой, которую она им поставила до отъезда, и принялись с аппетитом её поедать:
– Ты посмотри, как у себя дома! Клюют и клюют!
– А они и дома! – улыбнулся Валентин. – Пошли и мы ужинать. Гнездо из старого ящика попозже приспособлю.
Татьяна Павловна не скрывала восторга:
– Вышла утром на крыльцо, слышу, с вашей стороны петушок поёт, кукарекает! Да так задорно! Ох, давненько в нашем краю петушиного пения не слыхать было. Были когда-то курочки на соседней улице, так всех лиса перетаскала. А у вас много ли птичек?
Ирина зашла к милой старушке ближе к полудню справиться о здоровье. Татьяна Павловна сразу усадила её за стол, налила обеим чаю и поставила вазочку с конфетами.
И вот сейчас они мило беседовали, прихлебывая чаёк и наслаждаясь отдыхом и обществом друг друга. Конечно, разговор быстро перекинулся на кур.
– Восемь курочек и петушок.
– Несутся уже?
– Да. Мы несушек купили.
– Будет лишнее яйцо, приноси, куплю с удовольствием. И мне хорошо, и вам деньги курочкам на корма пригодятся.
– Спасибо, Татьяна Павловна. Побегу я. Дел полно.
– Ох, дела у вас ещё долго не кончатся.
– Ничего. Справимся.
Ирина улыбнулась и направилась к выходу.
– А постой-ка немного.
Татьяна Павловна шустро метнулась в коридор. Ирина вышла следом. Соседка шуршала в кладовой пакетами, гремела тарелками. Ирина ждала.
Татьяна Павловна вынесла из кладовой большой полиэтиленовый пакет с ручками.
– Тут я крупу старую собрала, хлеб черствый и картошку вареную. Наварила вчера как на армию, а есть и не захотелось. Вот курочки и съедят. Я всё на помойку выношу, в конец огорода, так ко мне кабаны дикие стали захаживать. Страшно. Хрюкают громко, дерутся. Ну их. Лучше пусть курочки съедят.
– Спасибо. Яиц соберу, принесу вам.
– Только имей в виду: я бесплатно не возьму. Отходы заберешь, меня выручишь. Это мне услуга, поняла?
– Поняла. Вы уж тогда и очистки не выбрасывайте картофельные… и вообще… овощные. Я курам их варю. Они с удовольствием едят.
– Замечательно. Договорились.
– До завтра, Татьяна Павловна!
– До завтра, Иринушка! И завтра приходи с ведерком литров на пять. У меня немного картошки осталось совсем мелкой, заберешь, курам сваришь. Потом, как в подвал полезу снова за картошкой, ещё переберу.
– Спасибо!
Ирина шла домой и улыбалась. Повезло им с соседкой. Одна у них соседка, и та – человек замечательный.
Куры оживили двор. Звонкий голос петуха разгонял темноту и мрак, возвещая громко о том, что деревня ещё жива. Ирина жила затворницей, так что куры и тут пришлись кстати. Сидение за компьютером отнимало много сил, и Ирина с радостью бегала в сарай. Тут тебе и разминка, и смена впечатлений, и яичница на ужин.
Валентин с утра уехал на работу. Ирина покончила с уроками, выпила чашку горячего чая и решила позвонить подруге.
– Привет, Наташ! Говорить можешь?
– Привет! Могу, но недолго. А чего стряслось?
– Ничего не стряслось. Хочу, чтобы ты стихотворение одно послушала.
– Хочешь, так послушаю, – рассмеялась Наталья. – А кто автор?
– Ты сначала послушай.
– Ладно. Заинтриговала. Давай – читай…
Ирина, стараясь не торопиться и четко произносить слова, начала читать «Я томик Пушкина в немеющей руке…».
Когда она закончила, Наталья спросила коротко:
– Чьё?
– Ну, как тебе … понравилось?
– Хорошо написано. Кто автор – то? Местный? Где откопала? Не встречала я такого стиха, хотя много читаю, за новинками слежу.
– Наверное, я…
– Ну ты даёшь, подруга! Что значит твоё «наверное»?! – Ирина даже сквозь эфир увидела, как развеселилась Наталья. – Ты сама писала? Или списывала?
– Писала – сама. Но, понимаешь, звучало оно у меня в голове так, как будто кто-то диктует…
– Это, дорогая моя, и называется вдохновением! Уж если оно посетило, то результат обеспечен. Можешь поверить, по себе знаю.
– Ты-то знаешь, а я –то тут при чём?
– А мы теперь с тобой как шерочка с машерочкой: я статейки кропаю, рассказики всякие, а ты – стишки. Обе – творческие личности.
– Ой, да ладно тебе. Вечно на тебя хиханьки не вовремя нападают.
– Почему не вовремя?! Я радуюсь, что нашего полку, то бишь, пишущей братии, прибыло!
– Нашла чему радоваться?! И без меня писак полно.
– Отставить разговорчики! – Наталья резко перешла на серьезный тон. – Ир, записывай всё, что тебе твой голос диктовать будет. Потом разберемся. А сейчас – извини. Я на работе. Пока – пока.
– Пока.
Ирина положила телефон и посмотрела в окно. На улице стемнело, а она и не заметила. На неё вдруг навалилась усталость, а диван был совсем рядом. Ирина прилегла и закрыла глаза. Конечно, она станет записывать, если что-нибудь ещё придет ей в голову.
Да! Она забыла рассказать подруге про Пушкин- камень! А ведь звонила именно за этим. Вот пустая голова! Ну ничего. Перезвонит позже, когда Наталья придет с работы.
Веки Ирины стали наливаться тяжестью, когда она вдруг услышала шаги в соседней комнате.
Кто-то пришел, – устало промелькнуло в уже полуотключившемся мозгу, но сил не было даже пошевелиться.
Кто может прийти в ту комнату?! Ведь там нет выхода на улицу?! Ирина вскочила, словно подброшенная вверх внезапно разогнувшейся пружиной.
Прислушалась. В доме царила тишина. Пол не скрипел, даже мухи не жужжали.
Наверное, я уже уснула и во сне…
Ирина облегченно выдохнула и снова прилегла.
Шаги раздались ближе.
Обострился не только слух, а все чувства, которые только может испытывать человек. Ирине казалось, что она слышит даже кончиками пальцев…
Шаги. Она четко слышит чьи-то шаги. Слабые, чуть шаркающие… почти невесомые… но это точно шаги…
В первой комнате горит свет, а во второй темно, и шаги слышны именно там. Кто там может ходить?! Да ещё так странно?!
Ирину сковал страх. Она не могла шевельнуться, превратившись в одно большое ухо. Ей показалось, что она видит это огромное ухо, в которое мелкими букашками забегают звуки. Она хихикнула, и наваждение спало… Она снова обрела способность двигаться.
Я не страдаю галлюцинациями! Или это от усталости?! Семь уроков в день – это многовато…
Ирина села на диване и сжала виски руками.
– Кто там?! – негромко крикнула она в пустоту и взяла с окна кухонный нож, как будто он мог чем-то помочь.
В ответ – абсолютная тишина. И никаких шагов.
– Вот, дурочка! – Ирина заговорила вслух, чтобы изгнать из дома вязкую, могильную тишину, которая вдруг показалась ей враждебной. – Надо просто включить музыку на ноутбуке. И всё!
Она встала, подошла к двери во вторую половину дома, распахнула её и вгляделась в сумрак комнаты.
Конечно, там никого не было.
Ирина нашарила рукой выключатель и зажгла свет. Как хорошо, что электричество можно включить прямо с порога, не входя в комнату!
При ярком свете все страхи сразу испарились, словно их и не было. Ирина включила музыку и стала протирать пыль, которая в старом доме бралась неизвестно откуда. Когда человек занят физическим трудом, ему не до выдуманных страхов.
Наталья сама позвонила перед сном, в ту минуту, когда Ирина стояла с телефоном в руке и раздумывала – звонить или ещё рано.
– Ну что у тебя? Пишется? – подруга сразу взяла быка за рога, не делая никаких вступлений.
– Да ну, – отмахнулась Ирина. – Я тебе забыла сказать, что в нашей деревне есть камень, на котором вроде бы сидел сам поэт Александр Сергеевич Пушкин, то ли проезжая в южную ссылку, то ли возвращаясь из неё.
– Ну, не знаю… – усомнилась Наталья. – Как-то не вяжется. Если он мимо проезжал, то когда ему было на камнях рассиживаться? Если б и присел, то кто б это запомнил? У постоялого двора, что ли, камень?
– Нет. Просто у речки. Немного в стороне от деревни.
– И чего б он там бегал? Вокруг деревни?
– Да не знаю я! Просто легенду услышала и тебе сказала. Ты ж сама просила говорить о прошлом. А валун этот тут так и зовут Пушкин-камень. С незапамятных времен зовут.
– Ладно. В инете пороюсь. Потом, когда к тебе выберусь, сходим к камню и обсудим. Мне интересно.
– Да и мне тоже.
– Вот и договорились. Давай там… спокойной ночи! Устала я что-то сегодня, как каторжная.
– И тебе…. Спокойной!
Когда муж был на работе, у Ирины автоматом наступали разгрузочные дни. Ей лень было готовить для одной себя, и есть одной было невкусно, так что она обычно перебивалась чаем и кусочничала, как она это называла.
Но сейчас ей почему-то нестерпимо захотелось есть. Она пожарила яичницу из двух яиц, съела её быстро, не ощущая особого вкуса, и налила большую кружку чаю.
Сидя на диване и прихлебывая чай, Ирина смотрела в темное окно и размышляла о том, как непривычно находиться в доме одной.
В квартире всё же соседи на одной лестничной площадке, за стеной, а здесь – никого.
Вот же странное существо – человек! И с соседями плохо, и без соседей тоже плохо… С соседями – слишком шумно, без соседей – слишком тихо. И как найти золотую середину?!
Раньше, до переезда, Ирина никогда не ночевала дома в одиночестве; ей всегда было неуютно одной, а сегодня – ещё и страшновато. Странные шаги зазвучали в голове, как только она перестала разговаривать по телефону.
Ирина была молодой, современной женщиной и не верила ни в какую чертовщину, но всё равно отчего-то поеживалась и покрывалась мурашками страха, хотя в доме было тепло, тихо и даже уютно, несмотря на явный недостаток мебели.
Она заставила мысли переключиться сначала на кур – как выгодно отличается яйцо домашних курочек от фабричных и по вкусу, и по цвету, и по запаху; потом – на Пушкина. Был он здесь всё-таки или не был?! Завтра непременно поищет сведения в интернете. А сейчас пора спать, потому что с утра опять много уроков и нужно иметь свежую голову…
Расстелив диван, Ирина легла, но свет сразу не выключила, решив, что минут пятнадцать можно и почитать.
Читая, она невольно прислушивалась к звукам дома, но всё было спокойно и уже привычно.
Отложив книжку, Ирина выключила свет и уютно свернулась калачиком под одеялом. Дрёма растеклась по телу…
И вдруг… Ирина подняла голову от подушки. Да, да… Она не ослышалась – в соседней комнате раздались шаги. Там кто-то ходил!
Ирина замерла в неудобной позе. Шаги приближались. Она зажмурилась от страха. И вдруг ей показалось, что шаги замерли у самой кровати. Но как?! Ведь дверь в ту комнату закрыта!
Ирина перестала дышать. Тугой ком страха перекрыл дыхание и отнял голос. Она даже крикнуть не смогла.
В тишине прошелестело:
– И – риш – ка….
Ирина взвизгнула. Вихрем сорвавшись с дивана, она метнулась к выключателю, одновременно выкрикнув:
– Кто здесь?!
Ярко вспыхнул свет, осветив пустую комнату. Ни звука, ни намека на постороннее присутствие.
– Я идиотка, – громко произнесла Ирина, взявшись рукой за горло. – Двери закрыты. Окна закрыты. Я одна. Это просто сон. Глупый, безвредный сон.
В горле пересохло, как будто она только что пересекла пустыню в самые жаркие полуденные часы. Ирина выпила воды прямо из чайника, облилась, вытерла рукой мокрый подбородок и села на диван, закутавшись в одеяло. Что делать она не знала.
Так и уснула под утро с включенным светом и сама не помнила – как.