«После смерти душа должна пройти испытание богини Лиадэйн, которая оценивает прожитую каждым существом жизнь. Тот, кто прожил достойно и совершил достаточное количество добрых поступков, отправляется в обитель Света, остальные же отправляются в Мэнфистэриум – пыточные камеры пространства мертвых. Там грешники должны пройти через 13 кругов разной сложности, в которых их ждет 666 пыток. И только после этого они приобретают шанс на перерождение, чтобы в следующей жизни доказать, что достойны обители Света»
Лесник и компания, осознав, что я не намерена покидать больного, несмотря на его относительно стабилизировавшееся состояние, сдались и бросили попытки поселить меня в «более подходящей для госпожи мага» комнате. Без конца извиняясь за то, что не могут обеспечить достойных условий пребывания, Пэм и Фирз принесли мне огромное кресло и поставили его у камина. Я же, заявлявшая о том, что и глаз не сомкну, пока пациент не очнется, самым позорным образом уснула в тот же миг, как только опустилась в любезно предоставленное кресло. Меня всегда удивляло, каким бодрым можно себя ощущать, когда занят каким-то делом, и в какую размазню можно превратиться, если остановиться хотя бы на миг. Особенно если этот миг в мягком кресле у теплого камина.
Проснулась лишь на рассвете, когда Лоренция постучала в дверь. На огромном подносе женщина принесла завтрак, кувшин с теплой водой и полотенце.
– Ой, я разбудила вас, госпожа маг?
– Нет, что вы, – приглаживая волосы, я попыталась сделать вид, будто бы не спала ни минуты, хотя меня поймали с поличным.
Женщина, сдерживая улыбку, спросила:
– Мы можем как-нибудь еще помочь… – она указала в сторону лежащего мужчины, не зная, как его назвать, – господину магу?
– Я буду признательна, если вы принесете теплой воды, чтобы я могла его протереть, – мягко улыбнулась я.
Женщина кивнула и удалилась. Я наскоро умылась и обтерлась мокрым полотенцем. Затем убрала волосы, заколов их обнаруженной в чемоданчике спицей. И только после этого приступила к завтраку. Овсяная каша и теплый травяной чай придали сил. Когда пришла Лоренция, я искренне поблагодарила ее за вкусный завтрак, забирая из рук женщины кувшин с теплой водой и полотенце. Она покинула комнату, а я присела рядом с магом и закатала рукава.
Добавила в воду концентрат фельмертрона, который помогает восстанавливать силы, и тщательно размешала. Смочила полотенце. Отжала. А затем очень аккуратно начала протирать кожу мага. Собственно, за этим занятием меня застали обеспокоенный моим отсутствием отец, Блэр и старушка Эмоджин, которая по никому не понятной причине увязалась вслед за отцом и сестрой.
Папа был в панике из-за того, что я целую ночь провела в чужом доме, да еще в одной комнате с мужчиной, что не пристало незамужней леди.
– Папа, я в первую очередь целитель! – в очередной раз напомнила я, закатывая глаза.
Блэр смотрела на меня с веселым огоньком в глазах. Словно я сбежала ночью на бал, веселилась до упаду, и теперь она ждала самых пикантных подробностей. Тетушка Эмоджин подозрительно затихла, внимательно осматривая моего пациента, и напоминала любопытную сороку, заинтересовавшуюся блестяшкой. Я, в свою очередь, недоверчиво на нее косилась, изо всех сил борясь с желанием сказать ей: «Брысь!» Кто бы знал, что было в голове у этой причудливой старой женщины и почему она уделяла такое пристальное внимание молодому мужчине.
– Как бы там ни было, ты должна привести себя в достойный леди вид! – безапелляционно заявил отец.
– Но я не могу оставить пациента одного, он еще очень слаб! – возмущалась я.
– Эйлиин, это…
– Я присмотрю за ним, – раздался скрипучий голос тетушки Эмоджин.
Все тут же притихли и недоуменно уставились на нее. Папа, позабывший о том, что в комнате находится тетка, смотрел на нее так, словно с нами заговорил камин. Блэр косилась на старушку со скепсисом, явно сомневаясь, что женщина, которая одним своим видом вызывает опасения, способна за кем-то приглядывать. Я же, словно рыба, открывала и закрывала рот, а потом осипшим голосом спросила:
– ЧТО, простите?
– Я присмотрю за твоим принцем, – как ни в чем не бывало заявила Эмоджин.
А затем, абсолютно не смущаясь наших ошеломленных взглядов, невозмутимо уселась в кресло у камина с таким видом, словно это был трон Империи Северной Короны.
– Э-э-э… Я… ну… эм… – собственно, на этом способность складывать звуки в слова меня покинула.
Я с надеждой воззрилась на отца и сестру. В моих глазах можно было прочитать: «Помогите! Как ее можно остановить?»
Я ожидала чего угодно, но только не того, что отец хлопнет в ладоши и радостно возвестит:
– Вот и чудненько! – А затем аккуратно возьмет меня за локоть, недвусмысленно подталкивая к двери.
– Я никуда не пойду, – вырвалась я. – А вдруг что-то случится, а вдруг… вдруг…
– Я целитель, моя милая, – перебила Эмоджин, умудрившись обескуражить меня фактом, о котором я совершенно позабыла. – С ним все будет в порядке. Судя по состоянию, ты хорошо подлатала этого беднягу. Состояние стабильно, магические артерии восстановлены. Сейчас его собственная магия погрузила парня в лечебный сон и сама принялась исцелять и восстанавливать организм. Твоему принцу ничего не грозит. Так что можешь спокойно отлучиться на часик, чтобы принять ванну и переодеться.
Несколько долгих минут я внимательно смотрела на старушку, пытаясь оценить, в какой мере могу ей доверять. Но потом подумала, что слишком долго ждала этой встречи, чтобы выглядеть помятой, когда мужчина придет в себя.
Поэтому, гордо вздернув нос, я кивнула ей и, выпалив: «Он не мой принц!» – и направилась к выходу из дома лесника.
Это был первый день в моей жизни, когда я привела себя в порядок столь молниеносно. Быстрее у меня не получилось, даже когда на пятом курсе проспала зачет по целебным травам.
В домик лесника возвращалась с трепещущим сердцем. Но стоило увидеть растерянное лицо открывшей мне дверь Лоренции, как в груди что-то больно стукнуло и ухнуло вниз. Я бесцеремонно отодвинула женщину с дороги и направилась в комнату. Сердце пульсировало так яростно, словно хотело оповестить весь мир о моем волнении.
Открывшаяся картина выбила пол из-под ног. Мне повезло, что стоявшая сзади Лоренция остановила мои попытки скатиться по дверному косяку вниз.
– Где… где… п-пациент? – глухо спросила я, с трудом сдерживаясь, чтобы, во‐первых, не сказать «принц» вместо «пациент», а во‐вторых, чтобы не заорать.
– Так он это… – начала было объяснять Лоренция.
– Ушел, – как само собой разумеющееся ответила Эмоджин.
– Что значит ушел?
– Ну как это обычно бывает, – пожала плечами моя старшая родственница. – Встал, оделся, поблагодарил за помощь и сказал, что ему пора.
Мои брови поползли вверх.
Жена лесника активно закивала головой, подтверждая каждое слово.
– И куда же так торопился человек, которого накануне чуть не сожрали в лесу? – ехидно поинтересовалась я. Казалось, еще чуть-чуть, и я либо разнесу весь дом, либо разрыдаюсь.
– Он не горел желанием поделиться со мной своими планами, – безразлично ответила Эмоджин и встала.
Я обернулась к Лоренции. Видимо, мой взгляд был таким диким, что женщина отпрянула, желая просочиться в другое помещение прямо сквозь стену.
– А я почем знаю, госпожа маг? Он встал как ни в чем не бывало, словно вы его и не сшивали вчера по кусочкам. Ни царапинки на нем не было. Растворился в воздухе…
– В портале, – поправила Эмоджин.
– В портале, – кивнула женщина. – А потом снова появился, оставил золотые монеты в благодарность и письмо для вас.
– Письмо?
– Да, госпожа маг. Я положила его на ваш чемодан с травами.
Я подошла к подоконнику, где оставила указанную вещь. На крышке лежал запечатанный сургучной печатью конверт. Едва справляясь с волнением, я раскрыла его и пробежала глазами по короткому посланию:
«Спасибо, Alba Nymphaea [5], я никогда не забуду того, что ты для меня сделала».
На плечи вдруг опустилась невыносимая тоска. Я так долго ждала возможности встретиться с ним вновь, и все так глупо закончилось. Обида стискивала грудь похлеще корсета, затянутого сильнее необходимого.
Внезапно сжимаемый мной лист бумаги замерцал, превратился в подвижную ленту и обвил запястье, снова меняя форму. Теперь на моей руке красовался браслет в виде черного дракона. Еще буквально мгновение он шевелился, поудобнее устраиваясь. Затем сцепил в лапах какой-то темный камень, сверкнул глазами и исчез. Однако я все равно продолжала чувствовать его на своем запястье.
Я знала, что это такое, и знание это ошеломляло. Ведь теперь на моей руке был один из редчайших артефактов, носивший название «Око Черного Дракона». Абсолютно бесценная вещь!
– Ну что ты там копаешься? – раздался сзади голос Эмоджин.
Я испуганно подпрыгнула, так как абсолютно забыла, что нахожусь в комнате не одна, и быстро собрала оставшиеся вещи.
Уходя, я от всей души поблагодарила Лоренцию, лесника и его помощников за неоценимую помощь и самоотверженность.
– Да что уж там, – засмущался в ответ на мои слова лесник. – Вы заходите, коль нужно будет, госпожа маг.
Я кивнула и, попрощавшись с добрым семейством, направилась в сторону дома вместе с Эмоджин. Она что-то рассказывала о популяции ксервудов и о бордовых болотах в гуще Проклятого леса, только вот я ее уже не слушала. Полностью отключенная от реальности, я чувствовала только приятное тепло Ока Черного Дракона на запястье и вспоминала короткое послание: «Спасибо, Alba Nymphaea, я никогда не забуду того, что ты для меня сделала».