Когда пропал кот старой миссис Стэтчер, никто особенно не удивился. Серый британец был тем ещё бродягой и вечно искал приключений на свою пушистую пятую точку. Левое ухо его было порвано в драке, а если бы вы захотели почесать его в холке, то быстро нащупали бы целую серию боевых шрамов. Удивительно, но при таком крутом нраве кот был очень ласков с людьми, особенно жалуя свою хозяйку.
Они с миссис Стэтчер просыпались ровно в 8 утра и сразу же отправлялись на кухню, где она, разминая сведённую после долгого сна поясницу, доставала его любимый корм с лососем и наполняла миску до краёв. Джеральд (это имя ему досталось в честь погибшего мистера Стэтчера) начинал довольно урчать в предвкушении. Чувства переполняли его маленькое сердце: только лучшие из людей наполняют миски питомцев ещё до того, как справят малую нужду.
После завтрака Джеральд дремал на подоконнике или террасе, если погода была достаточно тёплой, изредка приоткрывая глаза, когда за окном проезжал автомобиль или проносилась бесстрашная белка. Белки и прочая живность могли не опасаться его ровно до заката, но, как только солнце исчезало за горизонтом, он вставал, лениво потягивался, выгибая спину колесом, тяжело спрыгивал на пол и отправлялся в лес. Возвращался он только под утро, чтобы встать вместе с Хозяйкой и получить миску любимого корма. Его жизнь была просто до невозможности прекрасна!
Когда Джеральд не вернулся во вторник, Кэролин Стэтчер забеспокоилась. Она всё равно наполнила миску, но та оставалась нетронутой. В четверг она отправилась в лес, громко выкрикивая имя своего любимца, но результатов это не принесло. Кэролин вернулась домой с разорванным платьем и совершенно измученная. В пятницу в слезах она высыпала заветрившийся корм в помойку и отправилась к Таннерам, чтобы распечатать объявления о пропаже на их цветном принтере. К субботе о её потере знал весь город, но она не получила ни одного звонка, даже не смотря на обещанное вознаграждение. Через неделю ей пришлось смириться с тем, что Джеральд, очевидно, предпочёл свободную жизнь её скучному обществу. Она также подумала, что не стоило называть его в честь супруга, который 15 лет назад сделал точно такой же выбор, прячась от быта между тех бедёр, которые ему ещё удавалось раздвинуть. Забавно, что подумав о такой глупости, она и не вспомнила, как две недели назад сделала замечание соседскому мальчугану, которого обнаружила поджигающим утреннюю почту Таннеров прямо в их почтовом ящике.
Парень стоял с совершенно пустым, не выражающим ничего лицом, и, когда она закричала на него, он даже не двинулся с места. Ухом не повел, как говорится! Потом ребенок медленно развернулся, расплылся в жуткой ухмылке, и только тогда побежал, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону. Улицу заливало яркое весеннее солнце, но по спине у Кэролин поползли мурашки. Покачивая головой, она вошла в дом и… совершенно забыла о происшествии уже через пару часов. Уильям Барлоу не забыл.
Через неделю Джексоны обнаружили пропажу канарейки. Уезжая на выходные в Милуоки, они заперли клетку Чуи, наполнили поилку свежей водой, а кормушку аппетитными зёрнами, от которых пташка была без ума. Вернувшись в воскресенье вечером, они нашли пустую клетку (дверца была распахнута) и полную кормушку. В этот раз никаких объявлений не было. В конце концов они решили, что дверцу распахнула маленькая Кэти, решив попрощаться с птичкой перед отъездом. Никому из них не пришло в голову, что даже с раскрытой клеткой птица бы не улетела дальше чулана в доме, где были закрыты все окна. Не думала об этом и Кэти, как не думала она и о том случае, когда грузный неповоротливый парень сшиб её с ног в школьном коридоре на большой перемене, когда они с девчонками, громко хихикая, обсуждали прошедший урок, на котором новенький мальчик, Генри, описался прямо в классе. Да и кто бы в здравом уме думал о такой ерунде в столь трагичный момент?! Но Уильям Барлоу думал. В тот день он был уверен, что эти маленькие прошмандовки смеются над ним. Он точно знал, что все смеются над ним.
Уильям, или Пузырь, как его дразнили одноклассники, был и вправду слишком большим мальчиком для своих 13 лет. Рос он стремительно и оттого совершенно непропорционально. Привело это к тому, что он был способен запутаться в собственных конечностях и свалиться на пол на ровном месте.
Дорога в школьный спорт была для него закрыта, хотя тренер отчаянно сокрушался по этому поводу. С такими габаритами парень мог добиться успеха! Если бы научился контролировать ноги, разумеется. Одноклассники смеялись, регулярно меняя обидные прозвища, но «Пузырь» продержался дольше всех. Уильям слишком много ел, пытаясь компенсировать чипсами и жареной картошкой недостаток общения со сверстниками, хотя и не чувствовал, что нуждается в нём. По правде говоря, он вообще мало что чувствовал.
Когда он поджигал почтовые ящики, в нём просыпался лёгкий интерес, а когда Уилла ловили на месте преступления, не было ничего, даже страха наказания.
Отец регулярно его бил, и боль Уильям ощущал, однако на отца не злился совершенно, чем ставил того в тупик. Когда мистер Барлоу заканчивал экзекуцию, Уилл вставал, размазывая слёзы по грязным щекам, заторможено натягивал трусы, которые потом насквозь пропитаются кровью, и джинсы, которые будут это скрывать. Он медленно застёгивал ширинку, а потом ровным голосом спрашивал, чем сегодня помочь. Однажды Уилл описался, пока его избивали, но и в тот раз просто натянул мокрые трусы и отправился домой, окружённый острым запахом мочи. Именно тогда мистер Барлоу впервые подумал о том, что с его сыном, возможно, что-то не так.
Второй раз он подумал об этом, когда почти все соседи на их улице лишились своих питомцев, хотя прямо на сына ничего не указывало. Мистер Барлоу даже не мог до конца понять, от чего он сам начал подозревать Уильяма. Интуиция? Или отцовский глаз подмечал то, что упорно игнорировал мозг? Он предпринял единственную попытку прояснить для себя эту ситуацию: обыскал комнату Уильяма, пока тот был в школе. Обыск ничего не дал, да и мистер Барлоу не знал, что ищет. Трупики домашних зверей? Ошейники? Орудие преступлений? Бездарно потратив два часа своей жизни, он вышел из детской, аккуратно закрыл за собой дверь, напился на кухне до чёртиков, а, когда жена вернулась с работы, окончательно избавился от своих тревог всего за четыре минуты скучного супружеского секса. Животные пропадать перестали, во всяком случае он об этом больше не слышал. Поблагодарим Господа!
Для своих лет Уильям был не только слишком большим, но и слишком изобретательным мальчиком. После того, как эта старая карга поймала его за любимым делом, он честно отсидел уроки в школе, а затем отправился на свалку, где долго бродил среди брошенных автомобилей и гниющего мусора. На первый взгляд цели у него не было, но кто вообще доверяет своему «первому взгляду»? Уильям искал место.
Когда он нашёл его, просто идеальное, удалённое от дорог и хижины сторожа, непросматриваемое ни с одной точки свалки, его охватило возбуждение. Мысль ещё не полностью сформировалась в его мозгу, но чувства, доселе неведомые, ярким потоком захлестнули сознание. Словно во сне он вернулся на Миддл-стрит и начал ждать. Его «дружок» напрягся так, что промежность заболела, но Уилл сидел без движения. Наконец солнце скрылось за горизонтом, и пушистый серый засранец показался на ступенях.
На свалку Уильям притащил его в плотном мешке, который отец использовал для хранения картошки. Положив мешок перед собой, он грузно плюхнулся на землю. Какое-то время ничего не происходило. Потом он протянул руки вперёд, нащупал шею этой твари и крепко сдавил. Мешок конвульсивно задёргался, и Уилл разжал пальцы. Страха не было, только безумное удовлетворение. Он снова принялся душить животное, и снова остановился. С каждым разом мешок дёргался всё слабее, и ему это не нравилось. Он вытащил из кармана зажигалку. Вот теперь всё получилось как надо! Чем ярче разгоралось пламя, тем сильнее дёргалось и визжало содержимое мешка. И длилось это восхитительно долго! Возбуждение достигло своего пика, и он кончил прямо в штаны, но, как только липкая сперма расползлась по яйцам, всё ушло. Магия кончилась, оставив Уильяма в глухой черноте без каких-либо ощущений.
С канарейкой получилось ещё хуже: хватило одного удара камнем и она затихла. Он даже не получил удовольствия. Гораздо лучше было с йорком, которого он напоил молоком с крысиным ядом. Этот трюк ему особенно понравился и он повторял его неоднократно и с другими животными. Уильям действительно был изобретателен.
Однако продолжаться до бесконечности так не могло, люди начали что-то подозревать. И пусть чужие эмоции были ему недоступны, за свои, новообретённые, он готов был сражаться. Наказания Уильям не боялся, но разум подсказывал, что, если его поймают, он лишится своих чудесных «приходов», лишится самой жизни! Такого Уилл допустить не мог и на время затаился.
Его мать узнала о своей беременности в памятный для него день. В школе на уроке истории Уильям неожиданно… влюбился! Учительница, юная мисс Родригес, с жаром рассказывала им о Второй мировой войне, самом крупном вооружённом конфликте за всю историю человечества. Но что такое война без лидера? Уильям как зачарованный смотрел на чёрно-бело изображение в учебнике: Гитлер на фоне Эйфелевой башни. Лидер, благодаря которому погибло более 70 миллионов человек! Вот уж кто точно был крайне изобретателен!
В школьной библиотеке Уильям собрал столько книг по заинтересовавшей его теме, сколько ему разрешили унести, и теперь каждую свободную минуту проводил за чтением. Родители были счастливы, в семье воцарился долгожданный мир и покой.
7 месяцев спустя, Уильям всё ещё корпел над книгами, когда услышал надоедливый трёп родителей. Они обсуждали имя их дочери, а мать смеялась, говоря, что не будет теперь вставать, чтобы сменить малышке памперс, она уже делала это с первым ребёнком и посмотрите, что из этого вышло? Уильям впервые осознал, что в семье появится кто-то ещё, и спокойный порядок его жизни будет нарушен. Смысл родительского смеха ускользал от него словно рыба в пруду, но одно он понял наверняка: всё вот-вот изменится к худшему.
Он подставил матери ножку, когда та спускалась по лестнице. Сделано это было импульсивно: Уильям видел возможность и пользовался ей, если мог. В то утро, когда его отец отправился на ферму Каллахэна, он мог и сделал это. Не то, чтобы он намеревался всерьёз убить мать, скорее рассчитывал, что та ударится своим мерзким пузом и высрет младенца вместо того, чтобы отравлять его собственное драгоценное существование, но, когда шея её вывернулась под неестественным углом и оглушительно треснула, он не расстроился. Даже лучше, чем он надеялся! Никаких проблем.
Уилл вернулся в кровать и заснул крепким сном без сновидений. Не разбудили его ни крики вернувшегося отца, ни приезд скорой, ни даже громкий разговор полиции. Все решили, что несчастная споткнулась и просто неудачно свалилась вниз. Увы и ах, такое случается на каждом шагу, и американцам давно уже пора перестать строить эти смертельные ловушки, сменив двухэтажные дома на маленькие квартирки.
К 17 годам из неповоротливого подростка Уильям превратился в довольно приятного, высокого юношу. Проблем с конечностями больше не наблюдалось, юношеские прыщи сошли, прихватив с собой лишний вес, и, по слухам, некоторые девочки в старшей школе находили его улыбку весьма привлекательной! Уильям обзавёлся и новым увлечением: раз в год он приходил на ферму Каллахэна и воровал у старого педика одного поросёнка. Нужно было выбрать самого жирного, но не огромного, чтобы его можно было унести с собой. Этот день всегда совпадал с отъездом его отца в бар, где тот напивался до полусмерти. Вообще такое случалось довольно часто: если старший Барлоу заканчивал день не в баре, то обязательно дома, бок о бок с ящиком Будвайзера. Но раз в году (и Уильям смутно помнил, что в этот день также умерла его мамаша) он позволял себе по-настоящему крупный загул. Прекрасное время! Уильям был уверен, что именно такие дни воспевали все поэты Серебряного века.
В их старом сарае, где раньше ему доводилось лежать на полу со спущенными штанами и горящей задницей, он выпускал из свиньи всю кровь до последней капли, а потом принимался за рисунок. Методично, никуда не торопясь, Уильям выводил на полу свастику, чувствуя, как штаны распирает от напряжения. Если было необходимо, он двигал отцовский инструмент и банки с краской, а потом продолжал. Когда символ с идеально ровными линиями был готов, Уилл ложился на центральную ось и мастурбировал, чувствуя как свиная кровь засыхает на его коже, стягивая её в тугой барабан. Он представлял себе своего Лидера. Он сам был своим Лидером.
После он тщательно очищал пол и возвращал инструменты на место. Какое счастье, что Господь одарил его фотографической памятью, иначе порки было бы не избежать! Приняв душ, Уильям укладывался в постель и, прежде чем заснуть, успевал услышать, как возвращается отец.
В колледж Уилл не пошёл, оставшись работать в местной автомастерской. Там парня любили. Он был странный, но ответственный, работящий и аккуратный, а какого работника ещё можно желать? С коллегами Уильям не общался, предпочитая всё время проводить с автомобилями и книгами по истории, выходных практически не брал, и даже, когда его отец скончался от какой-то новой неизвестной миру простуды, он вышел на работу на следующий же день.
Знай его коллеги, что в свои редкие выходные Уилл садится в старенький отцовский пикап и колесит по окрестным городкам, выискивая для себя подходящую «свинью», их мнение о нём бы кардинально изменилось. Но узнать они не успели. Какое кому дело до пропавших в ночи женщин, когда по всей стране люди умирают десятками тысяч ежедневно? Кому вообще есть дело до странноватого, но работящего парня, если ты просыпаешься утром с температурой, и все твои сотрудники кроме того самого работящего парня тоже просыпаются с ней же, и это может значить только одно: пришло время молиться, чтобы лекарство от этой мерзости изобрели завтра же.
Когда всё кончилось, Уильям испытал восторг не сравнимый ни с одним из его «приходов»: он сделал это! Он убил почти всё население земного шара! Это определённо он, больше некому, потому что его болезнь обошла стороной. Она выбрала его, отметила как самого достойного.
Уилл радостно думал, что теперь мир принадлежит ему безраздельно. В своей автомастерской он взял чей-то Харлей Дэвидсон, предвкушая как будет пожинать плоды своих трудов, как будет купаться в лучах триумфа. Он также надеялся найти единомышленников, которых болезнь отметила равными ему. Уильям был уверен, что узнает их, в каких бы обличиях они перед ним не предстали. А если он найдёт кого-то ещё? Кого-то, кого болезнь просто пощадила или не нашла вовремя? Полный аут! Он поступит с ними так, как они того заслуживают. И, благодаря своему возлюбленному, Уильям знал сотню подходящих способов показать им их место.
Он оседлал свой мотоцикл и покинул родной смердящий трупами город без малейшего сожаления. Впереди его ждали великие дела.