В талмуде толстом в переплёте, изложен текст кармический.
Кто прочитал талмуд до корки, тот чародей… практически.
Провидцы, чародеи, колдуны… Пётр Золотов упивался историями о магах в фэнтезийных романах. Он тоже мечтал заполучить свой личный волшебный посох, чтобы обязательно из кривого ствола дерева желаний и с блистательным кристаллом у рукояти. Ему обязательно хотелось стать хозяином какой-нибудь священной книги – с пожухлыми страницами, тяжёлой на вес и непременно написанной кровью девственницы. А ещё, как у порядочного колдуна, у него должны быть ритуальные ножи, защитные амулеты – и как обойтись без зеркал, открывающих портал в потусторонний мир. Но магические предметы не так просто достать – или, скорее, достать невозможно. Потому Пётр использовал подделки, купленные в интернете. Набор мистических вещиц, имеющихся в его арсенале, был весьма скромен, но сам он выглядел более чем впечатляюще.
Пётр Золотов был представителен. Вес чародея измерялся трёхзначной цифрой: порядка полутора центнеров. Лицевой небритостью, пухлыми щеками и объёмами туловища Пётр напоминал матёрого кабана; он даже умел похрюкивать, когда посмеивался. Выше его массивного лба задиристо торчал вверх коротенький, взбодрённый гелем чубчик, губы его хитро слюнявились, а глаза, слегка замутнённые и порядком опухшие – печально слезились. Рыхлый нос у него был картошкой. Ноздри раскрыты так жадно, будто бесплатного воздуха в стране осталось всего на неделю. Дышалось Петру всегда тяжело, хотя ему только тридцать два года. Но уже сегодня организм трубил бурлящим кишечником, что обжорство и неспортивное настоящее могут существенно сократить его земное завтра.
Пётр обожал трапезу, буквально боготворил завтраки, объедался обедами, не забывая о полднике – и трепетно вкушал пищу на ночь. Мучная, злаковая, мясная, конфетная и компотная энергия с завидным постоянством исчезали в ненасытном желудке. Но Золотов не считал себя бездельником. Уже не первый год он трудился врачевателем человеческих душ. Способ заработка представлялся ему лёгким, или как он любил повторять: «Лехэсеньким», – а души людские виделись ему открытыми, простоватыми и доступными, как докторская колбаса в холодильнике.
Формула сытой жизни была продумана Петром до мелочей. Город и обитающие в нём жертвы, выбирались тщательно. Работал Пётр в Московской области, заезжал во Владимирские края, наведывался в Тверскую губернию. Задерживаться на новом месте он не любил. Месяц, возможно, два месяца, и Пётр переезжал в следующий город, где проживали люди ничем не отличающиеся от прежних людей. Переехав, он снимал квартиру и сразу подавал объявление об оказании волшебных услуг на местной доске объявлений – в печатном и электронном виде. Потом чародей терпеливо ожидал телефонных звонков, чтобы назначить время приёма, клюнувшим на приманку счастливчикам.
Называя себя потомственным целителем, Пётр обманывал и себя, и доверчивых клиентов. Лечил он исключительно по наитию, что называется, вслепую, на ощупь и, как говорится, на кого бог пошлёт. Безусловно, Пётр Золотов изучил соответствующую литературу и провалами в памяти не страдал. Эпизодами фортуна улыбалась ему, а точнее, его клиентам. Иногда как-то сами собой возвращались домой загулявшие супружники, совершенно случайно находились краденые машины, отыгрывались в карты золотые серёжки, а потерянные по пьянке бумажники обнаруживались в собственных карманах и сумочках.
Случались и неудачи, поскольку судьба против рисковых людей, помысливших вмешаться в её планы. Судьба весьма сурова к наглецам и жестоко наказывает пришедших за помощью к экстрасенсу. Бывало, что мужья совершенно необоснованно уходили к любовницам, жёны отчего-то уносили чемоданы с добром к любовникам, а приворотные зелья, которые Пётр заваривал в керамическом чайнике, через час становились бесполезны и в лучшем случае пахли горькими травами.
Но Пётр не унывал. Затраты на переезд и съёмное жильё компенсировались потоком, жаждущих исцеления. За день съёмную квартиру посещали человек семь, а то и все десять.
В городе, что в шестидесяти километрах от Москвы, Пётр опубликовал объявление в газете «Ильич жив». Прошли всего сутки, а его телефон уже раскалился, звеня и пиликая, потому что вместе с «Ильичом» живы и те товарищи, кто доверял последней странице в провинциальной газетёнке.
Первой позвонила старушка.
Разговор состоялся короткий, оттого что бабуля сразу вступила в торг, который мог закончиться нервным срывом. И тогда чародей Золотов по отработанной схеме пообещал принять старуху позже. Точные сроки не называл.
Потом позвонила женщина.
Говорила она надрывно, напористо, сообщая о сложном случае в личной жизни. Заведённых людей Пётр опасался – потому сторонился. Особенно стервозных женщин.
Затем прозвенел третий звонок.
Пётр слушал хриплый, сбивчивый голос мужчины, понимая в силу своего опыта, что этот экземпляр особенный. Он уже видел дары, принесённые растерянным неудачником. Из горемычного клиента можно выжать максимум прибыли.
***
Ранним утром, следующего дня, раздался звонок в дверь. За порогом стоял мужчина лет сорока. Лицо его было не свежее, не выбритое; волосы на ушах спутанные. Ладонью, пахнущей тем самым бензином, что так необходим машине Петра, он теребил подбородок. В ногтях клиента засохла грязь, но глазки были лукавые. Первым клиентом оказался тракторист, бульдозерист и страстный любитель мощной гусеничной техники – гражданин Фёдор. Фамилия первого клиента неизвестна. Был он среднего роста, одет по-рабочему: в фуфаечку, в грязные джинсы и армейские берцы. На голове бейсболка с вышитой Эйфелевой башней и надписью на русском языке: «Очень хочу в Париж».
В комнате, где из мебели был платяной шкаф, журнальный столик, два пошарканных стула и диван из «Икеи» – экстрасенс бережно обнимал пухленькими ручками, впечатляющую размером книжку. Довольно старый, но всё ещё крепкий, кожаный переплёт магического талмуда, содержал на своих страницах быстрые ответы, на мучившие вопросы заплутавших в двух берёзах людей.
Пётр приложил книгу ко лбу, что-то пробормотал на языке навсегда исчезнувших атлантов и, артистично вздёрнув левую бровь, продемонстрировав Фёдору только что открывшийся канал связи с космосом. Затем чародей аккуратно положил волшебный лечебник на невысокий столик и, посмотрев на утреннего страдальца, задал вопрос, спросив, как-то буднично, будто с ленцой:
– Что привело вас в храм истины, друг мой?
Фёдор закатил глаза. Он что-то хотел ответить, но не успел.
Зажмурившись, Пётр сделал брови домиком, обозначая, что чакры его открыты, и ответ уже явился крючками загагулистых знаков и россыпью древне-шумерских рун. Экстрасенс надул щёки и, вызывая шаманский дух, как проверенного проводника в магический мир, монотонно затрубил через нос.
– Назовите вашу дату рождения? – гудел заунывно Пётр.
Фёдор шарахнулся от врачевателя, чувствуя приближение лучезарного будущего; потом он жадно сглотнул слюну и, наконец-то, ответил:
– Я родился 29 февраля 1980 года… перед олимпиадой… в Москве…
Экстрасенс неплохо учился в школе. Оперируя цифрой двенадцать, он загудел ещё громче, совмещая волчью песню и человеческие слова.
– Восьмидесятый год – это високосный год… Теперь я вижу круглую Луну. Луну, рождённую под знаком Венеры. Господи, какая страстная Венера была в том году! Она бесподобна, друг мой!
После величайшего из открытий Пётр замолчал. Он снова схватил колдовскую книгу и распахнул её. Ткнув толстым пальцем в пророческую строку, Пётр протяжно, нагоняя важности, продолжил удивлять:
– Очень интересно… очень! Это невероятный год! А водолей-то, какой у вас сильный?! Впечатляет творческое начало, заложенное в вас природой. Ваш талант, он безграничен. Вероятно, вы писатель?
Фёдор сверкнул глазами. Шмыгнул нескромно носом.
– Нет, – отрекаясь от писательского ремесла, ответил он.
– Да неужели? Ну, значит, вы художник… – нахмурил обе лохматых брови экстрасенс.
– Нет, я ни художник, – завертел головой Фёдор.
Пётр будто удивился собственному промаху, но не сдавался и, подвывая широкими ноздрями, продолжил поражать.
– Может быть, вы поёте?.. возможно, танцуете? Или… подождите, подождите!.. я вижу белый пластилин. Очевидно, вы скульптор…
– Да! – обрадовался клиент. – Я лепил черепашек в детстве. Но как вы догадались?
– Это моя работа знать всё о своих гостях. Я вижу Венеру, ощущая Луну. Мне близка ваша боль в Уране.
Экстрасенс удовлетворённо откинулся на спинку стула, продолжая, шаблонно гудеть. Лоб его вспотел, лоснились губы. Достав платок, он вытер лицо и, наконец-то, заткнувшись, спросил:
– Почему вы так жестокосердны к себе? Зачем бросили своё призвание? Вы могли бы стать больше, чем сам Церетели. Вы могли бы ваять, как…
Познания в скульпторском искусстве и теми, кто владеет им, закончились именно на этой грузинской фамилии. Церетели был как-то связан с пчёлами и русским царём. Российских государей экстрасенс знал сносно, но при чём здесь трудолюбивые насекомые, он не помнил. В голове почему-то всплыл образ памятника Петру, а где-то внизу, по набережной прогуливался бывший мэр столицы Лужков, который жуть как любил устраивать праздники мёда.
Картина стала проясняться, как вдруг предательски заурчало в животе. Сигнал означал, что нужно срочно потратить несколько купюр на дополнительный завтрак и как можно быстрее избавиться от тракториста.
Тонкая нить беседы ускользала. Недосказанность после горлового пения наводила уныние. Фёдор почувствовал незапланированное расставание с проницательным чародеем.
– У меня только черепахи получались. Из пластилина в смысле, – возвращал он в реальность Петра.
Экстрасенс вздрогнул, будто проснулся и негромко рассмеялся:
– Конечно, из пластилина. Из чего же ещё?
Пётр сложил руки на животе, придавая важности, заставляя желудок умолкнуть, и решительно пошёл в наступление.
– Так что же случилось у вас? Чем я могу вам помочь? Расскажите всё не таясь. Откройте душу. Доверьтесь мне.
Фёдор ёрзал на стульчике, морщился. Он стеснялся. Начал издалека.
Тракторист что-то мямлил про трактор, лепетал о скользких форсунках и некачественной солярке. Просил наградить здоровьем напарника-алкаша и жаловался на какую-то Катьку – то ли жену, то ли соседку. Фёдор сетовал на плохое качество водки в подвальном магазине под названием «Эльбрус». Говорил много, сумбурно. И уже в конце, как бы невзначай, когда вроде бы излил душу, исчерпав горюшко до последней капли – нашептал, что вчера вечером, роя траншею, совершенно случайно нашёл грандиозный клад.
Сундук был старый и тяжёлый, наполненный золотыми украшениями и прочими драгоценными камнями. Ему, конечно, повезло, но поступил он всё-таки подло, бессовестно скрыв от товарищей по бригаде находку. Теперь его мучила совесть. Было ужасно стыдно перед коллективом. Вот и пришёл он, чтобы царапающий стыд унять, – и так, между прочим, продать барахлишко.
Федя намекнул, что он ни какой-то там лапотник и давно уже следит за деятельностью чародея, и точно знает, что Петя Золотов – шарлатан, каких не сыскать, потому что посетил форум одного Подмосковного города, где врачевал чародей месяц назад. Но, главное, что знал тракторист, что Петя невероятно хитёр и, без сомнения, может выгодно продать клад, – и за это Федя, готов поделиться маленькой долею бесценных сокровищ.
В комнате наступила тишина. Даже желудок Петра воздержался от стонов.
Экстрасенс задумался, взвешивая и оценивая шансы и барыши. Первый клиент оказался скользким типом. Но, клад… он ведь есть и его надо… его можно… его необходимо освоить!
Пётр отложил в сторонку магическую книгу. Спрятал карты Таро. Вслед за картами исчезли колдовские свечи. Все эти безделушки бесполезны, когда речь идёт о деньгах, которые золотом Эльдорадо открывают небывалые перспективы сладкого будущего. Пётр уже видел зеркальный дом у моря – тёплого Средиземного моря. Но только не в Барселоне. Там вечно бунтуют, там бродяги, арабы и меткие голуби у фонтана…
– Эй, товарищ колдун, ты ещё здесь? – спросил Федя, прервав заоблачные мечты.
По привычке Петя хотел снова завыть ноздрями, но скоро одумался и поинтересовался:
– А сколько там?.. ну, в смысле денег?
Фёдор раскинул руки, размахивая промасленной фуфайкой.
– Там много. Там до фига!
– Я хотел бы услышать конкретную цифру. До фига, это сколько? – понимая, что ответа не дождаться, всё равно спросил экстрасенс.
Тракторист понял, что попал точно в цель и тут же заговорил напрямую:
– Послушай меня, охотник за приведениями: там миллиарды! В ломбард столько не сдать, понимаешь? Нужно ехать в Москву. А у тебя есть джип и смекалка. Мы сядем в твою машину и поедем к людям с большими деньгами. Ты с ними договоришься, иначе, зачем ты нужен? А когда ты найдёшь покупателя, и мы продадим всё до последнего камушка, я поделюсь с тобою, оттого что абсолютно нежадный – и десять процентов твои. Договорились?
Озвученная сумма, а скорее циферка – не сказать, чтобы расстроила Петра, она, скорее, заставила собраться.
– Мало! – твёрдо сказал экстрасенс.
– Мало? Тогда сколько? – огласил назревший вопрос Федя.
Пётр давно работал с людьми и таких простачков, пахнущих бензином, он щёлкал словно семечки на стадионе. Потому вступать в мелочные споры о сумме вознаграждения, совершенно неразумно, если учесть тот момент, что можно забрать всё до пожухлого цента.
– Девяносто процентов! – ошарашил ведением бизнеса Петя. – Остальное твоё!
– Нет, так не пойдёт, хитрая твоя рожа, – хмыкнул Фёдор на неслыханно наглое предложение. – Ты, родной, ищи себе другие клады, а я ухожу.
– Стоять! – зарычал Петя, показав ключи от входной двери. – Куда собрался, а ну-ка, сядь на место!
– А то, что? – ощерился Федя, расстегнув замасленный пиджачок, под которым пряталась тельняшка десантника. – Может быть, подерёмся? Или ты порчу на меня наведёшь? Сиди и сам не дёргайся, бегемот. А ключи на стол брось, пока я тебя не размазал!
Пётр слыл неглупым малым. Уважал силу. В обстановке временного разногласия, которое всегда можно уладит, он решил поступить рачительно и быстренько примириться.
– Давай пополам? По-братски, – предложил он.
– Двадцать процентов, – покачал головой прижимистый клиент.
– Деньги большие и риск велик. Двадцать, этого недостаточно, – махнул пухлой рукой экстрасенс.
– Даю тридцать. Тридцать процентов и плюс: учи меня чародейскому ремеслу, – решился Фёдор.
Пётр Золотов призадумался: где тридцать процентов, там и все сто. Потому согласился.
– Ладно. По рукам, – почесал живот чародей. – Только чему я могу научить тебя? Какое здесь ремесло? Неужели ты веришь, что я слышу зов Венеры, и наблюдаю Луну в десять часов утра? Видишь эту книгу – да грош ей цена! Я заказал её в интернете, заплатив всего тысячу рублей. А карты Таро? Да я до сих пор не разобрался, что на них нарисовано. Переворачиваю рубашкой вниз и рассказываю наивным о наличии или отсутствии казённого дома, в зависимости от сытости желудка.
Фёдор улыбнулся. Его лукавые глазки блеснули, и он уточнил:
– Значит, народ зря к тебе ходит? Последнее несут – всё пропадом?
– Не-ет… здесь ты неправ. Понимаешь, брат… я умею дарить надежду. Если не верить в чудеса, то и колдовство не поможет. Люди приходят душу излить, пожаловаться на тоску-печаль. Но я ведь не господь и не могу решить человеческие запросы, а вот свои – это я могу. За счёт горемык, конечно, – похрюкивая, рассмеялся Петя, словно услышал свеженький анекдот.
***
Видел я собственными глазами, как Пётр Золотов выложил всю правду о себе. Как хвастался недвижимостью в столице, кичился представительским транспортом в количестве трёх штук, как безделушками козырял. Говорил, что часов дорогих у него чемодан и костюмов итальянских не счесть. Многое рассказал чудотворец, а откровения его я наблюдал не один. Вместе со мной смотрели признание тысячи глаз.
Дело было так.
Фёдор Раздвигаев – местный литератор из журнала «Единое завтра», поспорил с редактором газеты «Ильич жив», что выведет на чистую воду одного мошенника, которого звать Пётр Золотов. Поспорили они, и в заляпанном наряде, взятом напрокат у настоящего тракториста Вовы Гончарова – с утра пораньше отправился Фёдор к экстрасенсу. Рассказав вымышленную историю, купил он мифическим кладом ушлого чародея, а весь разговор записал на скрытую камеру, чтобы порадовать публику вечером на местном телевизионном канале.
На следующий день Петра, будто Карибским смерчем сдуло, – и бежал стервец на большой машине, растворившись на просторах огромной страны.
Ну что же, совсем неплохо. Теперь мой город свободен от шарлатана. Но, мы-то знаем, что родина наша безгранична и полна других городов и селений. Если когда-нибудь, кто-нибудь, где-нибудь встретит Петю, то знайте: карты у него краплёные, свечи куплены в хозяйственном магазине, а чакры его завалены пивными пробками по самый третий глаз, поскольку пьёт по ночам негодник и не только пиво.
Не наговариваю я на Петра, правду говорю. Потому что сам ему наливал и свечки покупал. Меня можно понять; меня нужно принять, потому что готовлю я плодородную почву для одного волшебного дельца, оттого что нашёл я забытую Петей книгу в квартире, которую сдавал ему в нашем городе.
Вот теперь пришло моё время изучать колдовство вечерами. А если я за что-то берусь, то довожу работу до победного конца. У меня характер такой. И поверьте, у меня всё получится ещё удачнее и прибыльней, чем у прошлого владельца. Потому – скоро стану я настоящим, почти честным и беспредельно могучим экстрасенсом.
Так что друзья, добро пожаловать в будущий салон магических услуг, под названием «Клад».