1
Олегу Седову было пятьдесят три года. Марина годилась ему в дочери. Впервые он встретил её на кладбище.
Плакали родственники, соболезновали знакомые и соседи. Мужчины с лопатами ждали своей минуты.
Священник закончил читать молитву. Гроб осторожно спустили вниз. Потом все бросали куски глины, крестились и утирали слёзы.
Рыхлые комки бились о крышку. Не было страшно, но было тошно. Олегу хотелось скорее закончить с ритуалом.
Он смиренно смотрел, как закидали землёй яму и на свеженьком холмике закрепили дубовый крест.
Накрапывал дождь. Кто-то из друзей раскрыл над ним зонт и указал на Марину, которая хоронила свою мать тремя могилками правее: «Глянь, это дочь погибшей в твоей аварии. Красивая она… Жаль девчонку».
Олег знал, что похороны женщины, которую убил тот же водитель-палач, который убил его родителей – состоятся в один день. Что хоронить будут рядом не знал. Не было времени и сил думать о чужих людях. Ему бы свои проблемы решить.
Отдавая должное погибшей, Олег направился к соседям по кладбищу. Хотел лишь выразить соболезнование.
Комок стоял в горле, и боль утраты давила в груди. Потому что сын любил своих родителей, а Мрина любила свою маму. Олег чувствовал её скорбь и выбрал верный момент.
Он приблизился к ней с почтением. Посочувствовал. Сказал, что-то о неизбежности судьбы. Опустив взгляд, поддержал словом. На этом и должно было закончиться их знакомство, но, ни разница в возрасте, ни скорбный день, ни усиливающиеся капли сентябрьского дождя – не остановили рождение новой семьи.
Среди оградок, надгробных памятников и погребального горя Олег выглядел безмерно надёжным покровителем, защищающим от тягостного вида искусственных венков и горького плача. Марина быстро признала в нём сильного мужчину. Тонкие шрамы в бровях и на подбородке предупреждали её, что этот человек пережил многих друзей и недругов – и на кладбище бывал не единожды, возможно, чаще, чем она праздновала свои дни рождения.
Они перекинулись лишь парой слов – без имён. Олег передал свою визитку и хотел попрощаться. Его ладонь была сухой, основательной. Олег не демонстрировал своё мужество и не хотел украсть её время и душу. Но украл.
Неожиданно для себя Марина негромко сказала, сама не ведая, в какой омут увлекут её слова:
– Меня звать Марина.
– А я Олег, – тихо прошептали сухие губы.
Они не строили любовь. Они только обменялись телефонными номерами, потому что невозможно построить любовь на кладбище. Никогда не при каких обстоятельствах невероятен счастливый итог первого свидания среди могил. Встреча будущих супругов не сияла подобно яркой зарнице, потому что на кладбище не до забав и эффектных предложений. Кладбище, это место покаяния и кручины. Марина провожала свою маму. Олег хоронил маму и отца.
По воле судьбы, а точнее, по вине пьяного палача произошла автомобильная авария. Водитель большой, чёрной машины сбил на пешеходном переходе сразу трёх человек – тех, кого хоронили в тот день первой встречи. Никогда до траурного случая Олег не встречался с Мариной, их семьи не были знакомы. Он не видел её во снах, не предчувствовал рождения свежих эмоций, которые в совокупности принято называть большой любовью. Олег даже не представлял, что когда-то его спутницей окажется молоденькая девушка, и станут они неразлучны.
Всё чаще его называли – Олег Эдуардович. Хотя он был в прекрасной форме. Рост выше среднего, накаченная грудь, отсутствие живота, сильные руки, аккуратная причёска, тонкие губы и волевой взгляд. Глазами он светел. Черты лица правильные.
Олег посещал тренажёрный зал. Два раза в неделю играл в большой теннис. На здоровье не жаловался.
Его должность, его статус – заставляли обращаться к нему именно на «Вы» и только – Олег Эдуардович. Он слышал звонок, снимал трубку, а оттуда звучали молодые и старые голоса, которые вечно щебетали, будто писаны в специальной методичке для взывающих о помощи: «Здравствуйте, Олег Эдуардович. Я всё сделал, как вы просили, Олег Эдуардович. Превеликое спасибо, Олег Эдуардович. Я хочу отблагодарить вас, Олег Эдуардович». Всего несколько человек на всём белом свете обращались к нему – просто Олег.
Марина год назад окончила институт. Замуж она не спешила, потому что случился наводящий грусть опыт сожительства с ровесниками. В девятнадцать её красотой воспользовался первый юноша. Через год без сожаления Марина ушла от него. Потом появился ещё один парень, который сходил с ума от её прикрас и вообще был помешан на сексе.
Терпеть пахнущее алкоголем ребячество и откровенное предательство она долго не стала. Всего три месяца и Марина рассталась с парнем. Затем были мимолётные встречи, но ничего серьёзного. А тело у неё жаркое, цветущее, спелое…
***
Велось следствие. Через месяц-полтора должен состояться суд. Вечерами Марина вспоминала маму. Иногда плакала, представляя её рядом, всё больше жалея себя. Она сама позвонила Олегу.
Договорились о встрече в кафе.
Он приехал на дорогом автомобиле с личным водителем.
Одет Олег элегантно в представительный костюм. Пахло от него шикарными духами, туфли сверкали, походка его казалась легкой и властной.
Марина была в джинсах и кофточке – недорогой, но подобранной со вкусом. Перед встречей она сделала причёску. Каштановые завитушки касались хрупких плеч, а чёлочка то и дело падала на лицо, пряча от Олега блеск серо-голубых глаз.
Потом была ещё одна встреча. За ней другая и следующая.
Они вместе ужинали в ресторанах, два раза ходили в театр, хотя Олег предпочёл бы спортивный бар. Однажды они посетили кинотеатр. Потом Марина увлекла его велосипедными прогулками. Олег любил ездить сзади неё. Пристроившись колесом к колесу, он больше смотрел на скользящий по седлу упругий зад, чем на дорогу.
Когда они находились вместе, то Олег преображался. Он повесил на плечики дорогие костюмы и носил исключительно джинсы с футболками.
Марина была на тридцать лет младше, но никто, глядя на них, не мог сказать, что за одним столиком сидит счастливый отец и его повзрослевший ребёнок. Мужчины и молодые парни смотрели на её острые лопатки и пялились выше колен, цокая на южный манер языками, потому что фигура у Марины была точённая и лакомая. А незнакомые женщины шептали за спиной красивой пары: «Такого мужика подцепила – вот ведь удача! Сучка счастливая!»
2
Первый раз Олег женился в двадцать лет, сразу после армии. Развёлся через три года. От первого брака остался мальчик, которого он видел только маленьким. Бывшая жена вышла замуж и переехала к новому избраннику в другой город. Там её следы затерялись
Жениться второй раз Олег вовсе не спешил. Его всё устраивало. В беззаботном существовании – нет обязанностей и привязанности. Девушками он обладал исключительно по собственному желанию. Но Марина была непросто случайной знакомой. Она разожгла в его сердце хорошо забытую страсть. Олег не боролся с нахлынувшими чувствами, потому и влюбился.
Марина неизменно замечала ревнивые взгляды посторонних женщин. Шипящие вслед звуки заставляли воспринимать завистниц, как потенциальных соперниц; а подруги ей постоянно твердили: «Не смотри на его возраст, Мариночка. Да и что значат седины для приличного мужика? Бери его! Бери такого, какой есть – пока не сорвался с крючка».
Ей напоминали о старом вине, которое с годами становится только лучше. Ей шептали, что богатые мужики на дороге не валяются. Марина слушала советы, ехала на велосипеде по городу, смотрела по сторонам и замечала, что никакие мужики на дорогах не валяются, тем более её Олег. «Глупость какая-то! Чтобы мой Олег на дороге лежал!» – думала Марина, всё чаще называя его «своим». А «свой», значит, пора делать следующий шаг и поверить в искренность взрослого мужчины.
Они поженили весной. Свадьба была неброской, потому что Марина всё ещё помнила о трагедии на пешеходном переходе. Олег не настаивал, поскольку тоже провалами в памяти не страдал.
Молодожёны в окружении близких людей скромно отметили торжество в ресторане. Не смотря на ковидные ограничения, медовый месяц, вернее, семь дней, они провели в Западной Европе. Марина увидела Париж, но осталась здорова и счастлива, сделав море красивых снимков.
Прошло ещё несколько месяцев. Любовные страсти понемногу затихли. Марина оставила прежнюю работу и поступила в следующий институт, чтобы получить диплом юриста.
Олег много трудился. Рано вставал, домой возвращался всегда поздно. Он занимался недвижимостью. Получалось у него прибыльно. В своё время Олег работал в Подмосковном правительстве, считался кадастровым гуру, решающим самые сложные вопросы.
В середине августа он предложил отдохнуть на российском юге. Один знакомый, которому Седов помог переоформить земли, считавшиеся участками для сельскохозяйственной деятельности, предоставил прекрасный дом у самого Чёрного моря – не двусмысленно намекая, что эта недвижимость продаётся.
– Только на десять дней: туда и обратно, – уговаривал Олег. – Отдохнём, дом посмотрим – приценимся. Хочу купить для тебя кусочек моря.
– Разве я против? – отвечала Марина. – Наоборот, я очень хочу сменить обстановку.
– Вот и прекрасно, любимая. На следующей неделе летим в Сочи.
Олег трепетно относился к молодой жене. Упрашивал в мелочах, когда этого делать вовсе не нужно – восхищался её красотой, дарил подарки, в общем, баловал. Марина не требовала столь нежного внимания, считая его излишним, но скоро привыкла к бесконечным хвалебным одам, воспринимая их, как должное преклонение перед её юностью и красотой.
***
Август был жарким, море тёплым, солнце щедрым.
В огромном доме много свободного места, а ещё больше мебели, за которой нужен уход. Марина не привыкла к замкам богачей, потому выбрала скромную спальню на втором этаже с выходом на просторную лоджию, с видом на море, где муж и жена ночевали, слушая шум набегающих волн.
Облокотившись на перила, Марина восторженно смотрела на впечатляющую картинку, словно сбежавшую с открыток из самых экзотических стран. Море было не только тёплым, но и привлекательно прозрачным. Если посмотреть с балкона направо, то видно скалу высотой метров тридцать, нависающую над волнами, лениво бьющимися о камни. Забравшись на эту скалу, можно сделать красивые селфи и поместить фотографии на своей страничке, чтобы завистниц стало ещё больше.
Первые два дня супруги завтракали и обедали в столовой на первом этаже, а ужинали в маленьком ресторане, в десяти километрах от дома, куда добирались на такси. Утром Марина сама готовила незамысловатую еду. Олег с удовольствием уплетал яичницу с колбасой, не забывая, похвалить свою Мариночку, называя её премиленьким поварёнком. После завтрака они отправлялись к морю, хотя на территории особняка находился десятиметровый бассейн, поверхность которого покрылась листьями, иглами и мёртвыми насекомыми. Дом вообще требовал уборки. Но первые дни было терпимо.
Сидя на песке у моря, Олег с интересом разглядывал скалу правее от дома. Ещё в Москве он признался Марине, что иногда во снах видит своих родителей. Сон всегда был один и тот же.
Олег шёл по узкой дорожке, его сопровождали стрекозы и маленькие летающие рыбки: золотистые, пучеглазые, с прозрачными плавниками вместо крыльев. Он брёл по дорожке, трогал пальцами макушки водорослей, но сопротивления воды не чувствовал, а отец уверял, что этот город, по которому шёл Олег, находится на дне моря.
Родители всегда встречали сына, гладя в окошко. Затем они отворяли дверь и выходили навстречу. Они говорили, что здесь их новое жилище. Уверяли, что новый дом, похожий на громадную раковину, гостеприимен и прекрасен. И только Олег собирался задать важный вопрос, как где-то поблизости звенел колокольчик, словно на судне выбивали склянки. Отец и мать слышали зов и тут же торопливо прощались, оставляя Олега одного среди стрекоз и порхающих рыб.
– Мне часто снится подводный город. Не отпускает меня этот сон, – говорил откровенно Олег, поигрывая плоским камешком в руке. – Мама такая красивая… такая добрая. А когда вижу отца: на душе тепло. Будто я снова маленький, совсем пацан, а он молодой, полный энергии. Он ведь спортом занимался – академической греблей. Смотрит он на меня улыбчиво, чего-то ждёт, но колокольчик всегда мешает нам поговорить.
– Ты просто грустишь о своих родителях. Вот и всё, – негромко поддержала Марина.
Она так говорила уже сотни раз, когда Олег рассказывал именно об этом сне. Ей всего двадцать три, и разве юному созданию есть дело до старческих вздохов? А Олег, когда начинал жалиться и вспоминать ночной сон, напоминал настоящего старика. В такие минуты он уже не казался завидным женихом, каким Марина видела его ещё несколько месяцев назад.
– Сны лишь отражение твоих мыслей, – говорила она. – Ты никогда мне не снился до нашей встречи. Но мы всё равно вместе. И я люблю тебя без снов – наяву.
Олег соглашался, но ночные видения возвращали его в подводный город. Дом и стрекозы казались явственным.
– Ты не хочешь понять меня, – сожалел Олег. – Этот сон… он дарит мне надежду…
– Какую надежду, Олежка? – изумилась Марина.
– Мы из разных эпох, дорогая. Между моим и твоим поколением гигантская пропасть. В это проблема, – будто не слыша вопроса, продолжал он. – Сегодняшняя молодёжь стала другой. Она слабая, бесчувственная. Мне кажется, что трусливая.
Он уже не в первый раз поднимал тему разницы в возрасте. Марине не нравилось, что её муж из молодого поколения лепит суетливых недоумков, сравнивая с кривлявыми фриками из соцсетей, которые жили и паясничали во все времена. И кстати, это не нынешние фрики развалили «красную страну», не юное поколение стреляло по бывшим друзьям в 90-е и вело себя по свински и безответственно, словно завтра уже не наступит никогда.
Однажды Олег показал фотографии из семейного альбома. Обычное дело при знакомстве: вот я, вот моя школа, это бабушка, это я в армии…
Он достал большую фотографию выпускного класса. Водил пальцем от имени к имени, вспоминая школьных друзей. Снимки были овальными и напоминали барельефы на могильных плитах.
Этого зарезали в 92-м, этого сбила машина в 93-м, сразу пятеро были застрелены в 95-м и так далее. Из всех мальчиков 10-го «Д» остался только Олег и ещё один еврейский парень, с футбольной фамилией Дзюба, который эмигрировал в Германию. Больше других он вспоминал друга, служившего во флоте. Точных деталей истории Олег не знал, но рассказал, что его друг был очень умным и не хотел знаться с бандитами. После окончания института он подписал контракт во Владивостоке и стал судовым доктором.
Его судно ушло в плаванье. В один из дней поступил сигнал с иностранного корабля. Требовалась срочная медицинская помощь заболевшей женщине.
Два судна встретились в открытом океане: наше под флагом Сингапура и, вроде, британское. Друга Олега спустили в резиновом шлюпе на воду. К шлюпке должна была подплыть британская лодка и забрать его, чтобы доставить к больной.
Но ночь была непроглядной. Море порядком штормило. С борта российского корабля резиновый шлюп освещался лучами прожекторов. Что произошло и почему лучи, пронзающие темноту, потеряли шлюпку из виду, неизвестно. Они потеряли его всего на минуту. Ещё через минуту к шлюпу подплыла иностранная лодка и нашла друга Олега мёртвым. У взрослого человека от страха перед бездонной стихией разорвалось сердце…
Воспоминания мужа пугали Марину не жуткими подробностями, а бесконечным купанием в страхах, словно прошлое для Олега значит больше, чем завтрашний день. Порой Марина верила, что они и в самом деле из разных эпох – и совсем непохожи.
***
На третий вечер в ресторан они не поехали. Жара ушла, а спасительный ветерок – так и манил на пляж.
Тихие волны ласкали лодыжки. Марина пила красное вино из высокого бокала. Настроение у неё было приподнятое. Олег отчего-то грустил.
– Тебе скучно здесь. Не нужен нам этот дом. В доме должно быть комфортно, – сказала Марина.
Олег не спорил. Сложно спорить с очевидными словами. Он всё смотрел на скалу, думая, что нужно обязательно забраться на её вершину.
Они просидели до темноты. Вернулись в дом за полночь.
Наступило утро. Марине захотелось окунуться в бассейн. Но вода в нём совершенно испортилась и уже пахла болотом. У бортика скопились листья в три слоя, а по мутной глади носились водомерки.
Марина вернулась в спальню. Заметила паука на своей подушке. Наверное, тот свалился с потолка или залетел на своей воздушной паутинке с балкона.
Пришлось скинуть простыни и искать замену в шкафу.
Бельё оказалось залежалое с запахом прелости. Тогда она собрала все вещи и закинула в стиральную машинку. Потом Марина вымыла пол в спальне и везде протёрла пыль.
– Я так устала, – пожаловалась она мужу, который сегодня сам делал омлет с белым хлебом на первом этаже.
– Всё верно, любимая, – взбивая яйца вилкой, кивнул Олег. – Сейчас же свяжусь с агентством, чтобы прислали к нам уборщицу. Этот дом с наскока не взять, здесь нужен профессионал!
Он подошёл к Марине и нежно поцеловал её в губы.
– Всё хорошо? – спросил Олег.
– Всё прекрасно, – ответила она, смотря в окно на дорогу.
За высоким забором пролегала асфальтированная дорога, по которой иногда проезжали машины. Ехали машины медленно в некой туманной дымке, будто сонные. Марина подумала, что местные автомобили напоминают верблюдов в пустыне. Они как не настоящие, словно сотканы миражом. Но машины были реальны, как и люди, сидящие за рулём.
Марина увидела девушку, которая остановилась на обочине. Она говорила по телефону, осматривая электросамокат со всех сторон, который, вероятно, сломался.
– Ты всё усложняешь, Олежка, – весело сказала Марина. – Подожди минутку, не звони никуда. Я сейчас вернусь.
Невысокого роста девушка в лёгком платье лет двадцати разговаривала по телефону. Глаза у неё были чуть раскосые. Тёмные волосы собраны в хвостик.
– Привет. Я могу чем-нибудь помочь? – спросила Марина.
– Да чем тут поможешь? – ответила девушка. – Батарея села у самоката. Дяде своему звоню, чтобы забрал меня… Привет, кстати.
Марина присмотрелась к случайной знакомой. Симпатичная девчонка. Мыть полы не по её части, но хотелось общения … с кем угодно… лишь бы не слышать о жутком прошлом своего мужа и не видеть как он смотрит на высокую скалу. Жуть как опостылело старческое ворчание.
– Связи нет? – спросила Марина.
– Да нет, всё нормально со связью. Дядя, наверное, занят. У нашей семьи кафе у дороги. Время завтрака сейчас. Работы – много. Занят он.
– Бизнес-леди на самокате, – по-доброму улыбнулась Марина.
– Ну, какая леди? – рассмеялась девушка. – Я из Оренбурга. Учусь ещё. К дяде на месяц приехала. Всё-таки море, лето. Отдохнуть хочется.
– Ясно, – продолжала улыбаться Марина. – А что дядьке не помогаешь в кафе? Не платит?
– Если б платил – помогала, – снова хохотнула новая знакомая и протянула ладонь. – Меня зовут Ляйсан.
– А я Марина.
Девушки пожали руки, совсем как взрослые мужчины, после чего рассмеялись вместе.
– Вообще, я брата ищу. Маратик у меня особенный. Он аутист, – сказала Ляйсан, посматривая в сторону высокой скалы.
– Он маленький, что ли? – озаботилась Марина. – Сколько ему?
– Нет-нет, он взрослый, но совсем малыш. Аутисты – они особенные. Двадцать пять ему исполнилось в июле. Так придумал себе развлечение глупое – ищет подводный город. Теперь лови его на берегу. Проще Атлантиду найти, чем Маратика.
У Марины сжалось сердце, потому что снова замаячил мистический подводный город, который в рассказах мужа наводил жуткую тоску… а ещё парень-аутист напрягал. А девчонка ничего, приятная, но разговор об уборке совсем не складывался.
– Пошли в дом, – неожиданно предложила Марина. – Позавтракаем и прогуляемся по берегу. Поищем Маратика.
Ляйсан посмотрела на дом со шпилем наверху. Простым людям такую махину ни за что не построить.
– Я с мужем живу. Мы из Москвы. Только на десять дней приехали, – уговаривала Марина. – Пошли… посидим, поболтаем.
– Немного поболтаем и брата искать начнём, – согласилась Ляйсан.
Они зашли в дом, оставив самокат во дворе.
– Олег, у нас гости! – громко предупредила Марина.
Завтрак стоял на столе, но на первом этаже мужа не было. Она поднялась в спальню. Там его тоже нет. Марина вышла на балкон и увидела Олега на пляже с битой в руке. Он держал за шею высокого, худенького, темноволосого парня. Парнишка одет, словно продавец бытовой техники в южном городе: в синюю рубашку, чёрные штанишки до колен и лёгкие туфли, чтобы ноги не жарить.
– Олег! – крикнула Марина. – Не трогай его, это Маратик!
Она бегом спустилась по лестнице, проскочив мимо Ляйсан.
– Скорее за мной, – бросила Марина, выбегая на берег.
Олег стоял только в шортах, играл мышцами. Он был напряжён, словно поймал добычу. Губы криво усмехались. Его жирная, золотая цепь на накаченной груди лишь увеличивала страх перед гневом охотника.
– Ты чего здесь делаешь, сопляк? – ткнув в живот Марата битой, грубо спросил Олег. – Ты чего здесь забыл, вор?
– Он не вор, – заступилась Марина. – Это Марат, а это его сестра.
Ляйсан испугано смотрела, как весьма крепкий мужчина, расписанный татуировками в виде церквей, крестов, драконов и ликами святых, угрожает её брату.
– Да он же дебил! – не унимался Олег. – Представляешь, выхожу я на улицу, а он развалился на моём шезлонге. Лежит – загорает. А не охренел ли он?!
– Дорогой, ты меня слышишь или нет? – пыталась достучаться до мужа Марина. – Он особенный парень. Оставь его в покое. Пусть уходит.
– Он не дебил, он аутист! – закричала Ляйсан.
Она опасливо протиснулась между Маратом и агрессивным мужчиной.
– Так давай я вылечу, – хмыкнул Олег, оттолкнув Ляйсан. – Пару ударов по башке и зачирикает твой попугайчик по-человечески.
– Хватит уже! – разозлилась Марина, схватив мужа за руку. – Дай им уйти!
Олег посмотрел на Ляйсан.
– А это кто такая? Уборщица, что ли? Так зачем ей уходить? Пусть берёт тряпки и драит дом, раз сама не можешь!
– А вы умеете дружить, – горько подметила Лясан, взяв брата за локоть. – Дайте пройти. Мы уходим.
Марат был выше Олега на полголовы, но совсем худой. Ноги у него тощие, коленки круглые, как у породистого скакуна. Роговица у Марата чернее угля и белая-белая оболочка без единого сосудика: ни одной чёрточки, не одного красного капилляра, словно парню закапали тюбик «Нафазолина».
– Куда пошли? А ну, стоять! – приказал Олег, угрожающе покачивая битой. – Пусть сначала ответит, что ему нужно на моей территории.
– Он город подводный ищет! – испугалась мужа Марина. – Отпусти их немедленно!
Олег нахмурил брови, закинул биту на плечо и подошёл близко к молодой жене.
– Ты кому это сказала? Ты мне это сказала? Ты решила посмеяться надо мной перед вот этими бедолагами?
Всё время молчавший до этой минуты Марат, вдруг неожиданно заговорил. Причём, очень резко, надрывно, сердито:
– А город есть. Он в море! Но тебя море выплюнет, потому что ты не нужен никому!
Олег замахнулся, но бить не стал. Он с обидой посмотрел на молодую жену:
– Так! Собрались все в кучу и вон из моего дома!
За время замужества Марина первый раз дрогнула. Он никогда не вёл себя агрессивно – не угрожал, не пугал взглядом, не снимал маску доброго мужа, а сегодня показал на дверь.
– Да пошёл ты, пень старый! – крикнула в ответ Марина.
Две девушки и Марат озираясь пошли к дороге через дом. Ляйсан катила заглохнувший самокат, Марина защищала её брата. А Олег лишь рассмеялся им в спину.
– Валите отсюда! Поколение идиотов!
***
Градусник показывал тридцать пять по Цельсию. Жара стояла удушливая, изматывающая.
Сидя лишь в одних шортах, Олег откупорил бутылку виски. Пил на берегу. Прямо из горлышка.
Он, наконец-то, включил телефон, которым специально не пользовался несколько дней. Позвонил своей секретарше, сообщил, чтобы готовилась к его приезду, – и снова приложился к бутылке. К полудню он уснул на песке. Под вечер очнулся и заказал в ресторане ужин и ещё пару бутылок.
– Вот видишь отец, как всё вышло… – разговаривал с тенями Олег. – Нельзя никому доверять в нашем мире. А ты твердил, что надо довериться людям. Они, мол, хорошие… их только нужно понять… А где эти хорошие люди, отец? Они вымерли. Их застрелили, а у кого-то порвалось надвое сердце… Одни болтуны и трусы вокруг меня, отец. А я здесь царь, а все остальные… просто дрянь…
Он снова пил большими глотками. Не закусывал. Не запивал.
– Вот ты мне скажи, отец: зачем я живу? А-а-а, я знаю зачем… чтобы деньги зарабатывать и охранять эти деньги от таких же, как я… бизнесме-енов…
Олег смотрел на скалу, которая в темноте казалась ещё выше.
– Бать, а бать! А я ведь когда-то на школьных олимпиадах побеждал. Меня хвалили. Прочили бу-удущее. Я ведь хотел стать математиком или астрономом, чтобы в эту смотреть… в хрень с линзами. А что вышло из меня? Из меня вышла отрыжка и рвота, и всем вокруг тошно от меня.
Он упал на спину. Лежал и любовался звёздами, которых было раза в два больше чем обычно. Потом его глаза закрылись, бутылка выпала из руки, разливаясь в песок, – и он уснул, так и не дождавшись ответа от своего мёртвого отца.
***
Очнулся Олег, когда рассвело. Песок был холодный. Тело остылым. Его бил озноб. Он нашёл взглядом бутылку, затем телефон. Посмотрел на «непринятые звонки», которых не было. Марина его не искала. Он встал на ноги и побрёл к скале.
Пока шёл, немного согрелся. Потом быстро забрался на скалу.
Стоя на самом краю, долго смотрел вниз на камни и волны, бьющиеся о непреодолимую преграду.
– Скучно мне, бать, – дерзко сказал Олег. – Мне бы город найти, где ты с мамкой живёшь… Ты и мама. Вот было бы развлечение… А смерти я не боюсь. Отбоялся уже. Потому что смерть лишь одна из иллюзий. Нет её. И меня нет. Есть только атомы в органической форме, которые и формируют жизнь на чёртовой планете. Но мои атомы отравлены, бать. Потому я живучий. Все мои друзья давно гуляют в подводных городах или в облачных замках… а я…
Олег отошёл от края на десяток шагов и, разбежавшись, прыгнул вниз со скалы.
***
Видеокамеры, расположенные в доме, одна из которых смотрела точно на скалу, запечатлели самоубийство Седова Олега Эдуардовича.
Марина не спала всю ночь, переживая глупую ссору. Дядя Ляйсан подвёз её к дому на берегу. Вернулась она к завтраку, но мужа не нашла. Тогда Марина прошла в комнату, где стоял компьютер, и посмотрела, что творилось в её отсутствие.
Самая зоркая камера, что следила за утёсом, показала ей ужасающее кино.
Марина вызвала полицию. Водолазы искали тело Олега Седова, но так и не нашли.
3
Светило яркое солнце. На берегу реки сидели два человека. Первого звали – Мирон Глыбов, второго – Багаутдин Арчаков.
– Сейчас начнётся, – сообщил Багаутдин. – Видишь пузыри? Вон они!.. вот они пошли!
– Не слепой, брат, вижу, – спокойно ответил Мирон, потому что встречал новеньких не в первый раз.
Метрах в пятидесяти от берега вскипала река. Из-под воды пробивались лучи, настолько выдающиеся, что их заметно даже в свете яркого солнца. Потом на поверхности появился пузыри и, наконец, вынырнул человек. Он вертел головой, а когда заметил берег, стая яростно грести руками.
– Мужика прислали, – констатировал факт прибытия нового утопленника Багаутдин, которого Мирон уже целый год звал не Борисом, а Багой. – Смотри, какой крепыш! Руки, как вёсла. Конкурент.
На берег вышел Олег Седов. Увидев парней, направился сразу к ним. Шёл уверенно, будто хотел спросить: что за дела, парни?.. какого перца здесь происходит?
– С воскрешением! – поприветствовал Мирон.
Олег промолчал, услышав о воскрешении. Он посмотрел на реку, затем на снежные шапки за рекой, потом бросил взгляд на сосновый лес, растущий за высоким оврагом.
– А где город? – спросил Олег.
– Сейчас такси вызову, и отвезут тебя в город. Тебе в какой надо? Хочешь в Москву, хочешь в Питер, – улыбнулся Багаутдин.
– Мне нужен подводный город, – совсем не шутил Олег.
Парни переглянулись. Странный тип. Настырный.
– На пляже мы живём. Здесь наш город. Я Мирон, а это Бага, – знакомился Глыбов с вновь прибывшим. Он встал на ноги, опираясь на длинную палку, которая, по всей видимости, служила ему копьем. – Терра инкогнита, братан, то есть неизвестная земля. Ты умер и сразу воскрес. И теперь ты с нами жить будешь. Или ты сам по себе?
Среди песчаных оврагов, бесконечно бегущих направо и налево, пристроилась каменная скала. Она была меньше черноморской, с которой Олег прыгнул в море. На скале, где-то в её середине написано, вероятно, меловым камнем: «Помогите нам! Дайте нам оружие!»
Парни заметили, куда смотрит Олег.
– Это я написал, – сознался Багаутдин. – Но толку ноль. Вот и ты в одних шортиках всплыл… Ты хоть зажигалку с собой прихватил? Может, нож в кармане есть или ещё что-то железное?
– Нет у меня ничего. Пустой, – приходил в себя Олег.
Он увидел четыре хижины, сплетённые из прутьев и гигантских листьев. Олег подумал, что недвижимость здесь не в цене, но если домик не один-одинёшенек, значит, есть и другие люди.
– Правильно мыслишь, братан, – опередил его Мирон. – Нас на берегу семеро. Ты восьмой. Но было когда-то двенадцать. Получается, что пятеро уже никогда не проснутся. Видишь могилки с крестами?
Олег заметил два холма, из которого торчали могильные православные кресты.
– Вижу, – кивнул Седов.
– Похоронили мы только двух девушек, а троих наших в лес звери утащили. Так что ты аккуратней будь. Львы сожрут и костей не оставят. Хоронить будет нечего
Наступил вечер. Стало свежо. На небо было тысячи звёзд. Луны или другого спутника не видно.
Все восемь человек, живущие на хищной планете, собрались у костра. Жарили рыбу, разговаривали, не забывая посматривать в сторону дикого леса.
Мужчин было четверо, пятым Олег. Седов был самым взрослым, остальным парням тридцать с пригоршней. Женщины были моложе. Все вооружены луками и стрелами в колчане за спиной. Мужчины сжимали в руках копья. Бага владел сразу тремя копьями. Метал он их метко. Вчера не без удачи завалили гигантскую львицу. Мясо дикой самки разрезали на куски и разбросали на границе леса, отпугивая зверьё поменьше и напоминая прайду львов, кто хозяин на пляже.
– Ты из Москвы? – спросил Бага.
– Ага, москвич, – ответил Олег.
Седов всё думал о подводном городе, понимая, что его не существует, что есть только дикая планета, четверо парней, три девчонки и он в красных шортах на берегу.
– Сбежать пробовали? – спросил Олег.
– В лес ходить страшно. Так что бежать некуда, – сказала девушка не старше его Марины. Волосы у неё были коротко острижены. Её звали Настей, она была из Питера. – Я уже три месяца здесь и такого повидала. Не приведи господь.
Они ещё долго общались. Спрашивали у Олега про Москву, про Сочи, про Путина. Мирон интересовался, как там «Спартак». Люди оставались людьми даже на планете, где совсем нет свободы, где место для города надо добывать и своей кровью, и местного зверя.
Ночью спали не все. Двое всегда дежурили, поддерживая огонь. Они сторожили сон друзей, сидя спиной к спине. Один часовой смотрел на лес, второй на реку, потому что вода тоже полна гадких тварей.
Вдруг среди ночи, когда все спали, в том числе и Олег, парень по имени Володя, громко закричал.
– Утопленник! У нас новый утопленник! – вопил он на весь пляж.
Семь человек стояли у самой воды, только один дежурный всматривался в тёмный лес.
Сначала появились огни в глубине. Затем вспенилась гладь. Потом вынырнул человек. Он быстро работал руками, приближаясь к спасительному берегу. Ему было легко сориентироваться, потому что рядом с хижинами горел большой костёр.
Все вглядывались в нового человека. А Олег сразу узнал промокшего до нитки. В синей рубашке, чёрных штанишках до колен, но уже без обуви и босиком – шёл худощавый Маратик, который тоже верил в город под водой.