Больше месяца Матвей провел в больнице. Врачи были внимательны и опытны, медсестры добросердечны, санитарки вежливы и предупредительны. Через неделю после операции Матвею стало заметно лучше и мне позволили снять гостевую комнату. Теперь я могла ухаживать за Матвеем и не отходила от него ни на шаг.
Матвей был все еще прикован к постели. Поврежденный позвоночник сильно болел, порой не помогали даже обезболивающие. У меня сжималось сердце, когда я видела мучения мужа. Если бы я могла, взяла бы его боль на себя…
Олег доставал все необходимые лекарства и тоже поддерживал брата не только материально, но и морально. Он часто навещал Матвея, отвлекал его разговорами о счастливом времени, когда они оба были детьми и любили проказничать так, что мама хваталась за сердце. Но никогда мальчишек серьезно не наказывали. Самое страшное наказание было мытье полов и разбор завалов в своих комнатах. Мудрая мать! Редкое терпение у моей свекрови!
Лед отчуждения между мной и Татьяной Леонидовной начал потихоньку таять и отношения снова налаживались. Во многом этому поспособствовал свекор. Он понимал, что творится в моей душе и не осуждал за черствость.
Не сообщив им об аварии, я проявила малодушие, не более того. Я не хотела обидеть родителей Матвея невниманием или равнодушием. Я всегда старалась быть хорошей невесткой.
Отпуск я отгуляла в свадебном путешествии. Теперь договорилась с руководством и мне позволили взять еще месяц за свой счет. За это мне, разумеется, никто зарплату не платил. Деньги таяли на глазах.
Хотя основной уход за Матвеем лег на меня, все равно без опытной сиделки обойтись невозможно. А ее услуги стоят недешево. Родители Матвея не жалели денег на лечение сына. Но и я старалась принимать активное участие. Только скоро поняла, что едва могу гасить ипотеку. Надо срочно возвращаться на работу.
Наконец, настал день выписки. Я надеялась, что Матвей сможет сидеть в кресле. Но нет, он пока оставался лежачим.
Дома и родные стены лечат. Я постаралась организовать все максимально комфортно. В пока пустой детской поставили медицинскую кровать и оборудование необходимое для лечения – штатив для капельницы, столик для лекарств, стерильных перевозочных материалов и шприцов. Теперь комната походила на больничную палату. И пахло в ней так же, как в больнице – лекарствами и спиртом.
– Тебе удобно? – я поправила подушку и улыбнулась Матвею.
– Удобно, Ника. Я, наконец, дома, – он отразил мою улыбку и взял меня за руку. – Я бесконечно благодарен тебе. Ты такая необыкновенная, добрая, заботливая. И очень терпеливая…
– Мне это не сложно, – теперь я могла целовать мужа в губы.
Отек на лице давно прошел, сложный перелом на ноге благополучно заживал. А вот позвоночник сильно беспокоил Матвея. У меня каждый раз замирало сердце, когда я думала о предстоящей операции. Как она пройдет? Не станет ли мужу хуже после нее?
Олег очень помогал с лекарствами: покупал, доставал, договаривался, находил ходы и выходы. Его предпринимательские навыки и связи очень пригодились. Он умудрялся находить необходимые препараты, которых порой не было даже в частных клиниках.
Пришло время выходить на работу. Место за мной долго держать никто не станет. Я должна выполнять свои обязанности или примут нового сотрудника. Я понимала политику руководства: сочувствие сочувствием, но работу за меня никто не сделает.
Работа в юридическом отделе частной строительной фирмы ответственная и непростая. Ошибка может повлечь огромный штраф. В мои обязанности входило непосредственное общение с клиентами фирмы, так что по удаленке работать не получится. Зато после работы я могла консультировать студентов юридического института в написании курсовых работ. Или даже писать эти работы за них.
Конечно, это колоссальная дополнительная нагрузка. Зато хороший доход. Домой приходила без сил, но с деньгами. Теперь я могла нанять опытную сиделку.
Родители Матвея не могли физически ухаживать за сыном. Мама небольшого роста, тоненькая, хрупкая, похожа на Дюймовочку. У отца слабое сердце. Дважды перенес инфаркт, ему нельзя поднимать тяжести, сразу начинается сердцебиение, одышка, губы синеют.
Но они помогали по мере сил. Татьяна Леонидовна готовила, Дмитрий Витальевич выполнял мелкие поручения. Я была им бесконечно признательна.
Родители Матвея откладывали деньги на операцию сына. Олег был готов оплатить операцию, но я не могла требовать от него все больше и больше помощи. Это было бы просто нечестно. У него своя жизнь, и он не обязан полностью посвящать себя проблемам нашей семьи.
Как оказалось, хорошая сиделка на вес золота. Одна согласна работать только с проживанием, другая может выбрать всего несколько часов и не факт, что это устроит меня и Матвея. У третьей мало опыта, четвертая похожа на надзирательницу в колонии – грубая и резкая.
У меня опускались руки. Я обзвонила все агентства, но ничего подходящего найти не могла.
Идею подсказал Матвей.
– В больнице была очень приятная медсестра. Молодая, но вполне опытная, добрая. И, главное, терпеливая. Я стал ужасно капризным. Брюзжу как старый дед.
– Ничего подобного, не наговаривай на себя, – погрозила я мужу пальцем. – Ты очень спокойный пациент. Выполняешь все требования врача, принимаешь лекарства вовремя. И ворчишь совсем немного.
– Это для тебя я идеальный мужчина, – Матвей взял меня за руку и притянул к себе. – Поцелуй меня немедленно, раз я такой хороший.
Не стала возражать и выполнила требование мужа. Как мне хотелось сейчас покрепче обнять Матвея, прижаться к нему. Но это причинит Матвею боль… Мне остается только ждать его выздоровления.
– Помню ее, – кивнула я, вспомнив приветливую улыбчивую девушку с распахнутыми синими глазами. – Медсестра у тебя была замечательная. Очень сочувствовала мне, каждый раз предлагала чай и подробно рассказывала о твоем состоянии. Наталья, кажется?
– Да, Наташа. Возможно, она согласиться помочь тебе. Как я понял, она занята в больнице не полный день. Может, опыта у нее и немного, но уж капельницу она поставить может. Да и повернуть меня в случае необходимости тоже. Она на удивление сильная. А на вид такая хрупкая девушка!
– Надеюсь, она согласиться, – идея мне понравилась. – От нее требуется побыть с тобой всего несколько часов и провести процедуры. Не умею я колоть лекарства в вену. Боюсь, – призналась я.
– Люблю тебя, трусиха, – Матвей снова притянул меня к себе, и я коснулась его губ долгим и нежным поцелуем.