На Крещенье, которое выдалось отнюдь не холодным, часов в девять утра вдалеке послышался рокот мотора. Но это был явно не БТР. Звук был какой-то мотоциклетный, пощелкивающий, довольно высокого тона. Вскоре меж деревьев начал метаться свет от фары. Фара была одна! Следовательно, это был действительно мотоцикл!
В связи с чем Андрей Петрович воскликнул в переводе на культурный язык: «Ёксель-моксель!»
Через пять минут к воротам подкатил снегоход «Буран» с седоком в овчинном тулупе, мощных валенках и завязанной под подбородком на тесемки мохнатой шапке.
– Здорово! – сказал человек в тулупе, выключив двигатель. – А чего Борис не выходит? Захворал, что ли?
– Какой Борис?
– Ну как же, служит он тут. Я вот решил к нему в гости заехать в честь праздничка.
Пошли в жилой блок. Где и начали знакомиться.
Это был Федор Терентьевич Перхушкин, лесник. Был он на пять лет моложе Андрея Петровича. Живет с женой в полусотне километров от точки, в деревне Марковской, где кроме них еще четырнадцать человек.
Пару раз в год приезжал на точку, к Борису, который тут был до Андрея Петровича.