+ 10:31
Герман не стал садиться и выслушал краткое изложение событий, стоя у окна и скрестив руки на груди.
– Я подытожу, – уверенно и властно сказал он, поворачиваясь к дивану, на котором сидели Диана и Михаил. Похоже, остался на ногах он только для того, чтобы иметь возможность эффектно смотреть на них сверху вниз – Верховный отец обожал эффектные позы.
Михаил покосился на Диану и ухмыльнулся, увидев, как та улыбается Герману и кивает.
Она всегда улыбалась, слушая Верховного. Впрочем, не только она. Отец Герман – говорящий или молчащий – производил неизгладимое впечатление почти на всех существ женского пола. Хорошо поставленный голос был далеко не единственным достоинством Верховного, он только дополнял внешность: высокий, безупречно сложенный мужчина в деловом костюме, с волнистыми русыми волосами и серыми глазами, казавшийся не старше тридцати, максимум тридцати пяти лет. Сколько Герману было на самом деле, Михаил не знал и предпочитал вообще об этом не думать, особенно после пары услышанных историй о слишком далёком прошлом. Тридцать пять так тридцать пять, почти все отцы останавливались именно на этом возрасте, когда приходило время.
– Вы оба в один и тот же день проявили вопиющую халатность, – холодно произнёс Герман, и Диана наконец-то перестала улыбаться. – Мудрейшая утратила контроль над последним Яблоком, которое было в наличии у Триад, а Главный хранитель не смог предотвратить проникновение низшей на территорию Библиотеки. Думаю, это даёт мне полное право на внеочередной созыв Соборной коллегии и подачу прошения о восстановлении в нашей Триаде главенства отцов.
Михаил фыркнул.
– Я рад, что смог тебя развеселить, хранитель, – отстранённо сказал Герман. – А теперь перейдём к Высшей. В данный момент…
– В данный момент главный в Триаде всё-таки я, – перебил его Михаил. – Так что давай…
– Это временно, – кротко ответил Герман. – Но я не хочу нарушать Правила, поэтому умолкаю и передаю тебе слово.
– Какой ты молодец, падре, – ехидно сказал Михаил. – Сначала про главенство в Триаде. Не позорься с прошением, на него будет наложено вето.
– И кем же? – Герман снисходительно улыбнулся. – Кто будет использовать вето при голосовании по столь незначительному вопросу? Ни одна из четырёх…
– Из пяти, – перебил его Михаил.
– Из пяти? – Герман замолчал, обдумывая услышанное.
Диана негромко рассмеялась.
– Из пяти, – повторил Михаил. – Теперь у нашей Триады есть Высший. А с ним и право вето. И, будь уверен, я его применю.
Кажется, слова про вето Герман не услышал или, что более вероятно, решил проигнорировать.
– У нас. Есть. Высший, – медленно, задумчиво сказал он. С его аристократического лица начисто исчезло высокомерное выражение, которое так сильно раздражало Михаила.
– Да. У нас есть Высший, – эхом откликнулась Диана. Кажется, она тоже только сейчас поняла, что это значит для Триады.
– И на этом хорошие новости заканчиваются. Перехожу к плохим, или дать вам ещё минуту на восторги?
Диана и Герман синхронно повернули к нему головы.
Михаил улыбнулся.
– Ты правда странный, Миш, – с тревогой произнесла Диана. – Такое ощущение, что подменили не только Ангелину, но и тебя. Откуда столько позитива?
Герман откашлялся, привлекая к себе внимание:
– Не будем уходить в сторону. Давай плохую новость.
– Их четыре, – сказал Михаил и встал рядом с Верховным, внимательно за ним наблюдая. – Первая. Утром Высшая была нестабильна. Вторая. Прямо сейчас я не слышу Библиотеку…
Герман выругался себе под нос.
– … Третья плохая новость. Когда я заглянул в память Высшей, чтобы понять, кто она такая, она говорила детскую считалку… – Михаил помолчал. – Ту самую, которую когда-то, лет сто назад, придумали воспитанники Дианы. И я не понимаю этого.
– Первая нота? – уточнил Герман.
– Кожа вторая, – тихо продолжила Диана.
– Осколки Триады Квадрат заполняют, – быстро договорил Михаил. – Да. Её самую.
– Какая-то ерунда. Я тоже не понимаю, – признал Герман. – Ты должен был увидеть пик Силы или какой-то другой важный момент, при чём тут детская считалка? Откуда вообще Высшая знает этот дурацкий стих? Она знакома с кем-то из выпускников интерната? И самое главное, зачем ей тело Ангелины? Пойти на такое ради твоей Книги и Яблока? Это же смешно…
Михаил молча пожал плечами.
– Не тяни, – попросила его Диана. – Какая четвёртая новость?
– Я думаю, Уроборос тоже пропал.
Герман вздёрнул брови:
– С чего ты взял?
И тут же его лицо ожесточилось. Кажется, он понял ход мыслей Михаила.
– Проверь, – сказала Диана.
Герман кивнул. Поднял в прощальном жесте ладонь, щёлкнул пальцами и исчез.
+ 11:00
– Я рад, что ты вернулась, старшая сестра, – с теплотой в голосе сказал сводный брат Лизы, выходя на крыльцо вслед за Ликой.
На улице начинался мелкий холодный дождь, лучше было бы остаться в доме, но после напряжённого чаепития с семейкой вампов ей хотелось побыть одной. А у этого прилипчивого парня, кажется, были иные планы.
Лика вежливо улыбнулась, хотя от такого странного обращения по спине побежали мурашки. Интересно, как правильно на такое ответить? Назвать его младшим братом? Нет, рискованно, кто знает, что там у них было принято. Просто имя. Так безопаснее.
Стас,– мысленно напомнила она себе. – Его зовут Стас, а младшего Влад. Главное, не перепутать.
– Я тоже рада, – ответила она. – Расскажешь, что тут у вас происходило, пока меня не было?
– Много всего, даже не знаю, про что именно говорить, – всё так же тепло сказал Стас. – Кстати, твои подружки про тебя всё время спрашивали. Пойдёшь к ним?
– Обязательно, но не сегодня. Сегодня я хочу побыть дома.
Стас понимающе покивал:
– Это понятно. Я помозолю тебе глаза, ты не против? Соскучился…
– Конечно, не против. Я тоже скучала, – легко соврала Лика и снова старательно улыбнулась.
+ 11:15
– Кольца нет, – хмуро сообщил Герман сразу после того, как материализовался в кабинете Мудрейшей.
– Не может быть, – сказал Михаил. – Верховный отец и халатность? Я в шоке.
Герман презрительно улыбнулся:
– Тебя беспокоит только это? То, что кто-то забрал все прощальные подарки твоей покойной жены, тебя не шокирует? Вета окончательно забыта? А сколько было пафоса всего полвека лет назад, когда ты послал к чертям и меня, и служение Создателю…
Кровь запульсировала в ушах. Михаил медленно встал на ноги и поднял руку, не осознавая до конца, что именно собирается сделать.
Диана быстро встала между ним и Германом.
– Не надо ворошить прошлое, – попросила она, переводя встревоженный взгляд с одного на другого. – Не время. Кто-то начал партию против нашей Триады, это очевидно. Нам нужен план действий.
– Какой может быть план, если мы ничего не знаем? – с раздражением спросил Герман.
– Пункт один. Всё разузнать, – предложил Михаил. Секундная вспышка гнева отступила, и он вернулся на диван.
Герман прошёлся по кабинету, вновь остановился у окна и застыл, глядя на начинающийся дождь.
Диана долго смотрела на его спину, кажется, не решаясь задать какой-то вопрос, но потом всё-таки заговорила:
– Герман, надеюсь, это не твоя игра?
Михаил удивлённо на неё посмотрел. Он тоже думал об этом, но одно дело думать, и совсем другое – спрашивать о таком в открытую, особенно понимая, что солгать Верховный не сможет.
– Нет, не моя, – донеслось от окна. Герман развернулся к ним лицом. – Тот же вопрос к вам обоим.
– Не моя, – спокойно ответил Михаил.
– И не моя, – сказала Диана, бросая на своих собеседников быстрые оценивающие взгляды.
Герман выразительно приподнял бровь:
– Мудрейшая, не ожидал от тебя такого…
– О чём ты?
– Итак, – торопливо заговорил Михаил, пытаясь не дать Герману ответить, – сейчас на первом месте Высшая…
– Дадим Верховному отцу закончить его мысль, – холодно сказала Диана.
Михаил замолчал.
Герман развёл руками:
– Клятва на крови мгновенно не работает. Тебе, Ди, это известно лучше, чем кому бы то ни было. Даже если один из нас солгал, клятва проявится через несколько часов. Или дней? Что-то я подзабыл теорию. Скажи мне, сестра, как долго ты падала?
Диана улыбнулась. Щёлкнула пальцами и раскрыла ладонь, показывая вспыхнувшие на ней жадные язычки пламени.
– Смотри, что я умею, – весело сказала она.
– Сёстры не применяют Силу к себе подобным, – равнодушно откликнулся Герман.
– Бывает, что и сёстры нарушают Правила. К тому же, – Диана сжала ладонь в кулак, пряча огонь, – я больше не сестра. Так что не нарывайся, Верховный. Особенно когда я сыта.
Она помолчала какое-то время, глядя на свои трясущиеся руки, затем повернулась к Михаилу:
– Я перебила тебя. Прости.
Прости.
Обычное слово. Они часто говорили его друг другу. Но сейчас, после очередного напоминания Германа о том, как Диана лишилась Силы, её просьба о прощении действовала как пощёчина.
– Ничего страшного, – выдавил из себя Михаил. – Я говорил, что сейчас на первом месте Высшая. Где пропавшие артефакты тоже важно, но не настолько, чтобы рисковать упустить…
– Да неужели?
– Ты сошёл с ума?
Михаил пожал плечами:
– Яблоко, ничем не лучше тех, которые хранятся в каждой второй Квадре. Кольцо, смысла которого мы никогда не понимали. И простая Книга.
– Простая книга? – потрясённо переспросила Диана, и Михаил похолодел, осознав, что именно только что произнёс.
– Что с тобой? – в голосе Германа тоже звучали озадаченные нотки.
Михаил помолчал и прислушался к собственным чувствам, пытаясь разобраться, что же на самом деле волнует его сильнее: Высшая или пропавшая Книга с прощальной надписью Веты?
Высшая, – честно ответил он самому себе. – Только она.
Боль отступала, когда он думал о Высшей.
Это было неправильным, и с этим нужно было разобраться. Но не здесь и не сейчас. Не перед Германом и Дианой.
Михаил поморщился и заставил себя говорить:
– Давайте отложим эмоции в сторону. Сейчас для них не лучшее время.
– Разумно, – признал Герман.
– Как скажете, – пробормотала Диана.
– Нужно продумать, как именно вести себя с Высшей. Если мы хотим, чтобы она осталась в нашей Триаде, надо быть очень осторожными.
Герман задумчиво потёр подбородок и заговорил:
– Повторю. Мы ничего не знаем. И решать, хотим мы её или нет, пока слишком рано. Поэтому предлагаю для начала поговорить с Высшей и спросить у неё напрямую, откуда она пришла, где и у кого училась, знает ли хоть что-то о Кодексе и Воле Создателя. Без этого я не могу даже предположить, зачем ей понадобилось тело Ангелины. Если она согласится ответить на наши вопросы и расскажет, когда именно забрала тело, станет ясно, кто виноват в кражах. Пока я склоняюсь к тому, что воровала Ангелина, в этом есть хоть какой-то смысл.
Михаил переглянулся с Дианой и кивнул:
– Согласен. Высшей ни к чему этот набор. Особенно Яблоко. Зачем ей источник Силы, когда она сама такой же, только гораздо более мощный, источник? А вот Ангелине оно могло пригодиться.
– Если бы украли только Яблоко… Но обычная Книга и бесполезное кольцо? Рискованно и бессмысленно брать ещё и их, – возразила Диана. – Тем более что засветилась она как раз на краже Книги.
Герман снова отвернулся к окну.
– Давайте ставить новые вопросы по мере получения ответов на старые, – предложил он. – Нам нужна дата обмена телами, без этого мы с мёртвой точки не сдвинемся. Начнём с разговора с Высшей. Но на этот раз обойдёмся без мантр подчинения и прочего. Предсказать, сработает что-то на Высшем или нет, невозможно, это известный факт. Даже если и сработает, то последствия неизвестны.
– Неизвестны, – согласился Михаил.
– Библиотека всё ещё молчит? – спросила Диана.
Михаил прислушался.
– Да, – ответил он. – Но сегодня Москва очень активна и может заглушать Библиотеку. Надеюсь, дело в этом. Потому что если Высшая действительно ушла в минус… восстанавливать Силу всех Книг я буду лет двести, не меньше.
– Ничего страшного, – легкомысленно сказала Диана. – Отцы помогут. Справитесь максимум за век.
Герман бросил на неё осуждающий взгляд.
– Кстати, – добавила она. – Мне только что пришло в голову. А что, если Миша видел не воспоминания Высшей, а наоборот?
– Наоборот?
– Ну да, – сказала Диана. – Не воспоминание, а предвидение. Это объясняет стих про Семицвет. Если пятая Высшая останется в нашей Триаде, рано или поздно она его услышит. И произнесёт.
Герман прикрыл глаза и продекламировал:
– Первый и Пятый разрушат Завет. Новый порядок создаст Семицвет.
Первый и Пятый.
Пятый. Или Пятая?
– Мне это не нравится, – сказал Михаил. – Сейчас это звучит как-то… зловеще.
– Детский стишок, – тихо возразила Диана. – Считалка. Не надо искать в ней какой-то глубокий смысл. Семицвет всего лишь легенда.
– А пятый Высший? – морщась, как от зубной боли, спросил Герман.
– Уже не легенда, – сказала Диана. – Но мы справимся, мальчики. Я уверена.
+ 12:00
… Спи. Вспоминай. Спи…
Лиза идёт по коридору.
Темному, мрачному, освещённому только свечами.
За высокими окнами завывает ветер, и, наверное, именно поэтому её пробирает дрожь.
Она доходит до нужной двери, толкает тяжёлую створку, переступает порог. Слышит странный звук и думает о том, что это похоже на шорох миллионов страниц – кажется, Книги её приветствуют. Стараясь шагать как можно тише, идёт по широкому проходу между высокими шкафами к окну.
Там, у окна, в огромном кресле сидит мужчина. Чёрные волосы, чёрная одежда.
– Ты одет как хранитель, – говорит Лиза. – Почему?
Мужчина поворачивается к ней всем телом и поднимается на ноги. Молчит.
– Не нужно, – говорит ему Лиза. – Я никому не скажу. Не ломай свою жизнь.
Он продолжает молчать, и только глубокая складка между бровей показывает, что он услышал её слова.
– Я никому не скажу, – продолжает Лиза. – Я ничего не прошу. Я не хочу, чтобы ты…
Он в два шага оказывается рядом и обнимает её.
– Замолчи, – шепчет он. – Вета, я люблю тебя. Я буду с тобой и в горе, и в радости…
Её сердце грохочет, но она запрещает себе надеяться раньше времени.
– Отцы не имеют права на брак.
– Я больше не один из них, – говорит мужчина и упрямо повторяет: – Я буду с тобой и в горе, и в радости. В болезни и здравии. И даже смерть нас не разлучит. Мы будем вместе и в этой жизни, и в следующих. Клянусь.
– Миша…
Он не даёт ей закончить. Наклоняется, нежно целует, одновременно с этим раскрываясь. И она, даже сквозь сомкнутые веки, видит сверкающие цвета его эмоций.
– Просыпайся, – неожиданно говорит он.
Лиза открыла глаза и несколько секунд растерянно моргала, пытаясь осознать реальность.
Светлая спальня, а не тёмная библиотека.
День, а не ночь.
Она не стояла, а лежала, но…
Но мужчина рядом был тем же самым.
Миша.
Глубоко внутри что-то отозвалось на это имя – узнаванием, нежностью и тоской. Или это были отголоски сна?
– Поговорим? – спокойно предложил Михаил.
– Кажется, мы заходим на второй круг, – сказала Лиза, садясь на кровати.
Теперь они оказались совсем близко друг к другу.
Михаил улыбнулся, глядя ей в глаза, и она, с трудом удержавшись от внезапного порыва прикоснуться к его губам, улыбнулась в ответ.