Тот день
Лика сидела за столиком в своём совершенно пустом баре и задумчиво разглядывала Яблоко. Наверное, надев его, она окончательно пересечёт черту… Хотя какая разница?
Лика поднесла кулон к груди, и золотая цепочка послушно взметнулась вверх и сомкнулась на шее. Лёгкий укол в позвоночник, и по спине прошла первая волна энергии, отдаваемой Яблоком.
– Как хорошо, – невольно прошептала она, прикрывая глаза. Последние дни до окончательного падения. Она имеет право не мучаться от голода хотя бы сейчас.
Яблоко. Когда-то этот артефакт казался Лике простой игрушкой, и только став ведьмой, она поверила, что детские сказки о жар-птицах, ворующих молодильные яблоки, были не совсем сказками. У всех низших, в том числе и у перевертышей, были вечные проблемы с сохранением Силы. Вполне возможно, что они на самом деле пытались собрать все Яблоки у себя. Жаль, что у них ничего не вышло. Всё могло сложиться иначе.
Входная дверь негромко скрипнула.
Лика открыла глаза и напряженно выпрямилась на стуле. Неожиданно ей в голову пришла мысль, что можно попробовать сразиться с хранителями. В конце концов, сейчас у неё снова был приличный запас Силы, и…
Она вздрогнула, поняв, чьяэто мысль. Торопливо вытащила Семицвет из кармана, положила на стол, отодвинула как можно дальше от себя. Потом подумала ещё немного, раскрыла Книгу, вложила кольцо в середину и снова плотно закрыла. Провела рукой над обложкой, делая Книгу невидимой. Выдохнула и, заметив краем глаза какое-то движение, подняла взгляд.
Перед столом Лики стояла молоденькая девочка-официантка, отработавшая в баре всего несколько недель. Мокрые русые волосы, дрожащие губы, бледное личико, промокший насквозь свитер. Лика автоматически вгляделась в её ауру, на секунду забыв, что та человек, и, разумеется, ничего не увидела.
– Что с тобой стряслось? – спросила Лика у девочки, и внезапно поняла, что та на кого-то похожа. На кого-то знакомого и близкого. На кого-то, кому нужна помощь и поддержка…
Да что со мной такое?– раздражённо подумала Лика. С подозрением покосилась на место, где лежала невидимая Книга, и мысленно отдала команду на перемещение. Чуть слышно шурша, Книга отодвинулась ещё дальше.
– Мне просто… Надо рассказать… Кому-то… Можно? Если нельзя, я не буду… – давясь слезами, сказала девочка.
Лика заторможенно кивнула. Она была не в том положении, чтобы решать чужие проблемы, но просто выслушать кого-то ещё могла.
Девочка неловко опустилась на стул напротив и начала говорить. Сначала о том, как покончила с собой её мать. О том, как попала под опеку. Про сводных братьев, про то, как опекун попытался её то ли изнасиловать, то ли убить, про побег и про долг, который просто невозможно отдать.
Лика, кусая губы, смотрела в окно.
Девочка закончила и спрятала лицо в ладонях.
– Ясно, – ответила Лика спустя несколько секунд. – Не реви. Всё будет хорошо.
Девочка покачала головой.
– Ох, мне бы твои проблемы, – пробормотала Лика. – Мне бы твои проблемы…
Мне бы её проблемы.
Лика зацепилась за эту мысль.
Её проблемы – мне…
А ведь это могло стать решением.
Забрать себе её проблемы… вместе с телом.
И тогда никакой зов крови и ошейник уже не будут страшны.
Лика окинула девочку оценивающим взглядом. Кажется, терять той было нечего, и она могла согласиться. Вот только хватит ли сил провести ритуал?
Яблоко мягко засветилось, подсказывая ответ. Лика быстро прикрыла его рукой.
Девочка закашлялась.
– Замёрзла? – спросила Лика, судорожно пытаясь вспомнить имя девочки. – Подожди, сейчас принесу что-нибудь от простуды. Пять секунд.
Поднялась со стула, потянулась всем телом и отправилась в сторону двери, расположенной за барной стойкой. Там была расположена мини-кухня для сотрудников, а в ней – целый шкафчик с лекарствами и стимуляторами. Быстро вернулась, поставила перед девочкой стакан воды и протянула пакетик с растворимым порошком.
Мысли неслись галопом.
Итак, обмен телами. Для этого нужен договор, договор должен быть подписан кровью, и в адекватном состоянии никто на такое не согласится. Но девочка напугана, и если её ещё немного подтолкнуть, то всё возможно. Вполне возможно.
Лика, прищурившись, смотрела, как девочка делает первый глоток.
Лиза,– неожиданно вспомнила она. – Её зовут Лиза. Хорошее имя.
Девочка поморщилась и отставила стакан в сторону.
– Извини, я что-то не подумала, – призналась Лика. – Надо было набрать тёплой воды.
– Нет, нет, всё хорошо, спасибо! – Лиза виновато шмыгнула носом. – Ты ведь не должна…
Лика коротко улыбнулась.
– Знаешь что, Лиза, – негромко сказала она, обхватывая стакан с лекарством ладонями и направляя на него тоненький ручеёк энергии, – я могу тебе помочь.
– Помочь?
– Ну, с этими твоими бандитами… Могу сделать так, что они тебя больше не побеспокоят. Хочешь? – Лика подтолкнула тёплый стакан чуть ближе к Лизе.
– Да, но… Но как… Как ты это сделаешь? – недоверчиво спросила Лиза, дотронулась до стакана и удивлённо подняла брови.
– Это уже мои проблемы, девочка. Точнее, – Лика хрипловато рассмеялась, даже не пытаясь скрыть охватившее её ликование, – их. Проблемы будут у них.
– Спасибо… Но… Ты точно сможешь…?
– Точно смогу. Но в этом мире за всё надо платить, – сказала Лика. – Поэтому в обмен я попрошу тебя о паре услуг.
– Каких… услуг? – с опаской уточнила Лиза.
– Расскажу чуть позже, – бархатным голосом ответила Лика. – А сейчас… Ты что, дрожишь от страха? Бедняжка! Я знаю, что до вечера ещё далеко, но давай-ка выпьем по бокалу вина, чтобы это исправить…
+ 0:29
Лиза проснулась.
Она долго лежала, глядя в потолок, который совершенно точно не был потолком её съемной квартирки, и думала о том, откуда идёт это странное зеленоватое свечение, похожее на всполохи северного сияния.
Или же на самом деле его не было, а что-то случилось со зрением?
Лиза откинула одеяло и заставила себя сесть.
В этом странном месте было холодно, очень холодно. По телу прошла дрожь, голова отозвалась взрывом боли и перед глазами поплыли разноцветные круги. Не только зелёные, нет, но это окончательно решило вопрос с происхождением северного сияния на потолке.
Пересохшее горло саднило. Лиза огляделась, пытаясь понять, где тут можно раздобыть воды – утолить жажду казалось самым важным. Сначала это, а уже потом надо будет разобраться, где она проснулась. Впрочем, кровать была мягкой, широкой и комфортной, постельное бельё казалось безумно дорогим, и вся обстановка стильно обставленной спальни говорила о том, что у хозяев этого дома всё в хорошо не только с деньгами, но и со вкусом.
На прикроватной тумбочке обнаружился стакан с водой, прикрытый сверху продолговатым конвертом. На конверте изящным почерком было выведено лаконичное «Лизе от Лики».
От Лики? Ну надо же…
Энджи настаивала, чтобы клиенты и другие малознакомые люди называли её именно Энджи. Ликой она была только для пары ближайших подружек-стриптизёрш. Значила ли эта надпись, что теперь они с Энджи больше, чем просто коллеги? Впрочем, сейчас размышлять об этих тонкостях у Лизы не было ни желания, ни сил. Она смахнула конверт в сторону и жадно начала пить.
Прохладная вода немного прояснила сознание, и в памяти начали всплывать отдельные фрагменты предыдущего дня.
То, как Энджи снова и снова наполняла бокалы.
Как Лиза обнимала её и опять плакала, сначала от страха, а потом от благодарности и счастья.
Как Энджи, смеясь, предлагала подписать какой-то договор и почему-то обязательно кровью.
Как Лиза согласилась – ведь был же Хэллоуин, мать его! Праздник нечистой силы. В такой день подписывать договор кровью казалось не только не странным, но и единственно возможным вариантом…
Лиза покосилась на свой указательный палец, опасаясь увидеть на месте прокола, сделанного обычным, не слишком чистым ножом, нарыв. Но вместо этого с удивлением обнаружила, что теперь на её руках великолепный ярко-алый маникюр.
– Что за… – пробормотала Лиза, с ужасом понимая, что не только ногти, но и сами пальцы теперь выглядят как-то по-другому. Она покрутила руками перед своим лицом, всё больше и больше убеждаясь в том, что это не её руки, зажмурилась и снова упала на подушки.
К горлу подкатила тошнота.
Нет, нет, нет! Почему? За что?!
С того самого дня, как Лизе показали видеозапись с последними секундами жизни матери, в глубине души поселился страх – достаточно рациональный и обоснованный, если задуматься о том, что его вызвало.
Она боялась сойти с ума.
И… это всё-таки случилось. Не в сорок, как у её матери, которая однажды посреди полного благополучия ушла из дома и утопилась.
В шестнадцать.
Но, видимо, у каждого свой срок.
Поспать. Надо поспать, и всё пройдёт,– с отчаянием подумала Лиза. – Наверное, я ещё пьяная, а может, и приняла что-то… Кто знает, что было в запасе у Энджи? Спать. Надо спать!
Но заснуть не удалось – мешало гулко стучащее сердце и всполохи изумрудного цвета на потолке, проникающие даже сквозь сомкнутые веки.
Лиза снова села.
Посмотрела на конверт и подумала, что можно пока и почитать, что там написала Энджи. Кто знает, вдруг в письме будет что-то о вчерашнем? Может, название той гадости, которую они пили или что там ещё с этим делают? И тогда всё получит логичное и не такое уж и страшное объяснение.
Лиза встала, вновь содрогнулась от обжигающе-холодного воздуха, обнаружила, что полностью обнажена, и громко застонала. Упорно глядя вперед, а не на своё тело, дошла до выключателя, щёлкнула им, и комнату залил поток мягкого, тёплого света. Зелёные блики на потолке стали почти незаметными.
Она распечатала конверт. Оттуда выпал небольшой лист плотной розоватой бумаги, исписанный мелким убористым почерком.
Лиза села и, стараясь игнорировать вид своих голых бёдер, казавшихся слишком пышными и вызывающе-сексуальными, начала читать.
Дорогая Лиза!
(надеюсь, ты не обидишься на «дорогую», я отчего-то думаю, что после всего я имею полное право так тебя называть)
Я уверена, наша с тобой встреча не была случайной. Нас свела судьба. Я помогу тебе, ты поможешь мне, и каждой из нас это когда-нибудь засчитают в карму как доброе дело.
Итак, сначала о главном.
Не знаю, много ли ты помнишь о вчерашнем вечере, но мы с тобой подписали договор о добровольном обмене телами. Если ты читаешь это письмо – значит, всё прошло успешно, и ты заняла моё место.
Рука, державшая письмо, затряслась. Лиза бросила листок на пол, едва удержалась от очередного стона и, задыхаясь, вскочила на ноги. Покрутилась вокруг себя, так и не увидела нигде в комнате ничего похожего на зеркало, но зато обнаружила справа и слева от изголовья кровати неприметные, почти сливающиеся со стеной двери.
Ванная и гардеробная,– решила Лиза.
Ей подходило и то, и другое.
Лиза толкнула левую дверь и увидела, что за ней действительно расположена ванная комната – большая, сверкающая белоснежной плиткой и хромом, не просто утилитарное помещение, скорее произведение искусства. Шагнула вперёд к высокому, во всю стену, зеркалу. Встала перед ним и заставила себя поднять глаза.
Да, она уже знала, что увидит – даже в этом бреду была определенная логика – но всё равно едва удержалась на ослабевших ногах.
В зеркале отражалась не худенькая русоволосая девушка с едва заметной грудью, из-за размера которой было пролито столько слёз до того, как Лиза узнала, из-за чего действительно стоит плакать.
Нет.
В зеркале отражалась великолепная блондинка. Высокая, с тонкой талией, прекрасной грудью, крутыми бёдрами, переходящими в идеальные стройные ноги. Сочные губы, огромные ярко-зелёные глаза, обрамлённые длиннющими ресницами, изящные скулы, аккуратные уши с необычными, но почему-то знакомыми серьгами.
Безупречное тело.
Тело Энджи.
Это конец.
Лиза осела на пол и разрыдалась.
Слезами горю не поможешь, да, но она не могла ничего с собой поделать.
Прорыдавшись и окончательно замёрзнув, она вернулась в спальню. Забралась под тёплое одеяло, свернулась калачиком и, тихонько поскуливая, снова взялась за письмо.
Надеюсь, новое тело тебе понравится.
Я заботилась о нём все эти годы и без ложной скромности считаю его прекрасным. Но, увы, пришло время его оставить.
У меня (как и у тебя, я вижу в этом ещё одно подтверждение того, что нас с тобой свела сама судьба) неожиданно возникли проблемы. И очень скоро на пороге моей квартиры появятся хранители или отцы и обвинят тебя в краже Книги. Я хотела бы написать, что украла её не я, но Книга в моих руках, так что это не имеет смысла.
В общем, прими это за стартовое условие: тебя ищут. И найдут. Думаю, это вопрос пары дней или часов. Бежать не советую, ты обычный человек, а у них – Сила и знания, накопленные за тысячи лет.
Что будет дальше?
Тебя допросят.
Если тебе повезет и к тебе придут хранители, допрос будет вежливым и спокойным. Если отцы – возможно, будет немного неприятно, но ты это выдержишь.
К сожалению, доказать, что мы обменялись телами и что ты не я, не выйдет. По мнению всех, моих силёнок на подобное не хватит. Смешно, но до вчерашнего дня я тоже так думала.
Они, конечно, заметят отсутствие ауры, но решат, что я морочу им головы и закрываюсь, потому что это как раз очень просто. Я слабая ведьма, но мне это по силам. Да что уж там, это по силам даже перевёртышам. Так что аргументом это не станет, увы.
Дальше тебя отправят на суд.
Приговором будет лишение Силы и заключение на сто или сто пятьдесят лет.
Не спеши возмущаться!
Во-первых, Силы у тебя нет, поэтому ты ничего не теряешь, а для меня это стало бы катастрофой. Не уверена, что смогла бы с этим справиться и не сойти с ума.
Во-вторых, тюрьмы сейчас очень комфортные.
А в-третьих, твое новое тело проживёт ещё как минимум триста лет до того момента, как отсутствие подпитки от Лилит превратит его в тело обычной смертной.
Так что признай: ты только в выигрыше. Даже за вычетом ста лет за решёткой ты получаешь дополнительные века жизни.
Думаю, сейчас ты испытываешь ко мне благодарность, но это лишнее. Я рада, что смогла сделать тебе такой подарок.
И да, с теми громилами я разберусь, не переживай. Я давно не развлекалась с крутыми мальчиками, уже предвкушаю нашу с ними встречу.
Ну, вот и всё.
К сожалению, больше мы с тобой не увидимся.
Прощай и будь счастлива, Лиза!
P.S. Не сопротивляйся, когда за тобой придут, и не пытайся бежать. Это бесполезно.
Лиза аккуратно отложила письмо в сторону.
Теперь никаких сомнений в том, что она сошла с ума, не оставалось.
Нужно было только разобраться, кто именно сошёл с ума: Лиза, которая видит в зеркале не настоящее отражение, а чужое тело, или Энджи, которой кажется, что она Лиза.
– Кто же я? – спросила она у самой себя. На секунду у неё возникло странное ощущение, похожее одновременно на предчувствие, неясное воспоминание и страх. – Кто я такая?!