Вплоть до того момента я успела напрочь забыть о бомбёжках. Бомбить вообще-то должны были Лондон, а не этот захолустный городок, где жила мисс Смит, но всё равно я просто забыла. Хотя про такие вещи, как бомбёжки, обычно не очень-то забудешь.
Внутри опять скрутило, как вчера после ужина.
– А что значит «вступила в войну»? А до этого что, войны не было? Мы же почему-то здесь.
– Правительство заранее организовало эвакуацию, – объяснила мисс Смит. – Там понимали, что война будет, просто не знали когда.
– Если они видели, что наступает война, почему не остановили? – спросила я.
– Потому что Гитлера мирным путём не остановить, – покачала головой мисс Смит. – Но ты не волнуйся, Ада. Вам ничто не угрожает, и маме вашей тоже, и скоро вы преспокойно поедете домой.
По тому, как она это сказала, по её фальшивой улыбке я поняла, что она врёт. Только зачем ей врать, я не поняла.
– Надеюсь, нет, – ляпнула я, не подумав. Хотелось ещё добавить: «Лучше уж здесь остаться», но я вовремя прикусила язык.
Мисс Смит удивлённо на меня посмотрела и хотела что-то сказать, как вдруг Джейми зарыдал ни с того ни с сего.
– Хочу домой! – затянул он. – Не хочу войну. Не хочу бомбёжки. Я боюсь. Я хочу домой.
От одной мысли о том, чтобы отправиться обратно домой, у меня перехватило дыхание. Там было страшнее, чем под бомбами. И о чём Джейми только думает?
Мисс Смит вздохнула. Вынула платок, вытерла ему слёзки и сопли, высморкала нос.
– Чего мы хотим, нас никто не спрашивает, – заметила она. – Ладно. Пойдёмте-ка лучше завтракать.
После завтрака мисс Смит села возле радио и сидела грустная, отстранённая.
– Мисс? – обратилась я к ней. – А бомбёжки уже начались?
Она покачала головой.
– Нет ещё. В Лондоне дали гудок сигнальной сирены, но пока только учебный.
Я забралась на подлокотник её кресла. Радио продолжало бубнить.
– Мисс? – снова обратилась я. – А что такое «гунтеры»?
Она подняла на меня лицо, точно очнувшись ото сна:
– Что?
Я повторила вопрос.
– Вы сказали, что живёте на деньги, вырученные с продажи гунтеров Бекки, – напомнила я. Про продажу я знала. У нас на улице был ломбард, и, когда на доках дела катились под гору, соседки сносили туда барахло.
– Гунтеры – это охотничьи лошади. Порода такая, дорогая, – ответила мисс Смит. – У Бекки их было двое.
– Мы можем меньше есть, – сказала я. – Мы с Джейми. Нам не привыкать.
Мисс Смит взглянула на меня повнимательней.
– Ещё чего, – сказала она. В её голосе мелькнула такая резкая нотка, от которой у меня моментально вспотели ладони. – Это не твоя забота. Я со всем управлюсь, ну или леди Тортон поможет. Во всяком случае, вас никто не бросит.
– Просто…
– Не твоя забота, – повторила она. – Смотри, какой чудесный день. Не хочешь немного погулять?
Джейми уже резвился где-то там. Я кивнула, взяла костыли и пошла. На дальнем конце поляны за домом пасся Коржик.
– Коржик! – позвала я, перемахивая через каменную оградку. Он поднял голову, но ко мне не пошёл.
Я легла на траву. Замечательная вещь поле! Трава, земля, цветы. Мелкие жучки кругом летают. Я перевернулась на живот и примяла рукой траву, понюхала стебли, вытащила парочку из земли. Вытянулась рассмотреть поближе беленький цветочек.
Внезапно на шею легло чье-то тёплое дыхание. Я с хохотом перевернулась обратно на спину, думала – Джейми, но это был Коржик. Он обнюхал мою голову, потом отступил и снова принялся за траву. Я лежала и смотрела на его ноги, на то, как он ими двигает и как своим длинным жёлтым хвостом отмахивает мух.
Солнце было высоко, а потом стало низко, и в воздухе похолодело. «Ужин!» – донёсся из дома голос мисс Смит. Когда мы пришли, она оглядела меня и спросила:
– Где это ты так изгваздалась?
Я не поняла вопроса.
– Ладно, не важно, – махнула она рукой. – Только не надо на меня так затравленно смотреть. Отмоешься.
– Как, опять мыться?! – поразился Джейми.
– Сядь и поешь спокойно, – сказала ему мисс Смит. – Да, опять. И пока вы здесь, можете смело рассчитывать на мытьё ежедневно.
– Ежедневно?! – выпалила и я. Несмотря на мои катания по земле, я всё равно ощущала себя чище, чем когда бы то ни было.
– Пойми, я не против того, чтобы вы пачкались в течение дня, – ответила мисс Смит, – но грязь на простынях не потерплю.
Мы с Джейми переглянулись. Как же всё-таки ещё много такого, чему мы не знаем нормального названия. И потом, совсем уж не иметь ничего против того, чтобы мы пачкались, она просто не может, это же ясно. Напоследок я спросила:
– Мисс? А простыни – это что?
Простыни оказались те тоненькие одеяльца на кровати. На ужин нас кормили новой едой, называется суп, которую давали в мисках. Но пить этот суп нужно было почему-то не из миски, а из дополнительной штуки, ложки, – зачем такая тягомотина, непонятно. Но когда сидишь голодный, а тебе дают суп, и он такой солёненький и в нём кусочки мяса плавают, поневоле сделаешь как просят.
А вот Джейми есть отказался наотрез.
– Если хочешь отправиться спать на пустой желудок – пожалуйста, – заявила ему мисс Смит. – Но, кроме супа, я сегодня ничего не готовила, и другой еды не будет.
Ну, тут уж она приврала – это мы знали. В шкафу на кухне лежала самая разная снедь. А на пустой желудок Джейми и раньше ложился. Небось не привыкать.
Ночью он плакал в подушку, а к утру опять обмочился в кровать.
– Я хочу домой, – хныкал он. – Хочу гулять с Билли Уайтом. Хочу, чтобы было как раньше. Хочу домой.
Но я не хотела. Ни за что. Один раз уже сбежала оттуда и сбегу снова, если потребуется.