Глава 3

Я думаю, в том, что случилось, можно винить лишь Якова, да простит церковь мне такие слова. Мне, как любому человеку, понятна его боль, но мне никогда не понять глубину его эгоизма. Ни одному родителю я не желаю увидеть смерть своего ребенка. Я глубоко скорблю об утрате, что пережил пророк, и о том, что мы безнадежно потеряли из-за уничтожительной войны, которая последовала за его грехопадением.

Иногда я задаюсь вопросом – если человек такой мудрости, как Яков, не лишен человеческих слабостей, как можем мы возвеличивать его, как святого? Как можем мы слепо следовать его словам, дошедшим до нас на страницах Гимна Циклов?

Хватит ли мне самому мудрости поступить правильно?

Возможно, дитя, ты думаешь, зачем я рассказываю тебе столь темную и запретную истину, заходя столь издалека? Почему этот старик начинает от самого начала времен? Наверное, моему старому разуму проще составить цепь событий, чем перескакивать от факта к факту. А может, мне, как и другим старикам, просто нравится разглагольствовать.

***

Рика уже час наблюдала за высоким пожилым человеком в дорогом сюртуке. Старик долгое время о чем-то спорил с владельцем прилавка с травами – молодым альвом с бронзовой кожей. Солнце успело коснуться своим диском далекого горизонта, а значит, рынок скоро утихнет, торговцы и покупатели разойдутся по домам, а на улице наступит непривычная для города тишина. Хотя в Сантремире никогда не остановилось по-настоящему тихо. Дневная суета и шум уходили, на смену им приходили другие звуки, звуки ночной жизни – стоны проституток, пьяные песни, смех гуляющей аристократии, шум драк и стук полных выпивки кружек. Рика любила ночь и радовалась ее наступлению. Вместе с темнотой расцветали возможности для человека ее профессии. Сегодня она вышла на охоту рано, задолго до наступления темноты. А все из-за дурацкого долга Давиду. Время, которое ей дал король воров, утекало сквозь пальцы быстрее песка. Рике нужны деньги. Много. И быстро. Поэтому она не сводила взгляда с пожилого человека. Если повезет, сегодня вечером она вернет долг Давиду и будет в безопасности. Наверняка у старика должны быть какие-то штуки, за которые заинтересованный человек в Старом городе выложит кругленькую сумму. Рика успела приметить драгоценные украшения на его руках, в каждом кольце красовался алый камень размером с персиковую косточку. Даже одно такое украшение может спасти ее от долга Давиду, ну или от большей его части, два украшения – точно спасут. Рика не станет жадничать. Жадность одна из главных причин, по которой могли поймать даже хорошего вора.

Рика постучала пальцами по другой руке, нижняя пара ее ушей подрагивала от нервозности и нетерпения. Она не считала себя хорошей воровкой. Она была отменной воровкой!

Разумеется, она не мечтала стать частью преступного мира Сантремира, но, как и многие фамианы, живущие здесь, оказалась вынуждена встать на темную дорожку, чтобы выжить. Еще пятьдесят лет назад фамианы являлись исключительно рабами, но с запретом рабства их положение не сказать, что сильно изменилось. От природы миролюбивые и робкие, они не привыкли сражаться за свои права и свободы. Их использовали в самой грязной и тяжелой работе, платили меньше, чем людям или альвам, отказывали в высоких постах и выгодных сделках. Большая часть фамианов Сантремира ютилась в тесном грязном гетто, где царили болезни и голод, но даже там Рика чувствовала себя лучше, чем среди чистых улиц и цивилизованных людей. Ведь там ее окружали родичи, семья, племя, и какие бы трудности не приготовила ей жизнь, она справится. Больше всего на свете фамианы ценили кровные узы, и именно поэтому Рика пошла на отчаянную сделку с Давидом – самопровозглашенным королем Старого города.

«Сколько можно спорить?!»

Воровка бросила яростный взгляд на старика. Тот, судя по смягчившимся чертам морщинистого лица, упокоился. Бронзовокожий альв с усталым видом протянул ему мешочек. Эти двое оставались чуть ли не единственными на рынке – остальные люди успели закончить свои дела и расходились по домам, поэтому Рика решила отступить чуть глубже в тень переулка, откуда она следила за происходящим.

Пожилой мужчина расплатился с торговцем, сунул узелок во внутренний карман и развернулся в сторону Рики. Воровка едва успела спрятаться, чтобы старик ее не заметил. Он прошел мимо ее укрытия и отправился в нижнюю часть города в сторону водохранилища. Рика нахмурилась. Что он там забыл? Район у водохранилища считался, скажем так, нецелесообразным, особенно те здания, что располагались под дамбой. В случае, если Делимар, река, снабжающая город электричеством, разливалась сильнее обычного, сотни людей лишались домов, а иногда, и жизней. Поэтому жить у водохранилища оставались либо отчаянные, либо самые бедные слои населения – жилье здесь всегда славилось исключительной дешевизной.

Спустя пару ударов сердца Рика выскользнула из своего укрытия и бесшумно последовала по улицам вслед за своей добычей. У нее было достаточно времени, чтобы решить, что она заберет у своей жертвы – выбор пал на увесистый медальон с причудливой вязью. Наверное, знак отличия, Рика не разбиралась в таких вещах, но медальон выглядел золотым. Если повезет, то она заберет и одно из колец. Но только если повезет. Опыт других научил ее не жадничать в уличных кражах, это могло плохо кончиться. Триединая учит умеренности. Рика улыбнулась своим мыслям. Делает ли ее праведной то, что она вспоминает о заветах церкви и следует им, когда нарушает закон?

Старик тем временем петлял по улицам нижнего Сантремира. Рика уже было решила, что он заметил ее и пытается запутать, когда он вдруг свернул и постучал в один из домов. Воровка поспешила укрыться за тележкой, брошенной на краю улицы, и оттуда наблюдала за своей целью. Старику открыла женщина – из-за света, бившего из дома, Рика не могла ее разглядеть, только черный силуэт на фоне теплого оранжевого света. Мужчина вошел внутрь.

Время шло, солнце скрылось за высокими стенами города, веками защищавшими людей от внешнего мира, в котором, как утверждала церковь, больше нет места праведным людям. Там, за Кольцом, блуждали чудовища, а небеса сыпали пеплом, отравляя воздух и воду. По крайней мере, так говорит церковь. Так ли это на самом деле Рика не знала, за свою короткую жизнь она ни разу не покидала безопасных стен города, хотя и знала, что в пустошах живут люди, и даже существуют целые Свободные города.

Улицы потемнели, а воздух стал прохладней, Рика поежилась, пожалев, что не взяла с собой ни плаща, ни куртки. Она не ожидала, что ее охота затянется так долго. Старик никак не давал ей удобного момента. Воровка глубоко вдохнула. Ее терпение вознаградит Триединая. Или все ее учение вместе с церковью может забрать энтропия!

Совпадение, или ее молитвы услышала богиня, но старик, наконец, покинул дом и направился обратно той же дорогой, которой пришел. Рика послушно следовала за ним, держась достаточно далеко, чтобы не вызвать подозрений. Они покинули водохранилище и свернули в Зеленый округ. Этот район Сантремира отличался обилием садов и парков с растениями, собранными со всего света. Некоторые растения считались исчезнувшими навсегда и сохранились со времен Катаклизма здесь благодаря заботе людей. Жилье в этом месте оставалось очень дорогим, поэтому населяли его по большей части самые богатые и известные люди города. Здесь улицы уже не были такими темными как в водохранилище или родном для Рики фамианском гетто благодаря виспам – живым светящимся сгусткам света, которые очень любили деревья, а также электрическим фонарям, торчащим по сторонам пешеходных дорожек. Эти живые и неживые огни раскрашивали ночь в Зеленом округе в причудливые краски, делая улицы по-настоящему живописными. Желтый и зеленый свет смешивался с фиолетовой ночью и зеленью садов.

Рика продолжала свое тихое преследование. Пожилой мужчина свернул в одну из многочисленных рощ. Воровка остановилась. Если старик решил забежать в кусты по малой нужде, то это не лучший момент красть у него. Она подождала какое-то время. Человек не возвращался. Выругавшись, Рика поспешила в рощу, на всякий случай пригнувшись. Неужели он все же заметил ее и решил сбросить хвост?

От того, что предстало перед ней, холодело в груди.

Старик лежал в десяти метрах впереди прям на пешеходной тропинке. Его тело неестественно дергалось, руки и ноги выворачивались под невообразимыми углами. От ужаса Рика закрыла рот, чтобы не закричать. Ей следовало бы бежать со всех ног, но ужас сковал ее, а отвращение от увиденного не давало отвести взгляд. Она продолжала смотреть, как старик корчился. Он почему-то не кричал, лишь мычал и хрипел, будто что-то сдавило легкие. А потом его грудь взорвалась. Брусчатка вокруг стала алой от крови. Все закончилось. Внезапно и очень кроваво. Старик лежал неподвижно, обломки ребер и внутренних органов обрамляли дыру в груди, смешавшись с обрывками одежды. Кровь медленно заполняла трещины в брусчатке. В воздухе запахло серой, словно кто-то зажег множество спичек.

Рика поднялась, все еще боясь дышать. Что делать? Бежать? Звать на помощь?

Она осмотрелась. Похоже, никто, кроме нее не видел, того, что произошло. Снова бросила взгляд на тело. Долг Давиду. Если завтра до заката она не закроет его, король воров продаст ее в рабство в какой-нибудь бордель, чтобы она отрабатывала долг своим телом. Сбежать не выйдет.

Не могло же быть все зря?

Рика подкралась к телу. Она не знала, что убило этого человека. Зато знала, что мёртвым уже ни к чему материальные вещи. Подойдя ближе, ее чуть не стошнило от вида и запаха тела, руки тряслись и стали липкими от страха. Она отвернулась, наощупь негнущимися пальцами нашла цепочку с подвеской, на которую положила глаз. Та была липкая от теплой крови. Рика спрятала ее у себя в одежде. Пошарила по карманам трупа, забрала кошелек и узелок, что старик купил на рынке у альва. Потом разберется, что там. Она расстегнула небольшую поясную сумку. Книга. Воровка скривилась. Она никогда не понимала ценность книг, ибо сама не умела читать. Но вдруг эта важная.

Забрав книгу в кожаном переплете, Рика схватила еще теплые пальцы мертвеца, потянув на себя, стянула перстни с драгоценными камнями, а затем побежала, что было сил прямиком через рощу, прижимая украденное к груди как утопающий цепляется за протянутую ему помощь. И мысленно молилась Триединой, что не наделала ошибок, которые будут стоить ей жизни.

***

Кайрос Адар не сразу понял, что виной его пробуждения был настойчивый стук в дверь его квартиры, а не болезненный звон в его голове. Мужчина с трудом разлепил опухшие после бурной ночи веки. Стук в дверь эхом отдавался пульсирующей болью в черепе. Смешивать вино с альвийским бренди прошлой ночью оказалось огромной ошибкой, но об этом его никто не предупредил.

– Кайрос! Ты там вообще?! – донесся из-за двери знакомый мужской голос.

– Да, Кейл. – Адар с трудом скатился с постели и сел, обхватив руками голову, которая была готова лопнуть от боли. Глаза, казалось, собирались выдавиться из орбит. – Ты смерти моей хочешь? Во имя Триединой, прекрати стучать! Я сейчас. Только оденусь.

Кайрос натянул на тело дурно пахнущую рубашку со следами рвоты. Надо будет заглянуть в прачечную, но пока и так сойдет. Штаны остались на нем еще со вчера. Видимо, будучи пьяным, он не смог совладать с ремнем и уснул прямо так.

Он тяжело поднялся, держа руками голову, словно та могла развалиться на части. У кровати стояла недопитая бутылка бренди, и Кайроса замутило, когда он заметил ее. В ближайшие дни он точно не притронется к выпивке. Однако, он восхищался способностями некоторых личностей начинать свой день после бурной ночи глотком или несколькими.

–А нельзя побыстрее? Это срочно! – сказали за дверью.

Прошлепав босыми ногами по деревянному полу, Кайрос доплелся до двери, дрожащими пальцами поднял крючок и открыл. За дверью стоял взъерошенный Кейл – невысокий стройный юноша альв со светлыми волосами и большими синими глазами. Одет Кейл был в форму следователей Сантремира – сине-черный камзол с ассиметричным рядом пуговиц на груди. На носу круглые очки, придававшие парню солидности, но носил он их не для этого, а из-за плохого зрения вблизи.

– Надеюсь, причина, по которой ты тарабанишь мне в дверь ни свет ни заря в мой законный выходной достаточно важная, иначе я спущу тебя с лестницы, Кейл. – угроза получилась вялой. Кайрос оперся всем телом о дверной косяк, чтобы не шататься. Все мышцы болели. Но голова – о, богиня! – это колокольная башня, а не голова!

– Вообще-то уже давно за полдень. Ох! – юноша закрыл лицо рукавом, скривившись от отвращения. – Пахнешь отвратительно. Как и выглядишь. Что ты пил?

– Отличное вино пятьдесят девятого года и лучший альвийский бренди, разве не видно? – Кайрос потер глаза пальцами. – Что тебе нужно?

– Шеф требует, чтобы ты явился к нему. Мы явились. Немедленно.

– У меня выходной, так что можешь ему передать, чтобы катился в пустоту.

– Кайрос, это правда важно. Жантар знает, что ты сегодня должен отдыхать, но никто, кроме тебя, не подходит.

– Не подходит для чего?

– Он расскажет. Собирайся. – Кейл хотел было войти, но Адар твердой рукой остановил его.

– Не так быстро, здоровяк. Я и шага не сделаю. Раз Жантар знает, что у меня выходной, то так же знает, что я могу послать его в задницу, и мне за это ничего не будет. Так ему и передай.

Кайрос почти закрыл дверь, когда Кейл все же успел просунуть ботинок между косяком и дверью. Зарычав, Кайрос сильнее потянул дверь на себя.

– Ай! – зашипел Кейл от боли. – Убили ювелира! Кайрос, ты мне ногу сломаешь!

– А я тут причем? – выглядывая в щель между дверью и косяком спросил Адар.

– Прошу тебя, пойдем со мной. Детали узнаешь у шефа.

– Жди за дверью. И ногу убери.

Юноша послушался.

Кайрос захлопнул дверь и шумно вдохнул.

Будь проклят Кейл, которому он не мог отказать. Возможно, Жантар знал это и нагло пользовался, послав за Кайросом именно его младшего помощника.

Он провел рукой по волосам, взъерошив их. Они тоже требовали чистой воды и мыла. Убийство мага-ювелира. Магов и раньше убивали. Что с этим делом такое, что им понадобился именно Кайрос? Он провел ладонью по шершавой щеке. Сойдет. Бриться дрожащими от похмелья руками не хотелось. Осмотрев себя, он решил найти рубашку почище и пойти с Кейлом к Жантару.

Не надо было смешивать бренди с вином. Почему вчера его никто не предупредил?

***

Кайросу с трудом удавалось стоять ровно. Каждая мышца болела, как и голова, хотелось присесть, а лучше прилечь, но никак не стоять по стойке смирно. Форма на нем сидела неровно, местами помялась и имела следы вчерашних развлечений. Рядом с ним стоял Кейл, идеальный образец следователя, одетый с иголочки и причёсанный. Полная противоположность Кайросу. И упрек. Напротив них за высоким столом из темного дерева сидел Жантар – пожилой крупный мужчина, когда-то мускулистая фигура которого успела оплыть от долгой сидячей работы, а макушка блестела лысиной. Присыпанные сединой густые усы прятали верхнюю губу главного следователя полицейского участка Зеленого округа, но Кайрос знал, что он прячет за ними уродливый шрам, полученный когда-то давно, когда он еще не занимал свое кресло главного следователя.

– Ты снова пил. – Жантар неодобрительно посмотрел на Адара.

Следователь молчал. Он знал, что врать или оправдываться бесполезно. Сейчас шеф скажет, что это плохо и может сказаться на его работе.

– Ты ведь знаешь, что выпивка не доведет тебя до добра, Кайрос. Этот яд убивает ум, а он главное в нашей работе. – он постучал толстым пальцем по виску. Старик с возрастом становился все более предсказуемым.

– Ты звал меня, чтобы изображать мою мать, или все-таки что-то важное случилось? Я все еще надеюсь на выходной, знаешь ли. – спустя долгую паузу и выжидающий взгляд начальника, добавил. – Сэр.

– Звал. Спасибо, Кейл, что привел его сюда. – Жантар тяжело встал из-за стола. – Убили мага.

– Соболезную. Теперь я могу идти?

– Не испытывай мое терпение, Адар! Убитый – Ористо Кайн. Член Рубиновой ложи.

Кайрос вздрогнул. Задница Якова, он надеялся, что никогда в своей жизни больше не услышит слова «рубиновая ложа»! Однако, он постарался не показывать виду, что его взволновал данный факт.

– Я уже понял, что важная шишка. Но все еще не понял, причем здесь я. И с чего вы решили, что его убили, а не он сам себя прибил своей магией? Такое среди рубиновых колдунов не редкость.

– Такое случается только с учениками, а не с мастерами. Его тело нашли под утро в Зеленом округе. Его будто… – он долго подбирал слова.

– Будто что-то вырвалось у него из груди. Как цыпленок из яйца. – закончил Кейл.

– Да. Есть предположение, что здесь замешаны демоны.

– Тут и виспу понятно, что демоны. – Кайрос закатил глаза и быстро пожалел об этом. Жест заставил его скривиться от боли. – Пусть инквизиция занимается расследованием, разве это не их дело?

– Дело инквизиции – ловить одержимых по пустошам, эти дикари не умеют вести дела в цивилизованном городе. Сантремир – наша территория. А раз тело нашли в Зеленом округе, то нам и расследовать. – ответил Жантар.

– Жантар, демоны – это не какая-то уличная шпана! И даже не преступный синдикат! Это, яйца Якова, демоны! Если наша догадка верна, что мы им… или ему сделаем? Арестуем? Демона, у которого может быть… Да что угодно! Все еще не понимаю, почему я здесь. – упрямился Кайрос.

Глава участка тяжело опустился обратно за стол, бросив на Адара полный осуждения взгляд из-под густых бровей.

– Ты понимаешь, просто не хочешь принять. Кайрос, из всех моих людей лишь ты изучал магию. Значит, тебе расследовать это дело.

– Стоп-стоп-стоп! – Адар замахал руками. – «Изучал магию» и «убил на дуэли члена ложи, за что был лишен фамилии и права наследства» – разные вещи, вам так не кажется?

– Даже так ты знаешь о тонких магических материях больше, чем любой из нас, Кайрос Адар. – шеф нарочито обратился к нему по полному имени, чтобы подчеркнуть важность момента. – Дело сложное и необычайно серьезное. Мы должны найти истину и наказать виновного. Инквизиция, скорее всего, не станет этим заниматься, они всегда оказываются слишком заняты, когда речь заходит об одержимых в городе. Их подход не менялся столетиями, современный мир слишком сложно устроен для их консервативных мозгов. И у них нет нашего опыта. Твоего опыта. – он подвинул в сторону следователя стопку бумаг. – Здесь все, что мы успели выяснить. Кейл покажет тебе место, где нашли тело. И само тело, если нужно.

– Но…

– Никаких «но»! – Жантар стукнул по столу своим квадратным кулаком. – Если разберешься с этим делом, я дам тебе не просто выходной, а целый гребанный отпуск! А теперь – свободны. Оба.

Кайрос молча забрал бумаги со стола главы и вышел, хлопнув дверью. Скрипнув зубами от недовольства, он сжал бумагу так, что побелели костяшки.

– С чего начнем? – с энтузиазмом спросил Кейл, выглянувший из-за его плеча.

– С прачечной.

Пихнув в грудь юному следователю полученные документы, Кайрос Адар направился к выходу.

***

Черный округ в Старом городе являлся самой древней частью Сантремира, а также самой большой.

И самой грязной. Даже в фамианском гетто жители старались поддерживать чистоту, не допуская на улицах куч отходов и мусора. В Черном округе всем было плевать.

Старинные здания с когда-то прекрасной отделкой превратились в корявых чудовищ с потемневшей шкурой, отпавшая штукатурка и дыры были их шрамами, а сновавшие туда-сюда люди – паразитами. История Сентремира начиналась отсюда, с годами город разросся до огромных размеров, новые здания росли все выше, скрывая прошлое под своей тенью. Теперь этот район заслуженно считался неблагополучным. Солнце сюда никогда не заглядывало, его скрывал искусственный купол, на котором построили новую часть города. Небо над Черным округом буквально состояло из камня и стали. Электричество сюда никто не проводил, поэтому улицы скудно освещали флуоресцентными растениями и грибами, света которых едва хватало, чтобы не заблудиться в лабиринте ветхих зданий. Здесь жили все те, кому не нашлось места под солнцем – рэкетиры, воры, проститутки, наемные убийцы, контрабандисты, беглые преступники, даже одержимые – все, кого боялись и предпочитали не замечать наверху. Здешних обитателей не смущала грязь на улицах и крики по ночам. В Черном округе были свои правила и свои правители, констебли заходили сюда чуть чаще, чем никогда.

И, если где и можно найти покупателя для вещей, украденных с еще теплого мертвеца – то только здесь.

Рика выросла в фамианском гетто, и, хотя она не любила Черный округ, здесь она чувствовала себя почти как дома. Здесь она научилась всему, что умеет. Несмотря на все опасности и отвратительный внешний вид, преступный Сантремир был куда честнее того, что происходило наверху. Этим он и подкупал воровку. Здесь не нужно было скрывать угрозы за фальшивыми улыбками, нож у горла всегда оставался ножом у горла.

Ей нужна была территория Буяна – главаря одной из многочисленных местных банд, с которой Давид состоял в дружеских отношениях. Хотя улицы вокруг и казались до невозможности одинаковыми, узкими и непримечательными, весь район давно поделен на сферы влияния местных авторитетов. Зайди не туда – получишь нож под ребра. Быть одной из людей короля воров оказалось крайне удобно – Давида считали хитрым и опасным главарем, поэтому Рика могла свободно передвигаться почти по всему Черному округу. Именно поэтому она в свое время выбрала его банду. Одиночки долго не живут.

Войдя в чужие владения, Рика буквально кожей почувствовала упавшие на нее взгляды, пусть улицы и казались безлюдными. Спустя пару кварталов из одного из домов к ней вышел мужчина – возможно, если бы не сломанные когда-то нос и челюсть, он мог бы считаться симпатичным. Незнакомец преградил воровке путь, сложив на груди мускулистые руки. Рика улыбнулась, показывая дырявую монету – знак того, к кому она принадлежит. Кивнув, здоровяк скрылся в том же здании, откуда вышел. Девушка прошла дальше.

Она искала дом с черным крестом на двери. В нем жил скупщик по имени Заир – альв и бывший член Братства Истоков, прославившийся в Старом городе тем, что занимался всем, от чего могли отказаться другие его коллеги. Вскоре Рика нашла – деревянная дверь, выкрашенная блестящей черной краской. Фамианы верили, что это защищает дом от злых духов, странно видеть подобное у альва. Рика усмехнулась – в Черном округе водились вещи пострашнее злых духов, и они были куда реальнее языческих сказок ее народа. Она постучала. Никто не ответил. Тогда Рика толкнула дверь. Открыто. Девушка осторожно вошла внутрь.

Внутри оказалось темно, темнее, чем снаружи – небольшую комнату освещала лишь пара толстых свеч, в углу кучей валялись подушки с бахромой на прожжённом углем ковре. Из стоящего в том же углу кальяна вилась тонкая струйка янтарного дыма. Вся комната была наполнена многочисленными амулетами, статуэтками и безделушками, дымились палочки с благовониями. От всего этого у Рики зачесалось в носу и запершило в горле. Хозяин дома сидел на полу у дальней стены напротив двери, скрестив ноги. Перед ним находился низкий столик с дымящимся напитком.

– Заир?

Незнакомец поднял ладонь, жестом призывая к молчанию. Рика поджала губы, только подрагивающая нижняя пара ушей выдавала ее волнение. Она ждала, прошло несколько минут, которые для воровки, казалось, превратились в часы.

– Чем могу помочь, о дочь удачи? – хозяин дома открыл глаза, настолько черные, что не видно зрачка. Смуглая кожа казалась почти глиняной в полумраке свеч. Одет он был экзотически для этого места – просторная рубаха и шаровары, перевязанные на поясе широким отрезом ткани – традиционная одежда, которую давным-давно носили альвы, Рика видела такую на праздниках. Для сектанта с пустошей говорил он почти без акцента.

– Ты Заир?

– О, у меня много имен, но когда я веду дела с друзьями, то предпочитаю это имя. Да, я тот, кого зовут Заир. – смуглый альв закивал и улыбнулся. Белизна его зубов контрастировала с темной кожей.

– Меня зовут Рика.

– Мне необязательно знать, как зовут тебя. Но ты здесь по делу. – он жестом пригласил ее сесть напротив. Рика села на подушки, скрестив ноги, как Заир. – И дело это, должно быть, необычайно важное, раз ты нашла меня, о дочь хитрости.

– Ты всегда так разговариваешь? – воровке было несколько не по себе от этого мужчины. В Черном округе часто встречались сумасшедшие.

– Только с тобой, отрада моих очей.

Его лицо не покидала широкая улыбка. Он замолчал, выжидающе глядя на девушку.

– Как ты заметил, я по делу. Интересуют ли тебя… вещи?

– Заира интересует все, что можно купить. И все, что можно продать.

– Как тебе такое? – Рика положила на низкий столик между ними медальон мертвеца. Размером с ладонь, плоский золотой блин с причудливой гравировкой и вытравленным изображением глаза. Металл сам по себе необычайно ценен в Сентремире, однако, будь эта безделушка не золотой, а платиновой или аллюминиевой, девушка стала бы мгновенно сказочно богата.

Скупщик осмотрел безделушку с неподдельным интересом. Внезапно улыбка покинула его лицо.

– Это кровь? – серьезно спросил он, развернув медальон обратной стороной.

– Ах, это… – Рика не нашла, что соврать, поэтому честно ответила. – Да.

– Тогда тебе лучше покинуть мой дом. – из его тона испарилась прежняя любезность. Он с нескрываемой брезгливостью вернул Рике медальон.

– Я никого не убивала! – воровка подвинула вещь обратно к Заиру. – Я воровка, а не убийца. Это…долгая история. Но клянусь, я никого не убивала. Я лишь забрала с трупа.

Заир больше не улыбался. Он не отрывал взгляда от золотой безделушки, красивый лоб прорезала глубокая складка. Он думал.

– Вижу, ты не лжешь, дочь истины. Сколько ты хочешь за столь щедрый дар?

– Пятьсот советников.

Скупщик выпучил глаза.

– О, госпожа сделок, боюсь, твой дар стоит куда меньше.

Рика скрипнула зубами.

– Поверь, я знаю, сколько может стоить такая штука. Это же чистое золото! Если этого мало, то вот. – она добавила к медальону два перстня с красными камнями. Однако, Заир, кажется, не сильно ими заинтересовался. Его слишком испугала кровь.

– Но здесь кровь, о юная госпожа. Дурной знак. Плохое дело. Мои клиенты приносят мне честно заработанные вещи, не оскверненные подобной грязью.

– Хорошо. Сколько ты дашь еще и с этим? – она настаивала. И выложила на стол мешок с семенами, которые старик купил на рынке у альва. И книгу в кожаном переплете. Заир потрогал семена, понюхал, попробовал на вкус, затем кивнул сам себе. Посмотрел на книгу, пролистал пару страниц, снова улыбаясь.

– А это ничего не стоит, о госпожа интриг.

– Что это? – Рика даже не пыталась открывать книгу. Зачем, если не умеешь читать?

– Дневник. Некоторые люди пишут в них свою жизнь, свои мысли. Даже я не смогу это продать. Можешь выбросить, или оставить себе, о прекрасная.

– Ясно. Сколько?

Заир долго смотрел на предложенный ему товар. Золотой медальон, драгоценные кольца, семена.

– Двести пятьдесят.

– Что?!

– Это самая лучшая цена, что я могу тебе дать, о дочь удачи. Если тебя это не устраивает, можешь найти другого скупщика. Но клянусь лунами и солнцем, никто, кроме меня, не станет покупать у тебя это. – он взял двумя пальцами одно из колец, поднеся к свече, крутил его так, что отражение пламени стало танцевать внутри камня. – Ты знаешь, что это? – воровка покачала головой. – Это рубин. Ты обокрала ювелира, дочь хитрости, колдуна, если хочешь. Такие вещи очень тяжело продавать. И очень опасно. Никто, кроме меня не станет связываться с драгоценными камнями, никто, кроме меня не предложит тебе больше. За такой риск тебе придется согласиться с моим предложением. Или уйти с пустыми руками.

Рика зажмурилась. Заир прав, ювелиры надежно хранили свои секреты, никто, кроме них не смел носить на себе драгоценные камни, и уж тем более работать с ними и продавать их, вряд ли кто-то вообще согласится с ней разговаривать, не говоря уже о том, чтобы заплатить столько, сколько она просит. Но Заир даст ей лишь половину той суммы, которая ей нужна. Сегодня на закате ее время истекает.

Откуда же ей было знать, что в кольцах рубины? Откуда ей было знать, что она выбрала обокрасть именно мага?

Что же делать?

***

Сложив руки на груди, Кайрос лежал на деревянной лавке для посетителей прачечной. Голый по пояс, он ждал, когда его одежду приведут в порядок после вчерашней попойки. Он не мог приступать к работе в том виде, в котором появился в кабинете шефа. Точнее мог, Кайросу было плевать, что о нем подумают другие, но вот шеф ему голову открутит, если он будет бродить в таком виде по Сантремиру и позорить честь следователей Зеленого округа. А его голова раскалывалась и без нотаций зануды Жантара.

Девушка приемщица скрипела ручкой по бумаге, сидя за своим столом, изредка бросая неодобрительные взгляды на полуголого следователя. За стеной доносился плеск воды и женские разговоры. Кайрос прикрыл глаза, прислушиваясь к умиротворяющему фону.

– Тело, кстати, пока в нашем морге. Нам бы поторопиться, пока Ложа не потребовала его у нас.

Кайрос открыл один глаз и покосился на Кейла, который сидел на лавке напротив.

– Заткнись, Кейл. Нам некуда торопиться. Маг уже мертв. Убежать он точно никуда не сможет.

– Как ты можешь быть так спокоен?

– А почему я должен волноваться? – он закрыл глаз обратно.

– Убийство члена Рубиновой ложи! Такого же не было со времен… – юноша запнулся.

– Со времен Сатрапа Безумного. У наставника Ложи случилась паранойя, что его хотят убить другие члены общества, и начал подсылать к ним убийц. Кейл, я учил историю, и это было двести лет назад.

– А что если…

– Слушай. – Адар резко сел, перебив Кейла, о чем моментально пожалел, когда череп взорвался болью в ответ на резкие движения, а перед глазами словно вспыхнул яркий свет. Он прикрыл глаза рукой, болезненно морщась. – Ложа и ее маги – влиятельные люди, у которых могу быть враги. Я почти уверен, что кто-то убрал конкурента на пути по карьерной лестнице. Или старик по глупости забыл о какой-нибудь магической предосторожности и прибил сам себя. Да, такое обычно случается только с зелеными учениками, но не значит, что не может случиться со старым пердуном вроде Ористо.

– Ты не видел его тело, Кайрос. Жертву будто разорвало изнутри. Что-то. Или кто-то. Если все было так, как ты говоришь, почему Ористо убили именно таким способом? Почему не яд, или змея в постель, как любит аристократия? Наемный убийца, на худой конец?

Кайрос положил голову на ладонь. Сейчас он худо соображал. Проклятое похмелье.

– Если ты такой умный, лучше принеси мне воды, пока я не сдох. Как только мне вернут форму, сходим и осмотрим тело, раз ты настаиваешь.

Он не любил смотреть на трупы. Было в этом что-то тоскливое, даже мрачное, словно вид чужой смерти лишний раз напоминал Кайросу о его собственной смертности. Кейл ушел за водой, оставив следователя в компании его угрюмых мыслей.

***

Морг находился в Зеленом округе, по не самой счастливой случайности, неподалеку от места, где нашли тело покойного Ористо. Этот квартал остается не только самым красивым и дорогим – здесь находились лечебницы и аптеки, а также пара усадеб-санаториев. Медленно, но верно Кайрос приходил в себя от похмелья. Ему хотелось сдохнуть чуть меньше. Сам морг расположился под лечебницей Милосердной Сары, печально известной тем, что здесь брались за самые тяжелые случаи самых безнадежных хворей, которые не брала даже магия. Печально известной от того, что статистика смертности в этой больнице была ужасно высокой по понятным причинам. Рядом с лечебницей вскоре вырос также приход Погоста Последнего пути – церкви той части веры в Триединую, что отвечала за погребальные обряды и смерть. Острые шпили черной крыши прихода выглядели еще зловеще из-за окружающей его чистоты и яркой зелени. Даже такая небольшая церквушка Погоста одним своим видом нагоняла тоску и тревогу.

Улыбнувшись на входе хорошенькой медсестре, Кайрос вошел во двор лечебницы. Огороженная каменным высоким забором, по которому ползли вьющиеся растения, больница Милосердной Сары представляла собой трёхэтажное белоснежное здание с окнами в человеческий рост. Во дворе, полном цветов и плодовых деревьев, гуляли пациенты в сопровождении либо родственников, либо персонала, либо в обществе друг друга. Пройдя по засыпанной мелким щебнем тропе, следователь свернул на задний двор и спустился по широкой каменной лестнице в подвал. Кейл послушно шел позади.

Постучав в тяжелую деревянную дверь, Кайрос ждал. Вскоре в двери открылось окошко, откуда на Адара уставились маленькие серые глаза.

– Привет, Лланс. Мы по делу.

Окошко закрылось, послышались звуки открывающегося засова. Что-то тяжелое и металлическое грохнулось за дверью на каменный пол. Лланс выругался самым непристойным способом, что Кайрос не сдержал улыбки. Кейл неодобрительно покачал головой. Неженка.

Дверь открылась. Лланс стоял в проходе, одетый в белый халат в пятнах крови и еще других, странного цвета. Одной богине известно, что это были за пятна. Щуплый мужчина с птичьими чертами лица, он не любил, когда его беспокоили, но Кайросу он нравился. Лланс был профессионалом в своем деле. С такими приятно работать – ни слова не по сути.

– Я думал, у тебя выходной. – заметил коронер без эмоций. Можно считать это вполне радушным приветствием.

– Я тоже так думал.

– Вы за магом-ювелиром? Проходите. – Лланс провел их внутрь, закрыв за собой дверь. Кайроса замутило сильнее – запах в подвале стоял просто убийственный. Несмотря на прохладу, тела все равно трогало разложение, поэтому от вони здесь невозможно избавиться или укрыться. Следователь постарался дышать неглубоко и поверхностно. – Вы вовремя, Рубиновая ложа уже прислала запрос на выдачу им тела. Я пока не ответил, все ждал, когда Жантар пришлет кого-то из отдела. Правда я думал, что это будет кто-то другой. Ничего личного, Адар.

– Тебе с такой дальновидностью надо у нас работать, а не в мясе ковыряться.

Они шли по длинному узкому коридору, проходя мимо комнат без дверей, где на столах лежали тела, накрытые тканью. Серый камень, сырой воздух, ужасный запах, скудный свет из пыльных электрических ламп – гнетущая атмосфера.

– Я люблю свою работу.

– Ага, не сомневаюсь. – бросил Кайрос почти уважительно.

Лланс свернул в одну из комнат и привел следователей к одному из столов. На нем лежало тело старика, судя по торчащим из-под кровавой простыни и покрытым старческими пятнами жилистым ногам.

– Я вас оставлю. Если будут вопросы, я в операционной.

С этими словами коронер ушел.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Кейл, когда Лланс ушел. Юный альв закрывал лицо надушенным платком, не в силах терпеть запах разложения десятков тел.

– Он зовет свою мясную лавку операционной. По-моему, это забавно.

Юноша мрачно промолчал в ответ. Пожав плечами, Кайрос брезгливо взял ткань за край и откинул прочь. Увиденное заставило его отшатнуться, а желудок подпрыгнуть к горлу. Он отвернулся, чтобы справиться с отвращением.

– Что за дерьмо?!

– А я ведь предупреждал. – заметил Кейл удовлетворенным тоном.

Грудь старика была вскрыта будто изнутри – ребра торчали наружу, с обломков костей свисали обрывки мышц и внутренних органов. Остекленевшие глаза старика остались открытыми, на его лице застыла гримаса ужаса и боли, рот перекошен в кошмарном оскале, длинные пальцы с распухшими суставами скрючились, как лапки мертвого паука. Запах здесь был еще хуже, чем во всем морге. Кайрос приложил рукав к лицу. Свежая форма пахла мылом, но плохо спасала от сладковатого трупного запаха.

Справившись, наконец, с отвращением, следователь склонился над телом чародея, всматриваясь в края раны. Было похоже, будто из тела старика что-то вылупилось, разорвав его тело, подобно скорлупе. Кайрос задумался. Оружия или любого другого известного ему способа заставить грудь человека взорваться изнутри не было. Значит, виновата магия. Собравшись с силами, он убрал рукав от лица и принюхался. Сквозь трупную сладковатую вонь едва угадывался запах серы – словно кто-то жег спички. Запах демонов. Кайрос бросил на напарника обеспокоенный взгляд – догадка подтвердилась, однако, это не тот случай, когда следователь рад своей правоте. Демоны были последними существами во всем Талауме, с которыми бы хотел связываться Кайрос по своей воле.

– То, что его убили магией, сомнений нет. Как и то, что это сделал либо демон, либо связанный с демоном сделкой. Что у него было с собой, когда его нашли?

– Ты до сих пор не читал дело? – всплеснул руками Кейл.

– Зачем? Для этого есть ты.

– Аргх! С ним толком не было ничего. Наверное, убийца хотел, чтобы все выглядело, как ограбление.

–Сомневаюсь. Чтобы обокрасть ювелира нужна смелость. Сколько ты знаешь смелых воров?

Кайрос взял с тумбы рядом толстые кожаные перчатки, надев их и кривясь от отвращения, полез трупу в рот. Ничего, кроме того, что у старика не хватало зубов. Вполне естественно для его возраста. Глубоко вдохнув, следователь погрузил руку в раскрытую грудную клетку, вслепую шевеля пальцами в холодных внутренностях.

– Наощупь как моя бывшая.

– Ты ужасен. – Кейл скривился. Он никогда не был ценителем подобного юмора. Парень рос в благородной семье и воспитывался для другой жизни. Но подростковый бунт, а затем и юношеский максимализм привели его в профессию следователя, о которой он не сожалел ни дня.

– Неправда. – он вынул руку в перчатке из тела. В пальцах он сжимал какой-то черный переливающийся осколок. – Я бесподобен. – закончил Адар, рассматривая находку.

– Что это?

– Если бы я знал. Но, думаю, это орудие убийства. Чуешь? – Кейл принюхался к осколку. – Сера. Эта штука, чем бы она не была, попала в тело несчастного Ористо. Потом вдруг начала увеличиваться в размерах. Видишь, какого цвета губы, лицо и шея? Старик начал задыхаться от того, что что-то сдавило ему на легкие изнутри. Он упал, корчась от боли. Под ногтями земля, некоторые пластины обломаны. Маг мучился довольно долго, царапая землю, пока штука в его груди не взорвалась, как мыльный пузырь, вскрыв грудную клетку бедняги.

– И?

– Пока это все. Я не знаю, что это, – он покрутил осколок в тусклом свете ламп. – возможно, стоит поискать еще осколки в месте, где нашли тело. Но твоя догадка про то, что убийца хотел подстроить все под ограбление не выдерживает критики. Вряд ли убийца вообще был поблизости в момент смерти Ористо. Погоди! Про вещи. Его драгоценности были при нем??

– Ты про медальон, который носят члены Ложи? Или про рубины? Нет. Ни того, ни другого. – Кейл отрицательно покачал головой.

– Тогда здесь только два варианта развития событий. Либо медальон сорвало магическим взрывом грудной клетки, и она лежит где-то в траве неподалеку от места смерти нашего мага.

– Либо?

Кайрос нахмурился.

– Либо за Ористо следили, пока тот не умрет, чтобы забрать его вещи. Эти штуки очень важны для Ложи, почти бесценны, насколько я знаю, никто из ее членов в здравом уме и по собственной воле не расстанется с ними. Ювелиры ревностно хранят свои секреты, настолько, что готовы умереть за них. Хороший вопрос, кому могло понадобиться имущество мага-ювелира, еще и члена Рубиновой ложи? Пойдем. Покажешь мне, где нашли тело.

***

– Расскажешь больше про ювелиров? – Кейл по пути донимал Кайроса вопросами о магии, будто тот был в этом специалистом. Да, он знал больше других, но вряд ли это делало его достаточно компетентным в подобных вопросах.

– Я знаю лишь немногим больше твоего, Кейл. Я был в самом начале пути, когда меня выгнали из семьи, лишив наследства, ты же помнишь. Адар – древняя фамилия, берущая начало со времен первых поселенцев Нового света, мой род занимается добычей и обработкой алмазов. Алмазы могут подарить магу силу и выносливость десятка человек. Покойный Ористо был рубиновым магом. Рубины дают магу власть над огнем. Рубиновая ложа, наверное, самая многочисленное магическое сообщество в Сантремире, но не самое старое. За время ее существования успели исчезнуть несколько древних рубиновых фамилий, и появиться новые династии рубиновых ювелиров.

– Значит, существует Алмазная ложа?

Кайрос сощурился.

– Ты не уймешься, да? Нет. Во всем Сантремире лишь одна династия смогла подчинить себе искусство добычи, обработки и использования алмазов. Твой покорный слуга непутевый потомок этой самой династии. Так что если бы существовало сообщество алмазных чародеев, то оно бы скорее всего звалось Адарской ложей.

– А… Почему ты никогда не рассказывал об этом? Ну, то есть, я знал, что ты вроде как изгнанный наследник какой-то древней семьи, но и подумать не мог, что ты тот самыйАдар, а не просто тезка.

У Кайроса и без этого слишком часто возникали недопонимания в работе из-за того, что его фамилия начиналась с буквы «А». Любой, чья фамилия начиналась с этой проклятой буквы, являлся потомком отцов-основателей Сантремира, тех, кто заложил первые кирпичи в фундамент Черного округа, когда он еще не носил такое название. Вся старая аристократия начиналась с «А» – Адары, Амслеры, Анточи, Алейны и другие. Кайрос не желал иметь с ними ничего общего, не хотел, чтобы к нему относились по особому только потому, что он ему повезло (или нет) родиться с нужной буквой в фамилии.

С новой аристократией, в целом, следователь тоже не любил связываться. Он не видел между ними особых отличий, зато прекрасно замечал общие пороки, присущие влиятельным людям.

У Адара тоже имелись пороки, но с ними он уж как-нибуль сам разберется.

– А ты спрашивал? – парировал Кайрос. – И признаюсь, это не та часть моей биографии, которой я горжусь и охотно рассказываю. Даже друзьям. Поэтому я предпочел молчать.

Кейл просиял, улыбаясь.

– И чего ты так довольно скалишься? – недоверчиво сощурился Кайрос.

– Ты назвал меня другом. – признался юноша. – Это приятно.

– Я не называл. Ты сам додумал этот факт. – смущенно отозвался следователь, переводя взгляд на тропинку перед ними. Глупо отрицать, что он питал к юному альву самые теплые дружеские чувства. Пожалуй, он доверял Кейлу даже больше, чем самому себе, потому что прекрасно знал, что сам всегда оставался безответственным и ненадежным человеком. Однако, одно дело знать об этом, и совсем другое – признаваться вслух. Еще не хватало, чтобы Кейл зазнался!

Альв продолжал лучезарно улыбаться, пусть и не смотрел уже на своего начальника. И хорошо. Кейл умный парень, и все понимал без слов.

– Мы пришли.

Кайрос остановился. Солнце клонилось к западному краю города, удлиняя тени двух следователей. Многочисленные деревья делали Зеленый округ чуть темнее и прохладнее остального Сантремира. И свежее. Адар вдохнул полной грудью через нос – свежий воздух после посещения морга казался почти ароматным.

Место, где нашли тело Ористо, окружили констебли, отваживая посторонних, коих оказалось немного. Весть о том, что здесь произошло, наверняка расползлась быстрее сифилиса по борделю, поэтому люди и сами не прочь были обходить стороной это место. Кайроса и Кейла констебли пропустили без лишних вопросов.

– Это тот самый? – услышал Адар шепот одного из людей. – Кровавый Кайрос?

– Тихо ты! – шикнул на него другой.

Кайрос скривился. Когда эта история уже, наконец, канет в лету и его прекратят называть этим глупым прозвищем. Захотелось выпить.

– …нашли здесь. – похоже Кейл ему что-то объяснял, но Кайрос все прослушал.

– Что?

– Ты меня не слушал?

Следователь отмахнулся от помощника. Он и сам уже видел всю картину. Кровь с мостовой пока не отмывали, поэтому черное пятно на камне отчетливо говорило о том, где Ористо испустил дух. Вокруг, на траве, листьях розовых кустов и скамейках виднелись коричневатые и розоватые ошметки. Жужжали мухи.

– Осмотри газон и клумбы. – приказал он Кейлу. – Я поработаю тут.

Кивнув, помощник перелез через низкий кованный забор, исчезнув в ближайших кустах.

Кайрос присел на скамейку, которая каким-то чудом оказалась не запачканной кровавыми ошметками мага, и уронил голову на руку. Предчувствие говорило ему, что дело, за которое он взялся, ничем хорошим не кончится. Чертовски сильно хотелось выпить. Он потер болящие от похмелья глаза. Глупо надеяться, что Кейл сейчас волшебным образом найдет рубиновые украшения Ористо в траве, и все окажется не таким зловещим. Но надежда умирает последней.

Адар вспоминал свою жизнь в родительском доме. Ему там не сильно нравилось, отец требовал, чтобы сын построил карьеру в науке, либо политике, мечтал, как он освоит мастерство огранки и использования алмазов, как его предки. Не вышло. Кайрос сделал все возможное, чтобы его выкинули оттуда. Он никогда не вспоминал то время, а сейчас морщил лоб, пытаясь вспомнить те знания, что ему вкладывали в его пустую юношескую голову.

– Я нашел кое-то.

Кейл выбил следователя из воспоминаний. В светлых волосах помощника застряли суховатые листья.

– Хм?

Юноша распахнул ладонь. Кайрос глянул в нее и шарахнулся прочь, выпучив глаза.

– Ты совсем с ума сошел?! Это нельзя держать в руках без перчаток!

Вскрикнув, Кейл бросил черные частички на землю и отскочил прочь.

–Почему ты сразу не сказал?! – юноша побледнел от неподдельного ужаса. – Что мне делать?

Кайрос долго смотрел на него, ничего не говоря. Затем улыбнулся и взорвался смехом.

– Ой, видел бы ты свою морду, Кейл! – задыхаясь от смеха, сказал он.

Помощник не сразу понял, что его разыграли. К лицу вернулась краска. А затем он покраснел он смущения и гнева.

– Что за глупые розыгрыши, Адар!

Кайрос продолжал хохотать.

– Это ни хрена не смешно! Мы расследуем убийство, а ты ведешь себя, как ребенок!

– Прости, Кейл, но твое лицо того стоило. Не будь занудой, смешно же.

Помощник ответил испепеляющим взглядом.

– Я так не думаю.

– Ладно, ладно. Но эти штуки и правда лучше не брать в руки без защиты, учитывая, что они пахнут серой, одной богине известно, что это и чем опасно. Еще что-нибудь удалось найти?

– Боюсь, что нет.

– Жаль. – Кайрос встал и потянулся. – Видимо придется обратиться туда, куда я надеялся, никогда больше не вернусь.

– К отцу?

– Ха! Один-один. Нет, придется навестить Обитель инквизиции. Нужно выяснить, смогут ли они пролить свет на то, что за улики мы нашли в теле покойного. Запах серы говорит о демонах, а кто знает о них больше, чем инквизиция?

– Но ведь Жантар ясно сказал, чтобы инквизиция не лезла в это дело.

Кайрос отмахнулся.

– Жантар может тогда сам заниматься этим опасным расследованием и гонять демонов по улицам, радостно хрюкая, а лично я не откажусь от советов профессионалов. Но он доверил дело мне, так что мне решать, к кому обращаться за помощью. – он поднял взгляд на солнце. – Однако, сегодня мы уже не успеем. Предлагаю осмотреть место, где жила жертва.

Достав из нагрудного кармана блокнот, Кейл быстро пролистал маленькие страницы, пока не остановился на одной.

– Это в Четвертом округе. У меня есть адрес.

В ответ Кайрос потрепал альву волосы, словно ребенку. Помощник недовольно насупился, возвращая прическе аккуратный вид.

– Я знал, что могу на тебя положиться, парень. Пошли.

***

В старых фамианских рассказах говорилось о древних рощах, которые служили народу Рики не только укрытием, но и местом последнего пристанища для умерших членов клана. Фамианы не просто хоронили своих усопших, каждый удостаивался своего дерева, которое пускало корни глубоко в землю, питаясь гниющими соками закопанного тела, росло и крепло, устремляя свои ветви далеко в небо. Самые старые деревья в таких рощах не могли обнять у основания даже двое взрослых мужчин.

Но после Катаклизма все изменилось. Земля стала отравленной, древние памятные рощи погибли, деревья пусть и остались стоять, они были мертвы. Их окостеневшие остовы по-прежнему находились где-то за пределами безопасного города, надгробия для прошлого, но Рика никогда не видела их, а знала только по рассказам от старших. Фамианы и поныне пытались сохранить эту традицию – садить дерево над могилой покойного, вместо того, чтобы водружать безжизненный серый камень с датами жизни и смерти. Но выглядело фамианское кладбище жалко. Тоненькие деревца не выживали в глинистой земле, которую выделил Триумвират для этих целей, те немногие, кто смог укорениться, росли медленно, их слабые корни с трудом могли прогрызться через неподходящую для них почву, ветра склоняли к земле гибкие тонкие стволы и срывали тусклую листву. Фамианское кладбище, которое должно было служить сохранению традиций веками угнетаемого народа выглядело, как насмешка перед этими самыми традициями. У самой сантремирской общины не хватало денег, чтобы обеспечить этому мету должны уход. Рика с завистью смотрела на залитые лазурью и золотом луга за стенами города, луга, которые принадлежали ювелирам, способным ускорять рост растений. Многие из ее сородичей трудились там и рассказывали, что с помощью магии можно творить чудеса даже на самой ядовитой земле.

Вот бы хоть один ювелир помог им с памятными деревьями.

Смахнув слезу, Рика опустилась на колени перед слабым деревцем, на котором уже начали желтеть листья. Скорее всего, памятное дерево ее матери погибнет, как и другие тут, но Рика все равно не теряла надежды, что посаженное ей деревце окрепнет и сможет вырасти. Девушка покрепче привязала тонкий ствол к жерди, чтобы не позволить ветру гнуть и ломать слабый древесный побег, концы алой ленты трепетали под порывами безразличной стихии. Она подняла глаза, и ее взгляду предстал печальный вид. Многие могилы выглядели словно заброшенными после того, как посаженные над ними деревья засохли, но убирать их никто не стал. На этом холме с торчащими пучками пожелтевшей травы можно было насчитать лишь несколько десятков деревьев, но даже они мало походили на рассказы о прошлом. Даже не тень былого, скорее слабое воспоминание, едва уловимое, ускользающее сквозь пальцы, словно песок.

Рика сидела тут совсем одна. У фамианов не принято приходить на могилы к мертвым, те, кто это делал, либо пытался выходить дерево, либо провел больше времени среди альвов и людей.

– У меня не получилось. – всхлипнула она, вставая. – Я не знаю, что теперь будет, мама. Мне некуда идти, некуда бежать. Я могла бы просто забрать те деньги, что у меня сейчас есть и попытаться скрыться в пустошах, но это невозможно. Давид узнает. И найдет меня. И тогда все станет только хуже… – Рика утерла намокшие глаза. – Я видела тех, кто уже пытался так сделать и видела, что с ними стало. Мне страшно… Но я должна попытаться убедить его дать мне время. У меня нет иного выбора.

Стряхнув пыль с брюк, Рика развернулась и пошла к выходу с кладбища, которое так и не стало рощей памяти. Глаза воровки все еще щипало от слез. Сомнения разрывали ее надвое. А что, если все же попытаться сбежать? Что, если ей повезет больше, чем другим? Но страх перед расправой душил эти мысли, вынуждая идти вперед. Она своими глазами видела, что король воров делал с теми, кто нарушал условия сделки, и в сравнении с этим смерть казалась не самым дурным исходом. Рика боялась, у нее дрожали руки, она чувствовала себя в ловушке и, по сути, в ней она и находилась.

У Рики вспотели ладони, пока она шла к Давиду. Карман оттягивала приятная тяжесть монет, но это была лишь половина той суммы, которую она осталась должна королю воров. А сегодня вечером ее время истекало, но Рика не оставляла надежды, что сможет убедить Давида дать ей еще немного времени. Ведь она вернула большую часть долга.

Будь прокляты эти деньги!

Самопровозглашенный король воров обитал в баре «Деревянная нога», находившемся на границе между Черным округом и Старым городом. Ничем не примечательное заведение на первый взгляд, а все потому, что самое интересное и незаконное надежно скрывалось от любопытных глаз. Под «ногой» находился еще один этаж, где творились незаконные сделки, а тот, кто нуждался в укрытии, мог его там найти на неопределенный срок за вполне определенную плату. О секретном подземном этаже бара знали только избранные и надежные люди Давида. Когда-то Рика гордилась тем фактом, что смогла войти в круг людей, знавших об этом месте. Теперь…теперь она не испытывала ничего, кроме страха.

У бара не имелось двери – лишь коричневая в пятнах занавеска. Хозяин прекратил попытки чинить дверь после того, как ее сломали трижды одну за неделю. Древесина выходила в круглую сумму, слишком круглую для подобного заведения.

Внутри всегда оставалось темно и шумно. Разношерстные посетители, от обычных попрошаек до рабочих, стремились как можно быстрее расстаться с монетами в своем кармане, дабы наполнить желудки дешевой выпивкой и сытной едой. Рика с трудом пробралась через снующих официанток и тесно стоящие столики к двери на кухню. По пути кто-то ущипнул ее зад, она гневно обернулась, но не нашла того, кто это сделал.

Войдя в кухню, ее встретила Нана, кухарка, которая работала здесь, сколько Рика помнила. Понимающе кивнув, Нана отерла мокрые руки о старый фартук и отдала воровке ключ с шеи. Взяв ключ, Рика прошла дальше по кухне, мимо огромных бочек в человеческий рост, из которых в зал утекала выпивка. Одна из бочек была не так проста – Рика сунула ключ в замаскированную замочную скважину. Щелчок, второй – и бочка открылась. Войдя внутрь, девушка закрыла за собой тайный вход и начала спуск вниз по узкой лестнице. Здесь пахло землей и сыростью, на стенах висели старые масляные лампы, под которыми когда-то давным-давно выросли настоящие кочки из расплавленного, а затем застывшего, воска от свеч, что висели тут ранее, пока их не сменили лампы. В полутьме эти бугры казались лысыми головами.

Рика спустилась вниз по земляной лестнице, и она привела ее к двери, которую охранял высокий альв, его бронзовая кожа казалась и правда металлической в царящем полумраке.

– Здравствуй, Ашур. – поздоровалась воровка.

– Здравствуй. – кивнул охранник. – Пароль.

Рика закатила глаза.

– Я ведь постоянно тут бываю, ты знаешь, что я знаю пароль, почему ты каждый раз спрашиваешь?

Альв пожал широкими плечами.

– Закон для всех одинаковый. Пароль.

– Да славится король воров.

Ашур отступил от двери, пропуская воровку. Рика вошла внутрь и оказалась совсем в другом мире. Обстановка здесь отличалась тишиной и чистотой, под потолком горели белые свечи. Людей было немного, а те, что занимали столики, тихо беседовали или играли в тарок. Над залом по периметру находился невысокий балкон, Рика могла бы вскарабкаться туда, если хорошо прыгнуть. Подняв глаза, Рика встретилась взглядом с Давидом – тот стоял наверху, опираясь о перила второго этажа.

Девушка задрожала. Король воров был невысоким смуглым человеком, с пронзительными черными глазами. Глазами, которые никогда не улыбались, даже когда остальное лицо изображало обратное. Темные длинные волосы с несколькими прядями седины он собирал назад, всегда был чисто одет и гладко выбрит. А еще он любил украшения – каждый палец Давида занимал золотой перстень, а то и не один, запястья обнимали тяжелые браслеты, в носу такой же золотой септум. Каждое движение короля воров сопровождалось легким звоном драгоценного металла.

Рика нашла в себе силы подняться наверх. Ноги от волнения не гнулись, сердце колотилось так, что, казалось, прыгало в горле. Поднявшись, воровка прошла к Давиду. Тот продолжал смотреть на людей внизу. Позади него двое крепких мужчин избивали связанного альва – лицо бедняги превратилось в кровавое месиво, он лишь бессильно мычал в тряпку, которую ему затолкали в рот. Рика надеялась, что бедняга вскоре потеряет сознание, и его мучения прекратятся.

– Сегодня последний день. – вместо приветствий начал король воров.

Рика протянула сверток с монетами, которые смогла получить у Заира. Давид взвесил кошелек в руке.

– Здесь не все. – равнодушно заметил он, повернувшись, наконец, к воровке. Рика сжалась под этим взглядом, несмотря даже на то, что была одного роста с ним, она чувствовала себя уязвимой и маленькой. От Давида веяло опасностью, как от сытого хищного зверя, который не собирается убивать тебя, но может это сделать в любой момент, стоит ему захотеть. – Я надеюсь, ты ведь не думала, что тебе удастся меня обмануть?

– Я…нет! – голос предательски дрожал, обе пары ушей в страхе прижались к низу. – Я…это все, что есть у меня сейчас. Давид, прошу, дай мне еще немного времени. Еще буквально день! Клянусь!

– И почему я должен это сделать? – он склонил голову на бок. Золотые серьги в его ушах легко покачивались в ответ на это небрежное движение. Так мог бы двигаться степной лев, заигрывающий с добычей.

– Потому что… – Рика сглотнула. – Умоляю! Я ведь уже вернула тебе большую часть! Осталось совсем немного, пустяк, по сравнению со всем остальным. Клянусь, я верну! Я никогда тебя не обманывала.

– Разумеется, не обманывала. – Давид оперся спиной в перила и мечтательно посмотрел наверх. – Все знают, что короля воров обманывать нельзя. Это плохо кончается, – он посмотрел на своих людей, не прекращающих избивать связанного альва, затем на Рику. – Но не для меня. Я милосерден, дорогая. Правда, Малик?

Бугаи на мгновение прекратили избиение альва, рывком поставили того на колени и освободили рот от кляпа. Не было похоже, что вообще слышит Давида.

– Малик, скажи, я милосерден?

Полуживой альв промычал что-то нечленораздельное разбитыми губами.

– Он сказал, да. – удовлетворенно кивнул Давид.

– Значит, ты дашь мне отсрочку? – девушка возликовала.

Король улыбнулся. У Рики похолодело в груди от этой улыбки.

– Нет. Я милосерден, поэтому дал тебе достаточно времени, чтобы вернуть мне долг. Ты не успела. А значит, я могу потребовать все, что у тебя осталось в уплату долга. Например, твою жизнь.

– Умоляю! – Рика почти плакала.

– Закон для всех один. Увы, я не могу сделать для тебя исключение – иначе все вокруг решат, что тоже могут просить короля об услугах. Решат, что я слаб. Король должен соблюдать закон, иначе мы будем не лучше тех, кто считает нас преступниками.

– Прошу, никто не узнает!

Давид властно поднял руку, заставив Рику замолчать. Движение, по грации достойное настоящего короля.

– Я повторю, закон для всех один, Рика. Ты пришла ко мне, попросив в долг огромную сумму, которая нужна была для лечения твоей больной матери. Ты заключила сделку, дорогая. Я дал тебе денег. Взамен ты обещала вернуть мне все с процентами. В противном случае я могу забрать твою свободу. Твою жизнь. Твоя жизнь за жизнь твоей матери. Все честно.

– Но мама все равно умерла…

– Это не касается нашей сделки. – он отвернулся, махнув рукой своим людям. – На сегодня с него хватит. Заберите ее и отведите к Цветку. Не бить, даже если попытается сбежать. Цветок не любит, когда его собственность портят.

Рика упала на колени, закрыв лицо руками. О чем она думала, когда пришла к Давиду за отсрочкой? Надо было попытаться спрятаться в Сантремире с теми деньгами, что у нее были. Сменить имя, может, даже внешность. Город огромен, здесь почти невозможно найти одного человека, если тот не желает, чтобы его нашли. Или даже сбежать в пустоши! Ее охватила апатия, внутри все в миг опустело. Она больше не плакала. Чьи-то сильные руки заставили Рику подняться.

Ее мир рухнул.

***

Дом покойного мага-ювелира представлял собой длинное двухэтажное кирпичное строение, с каждого торца возвышалась остроконечная башня, на крыше которой, будто мрачные стражи, восседали статуи горгулий, безмолвно взирающие на бродящих внизу людей. Следователь Адар задавался вопросом – кому показалась хорошей идея посадить на крыши таких зловещих тварей, пусть и каменных, но поистине зловещих на фоне красного неба? В свете заката каменные статуи выглядели багровыми. Будто чудовища успели кого-то разорвать на куски и теперь смирно сидели, перепачканные в крови своих несчастных жертв.

– Ты чего?

Голос Кейла выбил Кайроса из задумчивости.

– Да так, засмотрелся на статуи.

– Не знал, что ты ценитель искусства. – съязвил помощник.

– Не такого зловещего.

У дома оказался небольшой внутренний дворик с крохотным аккуратным садом, где росли в основном ползучие растения, посетителей встречал мраморный фонтан, в котором плескались цветные карпы, и на которых постоянно посягали хищные птицы, живущие в городе. Мощеная плоским камнем дорожка вела к высокой двойной двери с изображением родового герба – красной розы. Кайрос порылся в памяти, но не смог вспомнить ничего об этой розе. Либо он забыл, либо Ористо принадлежал к более молодой династии, о которой следователь ничего не слышал, когда был молод.

Толкнув двери, Кайрос удивился и переглянулся с напарником. Не заперто. Пожав плечами, они все же решили войти без приглашения. Внутри оказалось безлюдно, до блеска отполированный мраморный пол почти зеркально отражал вошедших следователей, под потолком – электрические лампы, словно звезды, сияли в отражении блестящего каменного пола. На стенах со старыми обоями развешаны копии известных картин не менее известных художников, однако даже Кайрос заметил, на сколько плохо исполнены эти копии.

Из коридора показалась светлая кучерявая женская голова. Женщина, примерно одного с Адаром возраста уставилась на непрошенных гостей, поправляя непослушные волосы.

– Простите, я не ждала гостей в такой час. Занятия уже окончены и… – она подслеповато прищурилась, разглядывая следователей, а потом удивлённо вскинула брови. – Ты!

– Привет, Иенна. Как дела? – непринужденно ответил Кайрос, узнав в женщине свою бывшую подругу.

– Что ты тут делаешь? – видно, что Иенна пыталась сохранять невозмутимый вид, но у нее плохо получалось. Краска на щеках выдавала его смущение вперемешку с замешательством. И гневом.

– Глядя на мою форму, ты должна сделать вывод, что я здесь по работе.

– Мы по поводу Ористо. – робко добавил Кейл, чувствуя себя сейчас лишним в этой сцене.

– А… – женщина опустила глаза, ее гнев немного угас. – Мой супруг. Ористо. Достойный был человек, я скорблю о его смерти. Мне сообщили утром, что его тело нашли в парке. Так… чем я могу вам помочь?

Кайрос слегка нахмурился, но старался не выдавать своих мыслей. Иенна, при всем уважении, не похожа на убитую горем вдову. Когда-то они с ней были очень близки, и он знал, что эта женщина происходила из небогатой семьи, однако, с детства мечтала о деньгах и роскоши. Кайрос не осуждал браки по расчету, но учитывая разницу в возрасте и другие обстоятельства, Иенна превращалась из новоиспеченной вдовы в главную подозреваемую.

– Я… Мы бы хотели узнать, чем занимался покойный незадолго до смерти. Знаешь что-нибудь, Иенна? – просил Адар.

–Если это допрос, то без адвоката я не буду ни о чем с тобой разговаривать, Адар! – прошипела Иенна. Сдержанность никогда не являлась ее сильной стороной. А вот злопамятность…

Кайрос вздохнул.

– Это не допрос, Иенна. Если ты не знаешь ничего, пожалуйста, проводи нас в кабинет Ористо. У него ведь есть кабинет? – он говорил медленно и спокойно, будто с ребенком.

Вдова отвернулась, вздернув подбородок.

– В любом случае, без ордера на обыск я не могу вас пустить. Мой муж…покойный муж был членом Рубиновой ложи, даже я не знаю всех секретов, что могут быть спрятаны в его вещах.

Она ведь это делает просто на зло. Просто потому, что пришел именно он.

– Да брось, Иенна… Не можешь или не хочешь?

Кейл, как по волшебству, вынул из камзола аккуратно сложенную бумагу и протянул Иенне.

– Вот. Этого должно хватить. – победно заявил помощник.

Кайрос удивленно глянул на юношу, тот в ответ лишь улыбнулся. Женщина, хмурясь, развернула бумагу.

– Что ж. – спустя минуту ответила она, возвращая документ Кейлу и признавая свое поражение в глупой схватке упрямства. – Этого и правда достаточно. Следуйте за мной.

Иенна провела следователей через весь дом на задний двор, где прятался еще один миниатюрный садик с редкими или вовсе запрещенными видами растений. Закон закрывал глаза на такое, если это делалось для науки, поэтому Кайросу пришлось, не задавая вопросов, осторожно обходить хищные петунии, которые поворачивали свои зубастые бутоны вслед за проходящими мимо людьми.

Пройдя задний дворик насквозь, Иенна проводила Кайроса и его помощника в одну из башен, на каждом этаже которой находились двери в какие-то помещения. Узкая круглая лестница взмывала круто вверх, лампы на стенах неприятно слепили ярким светом. Пахло здесь так же, как и в любом старом здании Сантремира – пылью и старостью.

– Что за бумагу ты ей дал? – шепотом спросил Адар юного помощника.

– Жантар выдал мне ордер с чрезвычайными полномочиями.

– О-о-о… Да с такой бумагой можно хоть к самому триумвирату вломиться.

– Он предупредил, чтобы мы не злоупотребляли ею. Если что-то пойдет не так, Жантару отвечать за нас. – предупредил Кейл своим любимым поучительным тоном. Кайрос отмахнулся от него.

– Мы пришли. – провозгласила Иенна, остановившись у толстой двери на предпоследнем этаже. Вдова сняла с пояса увесистую связку ключей, быстро нашла нужный и провернула замок.

Кайрос чувствовал, что дыхание сбилось несмотря на то, что подъем наверх вовсе не был слишком долгим. Старость? Или всему виной выпивка? Скорее, второе. Не хочется признавать это, но Жантар прав, надо бы с этим завязывать.

– Странно. – произнесла Иенна.

– Что? – в голос спросили следователи.

Женщина толкнула дверь, и та с протяжным стоном открылась.

– Не заперто. – пояснила она. А затем ахнула, увидев, в каком состоянии находился кабинет Ористо.

Кайрос шагнул внутрь, толкнув Иенну в сторону. Кабинет покойного чародея был небольшим, но функциональным – небольшой деревянный стол, шкафы с бумагой, чернилами и другой канцелярией. На полу мягкий старый ковер с самыми разнообразными пятнами. И все это в ужасном беспорядке – бумаги и книги разбросаны и разорваны, клочья, подобно снегу, устилали пол и стол, у открытого окна лежали осколки стекла и оброненный телескоп. Про себя Кайрос пожалел о подобной потере – найти новую линзу для такого прибора почти невозможно. Чернила разлиты, перья сломаны, выдвижные ящики выдернуты со своих мест и перевернуты. Открытое на распашку окно пускало с улицы ветер, тревожащий плотные шторы. Даже диван не пощадили, распоров обивку, явив глазам серые внутренности из ваты и опилок. Полный хаос.

– Это Ористо сделал? – Кейл выглядел потерянным.

Адар осмотрелся.

– Нет. – уверенно ответил он. – Иенна, кто-то входил в башню?

– Я… Нет! – вдова испуганно заикалась. – Сюда никто никогда не поднимался, кроме мужа, даже учеников он не допускал дальше первого этажа. У нашей экономки тоже нет разрешения входить сюда.

– Ключи только у тебя? – спросил Кейл.

Иенна кивнула.

– У меня и у мужа. Больше копий нет. Ористо дал мне ключи, как он сказал, «на самый крайний случай».

– Видимо, это тот самый случай. – отозвался Кейл.

– Тот, кто сюда вошел, ключом не пользовался. – Кайрос постучал пальцем по темному металлу замочной скважины. – Замок взломан.

– Как же так… – прошептала Иенна. – У нас собаки… Они бы учуяли чужака.

– Иенна, мы с Кейлом осмотрим все. Думаю, тебе стоит сообщить Ложе об этом происшествии. – заметил Кайрос.

Кивнув, вдова скрылась внизу. Кейл проводил ее взглядом.

– Ты нарочно хотел, чтобы она ушла? – уточнил он.

Кайрос прошел вглубь кабинета, обрывки бумаги на полу кружились вслед за его ногами.

– Да. Однако, сомневаюсь, что мы отыщем здесь что-то после такого… Визита. – он развел руками. – Как и Ложа.

Звон разбитого фарфора заставил обоих следователей вздрогнуть. Кейл схватился за револьвер, но быстро вернул его в кобуру под формой.

Сначала они решили, что в открытое окно влетела птица и случайно перевернула стоящий на окне горшок с цветком. Но это оказалась не птица.

– Это…что это? – недоуменно спросил Кейл.

Перед ними на подоконнике сидела белоснежная грациозная кошка. Кайрос никогда таких не видел – длинная морда, высокие острые уши, идеально гладкий мех, казалось, он словно сочится изнутри белым сиянием. Она по очереди взглянула на следователей и небрежно сложила крылья. Ее поразительно голубые глаза, казалось, слегка светились, в их глубине угадывался…разум?

Кайрос тряхнул головой. У кошек нет разума. Правда, и крыльев быть не должно.

– Пусть меня демоны задерут, если я знаю, что это.

Кошка спрыгнула с подоконника на стол, прошлась по нему, каждым своим движением показывая, что она чувствует себя здесь, как дома.

– Это питомица Ористо? – предположил Кейл.

Словно не соглашаясь с догадкой следователя, кошка протестующе ударила хвостом по столу. Кайрос осторожно протянул к животному руку, но оно не выражало агрессии или интереса. Кошка просто смотрела ему в глаза, ожидая… чего?

Он убрал руку.

И заметил то, что сначала не бросилось ему в глаза. Мебель повсюду имела следы когтей, в углу в куче остальных бумаг и обломков на боку лежала искореженная клетка, способная вместить кошку, дверцу которой выломали снаружи. Среди кусочков бумаги кружились перья и клочки шерсти. Тот, кто вломился сюда, хотел забрать животное, но оно оказалось проворнее, сбежав в окно. Но почему она вернулась? Почему от чужака, проникшего в кабинет, кошка старалась сбежать всеми правдами и неправдами, а от них с Кейлом – нет?

– Может, сказать вдове Ористо? – предложил Кейл.

– Нет. – отрезал старший следователь. – Иенна ничего не знала об этой… кошке. Возможно, ювелир прятал ее от жены. И от всех.

– Зачем?

– Да откуда я знаю?! – всплеснул руками Кайрос. – Но клянусь яйцами Якова, я никогда не слышал о крылатых кошках. Эта пришла сюда не случайно. И у Ористо были причины никому о ней не рассказывать.

– Может, это за ней пришел тот, кто устроил погром?

– Может. – кивнул Кайрос и перевел взгляд на кошку. Та смотрела на него так осознанно, что у следователя волосы зашевелились на голове. – А может и нет. Жаль, животные не умеют давать показания. – он осторожно погладил животное по голове. – Что же ты такое?

Кошка молчала.

– Ладно. Попытаться стоило. – пожал плечами Кайрос.

– Спросим у Ложи, что это за чудо?

– Исключено. – сняв камзол, следователь приблизился к кошке. – Зная, как принято у подобных обществ, они скорее отправят нас к демоновой матери, чем помогут. Слушай, – он обратился к животному. – Сейчас я спрячу тебя в своей одежде, чтобы унести отсюда. Позволишь?

– Ты серьезно разговариваешь с ней? – усмехнулся Кейл, с трудом сдерживая смех. – Это же кошка.

– Это улика. – возразил его напарник. Кошка же невозмутимо смотрела в глаза Кайросу. Не похоже, что она была против того, что происходит. – Я буду звать тебя Улика.

Он мягко накрыл ее камзолом и взял на руки, стараясь не повредить маховые перья. Улика не сопротивлялась, даже наоборот, устроилась удобнее на руках следователя, чтобы тому было проще ее нести и скрывать.

– Как банально. – заметил Кейл, доставая блокнот и делая записи.

– Ой, заткнись. А ты бы как ее назвал? Снежинкой?

Кейл открыл рот, чтобы возразить, но Кайрос, по-видимому, попал в точку, поэтому юноша не нашел, что ответить.

– Что теперь? – просил альв, с хлопком закрыв блокнот.

– Спрячем ее у меня, пока… Пока не выясним больше. Никому ни слова о том, что мы тут нашли, Кейл.

– Даже Жантару?

– Особенно Жантару.

***

– Ничего?

Кайрос и Кейл устроили себе поздний ужин в одном из ночных бистро, которое находилось в Ремесленном округе. В сравнении с остальным Сантремиром, Ремесленный округ отличался почти полным отсутствием растительности, здесь улицы оставались шумными даже глубокой ночью из-за работающих во вторую смену мануфактур и цехов, а в воздухе пахло дымом, маслом и человеческим потом. Здания посерели от сажи и пыли, а жилых домов практически не оставалось. Лишь изредка попадались бараки рабочих, которым по каким-то причинам больше негде жить. Жизнь и работа в Ремесленном округе считалась сложной и вредной, несмотря на высокую оплату – многие, кто живет и работает здесь редко доживают до старости, умирая от болезней легких. Но только здесь в столь поздний час можно найти работающие лавки или бистро.

Следователи сидели у темного пыльного окна, откуда можно было наблюдать за ночной улицей. Солнце село, и Сантремир сменил привычные алые тона на сине-фиолетовые. Обложившись теми немногими бумагами и книгами, что остались в целости и сохранности в кабинете Ористо, они изучали работы чародея в поисках зацепок на то, что могло стать причиной его скоропостижной смерти. Увы, Кайрос не видел ничего интересного в том, что изучал, а большую часть и вовсе понимал с трудом по причине сухого научного языка, которым все это было написано. О кошке, которую он оставил у себя в квартире, тоже ничего.

– Не-а. – покачал головой Кейл, отправляя в рот успевший остыть ужин. – Наш колдун очень любил астрономию, вот что могу сказать.

– И был жутким занудой, у которого на занятиях наверняка сложно не заснуть. – Кайрос хлопнул стопкой бумаги по столу. – Нельзя так писать, даже если это научная работа. – он залпом выпил сладкий кисель, который принес официант.

– Это не выпивка, Рос. – ухмыльнулся помощник, глядя, как Адар покончил с киселем.

– Итак, что мы имеем. – Кайрос пропустил шутку Кейла мимо ушей. – Мертвый чародей. Орудие убийства – магия, связанная с демоном. Разоренный неизвестными кабинет жертвы. Пропавшие вещи. Странная кошка. И ни хрена из того, за что могли бы с Ористо так жестоко расправиться.

– Ты уверен, что беспорядок в башне устроил не сам Ористо?

– За каким лядом тогда ему замок взламывать? Не глупи, Кейл. Ористо убили не просто так, в его кабинете хотели найти…что-то, за что, скорее всего, его и убили. Вопрос, нашли ли?

– Выходит, тупик?

– Как бы не так! У нас еще есть зацепка с Уликой.

Кейл скептически скривил рот.

– Ты же несерьезно?

– Я абсолютно серьезен.

– Ты же не думаешь, что тот, кто устроил кавардак в кабинете, пришел туда за кошкой. – с набитым ртом рассуждал юноша.

– За Уликой. – поправил его Адар.

– За Уликой.

– Я почти уверен в этом. Не знаю, зови это чутьем или еще чем, но что это за животное вообще? Вымирающий вид? Секретный эксперимент? В любом случае, я считаю, что Улику хотели забрать у Ористо. А она, по какой-то причине, не хотела, чтобы ее забирали, но при этом доверилась нам. У нее словно есть…

– Разум?

– Тебе тоже показался его взгляд слишком осмысленным для кошки?

Кейл кивнул, проглотив еду.

– Зачем тогда убивать ювелира? Украл бы кошку и дело с концом. – скептически возразил альв.

– Пусть меня энтропия заберет, если я знаю, Кейл. В этом деле есть что-то, чего мы пока не знаем. Но обязательно выясним. У ювелиров, рубиновых, алмазных, янтарных, любых… Всегда и во все времена полно секретов.

Помощник фыркнул.

– А что, если убийца и вор – это разные люди, которые ничего друг о друге не знали?

– Это хорошо, что ты все подвергаешь критике. Только вот что. Во-первых, это слишком чудесное совпадение, а в совпадения я не верю.

– А во-вторых?

– А во-вторых я не придумал, каюсь.

Кейл хохотнул.

– Убедил. И где ты предлагаешь искать дальше? Обратимся к Рубиновой ложе?

Кайрос хитро улыбнулся.

– Только не к ним. Я знаю, у кого можно спросить. Предоставь это мне.

***

Собираясь расходиться по домам и пожимая руки, Кейл все же задал вопрос, который не давал успокоиться его любопытству.

– Что тебя связывало с Иенной?

– Не удержался, да? Скажем так, я был молод и глуп, из-за чего наделал несколько ошибок, из-за которых она пострадала.

– Ну, с тех пор ничего не изменилось, за исключением лишь того, что ты теперь не молод.

– Пошел ты. – улыбнулся Кайрос.

***

Кайрос той же ночью отправил записку своему информатору в Черном округе. Вернувшись домой, он еще долго не мог заснуть, размышляя над делом, которое поручил Жантар. И своим прошлым. До сегодняшнего дня он не вспоминал о нем, но сейчас призраки прошлого не давали спокойно уснуть. Когда он последний раз виделся с отцом? Три, пять лет? Была бы на то воля Кайроса, не виделся бы и дольше.

Услышав мягкий шелест, следователь повернул голову. Это Улика – кошка спала в кресле и сменила позу, от чего зашуршали ее белоснежные перья. Он многое видел за свою жизнь – чудовищ, привезенных из пустошей на потеху толпе, одержимых и оскверненных, фотографии вымерших видов, древние мозаики, привезенные со Старого света, которые изображали существ тех времен, но Улика казалась чем-то удивительным. Ее пронзительный взгляд, слишком пронзительный для животного, почему-то заставлял следователя испытывать стыд. Словно он мог бы быть куда более достойным человеком, чем он есть сейчас.

Откуда у него вообще эти мысли?

Перевернувшись на бок, следователь бросил взгляд на недопитую бутылку бренди, что все еще стояла на своем месте с прошлой ночи. Напиток внутри наверняка стал еще отвратительнее на вкус за время, проведенное на воздухе. Кайрос вздохнул.

– Не сейчас, друг. Завтра мне нужна трезвая голова. Но обещаю, я к тебе вернусь.

Загрузка...