(О чём не говорил Конфуций)
Гора Сидзи есть под Сучжоу с непростым названьем,
На ней обителью бессмертных пик Юньай зовётся,
Взойдёт на пик кто, стать тому бессмертным удаётся,
И многие пытаются подниматься со стараньем.
Раз был студент по имени Фан в мрачном состоянье,
Так как на всех экзаменах терпел лишь пораженье,
И он решил на гору Сидзи сделать восхожденье,
Чтоб там на пике обрести бессмертного сознанье.
Он взял еды и всё необходимое с собою,
С семьёй своей простился, и подъем его начался,
А вскоре на плато вверху, безлюдном, оказался
Средь тонких облаков и трёх деревьев с синевою.
Его глаза невдалеке заметили движенье,
Как будто женщина среди деревьев пробиралась
Подумал он, что женщина здесь редкое явленье,
Их не должно быть средь бессмертных, как ему казалось.
Поэтому он напрягал глаза, стремясь всмотреться,
И женщина, его увидев, удивилась тоже,
Как в зеркало их прошлого они стали глядеться,
Она была на проститутку, что он знал, похожа.
Её Сье Чонньян из Сучжоу все в борделе звали,
В которую шесть лет назад он пламенно влюбился.
Она была красавицей, мужчины примечали
Её, поэтому знакомством с нею Фан гордился.
И Сье, обрадовавшись, что они были знакомы,
Взяв за руку, с улыбкой в лоб его поцеловала,
И пригласила в хижину из веток и соломы,
Где не было дверей, но пол листва древ покрывала.
Сье рассказала все события, что с ней случились:
– «Как мы расстались, арестована была я Ваном,
Который бил меня день, не переставая, пьяным,
Раздел и голую лупил, что кожа облупилась.
Но, несмотря на боль и униженья, я терпела,
Он бил и истязал, я продолжала унижаться,
Ведь я красавицей была, и нравиться хотела,
И как я после этого могла всем показаться?
Тогда придумала я план, как выбраться оттуда,
Сказала, что мне нужно в храм для жертвоприношенья,
Но вместо этого, я совершила восхожденья
На пик Юань, покончить с жизнью, но свершилось чудо.
Я бросилась с утёса, но запуталась в лианах,
Которых множество на горных склонах разрасталось,
Спасла меня в горах одна старуха утром рано,
И после этого я в этом месте оказалась.
Старуха, сняв лианы, корешками накормила,
И знанья, многие, мне от даосов передала,
Как концентрировать энергию мне, научила,
И после этих знаний я в горах бессмертной стала.
Сейчас я голода и холода не ощущаю,
Сперва ещё я состоянья своего страшилась,
Но страха за собою я уже не замечаю,
Видать, я в своём теле полностью переродилась.
Вчера ко мне старуха с того пика приходила,
Сказала, что любовника я своего здесь встречу,
Не думала, что будешь ты, с кем дружбу я водила,
Поэтому на все твои вопросы я отвечу.
Но мне скажи, тот Ван, он умер иль в живых остался»?
Студент спросил: «Уж неужели тебя месть всё гложет?
Ведь ты сейчас бессмертной стала. Я с ним не встречался.
И если ты убьёшь, неужто смерть его поможет»?
Она сказала: «благодарна я за это Вану,
И если б не было его, то что б со мною стало?!
Нет, ненавидеть я давно его уж перестала,
И мстить за то, что он мне сделал, Вану я не стану.
Но слышала о нём я весть, и не могу поверить,
Старуха видела, как его розгами пороли
На Небе по приказу бога за жестокость что ли,
Иль то ли за разврат, вот это я хочу проверить».
– «Раз видели его на небе, значит, он скончался, -
Решил студен, – видать, за жизнь имел грехов он кучу,
Как знаю я его, он добротой не отличался,
А, может, били там за то, что проституток мучил»?
Сказала Сье: «Но в мире нам не все вещи даются,
А те, кого красавицы и секс не задевает,
Кому они, однако же, свою любовь являют,
Они-то истинными мудрецами остаются.
А те, кто к сексу и красавицам не равнодушны,
Кого всегда и ко всему любовь одолевает,
Которые всем проявленьям чувств послушны,
Они есть люди настоящие, всё понимают.
Кто в красоте и сексе ничего не разумеет,
Кто никаких к ним чувств в душе и сердце не питает,
Кто ни сочувствия, ни состраданья не имеет,
Является тот зверем, его Небо презирает»
Когда меня бил Ван, чтобы снискать расположенье
У губернатора – конфуцианца по морали,
Хотел он очень выслужится из-за поощренья,
Считая, что он прав, а у меня кости трещали.
Таких вот типов Небо ещё больше презирает,
Я думаю, что у него есть много преступлений,
Которые ни небеса, ни боги не прощают,
Вед всё живое на земле – небесное творенье».
Спросил студент: «Бессмертные ведь чистотой блистают,
А ты же проституцией ведь раньше занималась,
Как стала ты бессмертной? Ведь такого не бывает.
С твоим-то прошлым как же ты бессмертной оказалась»?
Она сказала: «У нас, каждого, душа нетленна,
Секс права собственности по природе не имеет,
Любовь мужчины с женщиной есть сущность всей Вселенной,
Любой из нас, по сути, своим телом не владеет.
Мясник, отбросив нож, Буддой становится мгновенно,
И проституция других дел, многих, не грешнее,
Ведь бросив дело, мы становимся, обыкновенно,
Другими, и желаем быть, грубее иль нежнее».
Студент решил с ней планом о грядущем поделиться,
Сказал, что хочет стать бессмертным, на горе остаться,
Спросил, нельзя ли в её хижине с ней поселиться,
Пока он знанья с нею обрести будет стараться.
– «Добро пожаловать, – сказала Сье, – но ест сомненья,