(О чём не говорил Конфуций)
В году пятнадцатом Цзянлуна царского правленья (1745)
Торговец шёлка из Чжэньцзяна Чэн раз возвращался
К себе домой, в пути в пустынном месте оказался,
Гора Цзо серебрилась вся при лунном освещенье.
Вдруг выбежал из-за кустов, из-за плиты, могильной,
Ребёнок, маленький, и заслонил собой дорогу,
И начал в сторону к себе его тянуть за ногу,
По лошади похлопал стороной ладони, тыльной.
Чэн понял, что он – призрак, пнул его и стал ругаться,
Тот усмехнулся лишь, и от него не отцепился,
А вскоре и другой ребёнок рядом появился,
Стал за руку тянуть его к себе и рассмеялся.
Один тянул к стене, всю затенённую тенями,
Откуда на него летели грязь и испражненья,
Другой тянул ко рву, всему заросшему кустами,
Оттуда градом камни сыпались и оскорбленья.
Из глубины рва крики приведений доносились,
Как будто с лошади они его стянуть желали,
А вскоре рядом и другие дети появились
От дёрганий с толчками Чэна силы оставляли,
Они, его толкая, над ним стали насмехаться,
При этом все они с разных сторон его лупили,
Из-за него между собой начали духи драться,
В конце концов, его с коня на землю повалили,
Конь убежал, готовился Чэн с жизнью уж расстаться,
Вдруг духи закричали: «Мастер Лэн сюда несётся,
Поэтому должны мы все с дороги разбежаться,
Иначе встреча с ним нам всем несчастьем обернётся.
Ведь он пытается помочь всем путникам и нищим,
И он хоть и начитан, но весьма для нас опасен,
К тому же, отвратителен, и вместе с тем, ужасен,
Уж лучше мы попрячемся все по своим жилищам.
В тот миг мужчина по дороге шёл большого роста,
Слегка при каждом шаге его плечи поднимались,
Он по ладони веером бил, такт считая просто,
И песню громко пел: «По речке волны растекались…»
Он направлялся к Чэну и нисколько не боялся,
С дороги в это время же все духи разбежались,
Мужчина, посмотрев На Чэна, громко рассмеялся,
Спросил: «Что? Эти духи вас немного домогались?
Не беспокойтесь за себя, вы – под моей охраной,
Не бойтесь их, вас защитит мой сопровожденье,
Я провожу вас и покину на рассвете рано,
Идёмте, может, вместе мы продолжим наше пеньем»?!
Поднялся Чэн, и вместе они путь свой продолжали,
Запели. Понял Чэн, что ничего уж не боится.
Прошли так вёрст десяток. Горизонт начал светиться,
И ночь закончилась, лучи всё небо освещали.
Тогда тот Мастер Лэн промолвил, к Чэну повернувшись:
– «У вашего мы дома, ну и нам нужно прощаться».
Чэн поклонился и спросил: «Но прежде чем расстаться,
Скажите ваше имя». И сказал тот, улыбнувшись:
– «Меня зовут Лэн Чю-цзян, я живу на перекрёстке
Дорог пересеченья всех, что у Ворот Восточных».
Он повернулся и исчез в светящейся полоске
Светила и оставил нитку из следов песочных.
Домой Чэн хоть и без коня вернулся с облегченьем,
Дней несколько его в семье от грязи отмывали,
Когда пришёл в себя, послал слуг, чтобы отыскали
Спасителя дом, чтоб к ему пойти с благодареньем.
Но дома не нашли там, само место пустовало,
Лишь позже он узнал, что там имение стояло
В эпоху Шуньчжи, Чю-цзян был главой того именья -
Хозяин перекрёстков и дорог пересеченья.