Стас меня уже ждал у ворот, причём одетый не как обычно, а в приличный костюм. Оценив меня взглядом, он кивнул.
– Сойдёт.
– Мы куда-то идём? – догадалась я.
– Да, – кивнул он. – Извини, что не предупредил сразу. Просто все стало известно в последний момент. В общем, я нашёл твою настоящую мать. И сейчас мы идём к ней.
– Да, разве это мать, что в детдоме дитя оставила?! – ворчу я. – А как ты её нашёл?
– Да, уж, пришлось покопаться, да старые связи поднять, – смеётся Жданов, направляясь вдоль по улице. – Навестил я дом малютки, откуда тебя твои родители забрали, потом роддом, где ты родилась. Вот, там и откопал случайно старые бумаги, где сохранилось имя родившей тебя женщины. Потом обратился по старой дружбе в СИН. Там мне дали адрес.
– А оно мне надо? – скептически хмыкнула я, шагая рядом. – У меня уже есть родители, которые меня любят. И других мне не надо!
– Знаешь, я думаю, всё-таки стоит, – отвечает наставник. – Хотя бы знать будешь, от кого родилась. А там, может, и отца твоего найдём. Видишь ли, мать у тебя чистокровный человек. Хм… ну, относительно чистокровный. Значит, суть оборотня ты унаследовала от отца. Скорее всего, она испугалась, что понесла от нелюди и потому отказалась. Правда, вопрос, а почему она отцу тебя не отдала? Да, и вообще не указала кто отец. Обычно, у таких, как ты, отказников всегда пометка есть, мол, возможно имеет скрытые гены такого-то рода.
– Я вообще, если честно, не понимаю, как можно своего ребёнка отдать в чужие руки? – проворчала я.
– Ну, вот, и увидим, – хмыкнул Стас. – Так, Ярослава, тебе придётся набраться и мужества и терпения. Нам нужно перейти через дорогу. Несколько раз.
Я вздрогнула и невольно попятилась назад. Вот, оно мне надо, ради какой-то чужой мне женщины терпеть такие мучения?
– Надо, – веско сказал Жданов и заглянул в глаза. – Ну, в самом деле, не будешь же ты всю жизнь жить, вздрагивая от каждой встречной машины? Или ты решила в глухом лесу поселиться?
Стало стыдно.
– Нет, я пойду, – буркнула я и решительно шагнула вперёд. – Зачем он только привязался, этот глупый страх! Неужели, он мне теперь всю жизнь будет портить?
– Вот, и правильно, – кивнул Стас и направился дальше, сворачивая к проезжей части. – И вовсе твой страх не глупый, Ярослава. Тебе нечего стыдится. Несмотря на то, что проснулась почти здоровой, ты была на грани жизни и смерти. Может, даже, и поцеловала тебя Милосердная, а потом и Жива свою метку оставила. Или сам Велес-Привратник решил, что в Ирий тебе ещё рано. Про то нам, смертным, не ведомо, то дела божеские. А только и страх твой оттуда. Душа твоя Нави коснулась. Тело-то восстановилось, а душа так и осталась израненной Навьим холодом. И исцелит её только время и любовь. А пока, – Стас хмыкнул. – Ну, вот, а ты боялась! Мы уже перешли. Видишь, стоит тебе отвлечься и не думать о машинах, и уже не так страшно. Верно?
– Верно, – я оглянулась на пешеходный переход, который мы только что прошли. Заслушавшись Стаса, я и в самом деле почти не заметила, как мы миновали его. – Выходит, если я постараюсь, я смогу справиться со своим страхом?
– Можешь, – кивнул он. – Только не надо лезть под машины. Запомни, тебе понадобится много времени и терпения. А пока будем ходить пешком. Это полезно для здоровья.
Идти пришлось довольно далеко, в самый центр города. Прогулка стала для меня тем ещё испытанием! Чем ближе мы подходили, тем чаще мимо проезжали автоботы, автобусы, мотоботы и даже огромные аэроэкпрессы! Стас полдороги чихал, зажимал уши и глухо ворчал, что только люди, могут жить в таких условиях. Женщина по имени Анжелина Войховская жила в красивом, высотном доме на Императорском Проспекте. Лифт, ещё одно полезное изобретение современных магов, вознёс нас на восьмой этаж. И вот она, заветная дверь. Открыл нам мужчина, довольно худощавый, в белой рубашке и жилете поверх него. Кажется это был дворецкий.
– День добрый, – сказал Стас. – Граф Всеволод Войховский, здесь проживает, верно?
Граф Войховский. Это, выходит, муж той дамы, о которой говорил наставник? Что ж, разберёмся.
– А вы, судя по всему, Станислав Жданов, – мужчина вежливо поклонился и посторонился, пропуская нас внутрь. – Я сейчас доложу о вашем визите. Прошу, располагайтесь!
Он провёл нас в просторную комнату с диковинными статуями, большим аквариумом во всю стену и витражными окнами от пола до потолка. А потом исчез.
– Чаю? Кофе? – спрашивает дворецкий, неожиданно появляясь рядом.
– Благодарю, но не стоит, – качнул головой Жданов. – Ярослава, ты чай будешь?
Ответить я не успела. При упоминании еды желудок выдал скорбную руладу, заставив меня покраснеть. Ну, ё-моё! Там чёрная дыра, что ли?
– Я понял! – улыбнулся дворецкий. – Мария, накрой на стол! И принеси к чаю пирожков, там, булочек… ты, девочка, что больше любишь?
– Давайте всего и побольше, – ответил за меня Стас. – Желательно мяса. У Ярославы период активного развития.
Я смутилась окончательно и лишь криво улыбнулась, так и не сумев выдавить из себя ни слова. Вслед за дворецким мы прошли в гостиную. Там нас и ждала, сидя в кресле, красивая, ухоженная женщина с густыми, чёрными волосами и пронзительным взглядом зелёных глаз. Графиня Войховская. Мать. Я поняла это сразу. Чётко. Словно что-то там, внутри, узнало её. А ещё стало ясно – я пошла в папу. Хотя, глаза у меня тоже зелёные. Вот, точно такого же, прозрачно-изумрудного оттенка. Колдовские глаза, как их любит называть папа. Рядом с ней сидел представительный мужчина с красивым лицом, в дорогом даже на мой, неискушённый взгляд, костюме. Видимо, это и был граф. Пока я рассматривала женщину, мужчина поднялся, приветствовал Стаса и пригласил присесть. Женщина нахмурилась и нервно проворчала.
– Ужасная невоспитанность! Разве можно так… себя вести?!
– Не вам меня упрекать, – насмешливо ответила я, неожиданно успокоившись. – Вы потеряли на это право.
– Тогда зачем ты меня искала? – удивилась она.
– Не я. Стас искал, – буркнула я и уселась в свободное кресло. – Я лишь хотела посмотреть, какие они, женщины, которым собственные дети не нужны? Хорошо, что вы от меня отказались. Я бы не хотела стать такой… холодной и бездушной!
Стас только хмыкнул, но замечание делать не стал из чего я сделала вывод, что права. Впрочем, нарываться я не стала. А потом в комнату вошла ещё одна женщина в униформе домработницы, толкая перед собой столик на колёсиках, заваленный всяческой едой. И я пропала для общества! Честно, я пыталась вести себя прилично или хотя бы остановиться, но не смогла. Смела все, что было, не оставив даже костей! И все ещё ощущала голод!
– Наелась? – спросил спокойно Стас. – Или ещё влезет?
– Не… не знаю, – пискнула я, зажмурившись.
– Ладно, – хмыкнул Жданов. – Думаю, до кафе доживёшь, – и он повернулся к чете Войховских. – Я вас прекрасно понимаю, госпожа Войховская, и нисколько не удивлён. Собственно, нам от вас нужно только одно. Назовите имя биологического отца Ярославы. И мы исчезнем из вашей жизни как страшный сон.
– Если бы я его знала! – пробормотала графиня. И, наткнувшись на мой ошарашенный взгляд, нервно пояснила. – Пятнадцать лет назад я была молодой актрисой и у меня было много поклонников. Были среди них и оборотни. Но кто именно стал… отцом я не могу сказать. К сожалению…
– А примерно? – нахмурился Стас. – Не так уж много оборотней с таким цветом волос. Хотя бы род вы можете назвать? Кем он был?
– Можно подумать, у них это на лбу написано?! – фыркнула графиня. – Всякие были. Чёрненькие, беленькие, рыженькие… даже один полосатый случился. Но каких они родов и как зовут я не знаю. Ничем не могу помочь.
Стас поморщился, но смирился и вздохнул.
– Что ж, значит, придётся ждать, когда кровь сама проявится. А пока делать все наугад. Ярослава, ты хочешь ещё поговорить или пойдём?
– Пойдём, – кивнула я, с трудом переваривая услышанное.
Нет, я слышала о таких женщинах, что готовы каждому мужчине… кхм… проявить благосклонность. Но, чтоб вот так, даже не интересуясь именем… неудивительно, что я оказалась ей не нужна. Впрочем, не было ни больно, ни обидно. Наоборот, я испытала облегчение. И здорово, что она меня оставила! Любые родители лучше, чем она! А у меня вообще, самые лучшие в мире! Мне их сама Макошь послала! Ну, зато, я удовлетворила своё любопытство и теперь знаю, какими бывают некоторые женщины.
– Стас, а почему я все время ем? Да ещё по столько?! – уже идя по улице спросила я. – Это же ненормально!
– Что, опять проголодалась? – смеётся Жданов и поясняет терпеливо. – У тебя начался период стремительного развития. Перестройка организма требует колоссального количества энергии. До первого оборота ты так и будешь вечно голодной. Полегче будет, когда ты начнёшь есть сырое мясо. Только не то, что в магазинах продаётся, а парное, свежее. Оно даёт энергии гораздо больше любой другой еды. Особенно кровь и печень.
– Серьёзно? Я должна есть сырое мясо? – скривилась я. Однако, когда попыталась представить себе кусок сырой печёнки, как рот тут же наполнился слюной, а желудок взвыл в голодном спазме. – Ох! Да, сколько ж можно!
– Столько, сколько нужно, – совершенно серьёзно ответил Стас. – Не будешь есть – не хватит сил для первого оборота. Так и застрянешь посередине: не зверь, не человек, – чудище мохнатое! Или обращение будет каждый раз мучительно-болезненным. А то и вовсе загнёшься от истощения! – они решительно свернул направо, в небольшой, уютный дворик. – Идём сюда. Это место специально для нелюдей.
Я пошла за ним и словно волшебным образом переместилась с шумной, многолюдный улицы в тихий, увитый плющом и хмелем, дворик. Под тентами и на открытом воздухе стояли небольшие столики и стулья. Чуть дальше виднелся вход и вывеска "Райский остров". Кафе не пустовало. В тени, почти зарывшись в заросли хмеля, сидел вампир, протягивая из высокого, специально заговорённого бокала свежую кровь. Слева устроилась парочка оленей, негромко переговариваясь о чём-то и попутно поглощая экзотический салат из луговой зелени. К нам выпорхнула тётенька с обалденной фигурой и кошачьими повадками.
– О, какие волки к нам пожаловали! – промурлыкала она. – Давненько я тебя не видела! А это с тобой кто? Очередной подкидыш?
– Я не подкидыш! – обиженно ворчу я, на всякий случай отодвинувшись подальше, за спину Стаса. – У меня мама и папа есть!
– Очаровательный котёнок! – нисколько не рассердившись, рассмеялась кошка. – Итак, что будете заказывать?
– Мяса неси и побольше, – хмыкнул Жданов. – У нас тут первый голод проснулся. Надеюсь печень найдётся в твоей богадельне?
– Ха! У нас найдётся все! – фыркнула дамочка. – Уж одного голодного ребёнка точно накормим! – И она посмотрела на меня. – Ребёнок, ты что больше любишь? Свининку, говядинку? Курочек? Мр-р-рыбку?
– Я не ребёнок! – буркнула я. – Мне уже пятнадцать!
– Ах, ещё только пятнадцать! – рассмеялась кошка. – Беззаботное детство! Эх, где мои пятнадцать?! Ждите. Сейчас оформлю заказ. Возьмём всего по чуть-чуть! Свежатинку уже пробовали?
– Пока неси готовое, – отмахнулся Стас.
Кошка упорхнула внутрь, а мы пристроились под одним из тентов за столиком. Минут через десять она вернулась с огромным подносом заваленным мясом! Жареная курица, отварная говядина, копчёные рёбрышки, стейки, грудинка, ветчина и ещё что-то, чему я и названия не знала. Я набросилась на еду, с удовольствием хрустя костями. На миг усомнилась, ведь стоит все это великолепие немало, но Жданов только усмехнулся, не дав и рта раскрыть.
– Ешь и ни о чем не думай! Твоя задача сейчас расти и развиваться. Ну-ка, покажи зубки?
– Р-р-р! – попыталась оскалиться я, но зарычать не вышло.
Стас засмеялся и качнул головой.
– Нет, Ярослава, рычать как волк ты не сможешь. Ты, всё-таки, кошка. Ты будешь шипеть или ворчать по-кошачьи. Или мурлыкать, как та вертихвостка. Однако, зубки у тебя отличные. Попробуй, разгрызи вот эту косточку.
Он указал на крупное ребро и я усомнилась. Разве я смогу? Но, глянув на кучу уже обглоданных костей увидела, что там такие же, крупные, да и тех обломки да кусочки. Выходит, это я не куриные раскусывала, а все подряд? Грызанула предложенное. Ну, точно! Только осколочки полетели!
– Фига-се! Это что, у меня уже зубы изменились? И, вот, прямо и клыки есть?
Я провела языком по зубам, но ничего особенного не нащупала. Так, немного выбивается что-то из общей ровной массы, но ненамного. И совсем не мешает. Не удержавшись, даже пальцем потрогала. Клыки были. Не большие, как у зверей, но уже и не маленькие. Наконец, опустошив поднос, я почувствовала, что нестерпимый голод отступил и пришло ощущение сытости.
– Наконец-то я наелась!
– Вот, и славно, – кивнул Стас. – Запомни, Ярослава, голод – это серьёзно. Никогда не отмахивайся от него и не пытайся терпеть. Такие приступы, как сегодня, повторятся ещё не раз. Как только почувствуешь, то сразу звони мне, говори родителям или даже любому взрослому оборотню. И ешь до тех пор, пока не почувствуешь, что больше не лезет. Поняла? И лучше поскорее перейти на свежатинку.
– А после оборота приступов больше не будет? – осторожно спрашиваю я.
– Будут, – вздыхает Стас. – Голод это обратная сторона нашей силы и выносливости. Он будет всегда. Но после первого оборота голод не будет таким острым и сильным. И твои приступы будут совпадать с естественной потребностью обращаться и охотиться.
– В полнолуние? – ляпнула я.
– Выбрось, пожалуйста из головы весь этот книжный бред! – морщится Жданов. – Оборот не зависит ни от луны, ни от Земли, ни от прочих внешних процессов. Только твоё собственное, внутреннее ощущение, желание управляет им. В рамках закона, разумеется. Кстати, да! С законами ознакомься заранее. К примеру, нельзя перекидываться в людных местах, на улицах города и в зонах общего отдыха. Будешь разгуливать в шкуре – мигом получишь ошейник от нашей доблестной СИН!
– Ошейник? – удивилась я. – А, разве, не браслеты?
– Двойка тебе! – хохотнул волк. – Браслеты это для людей и вампиров. А для оборотней, способных менять структуру тела, именно ошейник, который тебя же и придушит, ежели в нем попытаешься перекинуться без разрешения на охоту.
– Ой, а нам этого не говорили, – поморщилась я.
– Ну, значит, я теперь говорю, – хмыкнул Жданов и, подложив под поднос пару купюр, поднялся. – Пойдём. Надо проверить, насколько ты изменилась.
Про современную систему исполнения наказаний нам рассказывали на внеклассных занятиях. Родилась она уже довольно давно, лет шестьсот назад или даже больше. Прежде были тюрьмы, темницы и каторги из которых преступники выходили ещё более злыми и жестокими. А ещё из них сбегали. Да, и денег на содержание тюрем и их охрану тратилось немало. А потом маги изобрели браслеты контроля, которые позволяют ограничить преступника в действиях не сажая его в тюрьму. Преступник остаётся жить, как и прежде, но не сможет покинуть определённую территорию, часть города или даже отдельный дом. Не сможет выполнять определённую работу или совершать какие-то действия.
Современные браслеты контролируют всё: сердцебиение, температуру тела, состояние здоровья, зону передвижения, действия и эмоции. И постоянно связан с центром СИН. Стоит только преступнику выйти из предписанной зоны, как на пульт дежурного уходит сигнал о нарушении. Если наказанный грубо нарушил установленные ограничения или попытался совершить ещё одно преступление, то браслет отправляет его в кому. Ну, а дальше его судьбу решает суд в лице наместника области, владетеля земли или иного представителя власти. Вплоть до имперского суда. Кстати, если преступник из благородного сословия, то дело рассматривается сразу в имперском суде.
Мы уже почти дошли, как раз свернули на улицу, где был дом Жданова, как неожиданно из калитки одного из соседних домов выскочил дяденька в рубахе и штанах, заляпанных кровью. Поспешно закрыв калитку, он привалился к ней, потихоньку сползая вниз и одновременно ворча что-то под нос. А потом, увидев нас, подскочил, облегчённо вздохнув, и отвесил земной поклон.
– Ладой заклинаю, Станислав Игоревич! Помоги! Что хошь за помощь проси! Только прибей на… – заметив меня, мужик подавился словом, сглотнул и умоляюще воззрился на волка. – Свинью, Станислав Игоревич, того…
– Да, ладно? – хмыкнул удивлённо Стас. – Сан Саныч, ты не можешь свинью зарезать? Серьёзно?
– Это не свинья, Станислав Игоревич, это настоящая химера! Навье порождение, не иначе! Я чего её резать-то. Сына, слышь, подрала! Тварь! Вот, как есть, химера! Я её все утро… скотину этакую… а она ни в какую! Жена с сыном во двор выйти боятся! Сделай милость, прибей заразу! Я тебе что хошь…
– Печёнку отдашь? – хмыкнул Жданов и покосился на меня.
– Да, хоть всю её забирай! – с чувством выдохнул сосед.
– Не, Саныч, всю не возьму, – смеётся Стас. – Куда мне столько? А у тебя семья. Кормить надо. А, вот, печёнку, это да! Это я уважаю. Ну, давай, показывай свою химеру. Ярослава, ты как? Со мной пойдёшь или тут, снаружи постоишь?
– С тобой! – попросилась я. – Уж больно любопытно глянуть на свинью-химеру!
Сосед осторожно открыл калитку, заглянул, плюнул и погрозил кулаком.
– У, скотина! Все, допрыгалась ты у меня! И на тебя управу нашёл!
Свинья была и впрямь здоровенная. Нагло хрюкнув, она развернулась боком к хозяину, демонстрируя полное презрение к его угрозам, и продолжила раскапывать клумбу с цветами, уже и так порядком испорченную. Но потом она учуяла Стаса. Резко развернувшись, животинка сипло вякнула, присела со страху, а потом подпрыгнула и с истошным визгом кинулась прочь, пробуксовав всеми копытами по несчастной клумбе, и, выдрав из земли плетёную оградку. Стас с невероятной скоростью рванул к ней ещё когда она только присела. Миг, другой и визг оборвался. Огромная туша рухнула к ногам волка. А из разорванного горла хлынула кровь.
– Готово, Сан Саныч, – хмыкнул Стас, облизывая окровавленные пальцы. – Тащи нож и разделывай.
– Ты ж мой спаситель-благодетель! – радостно воскликнул сосед. – Сейчас, Станислав Игоревич! Я живо! Буся! Бусинка! Тащи нож скорей! Да, мешочек для мяса прихвати!
Сосед ушёл в дом, а Стас склонился к свиной туше и зачерпнул в пригоршню крови, все ещё вытекавшей из горла свиньи. У меня от этого зрелища пересохло во рту и так сильно захотелось пить, словно я весь день на солнцепёке провела, без глотка воды! Глотнув крови, Стас набрал ещё и предложил.
– Будешь?
– А оно точно вкусно? – с сомнением спросила я. Однако мысль о крови уже не казалась такой крамольной, как раньше. Кажется, я готова сдаться.
– Давай быстрей, а то сейчас свернётся! – поторопил Стас.
Что-то внутри подсказало, что свернувшаяся кровь тоже съедобна, но уже не то. Как мороженое, которое растаяло, а потом снова замёрзло. С виду похоже, а на вкус… короче, я, наконец, решила довериться наставнику и ощущениям и резво поскакала к туше. Кровь на вкус оказалась просто восхитительной! Сладкая, чуть солоноватая, она освежила, придала сил и утолила жажду практически мгновенно!
– Ну, что, вкусно? – насмешливо спрашивает Жданов, глядя, как я вылизываю ладошку.
– Угум! – довольно отзываюсь я и набираю ещё пригоршню.
Свиньи хватило ещё на три моих ладошки и одну Стаса. А потом кровь закончилась. Жаль. Я старательно вылизала ладошки до блеска. Но тут к нам подошёл сосед.
– Станислав Игоревич, вот… ой, чур меня!
Это он меня увидел. Ну, я же не умею, как Стас, аккуратно лакать. Он, вон, даже не запачкался! А у меня и руки уже в крови и лицо. Я ещё и улыбнулась дяденьке. Приветливо, так, во все новообретённые клыки.
– Ярослава! – простонал, едва сдерживая смех Стас. – Иди, умойся, чудовище! Не пугай народ.
И он махнул рукой в сторону бочки с дождевой водой. Пока я умывалась, Жданов с соседом разделали свинку и упаковали печёнку в отдельный, тканевый мешок для хранения мяса. Эти мешки не промокают и сохраняют мясо свежим очень долго, даже без холодильника. У мамы такие мешочки тоже есть. Распрощавшись с соседом, Жданов направился к себе. Ну, и я пристроилась со стороны мешка. И, вот, интересно, если кровь оказалась такая вкусная, то печёнка мне тоже понравится? В подливе, между прочим, я её очень даже люблю. Правда, кажется мне, что Стас вовсе не собирается её готовить.
– Что, понравилось? – мигом разоблачил меня Жданов. – Хочешь и печёнки отведать?
– Ну, если не жалко, – я покосилась на мешок.
– После тренировки, – усмехнулся он, входя в дом.
С этого дня Стас начал работать со мной вплотную. Именно работать, а не возиться, как вначале. Вернее, мы работали с ним вместе. Над моим телом. Как только где-то начинало болеть, зудеть или чесаться, я говорила об этом наставнику. Он смотрел и давал нужные нагрузки на нужные мышцы и части тела. Постепенно я обрела уверенность в себе и больше не боялась выполнять упражнения, связки и прочие акробатические трюки, которые с каждым днём становились все сложнее. Да, и Стас теперь не уговаривал, а давал чёткие команды. Но не давил, как школьный физрук, заставляя выполнять каждое движение в совершенстве. Не ругал и не морщился, если я что-то сделала неточно.
Иногда приходилось пропускать школу. Во время приступов голода, например. Жданов сам звонил, договаривался, объяснял родителям. Иногда я оставалась у него на пару дней. Однажды я проснулась ночью от странного удушья и позвонила Стасу. Он без звука пришёл, забрал к себе и объяснил, что это моё тело начинает пытаться обрести вторую форму. Что ипостась формируется тоже не сразу, а постепенно и такие приступы частичного превращения тоже будут случаться. Чем дальше, тем чаще и сильнее.
Параллельно я пыталась доучиться в школе. Правда, получалось криво. Чем ближе экзамены, тем больше я провожу времени у Стаса, занимаясь совершенно другой подготовкой. Но всё-таки я учёбу не забрасывала и, как могла, готовилась к выпускному экзамену. Лёшик ржал и прикалывался, порой ехидно комментируя мои усилия. Я на него не обижалась, но и не молчала, тоже прикалываясь над его промахами. Прикрывала прогулы и тут же ехидно дразнила, нарываясь на ответку. Наши перепалки выбешивали весь класс, ставили в тупик многих преподавателей. Ехидные реплики и насмешки мгновенно взводили тело в состояние боевой готовности. Так уж повелось, так устроено природой, что кошачий род и волчий вечные враги-соперники. Нет, Лёшик не стал мне врагом. Он по-прежнему был моим другом. Вступался за меня перед старшими, прикрывал промахи, а то и на себя брал мою вину, отмазывая перед преподавателями. Выбешивал своим извечным "дай списать" и в то же время делился карандашами и ручками, когда мои лопались в руках от лишнего усердия.
Прежние мои подруги как-то исчезли из жизни, отстранившись. Да, и бесы с ними. Меня занимали совсем другие переживания. Я пыталась справиться с собственным, постоянно меняющимся телом. Сила и энергия то бурлили фонтаном, ища выхода, то наоборот, иссякали, нагоняя тоску и тогда я ощущала желание ломать и крушить все подряд, огрызалась на малейшее замечание. Карандаши, ручки, техника, посуда, в моих руках ломалось абсолютно всё!
Родители терпели и сломанные вещи, и неуёмней аппетит. Приступы бешенства, перепады настроения и частичные трансформации, которые я не могла никак контролировать. Терпели, волновались и переживали за меня, но ни в какую не соглашались на мой переезд к наставнику, аргументируя это тем, что не желают отсиживаться в сторонке, когда мне плохо, и хотят помогать хоть чем-нибудь. Отступился от их решительности даже Стас. Только в самые тяжёлые или опасные моменты он забирал меня к себе. Остальное время я проводила дома. Только Серёжку отправили к бабушке аж на месяц раньше срока. На всякий случай. Впрочем, братишка неожиданным каникулам обрадовался.