Первые последствия аварии я испытала едва вышла на улицу из больничного комплекса. Во дворе стояла машина! Обычное такси ярко жёлтой окраски. Его вызвали родители, чтобы отвезти меня домой. Однако, при виде автобота я ощутила дикий, до тошноты, ужас. Позорно сорвалась в истерику и со слезами убежала обратно в палату, где ещё час сидела на больничной кровати и всхлипывала от стыда и страха. Родители спешно вызвали Стаса, и он кое-как вывел меня из ступора. В общем, домой мы пошли пешком. Через весь город. И я всю дорогу дрожала, прижимаясь к оборотню, и шарахалась от каждой встречной машины.
В школу я пришла в понедельник, благо, была она недалеко от дома и, к тому же, можно было пройти между домами, подальше от дороги. Не только класс, вся школа уже знала про аварию, и народ бурно обсуждал произошедшее. На меня постоянно косились, оборачивались, перешёптывались за спиной, и это бесило неимоверно. А когда я вошла в класс меня тут же обступили всей толпой, требуя рассказать, как все было.
– Яра, ты ваще!
– Очень больно было?
– А кто на тебя наехал?
– Наверное, мстили за что-то!
– А правда, что тебя оборотень спас?
– А покажи шрамы!
– А гипс накладывали?
– Ну, ты, ваще, больной! Какой гипс за две недели?
– Аха! С гипсом она бы полгода провалялась!
– Да, подстава все это!
– По новостям передавали…
От шума и всеобщего гвалта у меня неожиданно закружилась голова. Я зажала уши руками, растерявшись, и даже не пыталась никому отвечать. Меня начали тормошить, приводить в чувство, но стало ещё хуже. Хотелось крикнуть, чтобы меня все оставили в покое, но я не могла издать ни звука. Горло сдавило, словно тисками и вырвался только слабый всхлип пополам с неразборчивым писком. На глаза навернулись слёзы.
– А ну, р-р-разойдись! – неожиданно громко и зло, перекрывая гвалт толпы, рявкнул Лёшик и начал расталкивать всех, отшвыривая подальше. – Чего навалились? Не видно, что ли, ей плохо?! Р-разошлись, я сказал!
Толпа нехотя расступилась и все начали расходиться по своим местам. Лёшик пинками отогнал особо настырных особей. А потом подхватил мою сумку, которую я уронила на пол, и тихонько потянул за собой.
– Идём. Больше они тебя не тронут.
Он плюхнулся за свою парту, шмякнул мою сумку рядом. Я послушно села, хотя раньше сидела на первой парте, вместе с Аней Кошелевой, и тихо прошептала.
– Спасибо, Лёшик! Я…
– Да, ладно, – отмахнулся он. – Думаешь, меня они не бесят? Слушай, а ты домашку дашь списать?
И он умильно заглянул мне в глаза. Так знакомо, как прежде. И я, неожиданно, успокоилась и рассмеялась.
– Ладно, лентяй! Списывай! А после уроков проводишь к Жданову?
– Да, лехко! – ухмыльнулся он, выуживая из моей сумки тетрадь с домашним заданием. – Эх, а он, ведь, был прав. Ты из кошек.
– А что, это плохо? – осторожно спросила я.
– Да, как сказать, – невозмутимо пожал плечами Чёрный. – Просто… а, скоро сама все поймёшь. Уже недолго осталось.
Станислав Жданов жил в самом деле недалеко. Всего-то, дорогу перейти и мы оказались в обширном, частном секторе. Ещё пара домов и мы остановились возле высокого забора, стилизованного под старорусский плетень. Резная калитка покрыта старославянскими рунами, сплетавшимися в единый узор. А сбоку кнопка домофона! Лёшик жмёт на неё, и с той стороны тут же раздаётся ворчливый голос Жданова.
– Входите, не заперто! А, Ярослава! Ну, что? Про родичей так и неизвестно? Проходи, в дом. Сегодня будем заниматься там. А ты, Алексей, живо на разминку! И только попробуй мне сачковать!
– Ага, – уныло вздохнул Лёшик и шмыгнул вперёд по тропке, а потом куда-то в сторону, в кусты.
Я вслед за наставником прошла в дом и оказалась в обширной комнате, похожей на спортивный зал. Тут было все, чего бы пожелала душа акробата! Брусья, кольца, какие-то гибкие растяжки, качели всевозможных видов, обручи, перекладины и прочая, прочая. А в углу целая гора матов!
– Ой! А я, это… – пробормотала я смущённо и покраснела, впервые в жизни испытав стыд за свою неуклюжесть. – С физкультурой того… не очень. Вернее, совсем никак. И формы у меня с собой нет. А в сарафане…
Но Жданов только улыбнулся и кивнул.
– Я знаю. Не переживай, Ярослава, ничего сверх того, что ты можешь, я не потребую. Сегодня мы просто немного познакомимся. И насчёт одежды не переживай. Вот, держи. Тебе должно подойти.
Оказалось, в стене был встроен шкаф с одеждой. Оттуда Жданов и выудил спортивный костюм. Дверца шкафа послужила ширмой. А пока я переодевалась Стас растаскал маты, устелив ими весь пол.
Сначала была обыкновенная разминка. Я делала то одно упражнение, то другое. Потом Жданов начал показывать незнакомые мне движения, порой странные, порой смешные. Я честно пыталась за ним повторить. Получалось не всегда, но Стас только улыбался и показывал снова. Ни разу он не повысил голоса, не сделал ни одного язвительного замечания. Лишь иногда подтрунивал, шутил, но так легко и заразительно, что я и сама смеялась над собой же. И совершенно перестала стесняться и бояться. Я… доверилась своему наставнику. Не разумом, а душой. Той самой, глубинной сутью, которая подсказала неслышно, что он никогда не сделает ничего во вред мне. Подстрахует, поддержит и научит. И это было здорово!
В пятницу была физкультура! И, притом, стояла она первым уроком. Я хотела было заикнуться, что после больницы мне положено две недели освобождения, но физрук потребовал справку. А её-то у меня и не было.
– На нет и суда нет! – припечатал он и указал на раздевалку. – Переодевайся. Конец года на носу! Нужно сдавать нормативы!
Я поплелась вслед за остальными, бурча на ходу, что от его нормативов меня тошнит. Мимо пробежал уже переодевшийся Лёшик. Его физрук иногда отпускал с урока, но не в пятницу, искренне считая, что пусть лучше волчонок будет под его присмотром, чем блындает неизвестно где. Лёшик скулил, шипел, не раз пытался доказать, что на школьной физкультуре ему нечего делать и даже пытался саботировать уроки, но Роман Всеславович был твёрд, как скала.
– Итак! – возвестил он, когда все переоделись и построились в шеренгу. – Сегодня сдаём прыжки через "козла", досдаем, кто ещё не сдал, брусья и бревно… – его взгляд упёрся в меня. Блин! Я что, крайняя? – И, если успеем, начнём силовой комплекс! Чёрный, тащи "козла" и опору. Будешь моим ассистентом.
– Он опять лапать будет! – немедленно возмутилась Лика Измайлова, считавшаяся самой красивой в нашей школе. – В прошлый раз…
– В прошлый раз я тебя едва поймал! – огрызнулся Лёшик, с грохотом бухнув "козла" посреди зала.
– Смотреть надо, за что хватаешь! – фыркнула Лика.
– Ладно, – опора бухнулась перед "козлом" с не меньшим грохотом. – Только если ты навернёшься, пока я буду смотреть, я не виноват.
– Алексей, аккуратнее! – проворчал физрук, укладывая за "козлом" большой мат, и поморщился. – Ты мне так весь спортинвентарь сломаешь!
– Да, че ему будет? – фырчит Лёшик. – На нем вон какие кобылы прыгают и ниче!
– Да, сам ты мерин сивый! – уже почти визжит Лика.
– Измайлова! – прикрикнул на неё физрук. – Десять приседаний! Мальчики, в очередь на прыжок. Девочки пока разминаются.
– Да, за что?! – возмущённо пищит Лика.
– Двадцать! – припечатал Роман Всеславович. – Будешь дальше спорить?
Первая красавица класса обиженно засопела, поджала губы и, с видом оскорблённой невинности, направилась в угол для наказаний. Впрочем, на неё никто не обратил внимания. Мальчишки уже выстроились перед "козлом", ожидая команды. Я, вместе с женской половиной класса, отошла к скамейкам и принялась усердно делать вид, что разминаюсь. Эх, ну, разве ж это разминка? Так, бестолковое махание руками. Вот, у Стаса было куда интереснее! После его разминки мне жарко становилось и хотелось бежать и прыгать! Наконец, мальчишки отпрыгались. Все, кроме Лёшика. И физрук позвал девочек.
– А почему это Чёрный ничего не сдаёт?! – возмутилась наша звезда. – Он че, особенный?
– Вообще-то, да! – хмыкнул Лёшик.
– Так нечестно! Пусть сдаёт наравне со всеми! – продолжала бухтеть Лика.
– Измайлова, он оборотень! – пояснил физрук. – У него совершенно другие нормативы.
– Да, мне плевать! – гнёт своё Лика. – Пусть сдаёт вместе со всеми!
Вслед за ней возмущаться начали и другие девчонки. В основном, правда, её подруги. В итоге подняли крик на весь зал.
– Дурдом! – Лёшик покрутил пальцем у виска. – Роман Всеславович, можно я один раз покажу, чтобы больше вопросов не было?
– Ты мне единственного "козла" сломаешь! – ужаснулся физрук.
– Да, я аккуратно. Иначе этих дур все равно не переспорить.
– Сам дурак! – истерично взвизгнула Измайлова.
– Тебе мало?! – рыкнул Лёшик. – Хочешь ещё поприседать?
– Ладно! – махнул рукой физрук. – Покажи. Аккуратно!
Лёшик оскалился, отпинал в сторону мостик-опору, потом отошёл на пару шагов и… прыгнул. С места. Перекувыркнувшись в воздухе над "козлом", он приземлился на него ногами, оттолкнулся, сделал ещё сальто, приземлился в другом конце зала на руки, сложился в клубок, докатился до стены, взбежал по ней, оттолкнулся и снова приземлился уже на ноги. Ребята смотрели на него, открыв рты. Впрочем, и у меня тоже челюсть упала. Не, я знала, что оборотни намного сильнее, ловчее и быстрее людей. Но одно дело знать, а другое, когда это на твоих глазах проделывает твой друг!
– Надеюсь, теперь всем понятно, почему Чёрный не сдаёт нормативы? – в полной тишине проронил физрук. – Алексей, будь добр, поставь опору на место. Девочки, в очередь. Мальчики на перекладину! Отрабатываем подтягивания.
Ну, вот и очередной миг моего позора. Я пристроилась в конце очереди, прячась за спинами одноклассниц. Впрочем, слабую надежду на то, что физрук меня не заметит, вдребезги разбила Лика.
– Ой, Фирсанова! Отойди и не позорься! – издевательски громко пропела она и эффектно откинула назад длинную, золотистую косу. – Все равно, не сможешь!
Злость вскипела в душе в один миг. Да, я не самая ловкая, но зачем же вот так тыкать носом?
– Ничего, я попытаюсь! – огрызнулась я, прищурившись.
– Ну-ну, – снисходительно фыркнула Лика и направилась на старт, растолкав всю очередь. – Смотри, как это делают профессионалы!
– Измайлова, нос не задирай, а то споткнёшься! – ехидно крикнул с перекладины Лёшик.
И именно в этот момент Лика начала разбег. Однако, самоуверенность её подвела. На последнем шаге она промахнулась. Нога попала на самый край опоры-мостика и соскользнула. Лика с воплем боли неловко завалилась на пол.
– Измайлова! – простонал физрук. – Ну, ты меня просто убила! Наповал! Ну, как можно промахнуться мимо опоры?!
– Тоже мне, профессионалка! – ржёт Лёшик.
– Это Чёрный виноват! – стонет Лика, отползая на скамейку. – Он под руку крикнул! Точно, сглазил!
– Чёрный дело говорил, – вздохнул физрук, ощупывая лодыжку Лики. – Под ноги смотреть надо, а не нос задирать! Так, вывиха нет. Просто небольшой ушиб. Посиди пока на скамейке. Если до конца урока не пройдёт – пойдёшь к медсестре, ясно? – он поднялся и повернулся к нам. – Так, кто там следующий? Семенова? Давай.
Света Семенова показала Измайловой язык и вышла на старт. А я неожиданно ощутила какую-то бесшабашную, внутреннюю уверенность. Я смогу! Я попробую! Я перепрыгну этого гадского "козла" хоть даже для этого придётся расшибиться в блин! И я смотрела, наблюдая, как двигаются другие девчонки. Вспоминала, как занималась у Жданова и смотрела. Сначала на Свету Семёнову, потом на Валю Рыжову, Катю Мещерякову, Юлю Бондареву. А потом физрук посмотрел на меня.
– Ну, давай, Фирсанова, – скорбно вздохнул он. – Хотя бы попытайся! Ну? Смелее, он не брыкается.
Лёшик заржал, едва не навернувшись с перекладины, и неожиданно подмигнул мне.
– Давай, Фирсанова! Прыгни, как вчера у Жданова!
Вчера. Я улыбнулась, неожиданно ощутив уверенность уже настоящую. Вчера, удирая от Лёшика с крапивой, я умудрилась от страха перепрыгнуть через колючую, ежевичную изгородь, которая разделяла двор на несколько тренировочных площадок. А, ведь, "козёл" будет пониже ежевики! Куда, как ниже! Я вышла на старт, сосредоточилась. Разбег. Прыжок… и я взлетаю, едва касаясь ладонями ненавистного "козлика"! А потом приземляюсь на мат уже за ним. Класс!
– Да, неужели? – недоверчиво проворчал физрук, уставившись на меня. – Мне не приснилось? Фирсанова, ты прыгнула практически идеально! Это, простите, как? Неужели авария пробудила в тебе скрытые силы?
– В точку, – вздохнула я, пребывая все ещё в эйфории от личной победы. – Врач сказал, что я спящий оборотень и теперь моя суть пробуждается. Я с начала недели уже тренируюсь у Жданова.
– Ну, слава Богу! – выдохнул облегчённо физрук. – А я уж думал, что схожу с ума. Хорошо, что сразу сказала. Все, Фирсанова, иди. Вон, к Чёрному иди. Займитесь чем-нибудь до конца урока.
– А нормативы? – опешила я. – Разве мне не надо…
– Забудь! – замахал руками физрук. – Считай, что у тебя отлично по всем нормативам! Иди! Мне пока ещё дороги инвентарь и нервы! Так, все, кроме Чёрного и Фирсановой, встаём у стенки и готовимся сдавать подтягивания! Мальчики от верхних перекладин, девочки от нижних!
– А почему это Фирсанову отстранили?! – тут же возмущённо верещит со скамьи Лика. – Она что, тоже особенная?
– В точку! – ржёт Лёшик. – Она тоже оборотень!
Я лишь скривилась и промолчала. Как-то не слишком верилось, хотя все вокруг всерьёз обсуждали моё будущее, поиски рода, оборот и прочее. Я не чувствовала в себе никаких изменений. И даже чудесное исцеление после аварии и прыжок через "козла" казались не слишком убедительными. Я честно все выложила Стасу после уроков, но он только усмехнулся и сказал, что все в порядке и то, что со мной происходит, это только начало, первые, так сказать, ласточки. Изменение идёт постепенно и проявится внешне не сразу, но уже скоро. Главное, чтобы я не пугалась, когда начнутся всякие неожиданности.
И они начались. Проснулась в воскресенье от звона будильника, который мне подложил младший братишка. Спросонок решив, что уже понедельник и мне пора в школу, я привычно стукнула по кнопке, чтобы выключить и… он развалился, издав скорбное "дзыннь!". Я ошарашенно вскочила с постели и уставилась на ошмётки довольно-таки прочного металлического корпуса. А из-за угла раздался почти истерический хохот Серёжки.
– Ах, ты мелкая, гадость! – кричу я, вспомнив, что сегодня ещё выходной и осознав всю глубину своей ошибки. – Вот, попроси у меня потом задачу решить! Я те решу! Я тебе… нарочно солёный пирожок подсуну! Будешь пить, как верблюд! Вот, щас я тебя…
Впрочем, грожусь я в шутку. Хотя, насчёт солёного пирожка – это мысль! Серёжка, икая от хохота, влетел в кухню, уцепил со стола сразу четыре пирога и убежал во двор. А я задумалась. Ведь я всего-то легонько шлёпнула по кнопке. Но будильник выглядел так, будто я со всей дури шмякнула его об стену. Не могла же я сломать его одним шлепком? Или могла?
Так ничего и не придумав, я пошла в ванную. Привычно включила воду, умылась, взяла зубную щётку. Но едва надавила на тюбик с пастой, как снова зависла. Вместо привычного, маленького червячка вылезла целая змея! А тюбик враз опустел.
– Фига-се! – прохрипела я, уставившись на раковину, полную зубной пасты. – Это как? Это, вообще, что?
Крак! В моих руках лопнула, переломившись пополам, зубная щётка. И тут до меня дошло. Это начали проявляться те самые неожиданности, о которых говорил мне Стас. Я стала сильнее и, судя по всему, намного. Кое-как смыв пасту, я аккуратно, двумя пальцами завернула кран. А то, мало ли… ещё наводнения в доме не хватало! Потом на цыпочках вернулась в комнату и отыскала мобильник. Судорожно пролистав список памяти, нашла номер наставника.
– Але, Стас! Я будильник сломала! И щётку и… ой, я не разбудила?
– Нет, стрекоза, – смеётся Жданов. – Я уже не сплю. Значит, началось? Так, давай, завтракай и подгребай ко мне. Будем смотреть, что с тобой делать. И это, с кранами и техникой там поосторожней! А то твои родители разорятся!
– Да, я уже поняла, – скорбно вздохнула я. – И… и что, это теперь навсегда так?
– Так, не навсегда, – весело отвечает Стас. – Твоя сила ещё только начинает расти, Ярослава. Так что, скоро будет ещё хуже! – и уже серьёзно прибавляет. – Лучше всего на время переехать ко мне. Так ты избавишь и себя и родителей от кучи проблем.
– А это обязательно? – насторожилась я.
– В общем-то, нет, – вздохнул Жданов. – Смотри, решать тебе.
– Тогда, я лучше останусь здесь, – ворчу я. – Мама и так места себе не находит, волнуется. Стас, а сколько все это будет продолжаться?
– Понятия не имею! – честно ответил волк. – У каждого этот период и проходит и проявляется по-разному. У кого-то все происходит быстро, за пару недель. У кого-то нестабильное состояние тянется месяцами. Одни переживают это легко, другие мучаются от зуда, жажды и прочих малоприятных ощущений. Некоторые и от боли с ума сходят. Если у тебя будет все плохо, Ярослава, я тебя заберу к себе не смотря ни на что. Это, надеюсь, понятно? Я теперь в ответе за твою жизнь.
– Я поняла, Стас, – вздыхаю я. – Ладно, надеюсь, все обойдётся. Скоро буду!
Я отключила телефон, и быстренько оделась. Голубая кофточка, синий сарафан с огромными, голубыми пионами, вышитыми мамой по подолу. У меня много было таких сарафанов. Мама у меня известный мастер по вышивке! К ней за заказами в очередь за полгода выстраиваются! Плотная, синяя сумка из заморской ткани "джинси" тоже расшита голубыми узорами, но это уже не просто украшение, а оберег. Мою сумочку ни украсть нельзя, ни испортить! Ну, разве что, волхвы позарятся, что рунное старое письмо знают. Телефон осторожненько положила в кармашек и направилась в кухню. Зачаровать, что ли?
На кухне дым стоял коромыслом. Мама нажарила уже целую гору котлет, большую жаровню картохи с печенью. Папа устроился у окна с газетой и чашкой утреннего кофе.
– Что-то ты рано, – хмыкнул он. – Обычно до обеда в выходные валяешься.
– Серёжка, разбудил! – мрачно ворчу я. – Пап, а сколько стоит зачаровать вещи от поломок?
– Смотря что, на сколько и для чего ты хочешь зачаровать, – невозмутимо отвечает папа. – А тебе зачем?
– Ну, так, просто… – вздыхаю я. – Просто я будильник сломала. Нечаянно. И ещё зубную пасту… купить надо, – я поймала мамин ошарашенный взгляд, ехидный папин и со скорбным видом пояснила. – Я теперь все время так все ломать буду, пока не привыкну. Стас говорит, это может и несколько месяцев продлиться.
– Ну, тогда нужно сразу всю квартиру зачаровывать! – смеётся папа. – А заодно и лестницу и скамейки во дворе! А ты что зачаровать хотела?
– Мобильник, – я подсела за стол, немедленно получив законную кружку с чаем. – Боюсь его даже в руки брать!
– Что, все так серьёзно? – нахмурилась мама.
– Угу, – вздохнула я. – Хочешь, покажу? Тебе что не жалко?
– Мне все жалко! – тут же пошла на попятный мама. – Я тебе и так верю.
– Ну, значит, поищем хорошего мага, – невозмутимо сказал папа. – К слабому идти смысла нет. Уж лучше один раз раскошелиться, но зато потом не переживать, что чары не выдержат или спадут в самый неудобный момент.
– У меня есть один маг из клиентов, – задумчиво сказала мама, выкладывая очередную партию котлет. – Поговорю с ним.
– О, котлетки! – радостно пискнула я и, ощутив, что за переживаниями нешуточно проголодалась, набросилась на еду. А, вот, остановиться уже не смогла, пока не смела все подчистую. Гору котлет, картошку с печёнкой, булочки, овощное рагу и даже вчерашние, недоеденные Серёжкой, блины! Встретилась с изумлённым взглядом отца и растерянным мамы. Осознала. Смутилась. – Упс! Я… нечаянно!
– Да-а! – вздохнула мама, собирая со стола пустую посуду. – Жданов предупреждал, что так будет, но не думала, что так скоро. Ярочка, ты не переживай. Я ещё картошки нажарю. А папа пока бутербродами перекусит.
– Перекусит, – соглашается папа и ехидно добавляет. – Вот, Веся, теперь вместо четырёх человек надо готовить на трёх и одного очень голодного оборотня!
– Ничего, это пройдёт, – мама улыбается, но как-то вымученно. Да, моим родителям привыкать ко мне такой, наверное, тоже нелегко. Может, Жданов прав и мне стоит переехать?
– Боюсь, что уже нет, – поморщилась я, только теперь осознав, что и Жданов и Лёшик и тот врач из больницы не зря всполошились. Я действительно больше не человек и никогда прежней уже не буду. А какой я стану? Ловлю себя на мысли, что все ещё голодная. Глаза так и шарят по кухне, ища чего бы ещё сожр… м-м-м скушать? Нет, пожалуй, всё-таки сожрать! – Это уже навсегда. Так, пойду-ка я к Жданову! Он сказал, к нему прийти.
И, подхватив сумку, я направилась на улицу.