Ольга, расправив футболку и трико, бережно положила их на спинку кровати.
– Рабочую одежду с собой возьми, – напомнила она Коле.
Тот задумчиво ходил из угла в угол. Лицо его было обеспокоенным и осунувшимся. Под глазами красовались тёмные круги.
– Лучше так одену, – глухо отозвался он.
– Знаешь, какая грязь на стройке! Домой пойдёшь – от тебя все шарахаться будут.
– Ну и пофигу!
– Самому же будет приятно в чистом возвращаться.
– Да какая разница!
– Как какая?! Вот увидишь, там все рабочую одежду с собой принесут.
– У тебя что рабочая, что обычная – одинаковые.
– Ну просто чистые пока.
– Тише вы, психи! – заворочалась на полу Марина. Голос её был сонный и капризный.
– Всё, всё, молчим, – успокоила её мать. – Спи.
– Начали тут с утра… – бурчала Марина, переворачиваясь на другой бок.
– Пойдём на кухню, – кивнула Ольга Коле. – А то она дурью орать будет.
Они переместились на кухню и закрыли за собой дверь.
– И буду! – крикнула им в спину Марина. – Гады!
Завтрак был готов. Ольга налила Коле тарелку супа, отрезала хлеб.
– Поесть тоже надо взять, – сказала она.
– Не надо, – отозвался Коля.
– А там будут кормить?
– Не знаю.
– Ну, значит, не будут. Возьми, не пожалеешь. Хлеба хоть, помидоры.
– Ладно.
Колины мысли витали сейчас в областях, далёких от питания. Он был очень взволнован, а ещё больше поражён этим волнением. Он и подумать не мог, что будет так сильно переживать в свой первый рабочий день. Впрочем, о работе он не задумывался никогда, она была для него чем-то из другого мира. Представить себя в качестве работающего человека воображение отказывалось. Столкновение с такой маловероятной реальностью и превращение её в явь вызвало бурю эмоций. За всю ночь он спал не больше часа. Сердце в груди клокотало, руки тряслись. Его мутило.
– И не стесняйся ты, – говорила Ольга. – Я гляжу, ты стесняешься, что я тебе одежду даю.
– Ничего я не стесняюсь.
– Вот и правильно. Вернёшь деньгами, когда заработаешь.
Утро было пасмурным. Первое пасмурное утро за две недели.
– День какой сегодня… – смотрела в окно Ольга.
Коля на погоду внимания не обращал.
– В такую погоду лучше работается, – продолжала она. – Не жарко.
Коля выпил чай залпом, а на бутерброд сил уже не хватило.
– Коль! – поднялась со своей постели Марина. – Подожди. Дай я тебя поцелую.
– Я тороплюсь, – одевал он ботинки.
– Ну подожди, блин! – подбежала к нему девочка.
Лицо её было опухшим и красным, в пролежнях от подушки.
– Ммм, – чмокнула она его в щёку.
Коля повернулся к двери.
– А ответный поцелуй! – запротестовала Марина.
Коля нехотя поцеловал её.
– Ну счастливо, Коль! – подошла Ольга, тоже с намерением целоваться. – Особо там не выпячивайся, но начальство слушайся. В обиду себя не давай.
Они ткнулись друг в друга губами.
– А-а-а, в губы! – завопила Марина.
Её проигнорировали. Коля открыл дверь и переступил порог.
До коттеджей он добрался быстро. Стройка была пустынна, лишь два мужика курили у ржавого вагончика бытовки. Один из них оказался бригадиром.
– Эй, новичок! – крикнул он Коле. – Вали сюда.
Коля боязливо подошёл к ним. Мужики казались мрачными.
– Здорово! – протянул ему руку мордан-бригадир.
Коля опешил. Последний раз руку ему протягивал сосед по комнате в детдоме, имя которого память не сохранила. Его переводили в другое учреждение, более строгое, на него нашла сентиментальность, и он решил по-человечески проститься с Колей. Состоялось то рукопожатие лет семь назад.
– Здравствуйте, – выставил руку Коля и почувствовал прикосновение большой и мозолистой ладони бригадира.
– Юра, – представился тот.
– Коля, – ответил он, и вдруг внезапная мысль, что ладонь его просто-таки мокрая от пота обожгла нутро. Захотелось убежать.
– Виктор, – протягивал ему руку второй рабочий, усатый и худой.
– Коля, – снова повторил он.
На потную ладонь никто не обратил внимания.
– В разнорабочие, значит? – спросил его Виктор.
– Да, – кивнул Коля, всё ещё не в силах совладать с нервами и потоотделением. К тому же в вопросе он почувствовал насмехательство. Видимо этот усач был здесь каким-то начальником, возможно бригадиром.
– Я тоже разнорабочий, – пояснил Виктор.
– Тоже? – переспросил Коля. Получилось это у него как выкрик.
– Угу. Работа ничё, жить можно.
– Да, нормальная, – согласился кивком Юра. – Особенно когда Изотов не приезжает.
– Не говори-ка, – усмехнулся Виктор.
– Изотов, – объяснил бригадир, – это тот мужик, который тебя на работу взял.
– Заколебал он тут всех уже, – добавил Виктор.
– Точно, – снова кивнул Юра. – Хотя его понять можно. У него сроки.
– Он только на нервы действует. Без него больше делаем.
– Вообще-то да.
– Он хозяин? – неожиданно для себя решился на вопрос Коля.
– Нет, – мотнул головой бригадир. – Он подрядчик. Директор строительной фирмы.
– А хозяев тут ещё и нет наверно, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Виктор.
– Есть, как нет. Всё давным-давно распределено и распродано. Ты думаешь, Изотов стал бы строить, если б ему не заплатили?
Виктор согласился:
– Да, правильно.
Потом, окинув Колю взглядом, спросил:
– Ты куришь, Колян?
– Да, – сказал Коля. – Когда деньги есть.
Мужики улыбнулись. Такой смелой шутки Коля от себя не ожидал и очень взбодрился, когда увидел, что её приняли.
– Сейчас, я гляжу, денег нет.
– Сейчас нет, – развёл Коля руками, снова настораживаясь и представляя как себя вести, если вдруг у него начнут выворачивать карманы.
«Только бы не били», – подумал он.
– Ну, угощайся, – протянул ему пачку сигарет Виктор.
Поражённый Коля дрожащими руками вытащил сигарету. Виктор стряхнул со своей, почти скуренной, пепел и протянул её Коле прикурить.
Постепенно подходили рабочие. Все здоровались с ним за руку и знакомились. Ни пендалей, ни подзатыльников никто не отвешивал.
В начале девятого взялись за работу.
– Паша, Серый – на растворе, – дал указание бригадир. – Колян, ты на второй бадье. Кто с ним хочет?
– Я буду, – вызвался Виктор.
– Остальные – на кладку. Первый этаж сегодня – кровь из носу.
– А плотники?
– И плотники.
– Ну ё-моё!
Плотники, двое мужиков, были недовольны.
– Вас класть не заставляют. Кирпичи подтаскивайте.
– Кирпичи…
– Дерева так и так нет. В лучшем случае завтра будет.
Юра на месте не сидел. Бегал по всей территории стройки. Только его видели у одного из коттеджей, а он уже маячил у другого.
– Женил сына-то, нет? – доносился разговор.
– Женил.
– Ну и как?
– Нормально.
– Смотри-ка, – вмешался кто-то, – свадьба была – и не пригласил никого.
– Я сам там как приглашённый.
– Где гуляли?
– В ресторане.
– Откуда деньги на ресторан?
– Ой, не спрашивай. Я после этой свадьбы пять лет оправляться буду.
– Дорого?
– В копеечку. Знали бы, что так дорого будет – никогда бы детей не рожали.
– Так-то оно.
– А ещё и младший есть.
– Хорошая жена, у сына?
– Хрен её знает!
– Что же ты не разобрался?
– Разберёшься с ними. Они и разрешения не спрашивают.
– Где хоть работает?
– Учится.
– А жить где собираются?
– На квартире.
– Ну вот, видишь! Облегчение вам с женой.
– Да, хоть на этом спасибо. Кстати, не знаете – может, кто сдаёт недорогую квартиру?
Цемент, песок, вода. Раствор уходил быстро. Коля старался изо всех сил – чтобы доказать, что его взяли не просто так.
Ближе к полудню приехал Изотов. С полчаса топтался, смотрел. На Колю бросил лишь мимолётный взгляд.
– Доски сегодня будут, – объявил он бригадиру.
– Сегодня?
– Да, к вечеру.
– Вот и ладно. А то плотники возмущаются: без работы сидим, руки чешутся.
– Будет работа. Всем будет.
С каждой бадьёй месить становилось тяжелее.
– Не напрягайся, – посоветовал Виктор. – Отдохни пару минут.
– Да ладно.
Клали довольно быстро. Стена увеличивалась на глазах.
– Сегодня какое у нас?
– Число?
– Да.
– Двенадцатое.
– Бугор, аванс будет, нет?
– Будет.
– Когда?
– Пятнадцатого. Вроде бы.
В двенадцать часов прервались на обед. Ольгин туесок оказался как нельзя кстати. Коля съел всё, что она положила, и этого оказалось мало.
Сидели, курили. То ли от сигарет, то ли от усталости у Коли кружилась голова.
Через час снова взялись за работу.
– Женат? – спрашивал его Виктор.
– Да как сказать…
– Как есть.
– Живу с одной. Ну, вместе, понимаешь?
– Как не понять.
– Она хорошая женщина, – поспешил добавить Коля.
– Не сомневаюсь.
День разгулялся. После обеда засверкало солнце, стало жарко. Вся Колина футболка пропиталась потом. Наконец он догадался снять её. Около четырёх привезли доски. Его отправили на разгрузку.
– У нас рядом, в магазине.
– Что за магазин?
– Напротив остановки.
– И там есть?
– Да. Российские радиоприёмники.
– Комиссионные, наверное.
– Вот это не узнавал.
– В огород давно хочу. Именно наш чтобы. Китайские – дрянь.
В глазах Коли плясали тёмные пятна, в голове стоял странный гул.
– С мятой, с женьшенем. Все болезни уходят! После бани вообще в кайф.
– Да, знаю, пробовал. Мать постоянно пьёт.
– Ну и как?
– Вроде довольна. А на меня – никакого эффекта.
– Ну так ты здоровый.
– Да я бы не сказал.
Без пятнадцати пять Юра махнул отбой.
– Всё, хорен. Потихоньку собираться будем.
Рабочие потянулись к бытовке. Коля шёл пошатываясь, очертания предметов расплывались.
– Что, работничек! – ухмыльнулась Старая Сука. – Еле живой? Погоди, то ли ещё будет.
– Всё нормально, – буркнул он.
– Устал? – подошёл к нему Виктор.
– Устал немного.
– Ничего, разработаешься, – хлопнул он его по плечу.
Коля переоделся в чистое. Ольга была права – одеть чистое оказалось приятно. Сейчас он радовался, что послушался её.
Старая Сука посмеивалась.
– Какой же ты, Коля, идиот…
Он ей не отвечал.
– Я не ожидала от тебя, что ты пойдёшь в услужение к людям. Думала, ты не такой. Не позволишь себя одурачить.
Коля кинул на неё злобный взгляд.
– Разве ты не знаешь, что работа – это проклятие? Её придумали хитрые евреи, чтобы поработить человечество. Привили людям лживые стандарты жизни, стыд. Если ты не работаешь, ты неполноценный. Ты как бы и не человек вовсе. Что это за философия, неужели ты с ней согласен? Ты, который всегда исповедовал свободу духа? Спать где угодно, питаться чем придётся, ни от кого не зависеть – неужели ты плюнул на эти идеалы? Продал их? Продал их за каторжный труд и три гроша, которые тебе заплатят, продал за вонючую бабу, которая в виде одолжения время от времени будет раздвигать перед тобой ноги, продал за призрачную надежду называться уважаемым человеком? Коля, все уважаемые люди – ничтожества! Ничтожества, которые унижаются перед другими ничтожествами. Это всемирное пиршество унижений, неужели ты не видишь этого? Посмотри, все они ползают на четвереньках и вымаливают друг у друга милости. Они готовы на всё, даже жизнь свою готовы отдать. Ты хочешь отдать свою жизнь, ты сможешь сделать это? Пойдём со мной, пойдём к сопкам, пойдём в тайгу – ведь мы жили так, Николай! Неужели ты забыл, что мы были счастливы? Кабала, в которую ты добровольно себя заключил – она навсегда. Ты понимаешь – навсегда! Пойдём со мной, мы снова станем свободны! Свободным можно быть только вдали от людей. Свобода – это одиночество.
– Ну чё, Коль, – подмигнул Виктор. – С новичка полагается, а?
– Что? – вскинул он голову.
– Говорю, пиво с тебя.
– Почему?
– Ну как почему. Первый рабочий день, надо отметить.
Коля выглядел растерянно.
– У меня нет денег, – развёл он руками.
– Взаймы возьмём.
– У кого?
Виктор осмотрел бригаду.
– Да вот у бугра! Юра, полтинник займи!
Юра, уже готовый уйти, был не рад просьбе.
– Ты достал меня!
– Я всегда отдаю.
– Нет у меня!
– Есть, я знаю. Я не за себя прошу, за Колю. Он пивом нас угостить хочет, а деньги забыл. Дай ему до аванса. Через три дня вернёт.
– Ему аванса может и не быть. Да и откуда я знаю – вдруг он завтра не придёт.
– Да брось ты! Думаешь, человек работу искал для того, чтобы на следующий день её бросить? У него ведь жена, ребёнок. Причём чужой. Вернёт он тебе деньги, не жилься!
Юра молча достал из кармана пятидесятирублёвую бумажку.
– О, спасибо! – потянулся к ней Виктор.
– Ему даю!
Коля взял деньги. Купюра была почти новой и хрустящей. Такую огромную сумму он держал в руках лишь однажды, когда вытащил кошелёк у какой-то пенсионерки. В ней было четыре мятых червонца и мелочь. В сумме почти пятьдесят. Но эта красивая бумажка выглядела куда как солиднее.
– Ну чё, куда пойдём? – спросил Виктор. Все выходили из бытовки наружу.
– Я не буду, – отклонил предложение бригадир.
– Почему?
– Нет желания.
– Ну как хочешь, – изобразил Виктор гримасу за спиной Юры. Гримаса означала: ну и ладно, нам больше достанется.
Рабочие расходились по домам. Виктор повёл Колю к ближайшему магазину, но вдвоём им уйти не удалось. На хвост упал Серый – парняга лет двадцати восьми, каменщик.
– По пиву? – догнал он их, широко улыбаясь.
– В складчину, – попытался отделаться от него Виктор. – Копейка есть?
– Я слышал, Колян угощает.
– Ничего не скроешь! – мотнул головой Виктор.
Пришлось брать каменщика в компанию.
– Сколько у тебя? – спросил Серый Колю, когда они усаживались за столики в открытом кафе.
– Пятьдесят.
– На два баллона хватит… Давай возьму.
Коля отдал ему деньги. Через минуту Серый вернулся с пивом и тремя пластиковыми стаканами.
– Пять рублей своих добавил! – сообщил он.
Старая Сука снова возникла в поле зрения. Неожиданно для Коли ни в чём его не порицала.
– Расслабиться можно, – погладила она его по голове. – Ты устал, перенервничал. Отдохни.
Села поблизости.
– Ну давай, Колян, – сказал Серый, разлив пиво по стаканам. – За первый рабочий день.
– За новую работу! – поддержал его Виктор.
Коля взял пластиковый стакан в руки.
– Спасибо.
Они чокнулись. Коля сделал глоток и вздохнул всей грудью. Пиво было прохладным и показалось необычайно вкусным.
Старуха была права – и сил, и нервов за день ушло немало. Нервов – от волнения. Так, как сегодня, Коля не волновался никогда и был сейчас просто счастлив, что работа оказалась в общем-то не страшной вещью. Физическая усталость – это ерунда, главным было то, что его никто не унижал. Он сидел сейчас за столиком кафе, оглядывался по сторонам и видел, что люди воспринимают его совершенно нормально. Не показывают пальцами, не смеются, не бросают камни. От этой мысли делалось приятно, и все слова старухи забывались. Вечер был тёплым и безветренным, новые друзья приветливы и внимательны, пиво расслабляло мышцы и мысли – чёрт возьми, примерно так он и представлял себе счастье, ночуя по бесчисленным помойкам! Взор Старой Суки был укоризнен и печален, но он лишь оскалился ей презрительной улыбкой.
– Я только до конца лета, – слышал он слова Серого. – В сентябре-октябре куда-нибудь потвёрже надо устраиваться.
– А тут до октября только и будет строительство.
– Думаешь?
– Что тут думать. Строим быстро, а на зиму никто затягивать не хочет.
– Ну да. Хотя ещё два коттеджа с нуля.
– Да фигли два! Вот этот сколько строим? Недели нет, а стены, считай, готовы.
– Первый зато долго строили.
– Долго, потому что материалы не завозили.
– Так могут снова перебои быть.
– Нет, не будут.
– Почему?
– Изотов сейчас с деньгами. Все, кто должен был, с ним расплатились.
– Вёрткий мужик!
– Вёрткий, – согласился Виктор. – Только это не по причине талантов.
– Не скажи. Такой участок за собой застолбил, никого не пускает!
– Просто за ним большие люди стоят. Большие и крутые.
– А я думаю – он сам такой пронырливый.
– Нет, он шестёрка. Основные деньги другому идут.
– Кому?
– Откуда я знаю!
Коля в разговор не вмешивался. Пиво ударило в голову, настроение повысилось. Губы сами собой расползались в улыбке.
– Давно женился? – спросил его Серый.
– Недавно, – ответил Коля. – Но я…
– Он гражданским браком, – объяснил за него Виктор.
– А-а… Вообще-то не глупо. Я бы тоже сейчас не расписывался.
– А я холостой, – сказал Виктор. – Мне и выбирать не надо.
– Сейчас фактически развалилась у меня семья, – серьёзно и грустно сказал вдруг Серый. – Может потому, что раньше времени узаконили отношения.
– Раньше, позже, – махнул рукой Виктор, – всё равно одним и тем же закончится.
Первая бутыль подошла к концу. Взялись за вторую.
– А ты был женат?
– Женат нет, – ответил Виктор, – так же, как Колян – сожительствовал.
– Ну и как?
– Разбежались, как ещё.
– Ну а в чём причина?
– Ты думаешь, я знаю? Не подходили друг другу, вот и всё.
– Просто не установили контакт, – заплетающимся языком выдал Коля.
– Может быть, – пожал плечами Виктор. – Да только можно ли его вообще установить? В принципе?
Вопрос адресовался Коле. Все смотрели на него, и Старая Сука тоже. Взгляд её был насмешлив, но и несколько насторожен.
– У меня ещё не было женщины, – сказал Коля, тщательно подбирая слова, – которую я бы мог полюбить и которая смогла бы полюбить меня. Но я уверен, что настоящее понимание между людьми возможно.
Виктор с Серым выслушали его серьёзно. Не возразили. Виктор разлил по стаканам остатки пива.
– Эй, щенки! – повернулся вдруг Серый к соседнему столу, где четверо пацанов лет пятнадцати, громко матерясь, тянули на всех две бутылки пива. – Вы где находитесь, в конце концов? От ваших воплей уши вянут!
Дальше всё стало происходить очень быстро. Пацаны ответили что-то, Серый вскочил на ноги. Все вдруг задвигались, зашевелились, раздались крики и звуки ударов, а пространство между столами превратилось в сплетение тел. Коля обнаружил, что он сидит за столом один. Серый и Виктор, окружённые парнями, размахивали кулаками. Он кинулся им на помощь.
Это была первая драка, в которой он врезал почти столько же, сколько получил. Ему даже удалось сбить одного из противников с ног и дать ему пару пинков. Люди, сидевшие за столами, разбегались в стороны. Столы и стулья опрокидывались на землю.
Где-то поблизости резко остановилась машина и несколько одинаково одетых людей бросились к дерущимся.
– Менты! – вывалился из кучи тел Виктор. – Ноги!
Коля думал в этот момент лишь об одном – не забыть бы пакет с одеждой. Тот валялся на земле, у металлической ограды. Он подхватил его и побежал.
– Жми, жми! – орала на ухо Старая Сука. – Они близко!
Деревья, дома, люди – всё мелькало перед глазами диким калейдоскопом. Старуха хохотала, и её развевающиеся волосы били его по щекам. Старая Сука казалась помолодевшей: глаза её сузились, лицо вытянулось и распрямилось, на нём почти не осталось морщин. Она вся дышала азартом.