Вечером приходит Александр. Он радостно улыбается и протягивает мне бутылку дорогущего шампанского.
– У нас есть повод выпить? – удивленно спрашиваю я, думая о том, на какие деньги он купил эту бутыль. Сколько бы раз я не предлагала ему наличку, он наотрез отказывался брать, даже злился, говоря, что я его пытаюсь этим унизить.
– Да, меня принимают на работу! – голос Александра звучит счастливо.
Я улыбаюсь ему в ответ и едва сдерживаю порыв наброситься на него, обняв за шею руками.
– Димка спит? – спрашивает он, проходя в гостиную.
– Да, – киваю я, запахивая халат и покрепче завязывая пояс на нем, – Уложила минут двадцать назад. Он ждал тебя, но ты очень долго отсутствовал.
– Я был в одном месте на собеседовании. Весь день провел, наверное. Они меня начали обучать, и я уже планировал оставаться там на дальнейшую стажировку, но потом мне внезапно позвонили из другого. Я даже не рассчитывал, что про меня там вспомнят, слишком огромный конкурс был, – голос Александра звучит возбужденно, эмоции переполняют, и я вижу, как хочется ему поделиться со мной своими новостями, – И в том, втором месте, мне предложили сразу должность руководителя отдела продаж. Пока просто руководителя отдела продаж, но, если я удачно пройду испытательный срок, я смогу взлететь по карьерной лестнице и руководить филиалом.
– Я очень рада за тебя! – я достаю из кухонного шкафчика два бокала.
– А за себя ты не рада? – удивленно спрашивает Александр. – Это ведь к тебе тоже относится. Не надо отделять себя, я получил эту работу благодаря тебе тоже. Ты меня всегда поддерживала и поддерживаешь!
Я улыбаюсь, но Александр не видит моей улыбки, потому что я стою спиной к нему. Он не хочет отделять меня от себя! Счастье настолько переполняет в этот момент, что, кажется, оно начнет выливаться из моих глаз большими сверкающими потоками, заливая кухню и Александра.
– Тогда давай выпьем за это!
Александр радостно откупоривает бутылку и разливает шампанское по бокалам. Моя рука немного подрагивает от волнения, когда я протягиваю бокал, чтобы чокнуться с Александром.
– Давай выпьем на брудершафт, – предлагает мне Александр, и я снова чувствую волну возбуждения.
Даже после такого жесткого марафона с мелкими мажорами, я все еще полна сил и ощущаю, как меня переполняет желание. Голос Александра воскресает во мне все старые чувства, и от его голоса я физически чувствую прокатившуюся по моему телу волну жгучей страсти.
Мы выпиваем на брудершафт, я закрываю глаза, опасаясь поймать взгляд Александра и чувствую, как дрожит моя рука, держащая бокал. Допив шампанское до конца, я ставлю бокал на стол и снова закрываю глаза.
Губы Александра нежно касаются моих губ, его руки обхватывают меня за талию, крепко прижимая к горячему мужскому телу. Шампанское ударяет моментально, ноги подкашиваются, но сильные руки Александра крепко держат меня в своих объятиях.
Я словно растворяюсь в нем, чувствуя его горячий и влажный язык, который проникает в мой рот и нежно касается моего языка. Я трогаю его за широкие плечи, вспоминая все, чтобы было между нами, между ног все горит, я как будто таю в его руках, ощущая сильнейшее желание обладать этим мужчиной.
Далее все происходит будто во сне. Его руки стремительно движутся по моему телу, страстно сдавливая ягодицы и прижимая мой лобок к своему паху. Я чувствую, как возбужден Александр, возбуждена и я сама, мое тело жаждет соития, жар между ног отдает пульсацией в клиторе. Я машинально сдвигаю ноги, чтобы хоть немного избавить себя от мучительного неудовлетворенного желания.
– Это все неправильно, – говорю я, когда Александр уже стягивает с меня халат. Я хватаю его за руку и убираю ее.
– Я хочу тебя, – бормочет он, глядя на меня мутными от переполняющего его желания глазами, – Что в этом неправильного?
Я не знаю ответа на его вопрос, я не могу сформулировать его, но внутри я чувствую, что между нами не должно быть ничего большего, чем просто крепкая семья, построенная на взаимном уважении и любви друг к другу и Димочке. А секс – это что-то вторичное, чего я хочу физически, умом понимая, что он все испортит.
Александр все еще пытается мне возразить, и я боюсь, что не могу объяснить ему суть своих страхов. Мимолетный секс способен разрушить нашу идиллию, а при воспоминании о том случае на даче, я все больше убеждаюсь в том, что я права.
На мое счастье, из спальни раздается детский плач. Александр чертыхается, но ему ничего не остается, кроме как отпустить меня к ребенку. Освобождаясь из его крепких, словно тиски, объятий, я ощущаю теперь некий дискомфорт, словно только что все было идеально, а потом что-то пошло не так.
Убегаю в комнату и подхватываю плачущего малыша на руки. Только с ним на руках я чувствую, как успокаивается буря внутри меня, которая бушует при одной мысли о сладком сексе с Александром.
Я укладываю Димочку рядом с собой и крепко прижимаю к себе так, будто именно я – его родная мать, которая любит его и ищет с ним глубокой материнской близости.
В комнату заглядывает Александр, и я делаю вид, что мы спим. Я не хочу давать ему надежды, хотя всем своим существом желаю его, хочу до дрожи в ногах, до темноты в глазах, до сладкой истомы во всем теле. Но проклятый страх все потерять – гораздо сильнее плотских желаний. Эти двое – все что у меня осталось в этой жизни. И я не могу позволить себе сделать неверный шаг.
Он закрывает за собой дверь в спальню, стараясь не шуметь, а я через несколько минут перекладываю ребенка в кроватку и долго смотрю на него, думая о том, что никому уже не отдам его.