– Моррисон, Чарли в беду попал, надо его выручать срочно!
– В беду, говоришь, не удивлюсь, он сам как беда ходячая давно.
– Короче, нужны деньги, чтобы внести залог, он под арестом…
– Чего? Джей, ну-ка, рассказывай все по порядку.
– А че тут рассказывать, нализался рому как скотина и повздорил с полицейскими.
– И все, всех дел? Повздорил с полицейскими?
– Ну, не совсем, все, одному челюсть свернул, другому два ребра сломал и отколошматил пол-дюжины, пока его не повязали…
– А ты где был, засранец долбаный, не мог отстоять старика!
– Отстоять?! Так он мне затрещину влепил сперва, а потом за патрульных взялся, засучив рукава.
– Так, не нервируй меня, говори все, как было.
– В общем, иду я по Волкер-авеню, смотрю, Чарли на обочине с полицейским трет что-то, а сам наклюкавшийся вдрызг. Оказывается, он проезжую часть переходил не там, где положено, ну, я к ним, думаю, отведу старика домой, пока не случилось чего, и что ты думаешь, только об этом подумал, как ХЛОП, полицейский этот уже на земле лежит, его Чарли слегка отоварил и за вторым в кабину машины полез. Я ору:
– Чарли! Стой, мать твою!!! – подбегаю к нему.
– И что?
– А он не признал меня или не понял, только, как хлобыстнул по затылку леща мне, что аж искры из глаз – отлетел от него метра на два… Сижу, а он уже второго полицейского за грудки через окно боковое из машины вытаскивает. Я сижу, очухаться не могу, Чарли, силу-то не рассчитывает, ты же знаешь… Только этот второй уже успел по рации патрульную машину вызвать, от сирены с мигалкой я быстро в себя приходить стал, ору опять:
– Чарли, брось его, уходим!!! – а он, наконец, признал меня.
– Подожди, сынок, дай я с ребятами по душам поговорю.
– Чарли, мать твою, какие это тебе ребята, это же полицаи долбаные!!! – а машины, уже подъезжают, каких-то 50 метров, я сматываюсь, шатаясь на ходу. А Чарли орет им.
– А, объявились, сукины дети, все сюда!!! Чарли всех любит, ублюдки ссаные!
– Представляешь, образина старая, что учудил, половину патрульных передубасил, минут двадцать они с ним сладить не могли, – у Моррисона брови поднимались все выше и выше от моего рассказа, и под конец он стал походить на павиана, который сел на электрический стул…
– Та-а-ак… та-а-ак, ну, и дела… И что теперь делать?
– Говорю же тебе, нужны деньги, чтобы освободить его под залог. Беспокоюсь я, у старика слабая печень, а там в отделении их кормят всякой парашей, он там и трех дней не протянет.
– Сколько? Сколько нужно денег, чтобы его выпустили?
– Ну, не знаю, тысячи три, а, может, пять, Морри…
– Что! Старый козел!!! Где я такие деньги тебе возьму за эту жирную наглую задницу? Пусть посидит недельку другую, может, тогда мозги появиться в его долбаной башке.
– Морри… я уже все придумал. Мы выкупим его, а потом для разбирательства есть у меня мыслишки, как его оправдать.
– А-а-а! – махает рукой, Морри, – какие мыслишки, посадят твоего пердуна теперь.
– Не посадят, я докажу, что он того, с катушек съехал – перепил рому, дозу не рассчитал, да, все, что угодно можно натравить этим тупоголовым спредменам, пойми, нельзя ему там торчать, загнется старик.
– Ну, это еще бабушка надвое сказала, что Чарли загнется, ты его плохо знаешь, подожди, он там физкультурой займется, еще нас на руках носить будет, как выйдет.
– Эх, Морри… не понимаешь ты меня, что ж придется все самому обставлять.
– Да, не кипятись ты, Джей, чего-нибудь придумаем.