В отличие от своих худосочных соплеменников, упитанный Пельмень произвёл на Бабу Ягу самое неизгладимое впечатление.
При виде невиданно толстого мальчишки, которого, если с умом приготовить, может хватить надолго, Баба Яга едва не лишилась чувств – так переживала за свою удачу. Она оглядела Пельменя с ног до головы и радостно потёрла ладони, что они аж задымились.
– Ай! Ой! – заверещала Баба Яга, подпрыгивая и взмахивая руками, будто собираясь взлететь.
Пельмень, стоявший по стойке смирно, лишь двигал глазами, следя за её выкрутасами.
Потом Баба Яга догадалась совсем негигиенично поплевать на ладони и вытереть о свой наряд:
– Фу-у!..
После чего она с ещё более возросшим интересом принялась разглядывать толстяка.
От такого любопытства кто угодно почувствовал бы себя неловко, а Пельменю хоть бы что: ухмыляется себе и тоже разглядывает Бабу Ягу, видно, для того, чтобы запомнить её личность получше и по возвращении домой хвалиться о своём знакомстве всем подряд.
Однако на его месте вести себя столь легкомысленно было крайне неосмотрительным поступком. Потому что когда Пельмень улыбался, у него щёки всегда раздавались в объёме. В другое время дела да этого никому не было, но только сегодня случай вышел особый.
От вида его круглого лица со щёлочками вместо заплывших глаз, у Бабы Яги сильно разыгрался аппетит. Потрепав Пельменя за пухлую щёку, она плотоядно облизнулась:
– Жирный… как барашек.
Не успел Пельмень обидеться на такое несправедливое сравнение, а Баба Яга уже вцепилась в его руку своими пальцами, как клещами. Роняя по дороге слюну, Баба Яга бесцеремонно поволокла слегка упиравшегося Пельменя к избушке, должно быть, считая его дальнейшую судьбу делом решённым, что давало ей право вести себя с толстяком, как с собственностью.
– … петрушка, перчик, лавровые листочки, – бормотала Баба Яга о своих гастрономических пристрастиях, – соль по вкусу…
Ещё немного, и наваристый Пельмень точно угодил бы в котёл, став первым из путешественников, востребованным в качестве деликатеса для стосковавшейся по горячему Бабы Яги.
Но намечавшуюся вечеринку расстроила Бабася, неожиданно вмешавшись в ход кулинарных приготовлений. Зная Бабу Ягу как облупленную, Бабася ничуть не сомневалась в её недобрых намерениях. Видя, как она самым бессовестным образом навязывается в знакомые к доверчивому Пельменю, Бабася заключила: Баба Яга за тысячу лет так и не посчитала нужным расстаться со своей самой вредной привычкой – губить людей ради сомнительного удовольствия напихивать пузо до отвала. Всё-таки соображать надо, чем питаться!
– Что ж ты, старая, вытворяешь?! – накинулась стыдить её Бабася.
– Тебе какое дело? – недовольным голосом отозвалась Баба-Яга.
– Аль тебе ягод да грибов мало?
Баба Яга презрительно фыркнула, из чего можно было заключить, что лесные дары внушали ей отвращение.
По своей душевной простоте Бабася всё же попробовала взывать к совести, которой у Бабы-Яги сроду не водилось, что она и доказала, грубо оборвав:
– Катись отсель!
– Сама катись! – не стала далее с ней церемониться Бабася и, указав на оставленную Витькой палку, припугнула: – А то возьму вот дрын, да и начну тебя уму разуму учить…
– Руки коротки! – выкрикнула уязвлённая Баба Яга.
– Да уж не короче твоих! – нашлась, что ответить Бабася.
Пельмень, напуганный тем, с каким жаром выясняли отношения преклонного возраста бабушки, которым и жить-то осталось всего ничего, бочком-бочком и улизнул в избушку, поближе к своим друзьям.
– Там это… старушки разругались, – выпалил он с порога.
– Это чего же они не поделили? – заинтересовалась Люська.
– Не знаю, – простодушно пожал плечами Пельмень, с любопытством оглядывая обстановку, в которой проживала сама сказочная Баба Яга.
Чего только тут не было! Печь с закопчённым чугунком на загнетке, возле печи дрова, кочерга, рогач, чапельник, кадка с водой, легендарная ступа, далее – лавка, стол, на стене старинные часы с кукушкой и две фотографии: какого-то болезненного вида – кожа да кости – старикашки с безумными глазами, должно быть, Кощея Бессмертного и Змея Горыныча, снятого во всей красе – с огнём и тремя головами, которого сразу по этим признакам узнаешь.
Чёрный кот, разлёгшийся на подоконнике единственного окна, приоткрыв глаз, настороженно наблюдал за визитом непрошеных гостей, чтобы в случае чего успеть спастись бегством в дремучие леса или, если сбежать не удастся, напоследок хоть выцарапать кое-кому из них глаза.
– Пускай ругаются, – беспечно отозвался Витька, взглянув на запыхавшегося Пельменя. – Обе они сказочные существа… Так что как-нибудь сами между собой разберутся…
Между тем разгорячённые скандалом старухи стали припоминать друг другу все неблаговидные поступки, совершённые ими за долгие годы.
– А кто хотел Ивана-дурака слопать? – обличила Бабася в корыстных намерениях Бабу Ягу. – Не ты?
Сей позорный факт из своей биографии Баба-Яга отрицать не стала, а объяснила его просто:
– На то он дураком и обзывается, что всюду лезет, не знамо сам, куда… А я, значит, за него отвечай? Нет уж, дудки!
– Иван-царевич, скажешь, тоже был дурак? – многозначительно сощурилась Бабася.
Баба Яга внимательно всмотрелась в неё своими жуликоватыми и бессовестными глазами и с подвохом сказала:
– Думаешь, раз ты вырядилась, как барыня, значит, теперь имеешь право учить других? Не угадала!
– Да, вырядилась! – притопнула ногой Бабася. – А тебя что… взы берёт? Ишь ты как вылупила свои зенки от зависти!
– Подумаешь, – пренебрежительнее отозвалась Баба Яга сильно смухортив своё лицо, которое и без того принадлежало не красавице. – Я, если захочу, и получше смогу нарядиться! Мне Кощей Бессмертный когда ещё предлагал…
Что предлагал ей известный сердцеед Кощей Бессмертный, Бабася так и не узнала, потому что Баба Яга неожиданно развернулась и рысью припустила к избушке, на ходу выкрикивая:
– Некогда мне тут с тобой лясы точить! Меня там обед дожидается… Сы-и-и-тнай!
Кого она имела в виду под «сытным обедом», догадаться было нетрудно.
– Ах ты, прохвостка! – сокрушённо всплеснула руками одураченная Бабася. – Надо же было так опростоволоситься!
Баба Яга тем моментом забежала внутрь, хлобыстнув дверью за собой с такой силой, что избушка напуганной курицей мигом вскочила на свои курьи ноги.
Ожидать, что Баба Яга одумается и извинится за непристойный поступок, объяснив его как шутку, нечего было и думать, и Бабася, сложив ладони рупором, крикнула:
– Ты ещё об этом пожалеешь!
Избушка встрепенулась и, видно, по приказанию своего беспокойного жителя, резво побежала вглубь леса.
Чёрный кот, не ожидавший, что глупая изба без всякого предупреждения тронется с места, едва не свалился с подоконника, в самый последний момент успев за него уцепиться острыми когтями. Мотаясь во все стороны бесхозным хвостом, он испуганно таращил глаза, пронзительным воем вторя своей хозяйке, которая специально выглянула в окно, чтобы поглазеть, что теперь будет делать Бабася, и назло ей кривлялась, злорадно хохотала и высовывала язык.
Возмущённая Бабася, было, кинулась догонять, да разве за избушкой угонишься. Вон у неё какие жилистые ноги, как у настоящего спортсмена.
Глядя на удаляющуюся избушку, уносившую в неведомые края пленённых путешественников (впрочем, они сами хороши, развесили уши от сладостных речей Бабы Яги, коварней которой старухи в целом свете не сыскать), Бабася закручинилась – где теперь разыскивать избушку, если она по своей сверхпроходимости и мобильности превосходит любой из автомобилей, виденных ею в журнале для автолюбителей.
Тут взгляд Бабаси упал на метлу, забыто валявшуюся в траве. Технические характеристики метлы, пожалуй, будут даже посильнее, чем у избушки, потому что это уже считается как самолёт. Правда, управлять метлой, равно как и автомобилем, Бабасе до сего дня не приходилось. Но если взять во внимание, что здесь не требуется знание правил дорожного движения, то и ничего особенного не произойдёт – лети себе, куда захочешь, и все дела.
– У меня далеко не убежишь, – погрозила Бабася в сторону скрывшейся в лесу избушки. – У меня всё под контролем.
Бабася приподняла подол и проворно подбежала к тому месту, где только что избушка находилась. Взяв метлу, она со всех сторон внимательно её осмотрела и обнаружила на отполированной ручке крошечный сучочек. А когда пригляделась ещё получше, то и вовсе разглядела возле него полустёртую надпись, некогда вырезанную, по-видимому, острым ножичком: «выкл.» и «вкл.». Вряд ли столь искусно смогла сработать сама Баба Яга. Скорее всего, это было делом рук старинного мастера, который изобрёл и смастерил летающую метлу, запустив потом её в производство для всех ведьм.
– Оплошала ты, суседка, – повеселевшим голосом обратилась Бабася к находившейся где-то далеко Бабе Яге, будто она могла её услышать. – Теперь я тебя в два счёта догоню. Ужо тогда ты узнаешь у меня, как заниматься киднепингом…