В медвытрезвитель был доставлен очередной пьяный гражданин. Двое сержантов, доставившие его, сидели на деревянном диване и с насмешкой наблюдали, как им занимаются Галимханов и медбрат Глотко.
Медицинский работник пытался едва ли не силой заставить пациента дуть в индикаторную трубку, уговаривал его. Тот противился.
– Давай, хлопчик, дыхни, а?
– Чо, так не вишь? Ну, пьяннай, ну выпил. Ик!
– Ну, дунь, хлопчик, ну дунь!
Хлопчик наконец уразумел, что от него требуется, набрал в грудь воздуха и с шумом дунул в трубку. Та посинела.
– Во! Ви-ишь, ик! Ты мне потом её подаришш.
– Подарю
– А мож счаз? Отпустите меня домой, и я с твоим пода – ик! – рком уйдю, тьфу, уйду.
Ноги у пьяного подкосились, Галимханов поддержал его.
– «Домой», – передразнил Галим. – По кустам шарахаться?
– Не-ка, ик! Как штык домой придю, тьфу, при-дю. Нет, – покрутил головой, – приду! Во, праильна, ик! – при-дю, – и захохотал оттого, что не может правильно выговорить.
Галимханов обыскивал пациента. Из карманов достал ключи, видимо, от квартиры, десять рублей и мелочь. Положил всё это на широкую доску бордюра дежурки, за которой сидел Бахашкин за столом и записывал в журнал посетителей перечисляемые предметы.
– Ик! Домой хочу, – канючил пациент. – Отпустите меня домой. У меня дети есть, у меня баба есть, – и всхлипнул, – а вы, черти, меня – ик! – не отпускаете.
– Ага, вспомнил родименький о детках, – усмехнулся Глотко.
– Да вот, – гордо сказал пьяный и показал пальцем на бордюр. – Запиши, начальник, что у меня были пейсят рублей денег.
Бахашкин никак не отреагировал на его просьбу. Писал сосредоточенно и долго.
Кропотливую работу Шалыча прервал резкий звонок телефона. Он бросил ручку и сорвал с него трубку.
– Начальник городского медицинского вытрезвителя нумер один Бахашкин…
– Бахашкин! Начальник! Пфу!.. – в трубке послышался смех. – Подумать только! Ему давно пора быть у параши, а он – начальник, да ещё такого наиважнейшего объекта. Ха-ха!
Лицо Шалыча побледнело, узкие щёлочки глаз расширились, губы задрожали. Он хотел было ответить что-то ругательное абоненту, но голос показался знакомым, возможно, даже Андрея Андреевича. Та же грубая ирония, резкий и звонкий тон, и он инстинктивно сдержал свой порыв.
– Ну ладно, грозный начальник, шутки в стороны. Мне нужен твой подельник, Галим. Где он?
– Тута. А хто просит?
– Хто? Хтокало! Хм, какой стал любопытный. Помалкивай, раз в дерьмо сел. Делай то, что тебе говорят. И поменьше вопросов. Давай своего хорька.
Шалыч прикрыл трубку ладонью и, чуть привстав, полушёпотом позвал Галимханова.
– Сашька! Иди к трубке. Тебя…
Все присутствующие повернулись в его сторону.
Галим спросил:
– А чо шёпотом?
– Не знам…
Саша иронично усмехнулся и обратился к сержантам:
– Парни, идите, пошманайте. Помогите Глотке.
Сержанты с некоторой подобострастностью поднялись и подошли к пьяному. Галимханов прошёл в дежурку.
Пациент наконец понял, что с ним не шутят, стал просить:
– Бра-ацы! Только не в душш! Я всё! Всё сделаю, но в душш не надо! Не пойдю! Всё возьмите! Червонец, мелочь. Ик-ик!..
– Не будешь буянить, не поведём в душ.
– Не-не будю, тьфу, не буду! – пациент попытался принять стойку смирно.
– Во, молодец! Дисциплинированный стал алкаш, – засмеялся один из сержантов.
– Не хочу быть блюйёном!
– Ха-ха! – рассмеялись сержанты, хохотнул и Глотко. – Живо вашего брата выучили.
Галимханов взял трубку, и, отвернувшись от всех, буркнул:
– Слушаю.
– Галим, давай сейчас дуй домой, переодевайся в гражданку.
– Кто это? Валера?!.
– Ктокало! Я уже твоему начальнику сказал: поменьше вопросов, если хотите вылезти из той вонючки, в которую по своей дурости сели. Понял?
Галимханов промычал что-то нечленораздельное.
– Так вот, Галим, пришёл и ваш час. Переоденешься и дуй к пивнушке у кинотеатра «Гренада». Там тебя будут ждать. На всё про всё, тебе двадцать-двадцать пять минут.
– Дык как я успею?
– А меня это не колышет. Успевай. У тебя есть под жопой транспорт, вот и газуй. Не приедешь вовремя, сидите в дерме. А лучше – у параши. Ты понял?
Галимханов опять что-то буркнул.
– Ты мне не мычи, не хмыкай. Я с тебя башку сорву, если что. Давай живей поворачивайся, люди тебя ждут у «Гренады». Там всю дальнейшую задачу узнаешь. Пока, ублюдки! – и в трубке запикали короткие гудки.
Галимханов растерянно посмотрел на Шалыча.
– Ну чо? – спросил в полголоса тот.
– Мне… Мне надо срочно ехать. Поехали!
– Куды?
– На туды, твою мать! По дороге расскажу.
Бахашкин засуетился, начал отдавать распоряжения сержантам, забыв о том, что они не его подчинённые.
– Витя! Оставайса тут пока за меня. Будешь тут, потом у меня работать, я те обещая! А ты, – к Глотко: – смотри у меня! – поднёс ему кулак под нос. – Самого сварю, как раку.
Подошёл к пациенту. Потрепал его по волосам, погладил.
– А ты будь хорошим дядей, ланна?.. Уложить ево спать. И не надо душа. Сволочи!