Деревенька оказалась в часе езды от города. Удалённая от большой дороги, она была напрочь лишена асфальта и о наличие цивилизации говорили только новые бетонные опоры с тугими чёрными проводами и облезшие жёлто-синие трубы газа.
Чётких улиц в деревне не было, она вся стояла на холмах между озерками и ручейками. Такая русская Венеция с мостками от одного дома к другому, косыми огородами, забранными по тылу ржавыми сетками. Заросли вездесущего американского клёна. Проросшие и превратившиеся в крепостные стены заборы из ивняка.
Дом крестной хранителя фасадом стоял на невысоком пригорке. Основные постройки по традиции были заключены в сплошной забор – сараи, туалет, летняя кухня – квадратом располагались вокруг заросшего травой двора, где некогда кипела жизнь. По углам его щедро разрослись разноцветные мальвы и лопухи. Тропинок к сараям не было. Вряд ли хранитель ими пользовался. Природа отвоёвывала свою землю обратно.
– Извини, что так, – он кивнул на заросли. – Как-то некогда. И почему-то жаль.
– Траву косить?
– Да. Именно траву косить жалко. Будет щетина острая стоять. Как-то… ну…
– Пусть так будет. И мальвы дивные.
– Мальвы – это что?
– Вот тебе длинные цветы в лопухах.
– Какие-то они уж очень деревенские…
– В этом и прелесть. Я люблю мальвы.
– И я, – отозвалась мелкая, которой трава была выше пояса.
Он подхватил её на руки:
– Пойдёмте, я вам беседку покажу. Это пока всё, на что меня хватило.
Калитка скрипнула и легко отошла в сторону, потонув в море крапивы.
За домом в небольшом саду со старыми, но хорошо подрезанными яблонями, стояла просторная многоугольная беседка, широкими крыльями обнимая деревья.
– Круто, – выдохнула ведьма.
– Ну, мы всё-таки профи с тобой. Беседку-то и я могу нарисовать. А жарить мясушко в яблоневом саду – это удовольствие намного выше среднего.
– Ты крут, человек! – рассмеялась ведьма.
– Ты клутой! – малая похлопала его по щекам.
Он рассмеялся:
– Ты, кнопка, когда так делаешь, я понимаю, что пора худеть.
– Сейчас и начнём! Я знаю одну дивную диету для похудения – японскую. Есть можно только сладкое и мясо.
– Да. И она работает. Ты всегда так делала.
– Я что, когда-то была толстой?! – с вызовом спросила она.
– Ни разу не видел. Хотя теперь я понимаю, почему. Метла не выдержит!
– Вот именно, приходится держать вес.
– Ну что, приступим? Я уже голодный как волк, иначе я кому-нибудь откушу бочок.
– Не надо! – взвизгнула малая и отчаянно задёргала ногами.
Хранитель картинно разинул рот и мелкая залилась смехом.
Ведьма прошлась по саду. В высокой траве было полно перезрелых яблок, буквально ковёр из спелых, пожухлых и уже гниющих плодов.
«Естественно, компоты с вареньями его интересуют в последнюю очередь, но это всё надо было убрать до зимы, – по-хозяйски подумала она. – Иначе саду будет плохо».
– Я помогу тебе прибрать сад к зиме, – неожиданно для самой себя сказала она, подходя к беседке.
Он уже подметал пол, а мелкая, сидя на столе, сбрасывала на пол случайно залетевшие туда веточки и сухие листья. Он обернулся и удивлённо поднял бровь:
– Прям щас?!
– Нет, только после шашлыка!
– Слава Богу, мне сегодня совсем работать не хочется.
Когда запах почти готового мяса заполнил собою всё вокруг и даже перебил аромат преющих яблок, ведьма поймала себя на мысли, что время как будто остановилось. Она его совсем здесь не чувствует. Кажется, и солнце там же, и тень от беседки также наискось пересекает ствол кривоватой старой яблони с ветками, полными ярко-малиновых плодов. То и дело они падали: с сухим стуком или шлепком о землю и в кучи мягких опавших плодов на земле, и по иному, гулко по крыше беседки.
Яблоки было отчаянно жалко, слишком много пропадало прямо сейчас. Она отпила глоток чая, как будто заряжаясь энергией и встала. План созрел быстро, и она намерена было его реализовать.
Ведьма вернулась во двор и огляделась. Где-то здесь должны были непременно быть какие-то корзины. В таком большом хозяйстве, в таком огромном саду урожай не могли собирать как-то иначе. Она чуть прикрыла глаза и постаралась разглядеть содержимое сараев. Ивовые корзины излучали тепло и по-прежнему хранили энергию воды, хотя даже на таком расстоянии чувствовалось, что они сухие неимоверно.
Ведьма смело шагнула в лопухи и крапиву и медленно потянула на себя дверь сарая, на удивление легко и без скрипа она подалась и навстречу пахнуло зерном, мышами, запахом какого-то старья и пылью. В просвете закачалась огромная паутина и её хозяин метнулся в темноту под потолок.
Корзины были прямо напротив, сложенные одна в другую, высокие, огромные, совсем такие, как она видела в деревне у бабушкиной родни. Сердце больно стукнуло в груди. Никого нет, ни здесь, ни там, а они целы. Сухие, старые, помнящие столько рук, столько плодов, столько всего… И они ещё поработают, послужат. Она погладила рассохшийся бок плетушки.
– Ну, что, соберём яблок для детишек? – улыбнулась она.
– Ты где это добро натырила? – снова удивился хранитель.
– У тебя в сарае, – она аккуратно приземлила пирамиду огромных корзин у беседки.
– То есть, будем всё-таки работать?
– Обязательно. Твои яблоки завезём в детдом.
– Не возьмут без документов.
– У меня возьмут. Я слово верное знаю.
– Одно слово: ведьма, – усмехнулся он.
– Не совсем это, но по сути верно. Я вылечила директрису от бесплодия, а ещё жену директора ресторана, того самого… Так что…
– Ну, ты даёшь.
– Да, даю людям возможность обрести смысл жизни.
– А я думал, он в любви, ну или как там ты формулировала.
– И это тоже верно, – ответила она, запихивая в рот ломтик помидора. – А дети разве не живое воплощение любви? Не благословение любовью свыше?
– У тебя везде любовь.
– Это не у меня, а у природы, у Истока. И любовь к шашлыку тоже из той же оперы.