Глава 14. Под защитой


Долго ехали молча. Мелкая спала. Ведьма сосредоточенно смотрела на дорогу. На этот раз даже музыку не включила. Хранитель смотрел в боковое окно, иногда искоса поглядывая на спутницу. Она пугала и манила его одинаково сильно. Странно было осознавать, что они вот так рядом тысячи лет. Почему он ничего не помнит? Как странно, она знает о них столько всего, а он не в силах вспомнить, что вечно любил её. Он снова посмотрел на ведьму. В тусклом свете приборной панели она была необыкновенно хороша, черты лица заострились, в глазах отражались разноцветные огоньки приборов. Она не моргая смотрела на дорогу, удобно откинувшись в кресле. Левая рука её лежала высоко на руле, а правая на подлокотнике. Всё под контролем. Она знает, что делает и что делает всё правильно.

Он посмотрел в окно. В почти чёрном небе плыли звёзды, яркие и не очень, они то пропадали за огнями фонарей, то вновь всплывали. Где он, этот Исток? Насколько далеко? Можно ли вообще его увидеть? Почему-то хранителю казалось, что с Земли он непременно виден. Как далёкая туманность, откуда непрерывно яркими лучами всех радужных цветов разлетается по Вселенной нечто прекрасное, тёплое и живое. Непременно живое. Что-то почти осязаемое. И попадись ему на пути кто-то, оно пронизывает его насквозь нежностью, любовью, добром. Таким богатством чувств, что от переизбытка их наворачиваются слёзы.

Это тоже пугало хранителя: «Она знает. А я?»

Вот что пугало его едва ли не больше всего: она знает, что будет. А он нет. И что было. И чем дело кончится. А он – нет! И он постоянно из-за этого чувствует себя тупым идиотом. Она иногда сердится, но любит. Терпит.

Что же делать? Как вспомнить?

Он снова повернулся к ней. На этот раз она поймала его взгляд, улыбнулась одними уголками губ и положила свою руку поверх его. Отвернулась и снова – каменный взгляд на дорогу. Каждый раз, когда она вот так безмолвно отвечала его мыслям и чувствам, у него внутри что-то обрывалось. Хотелось бежать и от неё, и к ней. Она чувствовала его желания, мысли. А он только пытался. И его пугало, что она так точна и так нежна с его внутренними демонами. Где она, такая маленькая и хрупкая, берёт столько сил, мудрости, доброты? В нём поднималась волна. Гигантская волна нежности. Хотелось сгрести её в охапку и крепко-крепко прижать. Защитить, уберечь, подарить ей простой мир, без войны. Полный любви, простых забот и радостей, чтобы она не думала о спасении миллиардов параллельных миров во множественных Вселенных, чтобы играла с дочерью, чтобы обнимала его нежно по утрам и засыпала рядом с ним каждый вечер, уткнувшись в его плечо. К черту это спасение миров, что за бред! Я хочу обыкновенной любви для неё и для себя!

Ведьма свернула с магистрали на неширокую дорожку между сосен, и потянулись ряды коттеджей, в темноте почти похожих друг на друга. Несколько поворотов туда-сюда и вот машина почти упёрлась в стену деревьев. Ведьма резко вывернула руль вправо и свет фар отразился в тёмном гофрированном листе металла сантиметрах в 30 от машины.

– Приехали. Посиди тут с мелкой.

Она звякнула ключами и легко выпорхнула из машины. Буквально через минуту лист поехал в сторону. Оказалось, это роль-ворота.

– Отключаешь?

– Да. Ими можно и через Инет управлять. Но не поверишь, там в блоке управления симка стоит и ворота могут и открыться сами, и подписаться на рассылку новостей футбола или анекдоты. Сам понимаешь, не слишком безопасно. Ищу спецов, которые мне эту чудо-систему поменяют на что-нить постарше и с тупым управлением пультом с двумя кнопками. Сейчас чем старше сигнализация, тем безопаснее.

– Ясно. Я тоже поспрашиваю своих.

– Ок, будем искать.

– Мама!

– О, зайчонок, ты проснулась, – ведьма повернулась и погладила мелкую по ножкам. – Не замёрзла?

– Нет. Мы домой?

– Приехали уже. Соскучилась по своим игрушкам?

– Нет, хочу шакаядку и мутики.

Дом у ведьмы не был похож на крепость. И был. Вроде бы небольшой, но основательный: широкое крыльцо, массивные поручни и ограждение, окна закрыты ставнями наподобие жалюзи, высокая дверь с коваными деталями, ручки-кольца с медвежьими головами, две скульптуры каких-то здоровенных собак у двери. Большие. Страшные.

Если бы не пакеты с продуктами в руках, хранитель бы погладил. Очень впечатляли. На крыльце вдруг загорелся свет и он инстинктивно отшатнулся: один из псов показывал зубы очень натурально и совершенно беззвучно, почти не двигаясь, выражал своё негодование. Это был огромный русский чёрный терьер. Собака больше похожая на чёрта лохматого.

– Чейз, свои, – спокойно потрепав оскаленную морду, сказала ведьма, и даже не посмотрела на хранителя.

– Собаканька, – мелкая обняла злыдня за шею и чмокнула куда-то в кучерявую шею. – Мама тебе кусяшки пупила.

– Вкусняшки, – поправила ведьма, открывая какой-то очередной замок.

– Кусяшки, – также смешно повторила малая, теребя собаку.

– Заходите, – в прихожей загорелся свет.

Это была длинная строгая аллея, по-другому не скажешь. Тёмного дерева брусья от пола до потолка, живые лианы на самом верху, между ними небольшие полочки, картины, какие-то безделушки, вроде дом. Но почему-то ощущение, что зашёл в сказочный лес, хранителя не покидало.

– Да поставь ты пакеты и разденься, – выдернула его ведьма из созерцания.

– В смысле? Зачем раздеться?

Ведьма усмехнулась и с неподдельным интересом посмотрела на своего гостя.

Хранитель медлил ещё буквально несколько секунд, пока до конца понял весь смысл фразы, потупился, неловко поставил пакеты куда-то себе под ноги, стал снимать ботинки и куртку одновременно. Ведьма только покачала головой, хлопнула себя по бедру и пошла вперёд по коридору:

– Закончишь, иди на кухню, – бросила она, удаляясь.

Чейз метнул на хранителя предостерегающий взгляд и процокал по каменному полу вслед за хозяйкой.

– Вот же идиот! – прошипел сам на себя хранитель.

Ему понадобилась ещё пару минут, чтобы разобраться с гардеробом, найти зеркало, попытаться сделать более-менее вменяемое лицо и почти бодро зашагать навстречу неминуемо ироничному взгляду ведьмы и её обычным подколам.

– Куда? – спросил он, приподнимая в руках пакеты.

– Сюда давай, – ведьма кивнула на каменный стол вдоль стены.

– Помочь?

– Разгружай в холодильник и на стол, сейчас разберёмся, – она уже что-то грела на плите.

Чейз навытяжку сидел рядом и излучал почти добродетель. Ещё бы, где-то там, в недрах пакетов, лежали заветные «кусяшки».

Малая стояла на табуретке и с важным видом мыла руки, что-то мурлыкая под нос. Семейная идиллия. Хранитель погрузился в пакеты, стараясь аккуратно и незаметно быть полезным. Ведьма не смотрела на него, деликатно давая время уйти от неловкости. Хранитель это понял.

– Что на вужин? – спросила малая, залезая на высокий стул.

– На ужин надо переодеться в домашнее для начала, – ответила ведьма, доставая и из холодильника увесистую утятницу. – Я поставлю греться, разберёшь остальное? Мы скоро.

Хранитель кивнул и перевёл взгляд на Чейза.

– Присмотри за ним, – она подмигнула собаке.

Чейз почему-то облизнул нос. Получилось слегка кровожадно. Хранитель перевёл недоумевающий взгляд с собаки на ведьму. Она лишь слегка улыбнулась и подмигнула ему тоже.

Девочки действительно вернулись очень скоро, малышка была в домашнем трикотажном костюмчике с вышитым оленёнком и смешных пушистых тапках с ушами. Вся в сером, но не грустном и унылом, а каком-то мило-пушистом, даже нежном. Очаровашка, одним словом. Ведьма тоже сменила строгий угрожающе-чёрный на светлый, тоже серый. Высокие гетры в серо-розовую полоску и какой-то не толстый, но объёмный то ли свитер, то ли платье, не короткий, но и не откровенный.

«Хороша», – только и пронеслось в голове хранителя.

– Все живы? – с улыбкой спросила ведьма, глядя снова на собаку.

Хранитель стоял, скрестив руки и ноги, опершись о стол у плиты.

– Живы, – ответил он. – Я всё погрел и выключил. Чайник закипел. Но я не знаю, какой чай тебе заварить на ночь, дорогая, – намеренно играя, он переводил внимание на себя, – а твой крокодил лохматый напускал слюней на пол. Я повязал ему слюнявчик.

Ведьма уже едва сдерживала смех: за ошейник Чейза была заткнута бумажная салфетка с маками, которой уже явно вытирали морду.

Чейз смешно чавкал и выражал крайнее нетерпение.

– Касиииво, – всплеснула руками малая.

– Руки покажи, – обратилась ведьма к хранителю.

Он протянул к ней открытые ладони, но она ловко проскользнула между ними и обняла его за шею:

– Добро пожаловать домой, любимый, – прошептала она.

У хранителя перехватило дыхание и он стиснул её в объятьях. Так просто. Он дома.

Ужин был сытный и обильный. Несмотря на очевидную стройность, ведьма ела прямо-таки как хороший мужик. Хранитель старательно скрывал улыбку, но такой аппетит ему нравился. Вкус к жизни. К тому же она делала это как-то вкусно, так же вкусно, как и готовила. Малая ела немного, но, наверное, так дети и едят, хранитель не знал. Детей у него не было. Где-то у плиты хрустел «кусяшками» Чейз.

Поначалу ели молча, день был долгий и все проголодались. Да и рагу с уткой было отменным.

– Там в коридоре… Это был морок. Он защищает от незваных гостей и гости говорят то, зачем пришли на самом деле.

Хранитель поперхнулся.

Ведьма засмеялась:

– Не переживай.

Хранитель не смог скрыть смущения.

– Всё хорошо, милый, – она протянула руку через стол и едва коснулась пальцами его руки.

Хранитель поднял глаза. Она смотрела на него с такой нежностью, что казалось, сама винит себя за эту лишнюю защиту.

– Прости, но я не могла снять защиту снаружи, я думаю, ты понимаешь. Я сегодня переставлю её и впишу тебя в нашу книгу.

Не показалось. Она действительно чувствует себя неловко, оттого, что неловко ему в её доме.

– Я не ради этого, пойми, – попытался он исправить ситуацию, ведь это он гость и она не обязана подвергать опасности себя и дочь ради него. Кто он, по сути… Не муж, не спутник жизни, не родня. Хранитель – абстрактная единица ещё мало знакомого ему мира, в котором он вроде живёт тысячи лет, но, чёрт возьми, ничего об этом не помнит. Ничегошеньки.

Она слегка прикрыла глаза и кивнула, соглашаясь. Убрала руку.

– Доедайте, ещё десерт, – уже другим голосом сказала она.

Хранитель головы не поднял от тарелки, хотя и чувствовал: она смотрит на него, пристально, чуть улыбаясь, чуть иронично.

«Не палимся, просто едим!» – скомандовал он себе, сосредоточенно ворочая вилкой рагу.

Загрузка...