Стабров глянул на свои наручные часы, «Омега», сверился с батюшкиными, который извлёк из кармана свои «Буре».
– Уже девять часов, десять минут. Пора быи открываться, – заметил с недовольной ноткой в гоосе Пётр Андреевич,
– Точно так батюшка, – согласился и Сергей Петрович, – пора бы уж и открывать!
– Да, небывалое дело, – произнёс молодой посетнтель, как видно по тужурке, студент МГУ.
– Куда всё катится? – вздохнула пожилая женщина, – везде ведь беспорядок!
Но тут, со стороны Знаменки, появилась группа чиновников Министерства Просвещения, при фуражках и шинелях. Старший господин подошёл к людям у ворот и громко спросил:
– Господа… Такое дело… Не имеется ли у кого ломика там, или уж фомки… Надо вот вскрыть дверь… Неладное у нас..
Стабров только тяжело вздохнул, и с сожалением поглядел на родных ему людей. Опять, если честно, стало просто невыносимо стыдно. Вот, сам позвал прогуляться, а тут опять… И с хрипотцой в голосе осторожно проговорил:
– Батюшка, езжайте домой. Вот, вам рубль на извозчика. А я уж, здесь остаюсь. Служба… Смотрите сами…
Матушка посмотрела на него с сожалением, поцеловала в лоб, когда он немного нагнулся. Отец пожал ему руку, а Юйлань, с просто сияюшими глазами, расцеловала его в обе щеки.
– Ты при таком важном деле, Серёжа… Будем ждать, когда вернешься. Телефонируй, как что выяснится. Как раз и обед булет готов!
– Спасибо тебе Аннушка, – ответил он, – непременно к обеду успею!
А Стабровы пошли вниз, к Знаменке. Сам же Сергей Петрович выудил из кармана полицейский жетон, и закричал:
– Расходитесь, господа, расходитесь… Музей пока не откроется… Может быть, целый день!
– Да как же, вот приехали, ожидали столько! – раздался голос из ожидающих очереди обвателей.
– Вот уж простите! Непорядок там, электричество не подают! – объяснял Стабров, – Пока вот наладят всё, придётся обождать. Только чего вам на морозе тут стоять? Вы уж лучше к «Мартьянычу» сходите, всё веселее.
А затем, достал свисток, и резко дунул в него, так что трель разлилась очень далеко. Посетители, не скрывая досады, покинули это место, а словно им на смену, прибежали два дворника, при мётлах, с фартуками поверх тулупов, украшенных и медными номерными бляхами. Помошники полиции были на вид авторитетные, бородатые, внушавшие доверие одним своим обликом.
– День добрый, господа, – сразу начал Сергей Петрович свою немудрящую речь, – полицейский чиновник Стабров. Здесь стоять, никого, кроме полицейских, в здание не пускать… Вот, собственно, и все указания.
– Так через час подъедет его сиятельство князь Голицын, директор музея, – прошептал чиновник, украшенный очками, как самый умный, видимо.
– Вот, князя Голицына пропустите, – согласился полицейский чиновник.
А пока Стабров безо всякого почтения посмотрел на чёрный висячий замок, не слишком раздумывая, крутанул его, вырвав петли. Створки дверей открылись, а дворники и музейные работники только разом охнули, увидев такое зрелище.
– Прямо Цирк какой-то, – произнёс один из них.
Стабров только нахмурился, припоминая своё последнее выступление такого рода в цирке на Цветном бульваре. Перед его глащами, будто наяву, видел он своё последнее выход на арену с демонстрацией нечеловечемкой силы. Так ему тогда в цирке, на представлении, так рукоплескала публика, даже вспомнить было страшно. Четырёхпудовые гири, поднятые им на арене, несказанно впечатлили обывателей. Он геройски поднимал эти отягощения под восторженные крики и аплодисменты восхищенных зрителей.. Было забавно, и он получил вдобавок несколько важных знакомых и друзей, что затем, ему очень пригодилось. Ну, а он, оказался, так сказать, на неожиданной волне успеха. Собственно, и сейчас заметил несколько удивлённые лица библиотекарей.
– Пойдёмте внутрь. Держитесь позади, господа, – и Стабров переложил свой «браунинг» в карман своего же пальто.
И то, пистолет, нужная штука для полицейского, особенно, сыскной полиции. Это знал каждый, а уж Сергей Петрович -особенно.
– Покажите лучше, где вахтёрская? – обратился Стабров к одному из чиновников, на вид постарше, и украшенному очками, – я так понимаю, и поутру, вашим сторожем для уборщиков музей так и не был открыт?
– Максим Евгеньевич Семененко, к вашим услугам, – чуть запинаясь, ответил господин в очках, – да, в семь утра, не открыли… Мария и Феодора, уборщицы, мне телефонировали, да я думал сам разобраться, не сталв полицию сообщать… Вот, как всё вышло! – и он в расстройстве чувств развёл руки в стороны.
– Нда… Тогда бы я, верно, приехал бы раньше, – и Стабров усмехнулся, – ну да ничего, разберёмся. Пойдёмте всё же, Максим Евгеньевич!
Провожатый пошёл чуть впереди, а Стабров быстрым и заученным жестом переложил свой «браунинг» в правый карман пальто, так и держал ребристую стальную рукоять. Левой поправил шапку-боярку. Прошли по вычишенномуот снега двору, и оказались у одного из служебных флигилей Дома Пашкова.
– Вот здесь вахтёрская, – отчего-то шёпотом проговорил Семененко, – вот, здесь дверь… А комната, первая по коридору, направо…
– Здесь, на углу останьтесь, – приказал Стабров.
И чиновники в чёрных шинелях, заняли свою наблюдательную позицию, и с любопытством приготовились смотреть, что же будет дальше. Никто и не собирался, скажем так, даже советом помочь полицейскому. Для них это всё казалось просто представлением в балагане, или там, интересной кинофильмой. Ну, а этот здоровый господин в пальто и с пистолетом- главным героем. А кто помогает герою? Тот сам должен справится, и незачем ему мешать.
Что дальше? Стабров открыл дверь, выкрашенную суриком. Пружина жутко скрипнула, а ей в такт мяукнули две кошки, сидевшие у порога. Он хотел переступить через животных, да те не оценили такое обращение.
Хвостатые охранники мигом выбежали на улицу, оставив помещение на нового гостя. Такая вышла вот победа, без боя. Но сосредоченный победитель не бил в барабаны, а лишь вздохнул, осматриваясь да прислушиваясь. Торопится же сейчас было бы просто глупо. Стабров достал пистолет, глянул на стены, выкрашенные зелёной масляной краской, на побелённый потолок, с одинокой лампочкой в жестяном абажуре, приметил и дверь в вахтёрскую. Было не закрыто, и в щель между косяком и дверью в комнату пробивался неяркий жёлтый свет. Стабров, встав справа, носком левого ботинка отворил дверь пошире, и держа пистолет наготове, юркнул внутрь. Тут же присел, у шкафа, стоявшего справа. Но, кажется, всё было спокойно. Накрытый стол, с четыремя венскими стульями, железная кровать к противоположной стены, всё было в порядке. Правда, испортив весь натюрморт, рядком лежали трое. Один из них, в чиновничьем мундире и шинели, видно продрогнув, подтянул ноги к животу. А ещё двое, так и находились под столом, их начищенные яловые сапоги были обращены подощвами ко входу, один лежал на другом. Стабров спрятал пистолет, и уже потянулся к телефонному аппарату. Но, быстро убрал руку. Не хватало ещё отпечатки пальцев преступников испортить, поправил он себя. Правда, тут к своему облегчению заметил, что лежащий на полу, чиновник, кажется, дышит…
ГЛАВА 3 Сонный музейный чиновник и двое работников под столом
– Вот, в шинели форменной, это чиновник Дубовицкий Евгений Иванович лежит. Ишь ты, холодно ему, ручки сложил, да под коленочки спрятал… А рядом, это вахтёр Пётр Фомич Иванов. и электрик Николаев Лука Фомич. Умерли значит, – с сожалением в голосе, проговорил Семененко, – разбудите Евгения Ивановича? А то ведь, человек-то неплохой, и работник дельный. Что так на полу валятся? А вдруг, простудится, заболеет?
– Обожду полицейского фельдшера и криминалиста, – был дан краткий ответ.
Надо было страха нагнать на музейных работников, что бы самостоятельности не по делу не проявляли. Ситуация была сложная, и не хотел полицейский чиновник расстраивать Аркадия Францевича Кошко, своего начальника. А если вынесли злодеи пол музея за эту ночь? Как подумал, так ведь нехорошо себя почувствовал Сергей Петрович, очень нехорошо. Даже за затылок схватился, опять испугался, что голова заболит. Но, постарался успокоится, повернулся к месту хранения ключей. Обычный, даже, можно сказать, несолидный такой железный ящик, покрашеный в чёрный цвет. Выглядело, всё так, отвественно и почти трагически. Но, у Сергея Петровича не было времени и настроения придаваться рефлексиям.
И, Стабров, уже с руками в лайковых перчатках, достал из открытого железного ящика колбы с ключами. К тому же, как он сразу заметил, что не опечатанных.
– Максим Евгеньевич, вот ключи, – проговорил Стабров очень деловитым тоном, – и, пожайлуста, телефонируйте в Сыскную полицию. Мою бригаду вызовите. Необходимы просто немедленно эсперт Никулин, фельдшер Федюнин и фотограф Шульц. А я вот, должен находится при господах покойниках. Прошу извинить! Хотя… Нет, всё же прошу обождать, не вскрывать здание музея без моего присутствия…
– Несомненно! – с тоской в голосе произнёс Семененко, – я телефонирую из служебной квартиры!
– Премного обяжете, – согласился с таким раскладом полицейский чиновник, – наилучший выход в такой ситуации! Сами понимете… Огромные ведь ценности…
– Но расписаться в журнале необходимо… Вот, – и чиновник взял с полки, – я расписываюсь, ставлю дату. А вы, простите, рядом, в этой графе, – и показал место своим пальцем с тщательно вычищенным ногтем.
– Ужасно интересно, – усмехнулся Стабров, глянув на ровные столбцы, – только я пока не служу у вас в вахтерах, извините… И за ключи отвечать, понятно, не собираюсь.
Видывал много разного во время службы Сергей Петрович, но вешать на себя всех собвк в таком учреждении, не собирался. А то поставишь подпись, а здесь пропало чего. Затаскают ведь, непременно затаскают!
– Вот знаете, и у меня приключилось подобное, – начал Семененко, пытаясь разрядить обстановку- вот, недавно был у меня такой случай… – начал повторять музейный служитель.
– Лучше потом расскажете, Максим Евгеньевич. Сейчас же, право слово уж точно не время…
– Ага… – и чиновник поправил очки на переносице, поднял правую руку, словно вкручивал лампочку, и повернулся к двери.
Совершив, скорее, именно свершив, а не банально сделав, такое замысловатое Па, чиновник резво покинул комнату. Стабров вздохнул с облегчением, и так стоял пока на пороге. Нужно было всего лишь ждать, пока приедет помощь.
***
– С наступившим вас, Сергей Петрович! – наконец услышал Стабров долгожданный голос.
– Николай Григорьевич! Очень, очень рад! Федюнин с вами? – спрсил Сергей Петрович.
– Да вот он. Проходите, Григорий Ильич! А Девяткин сейчас подъедет. Минут через пять.
Полицейский чиновник очень радостно пожал руки своим сотрудникам. Николай Григорьевич Никулин был экспертом- криминалистом в Сыскной полиции, и именно он помог раскрыть немало трудных дел. Иногда этот сотрудник, часто казавшийся скучным и по зряшности въедливым, господин Никулин был обстоятелен и педантичен, что было важно для его ремесла. Да и для всей Сыскной полиции, несомненно.
Ну а господин Федюнин служил в качестве фельдшера, и уже обрядился в синий халат и каучуковые перчатки, не для форсу, а исключительно по служебной надобности.. А помошники стояли с носилками, у входа, мешая фотографу Шульцу поставить треногу камеры. Впрочем, тот уже сделал один снимок, просто ослепив вспышкой присутствующих.
– Да что же вы, Франц Янович? – с осуждением произнёс Стабров, – вот уж слепить -то зачем?
– Так, верно, магния переложил, извините…
Ну а Федюнин, встав на колени, куражно морщинил свой лоб, затем извлёк из саквояжа бутылёк с раствором аммиака, намочил салфетку, и поднёс её к носу Дубовицкого. Ждать реакции почти не пришлось. Тот, ведь сразу чихнул, кашлянул, затем, попытался поднятся. Руки его, правда, не очень слушались, да и ноги тряслись. Ну, не очень сильно, тпк почти незаметно, как показалось Сергею Петровичу. Но, Никулин помог подняться музейному работнику, и уже вдвоём со Стабровым усадили того на железную койку. Сергей Петрович разом, грохнув ножками об деревянный стол, уселся на табурет, прямо напротив господина Дубовицкого.
– Как себя чувствуете, Евгений Иванович? А то, лежали на полу, переполошили всё полицейское управление. Господин Семененко о вас так скорбел, даром, что не прослезился…
Стабров решил резко надавить на свидетеля, чтотбы тот и не думал юлить. Сейчас очень много будет зависеть именно от слов Евгения Ивановича, и полцейский чиновник это хорошо понимал.
– Да я что… Не виноват… А вы кто будете, господа? Отчего здесь посторонние? – был дан такой ответ.
– Да мы разве посторонние, уважаемый господин Дубовицкий? Сыскная полиция, полицейский чиновник Сергей Петрович Стабров, – проговорил он, показывая жетон взволнованному человеку.
– Так очень хорошо… Жаль, что вас со мной не было., – проговорил тот, опять сильно побледнев, – во время вечернего обхода обнаружил убитого человека… В книжном шкафу… Слышал, как заскрипели двери… И электричество в одной из комнат не работало… – и тут Дубовицкий вскочил, – я прибежал за помощью, в вахтёрскую. А здесь, вот, лежат вахтёр и электрик… Я их увидел, под столом, и больше ничего не помню…
Было заметно, как служащий музея сильно поблелнел, и по знаку Стаброва Федюнин опять поднёс к носу Дубовицкого салфетку, пропитанную раствором аммиака. Тот вздохнул, прослезился, и прикрыл лицо ладонями. Сергей Петрович вздохнул, и посмотрел снова на часы. Всё как бы было неплохо, но время поджимало, надо было успеть до приезда директора музея.
– Так а эти, тоже живые, – заявил Федюнин, вынимая стетоскоп из ушей, – дышат. Попробую и их в чувство привести.
Фельдшер с помощью Никулина выташил обоих на середину комнаты, и принялся священнодействовать. Тёр им уши, лупил по щекам, в общем, обошёлся средствами народной медицины. И вот, оба, с оханьем и аханьем, протерли глаза, и уставились на присутствовавших.
– А что это? А эти, – и вахтёр Иванов кивнул на санитаров с носилками, – эа кем пришли?
– Так за вами, почтеннейший Пётр Фомич! Вы же тут умерли? И вас в морг отвезут. Куда же вас ещё можно отправить, кроме как в мертвецкую? Вы тут с господином Николаевым изволили под столом лежать. А между тем, служащие не могли открыть музей для посещения.
– Да мы только вот, немного, для согрева… И чай…
– А я вот, собрался уже с сумкой идти в здание, освещение проверить, – волнуясь, проговорил электрик Николаев.
– И вы, Лука Фомич, от избытка чувств, решили прилечь под столом? – добавил Сергей Петрович, – ужасно интересно! Говорите дальше!
Но тут, прервав такую тираду возмущённого полицейского чиновника, хлопнула дверь. Отчего Стабров досадливо поморшился, но сразу сменил гнев на милость. Всё же, к нему подоспели резервы в лице Девяткина и Гурнина.
– Вы очень кстати, господа, – и Сергей Петрович поздоровался с обоими, – вот, тут дело образовалось. Вы, Андрей Сергеевич, допросите вахтера и электрика о вчерашнем дне, и как так оказалось, что они спали здесь, беспробудным сном на полу.
– Конечно, Сергей Петрович! Всё сделаю! Приехали сразу, без промедления! – заявил Девяткин, – ну что? Пойдёмте в коридор, поговорим! – обратился сыщик уже к Николаеву и Иванову.
– А нам, Яков Семёнович, вы не поверите, предстоит авторская экскурсия в сопровождении господина Дубовицкого. И вот ещё… Григорий Ильич, вы то же с нами. И своих носильщиков прихватите, там похоже, труп имеется. Ну, ведите нас, Евгений Иванович! Станете нашим Гермесом в этих Лабиринтах!