Как и ожидалось, следующие две недели пролетели в мгновение ока. Дни сменялись, стабильно повторяясь один за другим, в идеально спланированном привычном мне интенсивном ритме.
6:15 – Пробежка.
7:00 – Завтрак.
7:20 – Подготовить еду на день.
7:45 – Попытаться избежать СМИ/поговоритъ с ними десять минут, если не получилось.
8:00 – Тренировка «Пайпере», протеиновый коктейль в перерыве.
11:30 – Обед в машине.
12:00 —Дождаться, пока Марк заберет меня на работу.
18:00 – Йога/зал/сад/бассейн/все остальное.
19:00 – Ужин.
20:00 – Душ.
20:30 – Перекус/телевизор/чтение.
22:00 – Сон.
Если вдаваться в подробности тренировок, можно добавить еще несколько пунктов: обязательно победить в забегах на короткие дистанции, пострадать фигней с Харлоу, получить ежедневную долю заботы от Дженни, помочь девчатам помладше и пару раз покоситься на истукана, стоящего в углу поля. Всего пару раз, правда. Не всю же тренировку на него пялиться. У меня нет столько свободного времени.
Серьезно.
Потом я шла сгорать под солнцем, хотя специально надевала одежду и головные уборы, предназначенные для защиты от ультрафиолетовых лучей. Душ я принимала только по вечерам – видимо, поэтому до сих пор и не нашла себе мужа. Но какой смысл принимать его утром – чтобы пойти и взмокнуть на тренировке и работе? Нет ничего сексуальнее длинных джинсов, кофты с длинными рукавами и рабочих сапог. Во время работы Марк донимал меня разговорами о Култи. Он все ждал свежих сплетен и жутко расстраивался, что мне нечем с ним поделиться.
Человек, который всех так интересовал, не сказал мне ни слова. Пам-пам-пам-па-а-ам.
Мало того что Король проник буквально во все сферы моей жизни, в выходные мы все-таки созвонились с Эриком, и тот успел выбесить меня бесконечными жалобами. «Бла-бла-бла, какой же он мудила, бла-бла-бла, не слушай его, – я не смогла даже слово вставить про то, что Култи разучился говорить, – бла-бла-бла, мы все еще обалдеваем, что он пошел тренером в Женскую лигу. Мне тут сказали, что его звали в одну испанскую команду, предлагали восьмизначный контракт…» Ну и все в таком духе.
В итоге мы ни о чем толком не поговорили, хотя за две недели с последнего созвона многое произошло. И самое главное – я так и не успела сказать Эрику, что начала получать пассивно-агрессивные сообщения от фанатов Култи… а все из-за него и его проклятой ноги.
– «…Идиот». – Я посмотрела на Гарднера и заметила: – Он идиот. Даже спорить не буду. – А затем продолжила читать письмо, полученное накануне: – «Касильяс сам напросился. Хватит обвинять во всем Култи, он правильно поступил. Ты вроде женщина здравомыслящая, так что очень советую не поливать Короля грязью, а не то пожалеешь».
Гарднер откинулся на спинку кресла и покачал головой.
– Господи, Сэл. Кошмар какой. – Он поморгал. – Давай позовем кого-нибудь и придумаем, что с этим делать, а то это немного вне моей компетенции.
– Ты меня прости, Джи. Не хотела беспокоить тебя из-за какой-то фигни, но я не знаю, как мне реагировать. Игнорировать сообщения?
Он замахал рукой, попутно набирая номер на стационарном телефоне.
– Не заморачивайся… Шина, можешь подойти? У меня тут Сэл Касильяс жалуется на странные письма от поклонников Култи, и я не знаю, что нам с ними делать. – Секунду спустя он вернул трубку на место, высоко вскинув брови. – Она сейчас подойдет.
Я кивнула и улыбнулась.
– Хорошо.
Гарднер ответил мягкой улыбкой, которая всегда меня успокаивала.
– Как семья поживает?
– Хорошо. А как там твоя же… – Тут я вспомнила, что в январе он развелся, и поспешно поправилась: —…твой сын?
– Отлично. Двенадцать, а выглядит на все восемнадцать, – легко улыбнулся он. – А ты как, не планируешь завести собственного?
Я уставилась на него. Потом уставилась еще активнее.
Какого хрена?
– Да я же шучу, Сэл, – хохотнул Гарднер.
– А я правда поверила… – медленно ответила я. Господи. Ребенка можно завести и без парня, конечно, но… Мои брови поползли вверх. – Да нет. – Когда я в последний раз с кем-то встречалась, год назад? А секса не было уже… очень, очень давно. Не то чтобы я его не хотела – очень даже хотела, – просто у меня имелся вибратор, а вибратор не игнорировал звонки. И у него точно не было на стороне жены или девушки, о которых он забыл сообщить. Кхм, ну да ладно.
Гарднер фыркнул.
– Да шучу я, шучу. Какие твои годы!
Я подумала о других девушках в команде и мельком поморщилась. Недавно я сама была новенькой, совсем зеленой девчонкой, только-только выпустившейся из универа. А теперь стала той, на кого равнялись другие. Я повертела лодыжкой, и та отозвалась натянутой болью, напоминая о своем шатком здоровье.
В дверь постучали.
– Входите, – окликнул Гарднер, и Шина просунула голову в кабинет.
– Привет. – Секунду спустя дверь распахнулась, и за ней я заметила еще одного человека.
Мое глупое, глупое, глупое предательское сердце резко напомнило, что когда-то мне было тринадцать.
А мозг, единственный, у кого осталась хоть капля разума, приказал своим братьям и сестрам: «Спокойно. Держите себя в руках».
Я натянула взрослые носочки, сделала глубокий вдох и криво улыбнулась мужчине и женщине, которые вошли в кабинет и остановились рядом со мной.
– Привет, Шина. Здравствуйте, тренер Култи, – сглотнув, сказала я. Так, вышло гораздо тупее, чем мне бы хотелось. К щекам, разумеется, тут же прилил жар.
Да блин. «Соберись, Сэл!»
– Привет, Сэл, – поздоровалась Шина, присаживаясь рядом и оглядываясь через плечо. – Я попросила мистера Култи…
«Мистера» Култи? Серьезно?
– … тоже к вам заглянуть.
Я захлопала глазами, а кровь покрылась льдом.
Коротко стриженный мужчина, в таком виде похожий на военного, молча кивнул.
Я поднялась на ватных предательских ногах и на удивление твердо протянула руку человеку, который до этого…
Он какает. Какает. Какает.
Какая мне вообще разница, кому он там пожимал руки и с кем был знаком? Да никакая.
Тихо и медленно выдохнув через нос, я задрала подбородок повыше, будто это помогло бы сохранить остатки достоинства. И, словно этого мало, я выпалила очередное:
– Привет, я Сэл Касильяс, нападающая…
Так, может, пора заткнуться? Определенно, да.
Почти сразу же мою ладонь накрыла большая теплая мужская рука, и я выдохнула, успокаиваясь, и улыбнулась стоящему рядом с Шиной мужчине. Рукопожатие было самым обычным – не вялым, но и руку он мне сломать не пытался. Простой человек, самый обычный мужчина с необычными глазами и суровым лицом.
– Можешь уточнить, что конкретно тебе писали?
Опустив руку, которая только что касалась Райнера Култи, я перевела взгляд на женщину рядом со мной и кивнула. А потом кратко пересказала содержимое писем: оскорбления в сторону брата, предостережения хорошенько поучиться у немца и прочая ерунда, которая в массе своей очень сильно меня напрягала.
На гладком смуглом лбу Шины появились морщины: было видно, что она глубоко задумалась. Затем она резко кивнула:
– Поняла. Тогда…
– Так этот кретин – твой брат?
«Этот кретин» когда-то был четырнадцатилетним подростком, держащим за руку семилетнюю сестренку, чтобы я не переходила дорогу одна. Он ворчал, но все равно брал меня с собой, когда шел играть в футбол с друзьями, он гонял со мной мяч на заднем дворе и во все горло орал с трибун, когда я незаслуженно получала желтые карточки.
Я обожала своего брата. Высокомерный болван, считавший, что само небо одарило его талантом, – но именно он положил руку мне на плечо, когда много лет назад команда проиграла чемпионат из-за моей ошибки, и сказал, что это не конец света. Да, я видела в Култи пример для подражания, человека, которым хотела бы стать, – но это Эрик всегда утверждал, что я могу быть даже лучше.
Когда Култи сломал брату ногу, я сделала свой выбор.
И этим выбором был, есть и будет мой брат.
Но только я собралась назвать его мудаком, как вспомнила.
Вспомнила, о чем предупреждал Гарднер две недели назад на вводной встрече «Пайпере». «Если услышу, как называете его Фюрером, – вылетите отсюда пробкой». Вот засада.
«Мудак»-то, наверное, не лучше?
Да и «гондон» – тоже тот еще комплимент…
Я плотно поджала губы, а ноздри раздулись от гнева.
– Эрик не кретин, но да, он мой брат, – осторожно ответила я. Глаз начинал дергаться.
Кое-кто сощурил свои каре-зеленые глаза.
– Как еще назвать человека…
Глаз задергался очень быстро, и я перебила его, не успев толком подумать:
– Который нарочно ударил противника со всей дури? – Я пожала плечами. – Вот уж не знаю.
Тут же в горле встал ком, а глаз задергался еще сильнее. Господи, ну вот. Не удержалась. Завуалированно назвала его кретином. Но это же ничего, да? Главное же, что не прямо?
Шина неловко коротко усмехнулась.
– Давайте не будем переходить на личности, ладно? – А потом продолжила, не дожидаясь ответа: – У меня есть предложение, как можно немного разрядить обстановку. Неделю назад мы пообщались с рекламным агентом мистера Култи, и он сообщил, что со своей стороны они тоже получают подобные сообщения. Изначально мы надеялись, что они прекратятся, но раз этого не случилось, давайте поступим следующим образом: Сэл, опубликуем твое выступление с последней пресс-конференции…
У меня отвисла челюсть, а сердце на мгновение остановилось. Я громко и отчетливо поперхнулась слюной.
Пиарщица бросила на меня быстрый взгляд. Она же была там. Видела, какой я выставила себя идиоткой.
– Я прослежу, чтобы его отредактировали. Мы как раз хотим пригласить пару операторов, чтобы поснимать тренировки для нашего сайта – уверена, им будет несложно заснять вас вместе, показать, как отлично вы ладите. Заодно сделаем пару рекламных снимков. Разместим их, и вуаля, – она усмехнулась и пошевелила пальцами, будто только что не высказала самую бредовую идею на свете, – проблема решена.
С минуту я обдумывала ее слова, поглядывая на Гарднера, и изо всех сил пыталась не материться.
Видеозапись пресс-конференции? Пет. Ни за что.
Съемки? Я покосилась на Култи и чуть не фыркнула: он ведь до сих пор никому из команды и слова не сказал, если не считать Грейс. И что, он согласится на съемки? Ха. Очень сомневаюсь.
Фотографии? Ну, еще куда ни шло.
Но…
Пресс-конференция. Страх, крадучись, на паучьих лапках пробежал по спине. Я сглотнула.
– Шина, – твердо сказала я, стараясь не показаться полнейшей стервой. Она пыталась исправить ситуацию; я это понимала и очень ценила. – Насчет той записи… – Я попыталась подобрать слова, но смогла только помотать головой. Затем, чтобы точно донести до нее свою мысль, помотала головой еще раз – очень настойчиво. – Может, не стоит ее выкладывать?
Гарднер даже не попытался приглушить смех.
– Все будет в порядке, – сказал он. – Мы вырежем все, о чем ты так беспокоишься. Обещаю.
Правильно интерпретировав мое опасливое молчание, Шина добавила:
– Правда, Сэл. Все будет нормально, просто поверь.
Просто поверить? По жизни я старалась доверять людям, если они не давали повода в них сомневаться. Когда регулярно играешь в футбол с незнакомцами, вверяя в их руки свое здоровье и безопасность, сложно оставаться циничным. Бывало ли мне страшно? О да. Но, как говорила сестра, «один раз живем».
– Ладно, – выдавила я, мысленно ругаясь на себя за то, что так быстро сдалась.
Шина радостно просияла.
Я улыбнулась в ответ. «Дура, дура, какая же я дура».
– А вы что думаете, мистер Култи? Согласны? – спросила эта милая женщина.
Он, подумав, кивнул. На слегка загорелом лице не читалось особой радости, но и откровенного отказа тоже, хотя прежний Култи бы наверняка отказался. Я даже не знала, расстроило это меня или нет.
– Мы быстро все уладим, Сэл. Не волнуйся, – добавила Шина.
Только она не знала, что совет не волноваться в моем случае равносилен совету не дышать.
Я успела поспать около часа, когда зазвонил телефон. Пару гудков я подумывала не отвечать. Нет, серьезно, кто вообще мог позвонить мне ночью посреди рабочей недели? Все же знали, что я рано ложусь.
На экране высветилось имя Марка, и я сонно сощурилась. Обычно по пьяни он не звонил – может, что-то случилось?
– Саламандра? – раздался в трубке голос скорее друга, чем начальника. Мы вместе росли: Марк с Эриком дружили сколько я себя помню, и в какой-то момент я начала воспринимать как брата и его тоже. В Хьюстоне он получал докторскую степень, а когда мне пришлось переехать из-за команды, сказал: «Слушай, а давай откроем собственное дело?» Неплохой вариант заработка для людей с безумными рабочими графиками, да к тому же с моим образованием и опытом. Да еще и без начальства, не понимающего, что на первом месте у нас совсем другие приоритеты.
Я зевнула и осторожно поинтересовалась:
– У тебя все нормально?
– Салями, – прошипел он немного пьяным голосом, но из-за громких голосов на фоне я практически ничего не расслышала.
– Да я это, я. Что случилось?
И снова: взрыв хохота на фоне, звон бокалов.
– Я не знаю, что делать.
Я тут же села и свесила ноги с кровати. Марк не знал, что ему делать? Чутье подсказывало, что он звонит не ради прикола.
– Так, не волнуйся. Ты как себя чувствуешь? Нужна помощь?
– А? Мне? Не, у меня все нормально. Извини. Я чего звоню-то… сейчас, погоди, дойду до туалета… – На заднем плане резко стало тихо, и в трубке снова раздался четкий голос моего друга: – Он здесь.
Я зевнула, потирая глаза тыльной стороной ладони.
– Он – это кто? – А потом до меня дошло: – Слушай, а ты чего не спишь? – У него же пары начинались в восемь утра.
– Профессор все отменил.
– Так…
– И я пошел в бар у дома. Помнишь его? – Ответить я не успела, но поняла, о каком баре он говорит. Мы пару раз ходили туда в межсезонье. – Тут Култи. Уже давненько. Бармен в какой-то момент отказался ему наливать, но он все равно отрубился. Бармен спрашивал, не знает ли его кто-нибудь, но я, походу, такой один.
Он шумно вздохнул и продолжил:
– Просто охренеть, Сэл. Я думал его сфоткать и продать фотографию, но это как-то совсем уж жестоко. Прикинь, если его узнают.
Меня передернуло от одной только мысли. Нравственность и семейные ценности оставались главным коньком Женской лиги. Если бы они узнали, что наш звездный тренер напился в баре до потери сознания еще до начала сезона… закончилось бы все плачевно.
– В общем, я решил, что ты мне поможешь, – закончил Марк.
Господи, ну и жесть. Мне даже лезть в этот бардак не хотелось. Мы с Култи не были друзьями, и он в целом не питал ко мне теплых чувств. Вот только он – часть моей команды. И как бы мне ни хотелось послать его на хрен, в душе я понимала, что не могу так поступить. Да и мама бы расстроилась, если бы узнала. Я не хотела в очередной раз ее разочаровать.
Подавив стон, я со вздохом поднялась и пошла рыться в ящике в поисках штанов.
– А ты не можешь вызвать ему такси?
Господи, ну пожалуйста. Умоляю.
– Я спрашивал бармена, который проверял его возраст, но у него в документах не указан адрес. Хорошо, что бармен не обратил внимания, кто перед ним. Иу или ему просто плевать, – пожал плечами Марк. – Ключей от машины у него тоже нет, как я понял.
Я представила себя на его месте: пьяной, знаменитой, очутившейся в чужой стране в одиночестве. Хотела бы я, чтобы непонятные люди рылись в моих карманах? Или снимали на видео, пока я в таком состоянии? Нет, вот уж точно.
Натянув штаны, я вздохнула.
– Буду через пятнадцать минут.
С усталым и слегка раздраженным вздохом я засунула телефон обратно в карман. Шина не отвечала, Гарднер тоже; да и чего я ожидала? Был почти час ночи, и только я, как последняя дура, не отключила звук на ночь.
При виде теплого желтого света, льющегося из дверей бара, я вновь вздохнула. Во что я ввязалась? Внутри ждал пьяный, практически незнакомый мне человек, которого никто не узнал только чудом. Я не наивная девочка: понимала, что если его вдруг заметят, то шумиха поднимется жуткая. В покое его не оставят – это не так работает. Я уже заранее могла представить, как кто-нибудь выложит видео, оно завирусится, и начнется ад.
Несправедливо? Еще как. Большинство людей когда-нибудь да напивалось, и никого это не волновало.
Блин.
Снова вздохнув, я распахнула дверь, не смущаясь своих дешевых треников и старой заляпанной толстовки, накинутой поверх мешковатой футболки, в которой я обычно спала. Марк, видимо, заметил мою машину, потому что ждал у входа. В футболке и джинсах я практически его не узнала: он умылся, причесался и нацепил модные очки. В общем, выглядел весьма стильно. И поразительно напоминал Рики Мартина, когда менял рабочую одежду на что-то другое. Темные волосы, темные глаза, загорелая кожа… хорош собой, что тут сказать.
– Сюда, – позвал он, махнув рукой в сторону столика в глубине зала.
Там, сгорбившись, сидел мужчина, которого я бы узнала из тысячи, – но, видимо, только я. За две недели я хорошо запомнила каштановый оттенок этих коротких волос. Это точно Култи. К счастью, на нем не было ничего, что бы связывало его с командой, например футболки, в которую он одевался ранее.
Свободная шапка, надвинутая на лоб, скрывала лицо, что тоже неплохо.
Только теперь в голову пришла мысль: с чего он вообще решил напиться в баре в «Оук Форест»? В этом районе жил преимущественно средний класс, который постепенно сменялся более обеспеченными людьми: маленькие дома сносились, а на их месте появлялись более крупные, больше похожие на особняки. В общем, семейный район – одинокие богатые мужчины здесь жили редко.
– Извини, – сказал Марк через плечо.
– Да нет, все нормально. Правильно сделал, что позвонил мне.
В последнем уверенности не было, но… если бы мне позвонила перепившая Харлоу и попросила подбросить до дома, я бы помогла не раздумывая. Черт, да я бы любой девчонке из команды помогла, если бы та настолько отчаялась, что мне позвонила. Мы были командой. Поддерживали друг друга. Тяжело играть вместе с людьми, которых недолюбливаешь.
О черт.
– Ладно. – Я посмотрела на Култи и прикинула, сколько он весит. Можно попробовать забросить его на плечо и вынести так, но тогда нас бы точно заметили. Я похлопала его по руке. Затем еще разок. Ноль реакции. Я потрясла его. Не-а.
– Просыпайся давай, – сказала я, встряхнув посильнее.
Ничего.
Я вздохнула.
– Помоги дотащить его до машины.
Марк и глазом не моргнул, просто кивнул.
Мелькнула мысль, что Култи мог не оплатить счет, но я отбросила ее. Утром сам разберется, когда протрезвеет.
– Готов?
Мы с Марком подтащили моего тренера к краю дивана. Присев на корточки, я подняла его тяжелую руку со стола и закинула себе на плечи. По другую сторону Култи Марк сделал то же самое.
Вот почему я вечно в такое влипала?
– Готов?
На счет «три» мы встали. Ну, мы с Марком встали, и господи ты боже мой. Я привыкла, что во время игры на меня постоянно прыгают сверху, но обмякшее тело я еще не тащила. Особенно когда это тело едва ли не на тридцать сантиметров выше меня.
Отдуваясь, я услышала, как натужно запыхтел Марк. А он привык таскать на себе мешки с землей, семенами и корой для покрытия дорожек, так что это о чем-то да говорило. Чудесным образом нам все же удалось развернуться и медленно направиться к двери, игнорируя остальных посетителей, наблюдающих за нами одновременно с неодобрением и интересом. Пусть смотрят. Меня больше интересовало, как бы так взять на себя побольше веса Култи, чтобы облегчить Марку жизнь. Открыв заднюю дверь машины, мы медленно усадили этого амбала на пассажирское сиденье, и он завалился на бок.
И так сойдет.
Вытерев лоб, я бедром захлопнула дверь.
– Я пыталась дозвониться до Гарднера, но он не отвечает, так что не знаю, в отель его везти или ко мне.
Марк задумчиво посмотрел на меня.
– Собираешься с ним оставаться?
Хороший вопрос. Я посмотрела на заднее сиденье и пожала плечами.
– Не знаю. Думаешь, стоит?
Марк тоже пожал плечами, заглядывая в машину.
– Если бы на его месте была ты, я бы остался. А если бы Саймон – притворился бы, что не услышал звонок, потому что он взрослый человек и не должен так надираться.
Я понимала, к чему он клонит. Каждый день ведь рассказывала, что практически не общалась со своим тренером.
– Ладно, что-нибудь придумаю.
– Помочь?
Он редко выходил выпить и расслабиться и своим звонком уже сделал достаточно. Я помотала головой.
– Не надо. Пристрою его куда-нибудь.
– Позвони, если понадоблюсь, ладно? – попросил он.
Подавшись вперед, я дернула его за рукав футболки.
– Позвоню. До завтра.
Он улыбнулся и отошел.
– Увидимся.
– Спокойной ночи, – крикнула я ему вслед, а потом села за руль и проследила, как он возвращается в бар.
Храп с заднего сиденья напомнил о сокровище, которое там лежало. Вот что мне с ним делать? Забрать домой?
Даже пяти секунд не понадобилось, чтобы понять: идея хреновая.
Я его не знала. Он не был моим другом. Вот бы он удивился, проснувшись на диване в квартире женщины, с которой за все время разговаривал один раз.
Немного поиска в Интернете, введенные данные банковской карты – и вот я уже ехала по темным безлюдным улицам в сторону ближайшего сетевого отеля. Пять минут на дорогу, пятнадцать – на регистрацию, потому что бронь со скидкой еще не успела пройти, и я, вернувшись к машине, оглядела девяносто килограммов веса, растянувшихся на заднем сиденье.
Господи, спасибо за приседания и становую тягу.
Пыхтя, отдуваясь, потея, хлопая Култи по щекам в надежде привести в чувство и матерясь каждые пять секунд, я забросила его руку себе на плечи и, поддерживая за пояс, потащила за собой в полубессознательном состоянии.
– Да просыпайся уже, – взмолилась я, когда мы добрались до лестницы, по ощущениям спустя полчаса, не меньше.
Я умирала. Умирала. И это о многом говорило, учитывая, что на меня не раз запрыгивали вполне себе крепкие женщины.
Трындец.
Раньше в одиночку я никого не таскала.
К счастью, хоть номер оказался прямо у лестницы.
Посмотрев на ничего не выражающее лицо Култи, я медленно усадила его на пол, придерживая, чтобы он не упал. Открыла дверь, просунула в щель ногу и за подмышки потянула его внутрь.
И, в общем-то, затянула, волоча по полу его длинные ноги. Отдышалась, дернула под руки, перетаскивая на кровать, а потом перевернула на бок, подогнув ему ногу к груди и вытянув руку вдоль тела. Приподняла ему веко, чтобы проверить… что?
Сама не знаю. На всякий случай подержала палец под носом, но он дышал ровно. А потом уселась в кресло у кровати и так полчаса и просидела, пялясь на Култи. За свою жизнь я повидала немало перепивших людей, и он явно не собирался захлебываться в кровавой рвоте.
Так, и что дальше?
Оставаться – сомнительная идея. Я не знала, как он отреагирует утром, и, честно говоря, узнавать не хотела. Вздохнув, я поискала блокнот, который предоставляли некоторые отели. И да, действительно обнаружила его на тумбочке у кровати.
«Уважаемый Култи…»
Я вырвала лист.
«Култи…»
И снова.
Да хрен с ним. Нацарапав неожиданно длинную записку, я достала из лифчика сорок баксов и оставила блокнот с деньгами на тумбочке.
Потом обреченно оглянулась на кресло. Попасть домой мне не светило, и я это знала. Если бы я ушла, то просто бы волновалась всю ночь. Поэтому оставался один-единственный выход: посидеть с Култи в гостинице пару часов, а потом сбежать, пока он меня не заметил.
Совесть шептала, что я поступаю правильно, но чутье подсказывало валить отсюда к чертовой матери.
Вот блин.