Я проснулся от яростного клацанья.
Дятел в пижаме и огромных наушниках сидел перед монитором и нервно дергал мышкой. На темном фоне экрана хаотично мелькали флуоресцентно-синие и красные штуки, напоминающие жуков. Колено его тоже дергалось, ноздри раздувались, губы беззвучно шевелились.
Судя по тревожной взвинченности, он отражал атаку.
Мы делили с Дятлом комнату больше года, и я почти привык к его ранним подъемам, но раньше его утро никогда не начиналось с игр. Однако, с тех пор как он променял свой драгоценный ЛОЛ на «Старкрафт», я уже ничему не удивлялся.
Из-за одного дурика ботана типа него самого Ваня совершенно съехал с катушек.
Я и подумать не мог, что он может быть таким упертым. Нет, я знал, что Дятел доставучий и настырный, но сам он в конфликты обычно не лез, а ради сохранения мира с легкостью шел и на уступки. Теперь же его переклинило.
Целыми днями он вынашивал планы, как умыть этого Маркова, который нарочно провоцировал других на споры и открыто нарывался, выставляя себя самым умным. Подобного золотой медалист Дятел, посвятивший всю свою школьную жизнь учебе, стерпеть никак не мог. Его возмущало не столько самомнение еще не окончившего одиннадцатый класс Маркова, сколько его «невоспитанность» и «отсутствие скромности».
Причем прямолинейного и порой откровенно грубого Тифона Дятел никогда не обвинял в невоспитанности, а обожающего прихвастнуть Лёху Криворотова – в отсутствии скромности. Марков же стал для него воплощением зла.
Услышав, что он играет в «Старкрафт», Ваня решил провернуть аферу.
Он потратил около двух месяцев изучая эту игру и прокачивая навыки, для того чтобы под видом таинственного незнакомца вызвать Маркова на дуэль. Однако, чтобы стать профи, двух месяцев оказалось недостаточно, а на большее терпения Дятлу не хватило. Поэтому, когда Марков его разгромил, Ваня завелся еще сильнее.
И теперь каждую свободную от учебы минуту постоянно играл в эту «очень сложную стратегическую игру на логику, расчет и координацию действий».
Я достал телефон. На экране висело ночное сообщение от Насти:
«Извини, завтра встретиться не получится. У меня болит горло».
Я чувствовал, что она продолжает обижаться, и уже сто тысяч раз раскаялся, но снова заводить тему про пирог и Зою не решался.
Воскресенье всегда сложный день. Дома сразу все: и папа, и Аллочка, и Дятел, и, разумеется, бабушка.
Они постоянно ходят туда-сюда, громко переговариваются или что-то ищут. Каждый вроде бы хочет отдохнуть, потому что выходной, но в итоге не может.
Бабушка жалуется, что у нее выходных не бывает, из-за чего Аллочка чувствует себя виноватой, и ей приходится торчать вместе с ней на кухне, выполняя распоряжения.
А папа вечно что-нибудь ремонтирует. Не успевает починить одно, как ломается другое. Он считает, что мы вчетвером ведем против него подпольную войну.
Сегодня он пытался починить пылесос. Я знал, что ему не хочется это делать и он давно принял решение купить новый, но пока про это молчал, чтобы не ссориться с бабушкой. Ведь «дедушка все в доме чинил сам».
Дятел же, в отличие от папы, очень загорелся идеей разобрать пылесос. Даже отвлекся от компьютера и ходил вокруг, давая советы. Папа заметно злился, но терпел. Аллочка его жалела – она тоже была за то, чтобы купить новый пылесос.
Но бабушкино слово у нас – закон, а непоколебимая уверенность Дятла в том, что починить можно что угодно, заставляла его, сидя в коридоре на полу, серыми от пыли руками в тысячный раз прочищать какие-то фильтры.
С родителями всегда сложно, даже если ты уже взрослый и сам родитель. Папа, конечно, любил бабушку, и Аллочка вроде любила, но та привыкла жить по-своему и постоянно всеми руководить. Ей и в голову не приходило, что может быть как-то иначе. И что, возможно, папа хотел бы весь день проваляться в кровати с книжкой или просмотреть целиком сезон «Фарго».
Единственный отдых, который бабушка одобряла, – культурный, и папа с Аллочкой могли побыть вдвоем, только когда шли на выставку или в театр, мало чем отличаясь от нас с Настей.
– Хочешь, я его выкину? – предложил я папе, когда Дятел на пару минут ускакал в нашу комнату. – Мне несложно. Ведь, даже если ты его починишь, лучше он работать не станет. У него плохая тяга и мешок забивается каждые пятнадцать минут. Ему уже лет сто, наверное.
– Тридцать. – Папа с благодарностью посмотрел на меня. – Но бабушка не разрешит.
– А я не буду спрашивать.
– Это нехорошо.
– Давай я его сейчас заберу, выкину и поеду куплю новый. Это часа три займет, не больше. А сидеть ты тут будешь до ночи. У нас же есть деньги на новый пылесос?
– Есть. Но… Бабушка будет очень недовольна.
– Пап, – я послал ему многозначительный взгляд, – нам что важнее: чистота или бабушкины воспоминания о том, как она стояла в очереди за этими пылесосами, которые они взяли на весь отдел?
– Чтобы купить новый пылесос, нужно разобраться, какой хороший, а какой нет.
Папа задумчиво разглядывал свои грязные руки.
– Пока буду ехать – погуглю. Ну, решайся! Свалишь на меня. Что не видел, не заметил… Просто, если его не выкинуть, она все равно заставит тебя его чинить, даже если появится новый.
Собрался я моментально – все равно искал повод куда-нибудь смотаться. Так что тема с пылесосом подвернулась очень удачно, и, пока Дятел рылся в шкафу с инструментами, я умчался из дома, прихватив пылесос.
Почти бегом дошел до контейнеров, зашвырнул туда отслуживший свое агрегат и уже спокойно, глубоко вдыхая морозный воздух, направился к автобусной остановке.
Однако дойти до нее не успел: где-то на середине пути позвонила Нина:
– Горелов, привет! Можешь зайти к нам?
– Прямо сейчас?
– Да. Это срочно.
Резко развернувшись, я торопливо зашагал к дому Мироновых.
Дверь открыла Нина в коротком домашнем халатике.
В квартире стояла подозрительная тишина и лишь из единственной комнаты едва слышно доносилась спокойная, мурлыкающая музыка.
– Что произошло? – с порога спросил я.
– Раздеться не хочешь? – поинтересовалась она с загадочным выражением лица и, пока я расшнуровывал ботинки, стояла надо мной, сверкая голыми коленками.
Повесив куртку на вешалку, я по привычке направился на кухню, но Нина указала на комнату.
Комната у них была большая, полностью заставленная мебелью и заваленная всяким барахлом. Половину свободного пространства занимал разложенный диван-раскладушка, в углу возле окна стояла детская кроватка и пеленальный столик.
Я остановился напротив зеркального шкафа, а Нина позади меня.
– Где же твои?
– В гости уехали. До вечера.
– А Зоя? – Я повернулся к ней и в ту же секунду обмер.
Перламутрово-розовый халат распахнулся и соскользнул к ее ногам.
Нина под ним была абсолютно голая.
Глубоко вдохнув, я машинально отшатнулся. Нина сделала шаг ко мне.
Последний раз я находился в таком потрясении, когда разыскивающие Артёма отморозки силой запихнули меня в свою машину и грозились убить.
– Так я, по-твоему, некрасивая?
В горле внезапно пересохло. Пришлось откашляться:
– Я такого не говорил.
– Значит, красивая? – Ухватив меня за запястье, она настойчиво потянула на себя, и я снова чуть не задохнулся.
Вспомнил вдруг, как Лёха с Тифоном обсуждали подобные ситуации. Разговор был шутливый и больше по приколу, но в ответ на Лёхины притворные жалобы по поводу домогающихся поклонниц Трифонов сказал:
– Из всех непоняток с бабами – эта тема самая простая.
В тот момент я был с ним полностью согласен, и только сейчас с катастрофической ясностью понял, что ничего простого в ней нет.
Крепко прижавшись всем телом, Нина сунула одну руку мне под свитер, а второй переложила мою ладонь к себе на попу. Очень мягкую и упругую.
– Ты мне тоже нравишься, Горелов.
Я застыл как истукан, не понимая, что предпринять.
Сколько раз я проигрывал себе подобный сценарий с участием Зои… Но здесь он совсем не подходил.
Пытаясь высвободиться, я качнулся назад, однако Нина с силой потянула на себя, и мы завалились на раскладушку дивана. Ее коленка прижала мое бедро.
– Нина, уйди, – сдавленно прошептал я.
Но она принялась так требовательно целовать меня в губы, что я все же немного поплыл, и за это время ей удалось стащить с меня свитер.
Тифону все было просто там, где не нужно вести разговоры. Но мне для того, чтобы решиться применить к девушке силу, пусть даже это Нина, понадобилось немало мужества.
Ее руки прошлись по моему телу, и, обрадовавшись произведенному эффекту, она немного ослабила хватку.
Я тут же вскочил.
– Ты меня за этим позвала? – Собственный голос показался чужим.
– Ага. – Нина бесстыдно откинулась на спину.
Я отвернулся, но в зеркале шкафа все равно видел ее отражение.
– Вы поссорились с Ярославом, и ты хочешь ему отомстить?
– Не-а. – Нина перевернулась на бок и подперла голову рукой.
Я огляделся по сторонам в поисках камер.
– Готовишь какую-то подставу?
– Откуда такие подозрения, Горелов?
– Потому что я тебя знаю!
– Я тоже думала, что знаю тебя. Но ошибалась… В тебе что-то есть. И я хочу это проверить.
– Хватит, – оборвал я, начиная по-настоящему злиться. – Я домой.
Вышел в коридор, чтобы обуться, но потом, сообразив, что свитер остался валяться на кровати, вернулся.
– Уйдешь – пожалеешь, – заметив, что я собираюсь забрать свитер, Нина быстро схватила его.
– Уже жалею. – Я протянул руку. – Отдай, пожалуйста.
– А чего ты такой стеснительный? Прямо как Соломин.
Я представил, как Нина потом будет рассказывать про это. Она ведь нарочно перевернет все так, чтобы выставить меня дураком. И смеяться будут все. Даже Лёха с Тифоном. Потому что ситуация и в самом деле глупая.
Единственным спасением теперь было лишь удержание принципиальной, идеологически верной позиции.
– У меня есть девушка, – серьезно объявил я. – Верни свитер!
– Неужели? Девушка? Эта та, которой не достался пирог счастья? – Нина расплылась в притворной улыбке. – Скажи честно, ты правда Зойку все еще любишь?
Быстро наклонившись, я схватил свитер, но Нина рванула его на себя, и я снова завалился прямиком на нее. У нас завязалась борьба. Я старался отобрать свитер, а она, обхватив меня ногами, яростно полезла с поцелуями.
Все это длилось от силы пару минут, пока над нашими головами не раздался удивленный возглас:
– Ого! Не ожидала, что у нас гости.
Возле кровати стояла Зоя и смотрела на нас с потрясением.
– А я не ожидала, что ты припрешься так рано, – огрызнулась Нина, выпуская из рук свитер.
Я моментально натянул его и поднялся. Зоя осуждающе покачала головой.
– Что?! – вспылил я.
– Ничего. Просто неожиданно.
– Да, блин, я же думал, что-то случилось. Нина так сказала.
– Не нужно оправдываться. Мне вообще нет никакого дела до того, кто с кем зажигает.
Тряхнув волосами, Зоя отправилась на кухню.
– Никто не зажигал. – Я побежал за ней. – Даже близко не было.
– У Горелова спички промокли, – крикнула нам вслед Нина и противно засмеялась.
– Фу! – Зоя передернула плечами. – Какая же она бывает мерзкая.
– Да-да, – охотно подтвердил я. – Совершенно с тобой согласен.
Зоя стала лихорадочно разбирать стоявшие на столе пакеты с продуктами. Обтерев взмокшее лицо рукавом, я прикрыл кухонную дверь.
– Можешь объяснить, что ей от меня нужно?
– Понятия не имею.
– Клянусь, она сама…
– Никит, я прекрасно знаю свою сестру. – Зоя понизила голос. – Все зависит от того, как ты сам к этому относишься.
– Ну ты чего? Конечно же, плохо отношусь! Мне вообще за пылесосом ехать нужно.
– Вот и поезжай. – Она вернулась к своему прежнему занятию.
Достав из посудного шкафчика чашку, я наполнил ее водой из-под крана и залпом выпил.
– Это все из-за Юэбеня?
– Чего?
– Ну, пирога того лунного. Из-за того, что я отдал его тебе?
– Типа того. – Зоя брякнула о стол консервной банкой. – Она теперь делает что угодно, лишь бы обидеть меня.
– Но должна же быть какая-то причина?
– Причина? – Зоя задумалась. – Если узнаешь, расскажи мне.
Я еще немного постоял, глядя, как она возится, и решил, что вряд ли добьюсь большего.
– Ты там звони, если что.
Она обернулась. Ее дымчатые глаза были отчего-то полны тревоги:
– Можешь честно ответить на один вопрос? Эта девочка Тоня… Тебе Тифон про нее говорил?
– Говорил, конечно. Они же вместе в передрягу с машиной попали.
– Нет, что он говорил конкретно о своем отношении к ней?
– Конкретного не помню. А что?
– Ладно, ничего.
– Тебе что-то Нина наболтала? – без особого труда догадался я.
Зоя смущенно кивнула:
– Она ссылается на Ярослава. Он тоже был тогда с ними.
Я растерялся. Впервые за все время, сколько я знал Зою, она засомневалась в Тифоне.
Многие девчонки в школе пытались добиться его внимания, но с ним ничего не прокатывало. Ни кокетство, ни любовные признания, ни откровенные домогательства. Тема девчонок вообще была не про него.
Он любил свой спортклуб, бокс, мотики, футбол, турник и зависать с пацанами на районе. Конечно же, ему нравилось иметь репутацию «крутого» и «опасного», и он намерено ее создавал, но к девчонкам это не имело никакого отношения.
Тифу важно было, чтобы все знали, кто он такой, и уважали, а весь женский пол для него делился на маму, Зою и остальных.
И хотя этим летом в его разговорах действительно стала фигурировать Тоня, я совершенно точно не помнил ничего, что могло бы поставить его репутацию под сомнение.
– Знаешь, Зой. – Я вложил в голос все закипевшее во мне негодование. – Когда мне Настя не доверяет, даже не так обидно, как сейчас. Не знаю, что у тебя там за неуверенность и что у вас на самом деле с Ниной, но Тиф этого точно не заслужил.
За одну остановку до магазина с пылесосами пришло сообщение от Дятла: «Никит, у бабушки поднялось давление. Папа очень расстроен и винит себя. Мама плачет. Пожалуйста, принеси старый пылесос обратно».
Я вышел из автобуса, перешел по подземному переходу на другую сторону и поехал обратно.