У подножья холма всё чужое: земля или небо —
скудны вещи, которые – взяв – посчитать не решился
жаркий глаз у птенца, расклевался со всей теснотою
и лететь, словно взгляд, из его оперенья решился.
Бельма, пятен его темноты круглый сыр разрезая,
как смородины спил видят берег и мокрым, и дымным
и взлетает душа сквозь песок, позвонки и паренье холма за ножи принимая,
если взгляд вероятней, чем глаз и длина, то есть глубже долины.