Те, кто тонет в тишине - читать онлайн

Глава 9

Егор

Прошло уже больше чем пол года. Искорка уволилась от Дениса. Теперь она работает в фирме своего отца, взяв на себя управление после его смерти. Репетиции по вокалу остались в прошлом, как и её мечты о музыке. Вся её энергия уходит на работу, а домой она возвращается поздно, выжатая, как лимон.

Я наблюдаю, как она каждый день взваливает на себя всё больше. Её отец оставил после себя огромную компанию именно ей, и эта тяжесть теперь лежит на её хрупких плечах. Её глаза, которые раньше светились от энтузиазма, теперь наполняются усталостью, а улыбка появляется всё реже.

И мне это совсем не нравится.

– Искорка, – говорю ей, когда она устало опускается на диван около меня. – Ты не можешь так продолжать.

Она смотрит на меня, её глаза полны упрямства и внутреннего напряжения.

– Я должна, Блонди, – говорит она устало, будто заранее зная, что я собираюсь возразить.

– Но ты изнашиваешь себя. Ты даже не даёшь себе времени на передышку. Ты думаешь, это то, чего он бы хотел? Чтобы ты сгорела, пытаясь удержать всё на своих плечах?

Она закрывает лицо руками и глубоко вздыхает.

– Я не могу подвести его… я просто не могу. Я уже это один раз сделал и поплатилась за это, своими страданиями.

Я беру её за руку.

– Ты делаешь всё, что в твоих силах, и даже больше. Но ты не обязана делать всё одна. Есть люди, которые могут помочь. Отдай часть обязанностей Артёму, он справится. Ты не должна быть в одиночку опорой для целой компании.

Она молчит, но я чувствую, как её пальцы слегка дрожат в моей руке.

– Ты потеряла не только отца, Искорка. Ты теряешь себя. А я не могу просто стоять и смотреть, как ты угасаешь.

Её глаза наполняются слезами, но она упрямо отводит взгляд.

– Я подумаю, – тихо отвечает она, и я понимаю, что для неё это уже шаг.

Я знаю, что впереди ещё долгий путь. Но я готов быть рядом и поддерживать её, пока она не найдёт баланс. Она заслуживает жизни, в которой будет место и для её мечты, и для её радости. И я сделаю всё, чтобы помочь ей это вернуть.

Кира

Блонди прав, я действительно должна беречь себя. Я знаю, как тяжело ему наблюдать за мной в таком состоянии. И ведь я тоже от этого не в восторге. Вы только подумайте: отец написал завещание, в котором полностью передал бизнес мне. Но зачем? Это он хотел меня наказать? Или сделал это давно, без мысли о том, что произойдёт сейчас? Скорее всего, давно. Его смерть была внезапной, никто этого не ожидал, и для всех это стало ударом.

Мама, к счастью, уже немного приходит в себя. Она продала наш дом и переехала в центр города. Сказала, что не может больше жить там, где они были счастливы вместе. Я понимаю её, но мне всё равно тяжело принять её решение. Этот дом был частью нашей семьи, местом, где мы строили общую жизнь. А теперь его просто нет, как и папы.

Всё это кажется каким-то неправильным. Как будто всё, что было важным, уходит из-под ног.

А ещё мама устраивает приём в честь помолвки Артёма в эти выходные. Они кстати, перенесли её из-за смерти отца. Да, она уже, кажется, полностью перенеслась в новый этап своей жизни. С учётом того, что его невеста – наследница большой империи, мама уверена, что Артём должен быть с ней на равных. И знаете, я, наверное, согласна. Он действительно сможет взять на себя этот бизнес. Может, мне стоит передать ему всю компанию?

Честно, я не хочу этим заниматься. Я чувствую, как бизнес отца поглощает меня, как медленно стирается грань между мной и этим бесконечным круговоротом работы. Я теряю себя, всё дальше уходя от того, кем когда-то была.

Я хочу петь. Это единственное желание, которое остаётся со мной, несмотря ни на что. Когда-то я мечтала об этом – создавать музыку, делиться эмоциями, выходить на сцену. Но теперь это кажется таким далёким, словно оно принадлежит другому человеку.

Почему я должна отказываться от своей мечты? Потому что так будет лучше для всех? Но кто-то подумал о том, что лучше для меня? Он подумал?

Блонди постоянно твердит, что мне нужно что-то менять. Может, он прав? Может, пришло время, наконец, отпустить то, что тянет меня на дно, и вернуться к тому, что делает меня живой?

***

Я стою под горячими струями воды, наблюдая, как пар наполняет ванную комнату. Тёплая вода обволакивает тело, словно пытаясь смыть всю тяжесть сегодняшнего дня, недели, месяца… Но это не помогает. Напряжение не уходит.

Я ловлю себя на мысли, что так давно не пела. Ни в душе, ни где-либо ещё. Раньше это было для меня естественным – напевать любимую мелодию, подхватывать случайную строчку песни. А теперь… Тишина. Это угнетает.

Плевать. Достаточно. Сколько я ещё собираюсь молчать? Сколько позволю этой боли и ответственности лишать меня самого главного?

Стоп. Это что, гитара? Звук глухой, чуть дрожащий, но такой узнаваемый. Это то, о чём я думаю?

Секунда, и я уже выключаю воду, торопливо накидываю махровое полотенце. Сердце колотится быстрее, а ноги сами ведут меня к двери. Медленно открываю её, выглядываю и… вижу Блонди.

Он сидит на кровати. В руках та самая старая, покрытая пылью гитара, которую я давно считала просто забытым атрибутом декора. Боже, он играет? Вы это видите? Мне же не мерещиться?

Но это ещё не всё. Я прислушиваюсь и понимаю – это «Music to My Eyes». Да, именно она, одна из тех песен, что трогают до глубины души. Моя кожа покрывается мурашками, как будто через неё пробежал электрический разряд. А когда я слышу его голос… Боже, он поёт?

Почему он никогда мне не говорил? Хотя… Конечно же, он сын самой Мадонны, как я могла забыть. Наверное, талант у него в крови, как и у неё.

Я подхожу ближе, словно во сне, стараясь не спугнуть этот момент. Он поднимает на меня взгляд, заканчивая строчку:

You'remusictomyeyes.

На секунду он замолкает, и его глаза встречаются с моими. Мне больше не нужно приглашение. Я улыбаюсь, почти неосознанно подхватываю следующую строчку:

Yourvoiceisquiteaview

I heard a song and then I saw you.

Мой голос сначала тихий, чуть дрожащий от эмоций, но с каждым словом он становится увереннее. Блонди улыбается, и я вижу, как в его глазах вспыхивает тот самый мягкий свет, который всегда заставляет меня чувствовать себя дома.

Мы продолжаем вместе, голос в голос, как будто эту песню всегда пели только мы.

Мир вокруг исчезает. Остались только я, он и эта песня. С каждым аккордом, с каждым словом я чувствую, как что-то внутри меня оживает. Не просто пробуждается, а расправляет крылья, которые, казалось, давно сломаны.

Блонди смотрит на меня, и в его взгляде я вижу не просто одобрение, а тихую гордость. Он как будто говорит: «Вот, это ты. Настоящая ты. Вернись к себе.»

Мы заканчиваем песню на последней строчке:

You're music to my eyes.

Тишина. Но она не пугает, не давит. Она… тёплая. Мы смотрим друг на друга, и я чувствую, как мои губы расползаются в улыбке. Настоящей. Не той усталой маской, что стала моей спутницей за последние месяцы.

– Ты всё это время знал, да? – спрашиваю я, садясь рядом с ним на кровать. Мой голос всё ещё тихий, словно я боюсь разрушить магию момента.

– Знал, что? – он улыбается хитро, но в глазах – только нежность.

– Что я скучаю поэтому. Что мне это нужно. Что я теряю себя.

Он кладёт гитару на кровать и притягивает меня к себе на колени. Тепло его прикосновения проникает в самую глубину моей души.

– Я ждал, пока ты сама поймёшь. Но больше ждать не могу. Ты должна вернуться к тому, что любишь, Искорка. Музыка – это ты. Ты не создана для того, чтобы тянуть на себе чужой груз. Ты создана для того, чтобы летать.

Мои глаза наполняются слезами, но на этот раз они не от боли. Это слёзы облегчения, понимания. Он прав. Я скучаю по музыке. По себе. По той жизни, где я чувствовала каждую ноту, каждое слово, каждую эмоцию.

– Я хочу снова петь, – шепчу я.

Он улыбается, крепко сжимая мои руки.

– Тогда начни прямо сейчас. Я буду рядом. Всегда.

И в этот момент я понимаю, что всё возможно. Потому что у меня есть он. Потому что у меня есть моя мечта. И самое главное – потому что у меня есть я.

Его губы касаются моих медленно, будто он боится спугнуть этот момент, и во мне всё взрывается. Я теряю связь с реальностью, погружаясь в вихрь эмоций. Его теплые, сильные руки ложатся на мои бедра, пальцы нежно, но уверенно скользят вниз, обхватывая мои ягодицы. Это прикосновение – смесь силы и нежности – заставляет меня дрожать.

Я отвечаю на его поцелуй всё более жадно, инстинктивно стремясь ближе, так, чтобы между нами не осталось ни сантиметра. Моя грудь соприкасается с его мускулистой грудной клеткой, и это ощущение обжигает меня, как пламя.

Его дыхание становится глубже, а поцелуи – более настойчивыми. Я провожу руками по его плечам, чувствуя, как его мышцы напряжены, будто он едва сдерживает себя. Но мне этого мало. Я хочу раствориться в нём полностью, здесь и сейчас.

Егор тянет меня ближе, его руки словно уверенные якоря держат меня, не давая сбежать от накатывающего вихря эмоций. Я чувствую его тепло, его силу – это словно тихая уверенность, что с ним я в полной безопасности. Его губы продолжают покорять меня, всё настойчивее, но всё ещё с той чувственностью, которая сводит меня с ума.

Я вплетаю пальцы в его волосы, мягко, но страстно, и он выдыхает, будто это прикосновение пробудило в нём что-то большее. Его ладони скользят по моей спине, оставляя за собой дорожки тепла. Он слегка отстраняется, заглядывая мне в глаза. Его взгляд глубокий, проникновенный, словно он пытается прочитать в них всё, что я чувствую.

– Ты сводишь меня с ума, – его голос тихий, но дрожащий, полон желания и сдержанности.

Я улыбаюсь, но ощущаю, как сердце колотится в груди, словно пытается вырваться.

– Тогда не сдерживайся, – шепчу я, и в этих словах больше уверенности, чем я ожидала.

Егор тут же подхватывает меня на руки, мои ноги обвивают его талию, а его губы снова находят мои. Он несёт меня куда-то, но я уже не думаю, где мы окажемся. Мне важно лишь то, что я в его руках, в его мире, и сейчас больше ничего не имеет значения.

Егор

Я так её люблю, что мурашки бегут по всему телу, едва она оказывается рядом. Боже, какая она сладкая на вкус, какой у неё аромат… Он будто специально создан, чтобы свести меня с ума. Помню нашу первую встречу в самолёте, словно это было вчера, хотя с тех пор прошло уже почти шесть лет. Тогда её запах – тёплый, с нотками ванили и карамели – ворвался в мои лёгкие и запечатался в памяти, как метка.

А потом, когда мы снова встретились, этот аромат стал, как морской бриз, накатывающий на скалистый берег, сминая всё на своём пути. Он проник в меня, как солёный ветер, который уже невозможно выгнать из сознания. Это был мой собственный шторм, и чёрт побери, он захлестнул меня полностью.

С Искоркой я словно штурман, потерявший компас. Она стала моим маяком, светом в темноте, но одновременно и бурей, которая сбивает с курса. Я тону в её глазах, как корабль, захваченный водоворотом, и не могу – да и не хочу – выбраться. Её любовь для меня как непредсказуемый океан: манящий, опасный, но невозможный для отказа.

И вот я здесь, посреди этого бушующего моря. Только одно ясно: этот шторм – моё спасение.

Вот мы лежим в постели после потрясающего секса, а с ней иначе и быть не может – каждый раз как магия. Она завернулась в своё любимое пуховое одеяло, словно в кокон, и прижалась ко мне, оставив только макушку на виду. Её привычка прятаться в одеяле меня каждый раз смешит и умиляет. Я осторожно притянул её ближе, уткнувшись носом в её затылок. Её аромат – сладкий, с едва уловимыми нотками карамели – проникает в каждую клеточку моего тела, как что-то родное и незаменимое.

Она ворчит что-то себе под нос во сне, чуть хмуря свои бровки, и её курносый нос забавно поднимается. Смотрю на неё и ловлю себя на мысли, что даже это меня трогает до глубины души. Что, думаете, я маньяк, который любит пялиться на неё, пока она спит? Или извращенец, который наслаждается моментами, когда она не видит? Нет. Я просто люблю её.

Всей душой.

Всем сердцем.

Она – моё всё. Её смех, её голос, даже её ворчание. Это чувство сильнее меня. И знаете, что? Я счастлив. Счастлив, что она вошла в мою жизнь. И, да, моя нарушенная клятва больше не петь была нарушена именно из-за неё. Ради неё. Потому что она – единственная причина, почему я снова решился на это.

Я, чёрт возьми, до семнадцати лет буквально рвал жилы, чтобы заслужить её любовь. Материнское внимание, тепло, хоть каплю одобрения – всё, что мне было нужно. Думаете, я маменькин сынок? Как сказала бы Искорка, да плевать. Я осознаю, что во мне живёт тот самый недолюбленный ребёнок. И знаете, что? Это не моя вина.

Но в какой-то момент до меня дошло: ей всё равно. Ей наплевать на своих детей. Осознание этого ударило так больно, что я бросил музыку, которой жил в то время, и отрезал от себя всё, что было связано с ней и дедом. На удивление, Мел тогда встала на мою сторону, хотя я был уверен, что она станет защищать её.

Помню, как однажды бабушка сказала мне: «Ты слишком похож на своего отца, вот почему она тебя не может видеть». Ну что за бред, правда? Я её ребёнок. Плод её большой любви с моим отцом. А она просто отвернулась. Не звонила, не приезжала на праздники, не обнимала. Только присылала дежурные подарки из очередной экзотической страны, где в тот момент купалась в лучах чужого солнца.

Мел это всё принимала с какой-то буддийской мудростью, даже сумела простить её. А я? Не могу. Каждая наша встреча или разговор, который длится от силы пять минут, оставляет меня опустошённым. Мы говорим, будто ticking the box, и после этого мне нужно полдня, чтобы снова собрать себя по кусочкам.

Но сейчас не о ней. Сейчас важно другое. Когда я понял, что моей Искорке нужна помощь, я пошёл на шаг, который до этого казался невозможным. Я взял свою старую гитару. Чёрт, даже не знаю, как я смог это сделать, но руки сами вспомнили. Взял инструмент, выучил аккорды, разобрал текст – специально для неё. Я знаю, как она любит Леди Гагу. Помню, как она включает её песни в машине, когда готовит или просто беззаботно поёт себе под нос.

Последние месяцы, правда, я не слышал этого. Тишина. И в этой тишине она словно теряла себя. Но всё изменится. Я это знаю. Потому что я сделаю всё, чтобы её улыбка, её голос, её счастье вернулись. Ещё увидите.

***

Утро выдалось солнечным, лёгкий ветерок заглядывал в окна, обещая тёплый день. Я проснулся раньше Искорки – её волосы, раскиданные по подушке, мерно вздымались вместе с её дыханием. Она была такой спокойной, такой невероятно красивой даже во сне, что я на мгновение задержался, просто глядя на неё.

Встал, быстро принял горячий душ – резкий контраст с прохладным утром заставил кровь побежать быстрее. Собрался и уже направился к двери, чтобы ехать за Мел и Марисом, но не смог удержаться. Вернулся в спальню. Наклонился к ней и, словно боясь разбудить, нежно поцеловал её в губы.

И вот тут… Она издала этот мягкий, едва слышный стон. Чёрт возьми, как же она умеет свести меня с ума, даже не просыпаясь. Это сбивает с ног каждый раз, выбивая почву под ними. Думаете, это когда-нибудь пройдёт? Это безумное, всеобъемлющее чувство, которое захватывает меня целиком?

Сомневаюсь. И, честно говоря, я не хочу, чтобы оно проходило.

Едва закрыл за собой дверь, как утренний воздух окутал меня, бодрящий и свежий. Спускаясь по лестнице на парковку, я уже представлял, как заведу свою красавицу – «Ford Bronco Raptor». Эта машина была чем-то большим, чем просто средством передвижения. Она олицетворяла мою свободу, силу, возможность уехать куда угодно и когда угодно.

Бронко стоял под утренними лучами солнца, его массивный силуэт выглядел впечатляюще. Я провёл ладонью по двери, чувствуя холод металла, прежде чем сесть внутрь. Двигатель ожил с глубоким рокотом, как довольный лев после долгого сна.

Город только начинал просыпаться. Узкие улицы были пусты, редкие прохожие кутались в пальто и спешили в сторону ближайших кафе. Светлые полосы рассвета прорезали небо, окрашивая здания в золотистый оттенок. В витринах магазинов отражался мягкий свет утреннего солнца, который успокаивал и настраивал на день.

Моя дорога вела к аэропорту. В голове мелькали мысли о Мел и Марисе. Мел не хотела лететь. Я понимал её – годовщина Макара была совсем близко. Баренцева море забрало его безвозвратно, оставив нас с невыносимым чувством незавершённости. Не было ни даты, ни места, где можно было бы поставить точку. Только бесконечные волны и память.

Когда я припарковался у терминала, сердце забилось чуть быстрее. Стоя у выхода, я увидел Мел. Она выглядела уставшей, но всё же держалась, как всегда. Взгляды пересеклись, и я заметил, как уголки её губ тронула лёгкая улыбка.

– Привет, – произнесла она тихо, обняв меня.

– Рад, что ты прилетела, – ответил я, ощущая, насколько она хрупка.

Едва я успел её отпустить, как на меня налетела маленькая торпеда.

– Дядя Салли! – радостно закричал Марис и с размаху обхватил мои ноги.

– Эй, мелкий! – рассмеялся я, подхватывая его на руки.

Марис тут же начал тараторить о полёте, о какой-то книге про динозавров и о том, как он придумал новую «миссию». Его энтузиазм был заразителен, и я улыбался, глядя на этого маленького энергичного человечка.

– Ты как? – тихо спросил я у Мел, пока Марис был занят, рассказывая мне о своих игрушках.

– Лучше, чем думала, – ответила она, отворачивая взгляд.

Мы загрузили их чемоданы в багажник, и я, бросив ещё один взгляд на сестру и племянника, понял, что этот день уже начался правильно. Они здесь, и это было важно.

Кира

Сегодня прилетают Мел и Марис, и я не могу скрыть своего волнения. Даже не подозревала, что успею так сильно соскучиться по ним. За эти месяцы они стали для меня чем-то большим, чем просто родственники Блонди. Они стали моей семьёй.

Особенно Мел. Мы всё это время держали связь: переписывались, созванивались, делились новостями и переживаниями. Она поддерживала меня, даже когда было тяжело, и я старалась отвечать тем же. Удивительно, как легко мы нашли общий язык, несмотря на все сложности и её собственный характер.

Я сижу, смотрю на часы и улыбаюсь, представляя, как мы снова будем вместе. Как Мел ворвётся в мою жизнь со своим бесконечным потоком энергии, как Марис будет подшучивать над всеми, оставаясь при этом самым заботливым человеком в компании.

Это так здорово – быть в таких отношениях с сестрой своего парня. Мы ведь столько всего пережили вместе: и смех, и слёзы, и долгие разговоры до рассвета. Это больше, чем дружба. Это что-то своё, настоящее.

Я знаю, что с их приездом всё станет чуточку ярче, а дом – чуточку теплее.

Пока я размышляла обо всём этом, машинально натягивала на себя свою любимую толстовку. Она огромная, в два раза больше меня, и, если честно, больше подходит Блонди, чем мне. Но мне в ней уютно, как будто это его объятия всегда рядом. Дополняю образ голубыми джинсами-бананами и, наконец, готова встретить гостей.

И тут – слышите? Да-да, это дружок мой приехал! Узнаю этот голос хоть из тысячи. Марис! Его звонкий, заразительный смех уже наполняет воздух, и я улыбаюсь шире. Этот маленький человечек всегда удивляет своим умом и бесконечной фантазией. Любимые истории про динозавров, которые он рассказывает с такой страстью, что невольно веришь, будто сам только что сбежал от тираннозавра.

– Марис! – кричу я ещё до того, как открываю дверь. И вот он уже здесь, обнимает меня маленькими руками и начинает с порога свой нескончаемый рассказ. Конечно, про динозавров! А потом, без сомнения, потащит показывать новые игрушки, которым он наверняка придумал целую эпическую историю.

Я смеюсь, обнимая его крепче. Кажется, этот день действительно будет тёплым – и в душе, и вокруг.

На самом деле, приезд Мел и Мариса был запланирован не просто так. В понедельник у меня день рождения, а на этих выходных мы все собираемся на помолвку Артёма. Всё бы ничего, но я до сих пор не могу понять, почему Мел так сопротивлялась этой поездке. Её поведение становится странным, стоит только упомянуть Артёма.

Не то чтобы я регулярно делилась с ней всеми семейными делами, но в какой-то момент я рассказала ей, что собираюсь передать отцовский бизнес Артёму. На этом разговоре Мел буквально взорвалась, высказав о нём всё, что думает. И, честно говоря, мягким её мнение назвать было сложно.

Я, конечно, не обижаюсь. Она имеет полное право выражать своё отношение, даже если оно не совпадает с моим. Ведь я тоже не обязана восхищаться всеми её родственниками. Но знаете, это немного забавно: почему наши отношения с одними людьми вдруг вызывают столько эмоций у других?

Всё же её резкость меня задела. Не столько из-за самих слов, сколько из-за ощущения, что она знает что-то большее или чувствует то, чего не понимаю я. Или, может, я просто накручиваю? В любом случае, сейчас не время для разбирательств. На горизонте два важных события, и я настроена прожить их так, чтобы ни на секунду не пожалеть.

***

Вы только посмотрите на этот наряд! Согласитесь, шикарный, правда? Вот и я не могу отвести от себя взгляд. Это платье я купила в Дубае, когда мы с отцом ездили на очередной экономический форум. Тогда я его так и не надела. А сегодня почувствовала, что момент наконец настал.

Оно… не просто красивое. Оно элегантное, чёрное, с облегающим силуэтом русалки. Этот вечерний наряд будто создан, чтобы я вспомнила отца – его внимание к деталям, его гордость за меня. Платье словно обнимает меня, придавая уверенности.

И грудь… ну что тут скажешь? Да, у меня твёрдая тройка, и это платье подчёркивает её как-то особенно. Я смотрюсь в зеркало и понимаю: это не просто наряд, это маленький триумф.

– Крышесносно выглядишь, – вдруг раздаётся знакомый голос за моей спиной.

Я оборачиваюсь и вижу Блонди, который только что зашёл в нашу комнату. Он смотрит на меня так, словно я – сама богиня.

Блонди медленно приближается, его взгляд завораживает, и я чувствую, как внутри меня всё замирает в ожидании. Он склоняется, его губы касаются моей шеи – горячие, нежные, доводящие до дрожи. И вот он опускается чуть ниже, заставляя меня прикрыть глаза и просто наслаждаться каждой секундой.

Аромат его парфюма – боже, как он меня сводит с ума! Этот запах пропитывает всё вокруг, делая мгновение ещё более невыносимо сладким.

Но давайте поговорим о его внешнем виде. Чёрный костюм тройка? Этот мужчина просто рождён, чтобы носить такую одежду. Материал подчёркивает его плечи, идеальный крой подчеркивает линию спины, а аппетитный зад… Ну, это уже за гранью приличий. Хотя, если подумать, его зад в джинсах выглядит не менее великолепно. А в трениках? Вы вообще видели его в трениках?

Нет-нет, вам не стоит пытаться сейчас понять ход моих мыслей. Это мой мужчина. Его зад, мой зад. Всё остальное – просто завистливые вздохи со стороны.

– Искорка, твои… твоя грудь выглядит чертовски сексуально, аппетитно. Может, мы задержимся немного? – в его голосе слышится хрипотца, которая мгновенно пробегает искрой по моему телу.

– Немного? – я приподнимаю бровь, добавляя игривую интонацию, хотя сердце уже бьётся, как сумасшедшее.

– Нет, думаю, надолго, – он наклоняется и впивается в мои губы с такой страстью, что у меня захватывает дыхание. Его поцелуй срывает не только помаду, но и жалобный стон, который я так и не смогла удержать.

Время словно остановилось. Не знаю, сколько мы так стояли, но я всё-таки беру себя в руки, хоть это кажется невероятным. Его горячее дыхание обжигает мои губы, и я ощущаю, как его сердце бешено колотится под ладонью, когда мягко отталкиваю его в грудь.

– Нам пора, Блонди, – тихо говорю, стараясь не выдать, как сильно я сама борюсь с желанием остаться.

Его грудь всё ещё тяжело вздымается, а в глазах плещется дикая жажда. Он срывает взгляд с моих губ и кивает, пытаясь прийти в себя.

– Ты не даёшь мне шанса, Искорка. – Он отступает на шаг, проводя рукой по своим растрёпанным волосам.

– И не собираюсь, – с лёгкой улыбкой бросаю я и направляюсь к двери, чувствуя, как его взгляд прожигает мне спину.

Егор

Она вышла из комнаты, оставив за собой шлейф того самого аромата, который сводит меня с ума. Этот сладкий карамельный запах теперь был для меня чем-то большим, чем просто её духи. Это была её суть, её тепло, её любовь.

Я глубоко выдохнул, пытаясь вернуть себе самообладание.

– Мужик, возьми себя в руки, – сказал я самому себе, проводя ладонью по лицу. Глядя на дверь, за которой скрылась Искорка, я поймал себя на мысли, что готов отказаться от всего на свете ради этой женщины.

Она – ураган, который ворвался в мою жизнь и перевернул всё с ног на голову. Иногда мне кажется, что она не понимает, как сильно я её люблю. Как сильно она меня меняет.

Я подошёл к зеркалу, поправил пиджак, вдохнул глубже. Чёрт возьми, ну почему я не могу держать себя в руках, когда дело касается её? Её алые губы, её фигура, как она смотрит на меня этими своими янтарными глазами…

Но мы опаздываем.

Я быстро проверил, всё ли взял: ключи, телефон. Выходя за порог, я ещё раз мысленно сказал себе успокоиться. Но, честное слово, когда я увидел её стоящей у машины, такое изящное, грациозное воплощение элегантности, всё моё самообладание вновь полетело к чёрту.

Кира выглядела так, будто спустилась с обложки журнала, но не холодной и далёкой, а живой и трепетной. Это её платье подчёркивало каждую деталь её фигуры, а лёгкий ветер играл её волосами.

– Ты меня с ума сводишь, Искорка, – сказал я, подходя ближе.

– Ты это уже говорил, Блонди, – усмехнулась она, но я заметил, как уголки её губ дрогнули, выдавая её удовольствие от моего комплимента.

Я аккуратно помог ей устроиться в машине, затем сам занял место за рулём. Пусть дорога будет долгой, мне это не важно – главное, что она рядом. Даже бесконечные пробки не смогли бы испортить настроение.

Перед тем как тронуться, я обернулся к Марису на заднем сиденье, но заметил, что Мел нигде нет.

– А где Мел? – спросил я, бросив взгляд на Искорку.

– Сказала, что у неё какие-то дела в городе, – ответила она спокойно. – Обещала приехать позже.

Я завёл машину, но мысли о Мел не давали покоя. Она оставалась в городе, и это решение казалось странным. После последнего её визита и той ссоры с Артёмом что-то в её поведении изменилось. Мел, обычно такая сдержанная и собранная, словно потеряла равновесие. И если Артём снова позволит себе что-то лишнее…

Я крепче сжал руль, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. Мел заслуживает уважения, она заслуживает спокойствия. Если он решит перейти черту, то в этот раз разговор будет совсем другим.

– Ты опять о чем-то думаешь, – голос Искорки вырвал меня из размышлений. Её взгляд был тёплым, но в нём читалась лёгкая обеспокоенность.

– О Мел, – признался я, глядя на неё. – Мне не нравится, что она остаётся одна в городе. После той истории с Артёмом она стала другой.

Кира задумалась, аккуратно укладывая руку на моё бедро.

– Я тоже это заметила, – тихо ответила она. – Но, Блонди, мы можем только быть рядом, когда она захочет поговорить.

– Знаю, – выдохнул я, переключая передачу. – Просто ненавижу думать, что кто-то причиняет ей боль.

Марис на заднем сиденье что-то мурлыкал себе под нос, увлечённый своей игрушкой. Его беззаботность немного успокаивала, напоминая, что жизнь не всегда полна драм.

– Ладно, – сказал я, заставляя себя сосредоточиться на дороге. – Поедем, пока совсем не застряли в пробке.

Искорка кивнула и улыбнулась, но в её глазах осталась тень беспокойства. Мы оба знали, что этот день может принести новые испытания. Но пока она была рядом, я чувствовал, что справлюсь с любым.

***

Вы же в курсе, что долгие поездки – это просто пытка для меня. Каждая мышца затекает, ощущение, будто тело становится каменным. Не могу это терпеть! Но, наконец-то, мы добрались. Перед нами раскинулся шикарный загородный особняк. Всё здесь кричало о роскоши и статусе, каждая деталь будто бы говорила: «Мы знаем толк в стиле». Ну а как иначе?

На подъезде к воротам нас встретил охранник, уточнил наши имена, быстро сверился со списком и открыл массивные кованые ворота. Машина медленно въехала на территорию, и я успел заметить, как Искорка прильнула к окну, разглядывая великолепие вокруг. Аллея, обсаженная аккуратно подстриженными кипарисами, вела к главному зданию, а где-то сбоку, за деревьями, виднелись крытые беседки и бассейн с голубой водой, искрящейся в лучах солнца.

– Вау, – только и смогла выдохнуть она, повернув ко мне голову. Её глаза сияли от восторга, и я уловил в её взгляде ту самую искру, которая сводит меня с ума.

Мы припарковались у входа, и я быстро обошёл машину, чтобы открыть для неё дверь. Она вышла, изящно поправляя подол своего платья, и огляделась вокруг с лёгкой улыбкой.

– Ну, что скажешь? – спросил я, не сводя с неё глаз. Она была настолько красива в этом платье, что я едва мог сосредоточиться на чем-либо ещё.

– Очень впечатляюще. Мама не шутила, когда говорила, что всё будет на высшем уровне, – ответила она, оглядывая здание с высокими колоннами и огромными окнами.

Позади нас послышался голос Мариса:

– Ого, тут как в фильме про супергероев! – восхищённо воскликнул он, оглядываясь по сторонам. Его восторг был заразительным, и я не удержался от улыбки.

– Да уж, настоящий замок.

Искорка улыбнулась, но в её взгляде я заметил лёгкую тревогу. Кажется, мысли о предстоящей встрече с её братом Артёмом всё-таки не отпускали её.

Кира

Кажется, мама немного перестаралась, как думаете? Хотя, честно говоря, это выглядит просто потрясающе, невероятно, восхитительно… Выберите любое слово, которое вам больше нравится! Короче говоря, я в полном восторге.

Мы прошли через роскошные ворота и оказались в шикарном зале, где под ногами мягко шуршал ковёр, а стены украшали картины в золотых рамках. Здесь было все на высшем уровне – я даже слегка потерялся в этом величии. Каждая деталь, каждое движение сотрудников, каждое прикосновение к предметам – всё говорило о том, что организация на высшем уровне.

Когда мы вошли, светлый зал наполнился тишиной, а затем раздался легкий шаг высоких каблуков, и перед нами появилась мама. Её улыбка была такая же сияющая, как и сама обстановка. Она подошла к нам с тем же изысканным видом, в каком она всегда это делает – как будто пришла с обложки глянцевого журнала.

– Ох, мои дорогие, – с ее губ слетело с привычной теплотой. Она обняла меня и оставила легкий поцелуй на щеке. – Кнопочка, ты сегодня просто неотразима.

Ее взгляд тут же скользнул к Егору.

– Здравствуй, Егорушка, – она потянулась обнять его. Мне до сих пор было немного удивительно, но приятно, как легко мама приняла его. – Ты выглядишь просто прекрасно.

Затем она заметила Мариса и, присев, протянула ладонь, ожидая, что он «даст пять».

– Ну а ты, мой юный джентльмен, лучше всех.

Марис с радостью хлопнул по ее ладони и залился звонким смехом. Их взаимная симпатия возникла с первого же приема, когда мама познакомилась с ним. Кстати, это был тот самый прием, где я потащила Блонди к себе в спальню. Помните?

– Лариса Аркадьевна, – Егор галантно склонил голову, – как всегда, вы превосходны. Каждая встреча с вами – и вы будто моложе.

– Ох, прекрати, Егорушка. Мне льстить ни к чему. – Она чуть улыбнулась. – Спасибо, что приехали раньше. Я рассчитываю на вас двоих в этом деле. Нужно тепло встретить гостей.

Мама сделала паузу, и я заметила, как на миг ее уверенность дрогнула. Ей нелегко без отца. Раньше они всегда вдвоем занимались приемами, и это была их особая традиция. Теперь, похоже, она хочет, чтобы мы с Блонди заняли эту роль.

Странно, правда? Казалось бы, Артем и Полина, ради которых организован весь этот праздник, должны первыми встречать гостей. Но мама всегда имела свой взгляд на вещи, и я давно решила не спорить с ней. Как говорится, «Не лезь, она тебя сожрет». Надеюсь, вы помните тот смешной ролик на YouTube про медведя.

– Ну что, дорогие мои, – мама вновь улыбнулась, заметив, как Марис начал осматривать высокий потолок, будто ожидал увидеть что-то удивительное. – Кира, ты прекрасно знаешь, как важно встречать гостей, и это будете именно вы с Егором. Это ваша семья, ваши друзья, и… – она слегка заколебалась, – Мне важно, чтобы все чувствовали тепло и радушие.

Я едва заметно кивнула, хотя в голове крутились вопросы. Почему действительно не Артем с Полиной? Но я подавила это любопытство – мама лучше знает, что и как.

Блонди слегка сжал мою руку, будто чувствовал мое напряжение. Мой золотой. Всегда вовремя.

– Мы справимся, Лариса Аркадьевна, – Егор ответил так уверенно, что я сама поверила. – Гости будут довольны, можете не сомневаться.

– Благодарю вас, милые. – Ее голос звучал мягко, но твердо. Она встала, окинула нас оценивающим взглядом и улыбнулась чуть теплее. – А теперь, если вы не против, я должна проверить последние приготовления.

Она плавно удалилась, а я чуть расслабилась, почувствовав, как напряжение спадает.

– Ну что, начнем играть в хозяев вечера? – Блонди подмигнул мне.

– Если я с тобой, то это всегда удается, – ответила я с улыбкой и покрепче сжала его руку.

Марис, довольный и сияющий, уже нашел себе занятие: он рассматривал большой фолиант на полке с такими серьезными глазами, будто решал судьбу мира. А мы с Блонди пошли к входу, чтобы приветствовать первых гостей.

Егор

Простите за мой французский, но охр*неть, сколько же людей здесь собралось! Такое ощущение, что Лариса Аркадьевна решила позвать всех, кого только можно. Если честно, я уже успел устать просто от одного количества рукопожатий и приветствий.

Когда я, в очередной раз, с дежурной улыбкой здоровался с гостями, мой взгляд остановился на фигуре, которая пересекала зал. По телу прокатилась волна неприятных мурашек – холодных и колючих, будто ледяные иглы. Стоило его узнать, как внутри всё сжалось от раздражения. Ах да, вы же не знаете этого человека. Позвольте представить: мой дед, Селиванов Эдуард Артёмьевич.

Седой, подтянутый, словно позировал для рекламного постера, в костюме, который был чересчур вычурным для его возраста, он уверенно двигался в нашу сторону. В глазах блеснуло то самое знакомое ехидство, которое я ненавидел с детства и которое, как оказалось, со временем не исчезло.

Простите за резкость, но какого чёрта он тут делает? Этот человек мог бы написать энциклопедию по критике и сарказму. И хотя он был моей семьёй, это не отменяло его таланта разрушать всё вокруг одним лишь своим присутствием.

Напряжение разливалось по телу. Я заставил себя сделать глубокий вдох, но он помог ненамного.

– Добрый вечер, – сказал он своим низким голосом, в котором всегда звучала колючая язвительность. Он протянул мне руку.

Я пожал её, стараясь сохранять видимость вежливости, хотя каждая клетка тела хотела сделать всё наоборот.

Он окинул меня взглядом сверху вниз, задерживаясь на каждой детали, и, наконец, с ухмылкой произнёс:

– Ну что, молодой человек, всё ещё стараешься доказать, что из тебя что-то вышло? Или думаешь, что уже сорвал джекпот? – он скользнул взглядом к Искорке, и у меня засосало под ложечкой.

Я ощутил, как кулаки сами собой сжимаются, а челюсть напрягается до боли. Держаться становилось всё сложнее.

Искорка, не понимая происходящего, обратила на меня обеспокоенный взгляд.

– Егор, ты как-то напрягся, что-то не так? – её голос был мягким, но тревога в глазах была настоящей.

– Всё нормально, Искорка, – пробурчал я, не в силах ответить иначе. Лучше отвернуться, чем рисковать вспылить прямо сейчас.

Но Эдуард Артёмьевич явно наслаждался ситуацией. Ему не нужно было говорить много – одного его присутствия хватало, чтобы всколыхнуть всё то, что я годами старался похоронить.

И тут к нам подошла мама Искорки, Лариса Аркадьевна. Она выглядела, как всегда, безупречно, её лёгкая улыбка и спокойствие резко контрастировали с ядовитой аурой деда.

– Лариса Аркадьевна, – заговорил он с холодной учтивостью, в голосе всё та же скрытая издёвка. – Потрясающий приём, как всегда. Удивительно, как вам удаётся каждый раз превосходить саму себя.

Она, конечно, приняла это за комплимент, слегка кивнув, а я только сильнее стиснул зубы.

В свои семьдесят Эдуард Артёмьевич оставался таким же острым на язык и язвительным, как в те дни, когда я и Мел мучительно терпели его «уроки жизни».

И, судя по его самодовольной ухмылке, он здесь не просто так. Этот вечер определённо обещал стать ещё более «интересным». В самом худшем смысле этого слова.

Чёрт!

– Эдуард Артёмьевич, спасибо, что почтили нас своим присутствием. Обычно вы избегаете наших мероприятий, так что я приятно удивлена, – с милой улыбкой произнесла Лариса Аркадьевна, легко касаясь руки деда.

– Мне стало любопытно, как мой внук вписывается в вашу семью, – произнёс он с той же холодной интонацией, от которой у меня всегда поднималась внутренняя тревога. Его ледяной взгляд впился в меня, словно намеренно выискивал изъяны.

Лариса Аркадьевна моргнула, явно озадаченная.

– Что? Эдуард Артёмьевич, вы дедушка Егора? – удивление в её голосе было неподдельным, и я видел, как её взгляд переместился с деда на меня, словно пытаясь понять, как мы вообще связаны.

Я, сжав зубы, ответил максимально ровным тоном:

– К сожалению.

Тишина, повисшая на мгновение, казалась оглушающей. На лице Ларисы Аркадьевны промелькнуло замешательство, но, как истинная хозяйка, она быстро справилась с собой и лишь слегка приподняла брови.

– Ох, какая неожиданность. Егор не говорил, что его дедушка… столь впечатляющая личность, – сказала она, тонко намекая на желание сохранить приятную атмосферу, но в её голосе проскользнуло лёгкое сомнение.

Дед прищурился, будто в этих словах увидел скрытую угрозу, и я почувствовал, как воздух вокруг нас будто бы наэлектризовался. Очередная встреча с ним обещала быть не просто напряжённой, а изматывающей до предела.

Я едва успел подумать, что ситуация достигла своего пика, как жизнь снова доказала мне, что у неё неиссякаемый запас сюрпризов. Терпеть моего деда – уже испытание не для слабонервных, но то, что на горизонте появилась ещё одна фигура из моего прошлого, заставило меня внутренне выругаться.

Моя мать – Амалия Эдуардовна.

Сама «Мадонна», как привыкли её называть все, решила удостоить нас своим присутствием. Вы можете представить? Блеск, высокомерие и та холодная отстранённость, которая всегда делала её особенной. На её лице всё те же идеально выверенные эмоции – столько, чтобы выглядеть живой, но не больше.

Я застыл на месте, ощущая, как мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Единственное, что спасало, – её приход точно не был её идеей. Это всё дед. Эдуард Артёмьевич, мастер манипуляций, наверняка нашёл способ втянуть её в этот театр.

Она появилась, как всегда, с легкостью, которая была почти театральной. Её платье – безупречное, голос – ледяной и вежливый, взгляд – словно из другого мира.

– О, Егорушка, милый привет. – протянула она с лёгкой усмешкой, взгляд её скользнул по мне так, будто мы виделись вчера, а не спустя долгие годы.

И я почувствовал, что всё это – лишь начало.

– И тебе привет, – выдавил я сквозь зубы, стараясь не смотреть ей прямо в глаза. – Я бы сказал, что рад тебя видеть, но не буду врать. Как и тебя, – мой взгляд скользнул к деду, который, конечно же, встретил его с фирменной ухмылкой. Та самая ухмылка, которая умудрялась одновременно раздражать и сводить с ума.

Лариса Аркадьевна едва заметно нахмурилась, а Искорка… Она смотрела на меня с таким выражением, словно я только что объявил, что на самом деле прилетел с другой планеты. На их лицах было одно и то же чувство – смесь удивления, недоумения и, давайте уж честно, настоящего шока.

Кира растерянно моргнула, а Лариса Аркадьевна окинула мать взглядом, в котором перемешались вежливое любопытство и явное желание разобраться в ситуации.

– Это что, семейный сюрприз? – тихо спросила Искорка, её глаза искрились тревогой.

– Если это сюрприз, то для меня он тоже, – сухо бросил я, переводя взгляд обратно на мать. – Но я уверен, это дед постарался.

– Неужели ты думаешь, что я мог не пригласить её? – Эдуард Артёмьевич вскинул брови, изображая на лице невинное выражение. – Всё ради семьи, мой мальчик.

«Семья», да уж. Если это их представление о семейных ценностях, то мне пора всерьёз пересмотреть своё отношение к этому слову.

Лариса Аркадьевна, похоже, первой справилась с шоком от потока информации о моей так называемой «Cемье». Её безупречная улыбка вернулась на место, как будто ничего не произошло. Своим уверенным, чуть начальственным тоном она пригласила всех пройти в зал, где уже началась программа, а ведущий вовсю развлекал гостей. Она взяла Мариса за руку и развернувшись пошла в эпицентр событий.

Дед и мать обменялись короткими взглядами – наверняка они считали, что их маленький спектакль удался, – а затем, не теряя ни капли своего хладнокровия, последовали за Ларисой Аркадьевной. Их фигуры растворились в толпе гостей, но я всё ещё ощущал их присутствие, как будто на моих плечах осели тяжёлые, тени прошлого.

Только в этот момент я заметил, как сильно сжал кулаки. Пальцы немели, а ногти врезались в ладони так, что на коже остались полукруглые следы. Чёрт! Медленно разжав руки, я почувствовал, как мышцы болезненно тянет.

– Егор, – тихий голос Искорки вернул меня в реальность. Она смотрела на меня с тревогой, почти с укором.

– Всё в порядке, – отмахнулся я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, но при этом не слишком резко. Хотя кого я пытаюсь обмануть?

Искорка продолжала смотреть на меня, как будто пыталась прочитать мысли. Я отвёл взгляд, понимая, что мне нужно как-то успокоиться, прежде чем вернуться к гостям.

Кира

Когда я посмотрела на него, сердце сжалось от боли. Его глаза, обычно такие уверенные и искрящиеся, сейчас были полны усталости, как будто он молил, чтобы его просто не было здесь. Такое состояние не могло оставить меня равнодушной.

Не раздумывая, я подошла ближе, обхватила его лицо ладонями, чтобы прикоснуться губами к его губам. Это был не просто поцелуй, а попытка передать ему всю мою поддержку, всю мою любовь. Блонди выдохнул, и этот выдох будто разрядил напряжение между нами. Мне показалось, что он отпустил часть того груза, который давил на него эти минуты этого вечера.

Я оторвалась от его губ и посмотрела в его глаза. Эти голубые омуты, в которых сейчас читалась благодарность и лёгкое облегчение, подтолкнули меня к следующему шагу.

Я взяла его за руку и решительно потянула за собой. Не знала точно, куда иду, но понимала, что ему нужно место, где можно перевести дух, где мы будем вдали от всех этих взглядов, напряжения и воспоминаний, которые явно поднимались в его душе.

Мы шли по коридору, и с каждым шагом мне казалось, что я могу хотя бы на мгновение избавить его от этой тяжести.

Я толкнула ближайшую дверь, не задумываясь, и мы оказались в просторной, светлой комнате, отделанной белым мрамором. Это оказалась туалетная комната, но в данный момент это было неважно. Главное – мы были вдали от всех.

Блонди молча подошёл к раковине, открыл кран с холодной водой и облил лицо. Струйки воды стекали по его коже, смешиваясь с каплями напряжения, которое всё ещё тяжёлым грузом держало его. Я же в этот момент повернула ключ, запирая дверь, чтобы нас никто не беспокоил.

Он опёрся руками на мраморную раковину, его плечи заметно вздрагивали с каждым коротким, рваным вдохом. Было видно, как всё происходящее давило на него, как воспоминания и эмоции накатывали, словно буря.

Я подошла ближе, не раздумывая, и обняла его со спины. Прижалась к его напряжённой спине, чувствуя, как его тело словно сопротивляется, стараясь выдержать этот эмоциональный шторм.

– Блонди… – прошептала я, укладывая голову ему на плечо, – Ты не один. Я здесь.

Его дыхание оставалось неровным, но я почувствовала, как он слегка расслабился под моими объятиями. Молча, стоя вот так, я хотела дать ему почувствовать, что он может быть слабым, хотя бы на миг. Что ему не нужно ничего доказывать – ни деду, ни матери, ни мне. Только себе.

Блонди медленно развернулся ко мне, его глаза были наполнены бурей эмоций, которые он больше не пытался скрыть. Он бережно взял моё лицо в свои тёплые руки, и его большие пальцы начали мягко гладить мои щеки. Это движение было настолько нежным, что мне казалось, будто он боится причинить мне боль.

Мы смотрели друг на друга, молча, без слов, но это молчание говорило больше, чем любые признания. Между нами не осталось барьеров, ни единой стены. Кажется, весь мир вокруг исчез, оставляя только нас двоих.

И тогда я поняла – мы действительно созданы друг для друга. Он – мой огонь, яркий и пылающий, а я – его спокойная вода, способная уравновесить этот жар. Мы неразрывно связаны, как две половинки единого целого.

Как же я раньше не замечала этого? С того самого первого взгляда, первого столкновения наших миров. Уже тогда между нами вспыхнула искра. Помните? Та встреча, когда всё началось… Даже тогда я чувствовала этот магнетизм, но боялась признаться себе.

Сейчас всё стало кристально ясно. Мы не просто притягиваемся друг к другу – мы неизбежны, как день и ночь, которые всегда сменяют друг друга.

Блонди наклонился ко мне, и наши губы встретились в мягком, чувственном поцелуе. Сначала это было нежно, почти робко, как будто мы проверяли границы, ощущая друг друга. Но затем всё изменилось. Его губы стали настойчивыми, жадными, а руки крепче обхватили меня, будто он боялся, что я исчезну.

Его язык коснулся моего, и в этот момент началась наша немая битва. Это был не просто поцелуй – это был диалог, понятный только нам двоим. В каждом движении был смысл, в каждой паузе – признание. Мы не нуждались в словах, потому что этот танец губ и языков сказал всё за нас.

Я ощущала, как его энергия проникает в меня, заполняя каждую клеточку тела. Моё сердце било в унисон с его, наши дыхания сливались в единое целое. Как я люблю его.

Я полностью принадлежу ему. Без остатка, без страха, без сомнений. И он – мой. Каждый взгляд, каждое прикосновение, каждое слово. Это чувство захватило меня целиком, словно вихрь, из которого невозможно выбраться, да я и не хотела.

Он быстро нашел молнию на моем платье и ловко расстегнул её, платье моментально упало на холодный мрамор. Я осталась перед ним совершенно обнаженной. Его довольный взгляд вызвал приятное покалывание внизу живота. Он жадно обхватил мою грудь, начав ласкать мои соски. Я стала тяжело дышать, издались стоны, которые только ещё больше завели его.

Я провела рукой в области его паха и почувствовала его эрекцию. Рука скользнула ниже, и я готова была принять его пальцы в себя с жадностью.

Дыхание моего любимого стало все более тяжелым, когда он прижал меня к себе еще сильнее, погружаясь глубже в меня. Я чувствовала каждое его движение, каждое его касание, и мое тело откликалось на них волнами наслаждения.

Наши губы соединились в поцелуе, наполненном страстью и желанием, словно мы пытались передать друг другу всю любовь и страсть, которые мы испытывали. Я чувствовала, как напряжение нарастало внутри меня, приближая меня к краю безудержного наслаждения.

Он сжимал меня в объятиях все крепче, с каждым движением поднося меня все ближе к экстазу. И, когда волны удовольствия накрыли меня, я закричала от удовольствия, погрузившись в объятия нашей страсти и любви.

Он мягко повернул меня к себе спиной, а затем я услышала, как он расстегнул ширинку. Его вход в меня был таким ловким и мгновенным, что оба мы остановились на мгновение, наслаждаясь этим удовольствием. Он укусил меня за плечо и издал громкий звук, который раздался по всему моему телу. Его движения стали быстрыми и алчными, полностью поглощая меня.

Я стонала от наслаждения, чувствуя, как каждое его движение отправляет меня в нирвану. Мы были полностью затеряны в моменте, словно ничто другое не существовало в этом мире, кроме нас двоих. Я чувствовала, как мой оргазм стремительно приближался, и когда он наконец заставил меня сорваться на вершину блаженства, я закричала его имя вслух.

После того как всё стихло, он мягко обнял меня и поцеловал в волосы.

– Ты такая потрясающая, – прошептал он мне на ухо, и я улыбнулась, чувствуя, как тепло его тела обрушивается на меня. Мы стояли и наслаждались друг другом, будто наш мир остановился в этот момент.

– Ты тоже, – тихо ответила я, уткнувшись носом в его шею, впитывая его запах, который теперь был для меня самым родным. Казалось, все тревоги, все эмоции, которые захлестнули нас в этом дне, растворились, оставив только нас двоих в этой мраморной комнате.

Егор провел рукой по моим волосам, нежно поправляя их, а затем отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть в мои глаза. Его взгляд был мягким, но с ноткой той необъяснимой глубины, которая всегда притягивала меня к нему.

– Люблю тебя, – сказал он уверенно, хотя голос звучал тихо. – Всё это. Они. Эти взгляды, вопросы. Это ничего не значит, пока мы вместе.

Я кивнула, чувствуя, как его слова словно обволакивают меня защитным коконом. Это было именно то, что мне сейчас нужно – его уверенность.

Мы ещё какое-то время молчали, просто наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга. Но я знала, что скоро придется вернуться в зал, где нас ждут гости, где никто даже не подозревает, насколько важным был этот момент для нас.

Я вздохнула, подняла платье с пола и начала поправлять его, чувствуя, как Егор ловко помогает мне застегнуть молнию.

– Готова? – спросил он, его голос уже стал чуть бодрее, хотя я чувствовала, что и ему не хочется выходить обратно в суету.

– С тобой – всегда, – ответила я с улыбкой, крепче сжав его руку, прежде чем мы снова вернулись в реальность.

Когда мы вышли, нас сразу накрыл шум: гул голосов, звон бокалов, приглушенная музыка – всё смешалось в одну волнующую мелодию. Люди смеялись, обсуждали что-то важное или наоборот, ничего значимого, но нас это сейчас совершенно не волновало. Кажется, торжественная часть уже прошла. Ну и плевать. Правда?

Я бросила взгляд на Блонди. Он выглядел чуть спокойнее, хотя я знала, что внутри у него ещё бушуют остатки эмоций. Я сжала его руку чуть крепче, показывая, что я рядом.

– Спасибо, Искорка, – тихо прошептал он мне, и в его голосе звучала искренняя благодарность.

Но давайте сразу расставим точки над «и». Это не о каком-то магическом решении всех проблем. Не о том, что моя вагина творит чудеса или я способна уладить его боль только так. Нет, совсем не так. Просто иногда близость – физическая, эмоциональная – становится той искрой, которая помогает нам вернуться в момент, почувствовать друг друга. И это не про утешение как таковое, это про растворение друг в друге, про связь, которая у нас есть. Понятно, да? Вот и хорошо.

Блонди ловким движением хватает бокал шампанского у проходящего мимо официанта. Его уверенный жест заставляет меня улыбнуться. Он протягивает бокал мне, и я принимаю его с лёгкой улыбкой. Делаю небольшой глоток, ощущая, как пузырьки шампанского приятно щекочут язык, а затем тёплая волна разливается по горлу.

– Искорка, – тихо говорит он, его голос звучит мягко, но я чувствую в нём уверенность.

Он кладёт руку на мою талию – движение нежное, но в нём есть нечто завораживающее. Его прикосновение как будто даёт понять: я с тобой, ты со мной. Вместе. И этого достаточно.

Я вижу, как он направляет нас через зал, уверенно и спокойно, мимо групп гостей, которые переговариваются, смеются или делают вид, что вслушиваются в музыку. Где-то впереди, за людским морем, уже видны мои братья. Они стоят чуть в стороне, переговариваются и улыбаются.

Егор

Спросите, как я себя чувствую? Уже лучше. Намного лучше. – Моя рука скользнула к талии Искорки, и я почувствовал её тепло сквозь тонкую ткань платья. – И всё благодаря ей. Моей Искорке.

Я оглядываюсь по сторонам. Шум зала, звон бокалов, музыка – всё это сейчас воспринимается как фон. Мой разум чист, сердце больше не сжимается от гнева или раздражения. Я действительно успокоился.

Она взглянула на меня с улыбкой, и я в ответ слегка сжал её талию, словно давая понять: спасибо. Теперь я снова тот, кем был до встречи с ними. Уверенный, собранный. Тот, кто не позволяет воспоминаниям и людям из прошлого управлять своей жизнью.

Да, эти двое – моя мать и дед – знали, как надавить на самые болезненные места. Но теперь я знаю, как с этим справляться. Я мыслю адекватно. И впредь, клянусь, я не позволю им вывести меня из равновесия.

Мы подошли к её братьям, которые, как обычно, были окружены компаниями. С кем-то из них беседовали их жёны, подруги, а кое-кто уже вовсю шутил и смеялся. Компания была большой, шумной, и всё это выглядело удивительно уютно. Я стоял рядом с Искоркой, слушая, как она обменивается приветствиями, а её счастливая энергия будто переполняла пространство вокруг нас.

Для меня всё это до сих пор непривычно. Большая семья, множество улыбок, искренние разговоры. Как же всё иначе, если вспомнить, то время, когда мы с Мел шли против всего мира. Держались друг за друга, и больше нам было не на кого положиться. Это научило нас быть стойкими.

Теперь, благодаря Искорке, всё изменилось. С её появлением я обрёл нечто большее, чем просто любовь. У меня появилась семья. Да, поначалу это казалось странным, порой даже немного неудобным, но теперь… Теперь я понимаю, что мне это определённо нравится.

Я наблюдаю, как её братья переглядываются, подкалывают друг друга, а потом один из них кивает мне в знак приветствия. Я улыбаюсь и слегка качаю головой в ответ. Быть частью всего этого – это как ощущать тепло, которого мне так не хватало.

– Мужик, я тут твоего деда видел, – заявил Артём, улыбаясь так, будто ничего не подозревает. – Ты не против, что я его пригласил?

Моё внутреннее спокойствие моментально пошатнулось. Вот же молодой… ладно, оставим это без резких слов, хотя их у меня в голове сейчас десятки, и ни одно из них нельзя назвать приличным. Он сделал это специально? Или действительно не понимает, что в этой ситуации – это просто бомба замедленного действия?

Я напрягся, чувствуя, как все эмоции начинают вырываться наружу, но из уважения к Искорке решил сдержаться. Да и чего кричать, всё же уже случилось.

Зачем дед вообще сюда пришёл?

А Артём прекрасно знает, что я здесь, что я не один, что я… с Искоркой! Вы понимаете? Они что с дедом сговорились? Все эти попытки, цепляния – это какой-то его способ удерживать контроль надо мной? Или хотят проверять, насколько я «выдержу». Но знаете, что? Мне всё это больше не важно.

Я не брошу Искорку. Она для меня слишком важна. И если он думает, что может снова выбить меня из колеи, то ошибается. Мы с ней выдержим всё, чтобы ни случилось.

Я посмотрел на Артёма, сжав зубы:

– Серьёзно? Ты решил, что это будет отличной идеей?

– Да ладно тебе, – отмахнулся он, явно не видя в этом проблемы. – Всё же нормально.

Но я знал, что этот вечер так просто не закончится. Какой же он кретин все же.

– Вы, кстати, заметили, – с каким-то задорным интересом начал Слава, – кто нас сегодня почтили своим присутствием? Сам Селиванов и его дочка.

Я едва сдержал усмешку, ощущая, как внутри всё закипает. Ну, конечно. Он понятия не имеет, что эта «почётная элита» – моя так называемая «семья». Какой же будет сюрприз, когда он узнает всю правду. Это будет момент, который я даже захочу насладиться, просто чтобы посмотреть на выражение его лица.

– Ты серьёзно? – подхватил Лёша, поднимая брови. – Тот самый Селиванов?

– Ага, – подмигнул Слава. – Лично я с ним не знаком, но он же довольно важная шишка. Да и его дочь… Мадонна.

Мадонна. Прекрасное прозвище для моей матери. Смешно, как это идеально ей подходит и в то же время вызывает у меня желание покинуть помещение.

Я сделал глубокий вдох, стараясь не выдать, насколько вся эта ситуация меня бесит. Если они хотят обсуждать деда и мать, пожалуйста. Но я вот жду, когда этот вечер подкинет мне ещё один сюрприз. Ну а пока остаётся только наблюдать, как всё это развернётся.

– Так, Слава, – проговорил я, наклоняясь к нему чуть ближе, чтобы сохранить спокойный тон. – Что, если я скажу тебе, что Селиванов – мой дед, а Мадонна – моя мать?

В его глазах мелькнуло неподдельное удивление, а затем он, кажется, слегка опешил. Я знал, что этот момент станет для меня маленькой личной победой. Хоть что-то в этом вечере сможет меня повеселить.

– Что?! – почти хором воскликнули парни, их лица выразили полное замешательство.

Я скользнул взглядом по Олегу, Тимуру и Лёше. Они явно переваривали услышанное, а первым, как обычно, решил проявить себя Лёша.

– Кнопка, это правда? – спросил он, глядя на Искорку с лёгким недоверием.

– Да, – коротко ответила она, с уверенностью прижавшись ко мне. Я обнял её крепче, чувствуя её поддержку.

– Охр*неть, – протянул Слава, потрясённо качая головой. – Мы-то думали, что ты какой-то хрен с горы, а ты, оказывается, голубых кровей!

–Слава, не неси чушь! – резко оборвала его Искорка, метнув в него недовольный взгляд.

– Мужик, – вмешался Олег, обращаясь к Артёму, но уже куда серьёзнее. – А почему ты молчал, что знаком с самим Селивановым?

– Мы уже давно знакомы, – спокойно ответил Артём, пожав плечами, словно это было что-то само собой разумеющееся.

– Может, ты уже расскажешь, когда и где вы познакомились, идиот? – не выдержал Тимур, с подозрением косясь на него.

Я вдруг осознал, что сам никогда не задумывался над этим вопросом. Для меня всё выглядело очевидным: Артём наверняка вытащил информацию обо мне из каких-нибудь теневых источников. Но теперь, глядя на его спокойное лицо, меня охватило лёгкое любопытство.

– Да, кстати, – с интересом подал голос я, пристально глядя на Артёма. – Ну так где же вы познакомились? Не томи, просвети нас.

– Это было много лет назад, я взломал систему безопасности отцовской компании, показывая ему брешь.

Я поднял брови, переваривая услышанное.

– Ты серьёзно? – спросил я, пытаясь скрыть удивление. – Ты взломал систему отцовской компании ради того, чтобы доказать что-то… кому? Себе?

Артём усмехнулся, пожав плечами:

– Не только себе. Мне было нужно, чтобы отец понял, что я чего-то стою и без его покровительства. Ну и доказал.

– И тут внезапно появляется мой дед, – заключил я, прижимая сильнее Искорку. – И что? Просто так взял тебя под своё крыло?

– Не совсем, – спокойно продолжил Артём. – Он сначала отправил ко мне своих людей. Те хотели понять, кто это так ловко вскрыл систему уровня компании моего отца. Потом, когда понял, что это я, лично предложил сотрудничество. Я согласился, чтобы утереть нос своему старику. И, скажу честно, с твоим дедом работать проще, чем с некоторыми представителями этой… элиты.

В голосе Артёма послышались нотки скрытой гордости.

– И с тех пор он у тебя в списке клиентов? – уточнил Тимур, выдав очередной восхищённый взгляд.

– Можно и, так сказать. Он знает, что я разбираюсь в деле, и обращается, когда его спецы не могут решить проблему.

– Ну, Артём, ты просто кладезь неожиданных историй. – сказал с усмешкой Лёша.

Слава усмехнулся:

– Ты теперь вообще другой человек в моих глазах. Хакер, тайный консультант Селиванова… Кто следующий? Президент?

– Слава, закрой рот, – отрезала Искорка, но её лицо тоже было немного удивлённым.

А я, несмотря на лёгкую неприязнь к деду, почувствовал странное уважение к Артёму. Всё-таки не каждый сумел бы заслужить признание такого человека, как Эдуард Артёмьевич. Вот я не смог.

Пока я погружался в мысли, к нам подбежал Марис, судя по всему, из игровой, потому что он держал в руках какого-то динозавра.

– Дядя Салли, а когда мама приедет? – спросил он с интересом.

Чёрт, я совсем забыл, что Мел ещё не приехала. В этот момент я бросил взгляд на Искорку, и она мгновенно поняла.

– Я пойду ей позвоню, – сказала она, чмокнув меня в губы, и развернулась, чтобы найти укромное место для звонка.

Кира

Я позвонила Мел, и она сказала, что уже на подходе, что меня, безусловно, обрадовало. Пока я немного отошла, решила зайти в уборную.

Сделав всё свои дела и помыв руки, я услышала, как открывается дверь. В комнату вошла мать Блонди. Ну вот, теперь начнётся допрос, как в лучших голливудских фильмах.

– Так, это ты та девочка, которую мой сын приводил в мою студию?

– В вашу студию?

– Да. Ты, конечно, красивая, и даже голос у тебя есть. Но думаю, что тебе стоит бросить моего сына.

– Вам не кажется, что вам не стоит совать нос в чужие дела? – усмехнулась я, чувствуя, как начинает подниматься раздражение. Она уже изрядно портила мне вечер.

Мать Блонди прищурилась и скрестила руки на груди, её голос стал ещё более холодным.

– Ты даже не понимаешь, что для тебя будет лучше. Этот парень не для таких, как ты. Он тебя не достоин.

Кровь прилила к моим щекам. Как родная мать может такое говорить? Разве не её обязанность защищать его, а не ставить под сомнение его выбор? Я глубоко вздохнула, стараясь не потерять контроль.

– Мне не нужно ваше мнение о том, что для меня лучше. Я с Егором, потому что так хотим мы оба. И, знаете, я не собираюсь спрашивать у вас разрешения на наше счастье.

Она фыркнула, её лицо исказила ухмылка.

– Ты ничего не знаешь. Ты даже не представляешь, через что ему пришлось пройти. Какой он несчастный мальчик, и ты не способна его понять.

Я сделала шаг ближе, пристально глядя ей в глаза.

– Нет, это вы ничего о нём не знаете. Вы его бросили, когда он нуждался в вас больше всего. Вы оставили его одного, а теперь думаете, что имеете право решать, что для него лучше? Это смешно.

Её лицо покраснело, а взгляд потемнел от злости.

– Ты ничего не знаешь о том, почему я поступила так, как поступила, девочка. Ты понятия не имеешь, с кем связалась.

Я усмехнулась.

– Может, и не знаю. Но одно я знаю точно: я люблю Егора. И его выбор – это его выбор, а не ваш. Так что научитесь с этим жить.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, не нашла слов. Повернувшись на каблуках, мать Егора выскользнула из уборной, оставив меня наедине с моими мыслями и яростно стучащим сердцем.

Я понятия не имела, сколько времени провела стоя там, переваривая наш разговор, пока в моей руке не завибрировал телефон.

– Я приехала, вы где? – раздался голос Мел.

– Мел, я тебя сейчас встречу у главного входа.

– Хорошо. Жду.

Я посмотрела на своё отражение в зеркале. Поправив волосы и нацепив на лицо уверенную улыбку, глубоко вздохнула. Всё будет хорошо, я справлюсь. Выйдя из уборной, я едва успела сделать шаг, как тут же врезалась в чью-то грудь.

– Эй, Искорка, – раздался знакомый, такой родной голос.

Блонди поймал меня за талию и притянул к себе, внимательно изучая моё лицо.

– Всё нормально? – его взгляд стал хмурым, настороженным.

– Да, всё хорошо, – поспешила я ответить.

– Не верю, – его голос стал ниже, а в глазах появился тревожный огонёк.

Я вздохнула, понимая, что от него ничего не скроешь.

– У меня был милый разговор с твоей мамой, – призналась я, стараясь, чтобы голос звучал легко.

Его лицо тут же стало серьёзным, губы сжались в тонкую линию.

– Что она тебе сказала? – спросил он, и я увидела, как в его глазах вспыхнуло что-то тёмное, почти злое.

Я мягко обхватила его лицо ладонями, заставляя посмотреть на меня.

– Блонди, мне всё равно, что она говорит, – сказала я твёрдо. – Мне ведь не с ней свою жизнь строить.

Егор смотрел на меня несколько секунд, затем выдохнул, но напряжение всё ещё оставалось в его позе.

– В следующий раз просто уходи. Не слушай её. Она не стоит того, чтобы ты тратила на неё свои нервы.

Я улыбнулась, подняв руку, словно давая клятву.

– Обещаю. Слово скаута, – произнесла я шутливо.

Егор фыркнул, и его губы тронула слабая улыбка.

– Искорка, ты никогда им не была, – произнёс он с ухмылкой.

Я рассмеялась, чувствуя, как тяжесть разговора с его матерью окончательно уходит. Сейчас рядом со мной был он, и больше ничего не имело значения.

Вот переработанный вариант сцены с добавлением деталей для эмоциональной насыщенности и плавности:

– Пойдём, встретим Мел. Она ждёт нас у главного входа, – сказала я, потянув Блонди за руку.

Мы шли по коридору, держась за руки, и чем ближе становился просторный холл, тем сильнее я ощущала лёгкое предвкушение. Мы вышли к главному входу и увидели Мел… но не одну.

Чёрт побери, вы это тоже видите?!

Я не успела даже осознать происходящее, как Блонди резко отпустил мою руку и за считаные секунды преодолел расстояние. Его движение было быстрым, как у хищника. Он схватил за плечо мужчину, стоявшего рядом с Мел, развернул его к себе и влепил сокрушительный удар в нос.

Звук удара был громким, а я невольно поморщилась.

– Оу, должно быть, это больно, – вырвалось у меня вслух, но в душе я понимала: он это заслужил.

Передо мной в болезненной гримасе оказался Артём.

– Какого чёрта ты делаешь? – рявкнул Блонди, его голос звенел от гнева.

Я тут же перевела взгляд на Мел. Её лицо раскраснелось, а в глазах застыл смесь удивления и возмущения.

– Артём целовал Мел… – пробормотала я себе под нос, наблюдая за сценой. – И она явно была этому не рада.

Мел вырвалась из замешательства, отступила на шаг назад, и громко произнесла:

– Что ты творишь, Егор?!

Блонди не отвёл взгляда от Артёма, в его глазах пылал настоящий шторм.

– Этот урод посмел тебя тронуть! – выплюнул он.

– Я сама могла с этим разобраться! – парировала Мел, возмущённо скрестив руки.

Артём, держась за нос и пытаясь остановить кровь, посмотрел на Мел с ухмылкой и искрой во взгляде.

– Егор, думаю, ей понравилось

– Она же была против, разве не заметно?! – не выдержала я, выходя вперёд.

Артём что-то пробормотал, но Блонди, кажется, был готов накинуться на него снова, если бы не Мел, вставшая между ними.

– Всё, хватит! – жёстко сказала она, глядя сначала на Артёма, потом на Егора. – Мы обсудим это позже.

В её голосе звучала такая твёрдость, что даже Егор на мгновение отступил, хотя по его лицу было видно: он всё ещё кипит.

Я бросила взгляд на Артёма, затем на Мел. Было ясно, что на этом вечер не закончится.

***

Вчера я так и не смогла поговорить с Артёмом о передаче фирмы отца. Причина проста – Блонди был готов убить его на месте. И я, знаете ли, даже не защищала своего братца. Так ему и надо. Какого чёрта он вздумал целоваться с Мел прямо на мероприятии в честь собственной помолвки с Полиной?! Идиот, полного цикла.

Мои мысли прервал стук в дверь. В кабинет заглянула моя помощница.

– Кира Сергеевна, к вам пришёл ваш брат.

– Пусть заходит.

В дверях появляется мой красивый братец с явным «украшением» – ссадина красовалась на его переносице. Блонди вчера не жалел кулака.

– Чего встал, осёл, проходи, – указала я на стул перед собой.

– Кнопка, ты как со старшим братом разговариваешь? – насупился он, опускаясь на место.

– Если бы у старшего брата было побольше мозгов, он бы не полез целоваться с сестрой моего парня. Артём, что это вообще было?

– Я не собираюсь это обсуждать, – буркнул он, отворачиваясь.

– Ладно, – я не стала настаивать и открыла ящик стола, доставая папку, которую сегодня утром принесли юристы. Бросила её на стол перед ним.

– Что это? – нахмурился он, не притрагиваясь к папке.

– Мой подарок тебе на свадьбу. Надеюсь, она всё ещё состоится.

Он молча открыл папку, пробежал глазами документы.

– Ты… отдаёшь мне компанию?

– Да.

– Но она мне не нужна, – резко захлопнул папку и швырнул её обратно на стол.

– Так, послушай сюда! – я подалась вперёд, упираясь руками в стол. – Ты женишься на девушке, которая станет частью правления крупного холдинга. Тебе нужно поднять своё имя. Я поговорила с братьями, и мама меня поддержала.

– То есть, я не могу отказаться? Вы уже всё за меня решили? – в его голосе зазвучали гневные нотки, и он поднялся со стула.

Ну уж нет, дружочек, так просто ты не уйдёшь. Я тут же вскочила и преградила ему путь к двери.

– А мне, по-твоему, кто-то давал выбор?! – закричала я. – Я тяну эту грёбаную фирму на себе, хотя она мне вообще не нужна.

– Кнопка… – начал он, но я его перебила.

– Нет! Ты подпишешь эти документы, и через неделю фирма будет твоей. Делай с ней что хочешь – хоть продай, хоть закрой. Только избавь меня от неё и прекрати своё нытьё. Ты взрослый мужик, и отец изначально хотел отдать её тебе. Я до сих пор не понимаю, как я вообще стала директором.

Мы стояли напротив друг друга, сверля взглядами, как в детстве.

– Ладно, – наконец, сдался он, тяжело вздохнув.

– Да! – я не удержалась и начала танцевать победный танец прямо перед ним.

Артём сначала смотрел на меня с недоверием, а потом не выдержал и рассмеялся. В следующий момент он обнял меня, так крепко, что я почувствовала, будто снова стала маленькой девочкой, которая может на него положиться.

– Ты и правда упрямая, как осёл, – пробормотал он, трепля мои волосы.

– У кого научилась, – отозвалась я, не скрывая довольной улыбки.

– Кнопка, я не забыл про твой день рождения, – неожиданно произнёс Артём с легкой улыбкой.

– Да ладно, – я скрестила руки на груди, поднимая бровь. – Ты? Не забыл?

Он хмыкнул и, потянувшись к внутреннему карману своей джинсовой куртки, вытащил оттуда небольшую коробочку.

– Не сомневайся в старшем брате, – сказал он с ноткой самодовольства, протягивая мне подарок.

– И что это? – я скептически посмотрела на коробочку, осторожно принимая её в руки.

– Открой, узнаешь, – отозвался Артём, глядя на меня с хитрым выражением лица.

Я приподняла крышку и ахнула: внутри лежало тонкое золотое колье с кулоном в форме маленькой звезды.

– Это… звезда? – я подняла взгляд на него, чувствуя, как горло слегка сдавило от эмоций.

– Ты же всегда была нашей маленькой звездой, – мягко произнёс он, пожимая плечами. – Да и, если честно, думаю, ты заслуживаешь напоминания об этом.

– Ты иногда можешь быть таким… нормальным, – сказала я с улыбкой, чувствуя, как глаза начинают щипать от накатывающих слёз.

– Ну, не привыкай, – хмыкнул он, а потом неожиданно потрепал меня по голове.

– Артём! – возмутилась я, отшатываясь и стряхивая его руку.

– Ладно-ладно, не начинай, – засмеялся он, но в его глазах светилась искренняя забота. – Надевай, хочу увидеть, как смотрится.

Я застегнула колье на шее и повернулась к зеркалу. Оно действительно идеально мне подошло, а в сердце осталось тёплое ощущение – брат может быть ужасным, но иногда он всё-таки помнит, как важно быть рядом.

– Спасибо за подарок. Он прекрасен, – я подняла на Артёма взгляд, пытаясь держаться спокойно. Но внутри уже бурлило. – Артём, всё же давай договоримся: чтобы больше никаких попыток лезть к Мел.

Он нахмурился, убирая руки в карманы, и напряжённо выдохнул.

– Кнопка, я тебя предупреждал. Я не собираюсь это обсуждать.

Его резкий тон задел, но я не собиралась уступать.

– Зато кулак моего парня оказывается вполне сговорчивым, – произнесла я, складывая руки на груди.

– Ага, – фыркнул он, с лёгкой насмешкой, но в его глазах мелькнула тень злости. – За это он ещё отхватит.

Моё терпение начинало истощаться.

– А что ты хотел, Артём? Ты поцеловал его сестру, против её воли, причём на глазах у нас всех. Как ты думал, это должно было закончиться?

Он резко развернулся ко мне, его взгляд стал холодным и острым, как лезвие.

– Это вас не касается, – отрезал он, почти шипя, будто загнанный в угол зверь.

Я прищурилась, чувствуя, как нарастает раздражение.

– Не касается? Ты серьёзно, Артём? – спросила я, приподняв бровь.

Он скрипнул зубами, его руки сжались в кулаки.

– Я сказал, что это не ваше дело, – повторил он, на этот раз чуть тише, но с явным напряжением в голосе.

Я сделала шаг вперёд, глядя ему прямо в глаза.

– Ты можешь сколько угодно закрываться от меня, но это не изменит того, что ты поступил как полный идиот. Ты ведь сам понимаешь, что таким поведением ты только ранишь Мел, Полину и себя.

Артём резко отвернулся, проведя рукой по лицу, будто пытаясь прогнать эмоции, которые начали его захлёстывать.

– Кнопка, ты просто не понимаешь, – проговорил он наконец, его голос дрожал от сдерживаемых чувств. – Это сложнее, чем ты думаешь.

Я замерла, его слова выбили меня из равновесия. В них было что-то… отчаянное.

– Так объясни, чтобы я поняла, – мягко сказала я, стараясь снизить накал.

Он замолчал, тяжело дыша. А потом тихо, почти шёпотом, произнёс:

– Я не могу её забыть.

Эти слова повисли в воздухе, ударив сильнее, чем я ожидала.

– Артём… – я попыталась начать, но он перебил меня резким движением руки, будто пытался отмахнуться от собственных эмоций.

– Кнопка, ты думаешь, я не понимаю, как всё выглядит? – его голос был полон боли и злости. – Я знаю, что это неправильно. Знаю, что у неё своя жизнь, свои планы, и я не имею права вмешиваться. Но, чёрт возьми, когда я вижу её… всё остальное просто перестаёт существовать.

Его голос сорвался на последнем слове, а в глазах мелькнуло что-то, что я редко видела у Артёма – уязвимость. Он был таким сильным, уверенным в себе, но сейчас я видела, как он ломается под весом собственных чувств.

Я глубоко вздохнула, подбирая слова. Всё это было слишком, даже для меня.

– Слушай, – я осторожно положила руку ему на плечо, надеясь немного его успокоить. – Я понимаю, что это тяжело. Но ты же выбрал Полину. Ты сделал этот выбор сам, Артём. Не лезь к Мел. Это неправильно. И ты сам это знаешь.

Он замер, не отрывая взгляда от какого-то невидимого объекта вдалеке. Его плечи чуть опустились, будто он нёс на них огромный груз.

– Попробую, – наконец прошептал он, не смотря на меня. – Только не жди, что это будет легко.

В его голосе было столько отчаяния, что мне стало жаль его. Но одновременно я чувствовала злость – на его упёртость, на неспособность отпустить то, что ему не принадлежит.

Честно, я дальше не знала, что ему говорить. Ведь я понятия не имела, что их связывает с Мел, как они вообще познакомились, и как он так успел в неё вляпаться. Меня это даже пугало. Да, он мой брат, и мне важно его счастье. Но Мел… она за эти месяцы стала почти как сестра.

Вы, наверное, скажете: «Не лезь туда, Кира. Пусть сами разберутся». И, знаете, вы, возможно, правы. Но внутри меня всё кипело. Мне хотелось понять его мотивы, узнать, что именно заставляет его ломать собственную жизнь, что он нашёл в Мел такого, что забыл про всё остальное.

– Ты ничего не расскажешь, да? – спросила я, осознавая, что ответ уже знаю.

Артём повернул голову, встретился со мной взглядом и устало улыбнулся.

– Кнопка, иногда лучше не знать.

Я хотела возразить, но осеклась. Его глаза были наполнены такой тоской, что все слова застряли в горле. Артём отвернулся, словно поставил точку в нашем разговоре, и я поняла, что это единственное, что я от него услышу.

***

Наконец-то рабочий день подошёл к концу, и я облегчённо выдохнула, выходя из здания. Осталась всего неделя, и свобода станет моей. Свобода от дел, бесконечных звонков, встреч и всей этой офисной рутины. Я даже мысленно крикнула: «Гип-гип ура!» Но тут же подумала: а зачем мысленно? Давайте все вместе! Не хотите? Ну и ладно, я и одна справлюсь.

На улице уже начинало темнеть, и воздух был свежим и прохладным, словно специально, чтобы оживить моё уставшее тело. Я спустилась по ступенькам и тут же увидела его – моего Блонди. Облокотившись на свою «Yamaha», Блонди, выглядел так, будто сошёл с обложки мотоциклетного журнала. Его расслабленная поза, лёгкая ухмылка и дерзкий взгляд заставили моё сердце сделать пару лишних ударов.

Я улыбнулась, про себя радуясь, что успела переодеться на работе. Теперь на мне были мои любимые потертые джинсы, удобные кеды и толстовка, традиционно на три размера больше. Это был идеальный комплект для прогулки с ветром в лицо, как мне нравилось.

– Привет, Искорка, – протянул он с ухмылкой, когда я подошла ближе. – Как прошёл день?

– Сейчас намного лучше, – ответила я, забирая шлем и бросая взгляд на мотоцикл. – «Ночное сияние» скучал по мне?

– Тебя двое тут ждали, – произнёс он, усмехнувшись, но в его голосе звучала нежность. – Давай, залезай.

Я быстро надела шлем, чувствуя приятное волнение от предстоящей поездки, и устроилась за ним.

– Готова? – обернулся он через плечо.

– Всегда, – отозвалась я, обнимая его за талию.

Как только мотоцикл взревел, а воздух вокруг наполнился ароматом вечерней прохлады и бензина, я прижалась к Блонди сильнее. Его спина, широкая и надежная, казалась непреодолимой стеной между мной и всем остальным миром. Мы неслись сквозь огни города, пока дома и машины превращались в размытые тени.

Я обожала эти моменты. Ощущение свободы, адреналина и абсолютной близости с ним. Блонди иногда слегка оборачивался через плечо, будто проверяя, всё ли со мной в порядке. Каждый раз, встречая его взгляд, я чувствовала тепло в груди.

Мы свернули с главной дороги на спокойную аллею, которая вывела нас к уютному дому, стоящему прямо на берегу озера. Вокруг раскинулись величественные ветви хвойных деревьев, и воздух был настолько свежим и ароматным, что захватывало дух. Вы тоже это чувствуете?

А вы только взгляните! Эти ветви словно растворяются в мягком свете гирлянд и фонариков. Кажется, что я попала в сказку. Боже, это настолько красиво, что у меня не хватает слов. Ущипните меня, потому что я не верю, что всё это реально.

Блонди остановил мотоцикл и заглушил двигатель. Тишина вокруг была настолько мягкой и обволакивающей, что казалось, будто мир затаил дыхание, наблюдая за этим моментом.

– Это… что? – я слезла с мотоцикла, поражённая до глубины души.

– Сюрприз, Искорка, – ответил он с хитрой улыбкой, снимая шлем и растрёпывая свои волосы.

Возле дома был накрыт столик с шампанским, фруктами и десертом. Всё выглядело как из фильма: романтично, тепло и абсолютно волшебно.

– Ты всё это организовал? – я обернулась к нему, но он лишь загадочно улыбался.

– У тебя же день рождения. Разве я могу оставить тебя без праздника? – Он взял мою руку и нежно провёл большим пальцем по костяшкам. – Ты заслуживаешь всего самого лучшего, Искорка.

– Ты что, украл это из романтического фильма? – я засмеялась.

– Почти, – он ухмыльнулся.

Я была на грани счастья и растерянности, но как только собралась выразить свои чувства, он опустился на одно колено.

– Егор? Что ты делаешь?

Моё сердце будто взорвалось в груди.

– Кира… Искорка моя. Ты – мой свет, мой ураган, моя жизнь. Ты стала для меня всем, что я даже не знал, что мне нужно. Я не могу представить своё будущее без тебя.

Он достал маленькую коробочку из кармана кожаной куртки и открыл её. Внутри переливалось кольцо – элегантное, с камнем, отражающим свет фонариков.

– Ты выйдешь за меня?

Я не могла сдержать слёзы. Они текли по щекам, но это были слёзы счастья. Мир будто остановился, и всё, что я видела, это его голубую бездну глаз – наполненные любовью и надеждой.

– Да, – прошептала я, едва сдерживая дрожь в голосе. – Конечно, да!

Он поднялся, обнял меня, подняв над землёй, и закружил, пока я смеялась и плакала одновременно. В ту минуту я знала: это был момент, с которого начнётся наша вечность. Блонди поставил меня на землю, но наши сердца всё ещё кружились в этом вихре счастья. Он нежно надел кольцо мне на палец, и я не могла оторвать взгляда от того, как оно сверкает в свете огоньков.

– Тебе нравится? – его голос был мягким, почти шёпотом, но в нём слышалась едва заметная нотка волнения, словно он ждал приговора.

Я подняла глаза и улыбнулась, чувствуя, как счастье распирает изнутри.

– Это не просто прекрасно. Это идеально. – моя рука скользнула по его щеке, а потом я, слегка хриплым от эмоций голосом, добавила: – Но ещё более идеально то, что это ты. Ты – моё самое лучшее «да».

Егор улыбнулся, и эта улыбка была как свет в начале нового дня. Он коротко поцеловал меня, а потом, всё ещё удерживая меня в своих руках, уткнулся лбом в моё.

– У меня возникла безумная идея, – сказал он, голос чуть охрипший, но полный вдохновения.

– Ну, давай, удиви меня ещё больше, – засмеялась я, всё ещё чувствуя, как счастье щекочет где-то в груди.

Он посмотрел мне в глаза, и в его взгляде было что-то настолько искреннее, что у меня перехватило дыхание.

– Давай прямо сейчас заключим брак, – его голос был тихим, но в нем звучала такая уверенность, что у меня перехватило дыхание. Егор крепко сжал мои руки, его пальцы чуть дрожали, а взгляд был прикован к моему лицу, будто он боялся, что я растворюсь в воздухе. – Тут неподалеку есть старая деревянная церковь… – он замолчал на миг, словно подбирая слова или опасаясь, как я восприму его предложение. – Давай обвенчаемся там. Только ты, я и Бог. Без лишних глаз, без бумаг. Это будет настоящим началом нашей жизни.

Я смотрела на него, чувствуя, как внутри разливается тепло и тянет уголки губ в невольную улыбку. Господи, вы понимаете, что сейчас сказал этот мужчина? Он не просто предлагает расписаться, он хочет соединить наши души на самой глубокой и искренней уровне. Не бездушная бумажка, не скучная регистрация в холодной коробке ЗАГСа с равнодушной регистраторшей, а венчание – священный союз, отражающий его готовность отдать мне не только свою руку, но и душу.

Его глаза были наполнены такой глубокой искренностью и надеждой, что я ощутила, как мое сердце сжимается и тут же начинает биться быстрее. Кажется, он готов подарить мне всё, что у него есть. И знаете, что? Я чувствую то же самое.

– Ты серьёзно? – спросила я, хотя сама уже знала ответ.

– Абсолютно, – он усмехнулся. – Никто, никаких гостей, никаких планов. Только ты и я, Кира. Потому что я не хочу ждать ни минуты больше.

Я смотрела на него, чувствуя, как сердце готово выскочить из груди. Это было слишком. Это было идеально.

– Знаешь, ты не просто удивил. Ты меня покорил. – я сделала паузу, притворно задумавшись, а потом с улыбкой добавила: – Давай.

Блонди рассмеялся, подхватил меня в объятия и закружил снова. Его смех, мои слёзы радости и огоньки вокруг – всё слилось в один совершенный момент.

– Это будет начало нашего безумного, но самого правильного приключения, – прошептал он, поставив меня на землю.

И в ту минуту я знала: этот выбор, это решение – были абсолютно верными.

Егор

Думаете, я сошёл с ума? Да, чёрт возьми, всё именно так. Рядом с этой девчонкой я теряю всякую способность мыслить здраво. Она переворачивает мой мир с ног на голову, и знаете, что? Я бы не променял это ни на что. Было ли у вас такое чувство? Когда смотришь на человека и понимаешь: вот он – центр твоей вселенной. Вот она – твоя вечность.

Этот дом я выбрал не случайно. Когда мы с Мел были детьми, это место стало нашим убежищем. Дом моих бабушки и дедушки по отцовской линии. Здесь, на этом берегу озера, мы прятались от шума, от мира, который не всегда был добр к нам. Здесь была наша пристань спокойствия, где каждая трещинка на полу рассказывала свою историю, а запах хвои наполнял воздух ощущением чего-то тёплого, родного.

Я привёл сюда Искорку, потому что хочу, чтобы она стала частью всего, что для меня важно. Чтобы это место – с его простотой, с его шепотом прошлого – стало и её домом. Я хочу разделить с ней всё, что мне дорого. Но, чёрт побери, ещё больше я хочу создавать с ней что-то новое. Наше.

Может, вам покажется, что я спешу, что мы не так давно вместе, что всё это похоже на порыв. Но знаете, что? Мне всё равно. Я знаю, что она моя. Она – моя русалка, та, что очаровала меня с первого взгляда. И я, как глухой моряк, готов утонуть в её глазах, если это значит быть с ней.

Мы подошли к деревянной церкви, окружённой вековыми соснами, под мягким светом заходящего солнца. Здание выглядело как из старого фильма: скромное, но пропитанное душой, каждая доска хранила в себе сотни историй. Из дверей выходили прихожане – семьи, пожилые пары, молодёжь. Они тепло улыбались друг другу, обсуждали что-то шёпотом, а кто-то просто молчал, обдумывая услышанное.

Я взглянул на свои наручные часы и хмыкнул: конечно, литургия только что закончилась. Значит, мы вовремя. Как будто всё это – знак.

Я повернулся к ней. Моя Искорка стояла рядом, красивая, как всегда, и такая спокойная, будто мы просто вышли прогуляться. Но в её глазах горел огонь, который я узнаю из тысячи.

– Ты точно готова? – спросил я, тихо, почти шёпотом.

Она подняла на меня взгляд, полный нежности и уверенности, такого я никогда не видел ни у кого, кроме неё.

– Я уже твоя. С самого первого взгляда была твоей, – её голос прозвучал как музыка, что-то внутри меня сжалось, но тут же расплылось теплом.

Она встала на цыпочки, обхватила мои щеки ладонями и поцеловала. Её губы – мягкие, горячие, сладкие, такие родные. В этот момент всё остальное просто исчезло: прихожане, ветер, даже моё собственное сердце замерло, чтобы потом забиться так, что я, кажется, ощутил это в каждой клетке.

Каждый раз, когда она целует меня, я проваливаюсь в другую реальность, где есть только она. И знаете, что? Я бы остался там навсегда.

Я не мог отвести взгляда от неё, стоящей передо мной в этом старом платье Мел нежно-голубого оттенка, которое так идеально подходило её бронзовой коже и тёмным волосам. Всё, от её ангельского вида до лёгкости её движений, заставляло моё сердце биться быстрее. На ней была моя старая тёплая рубашка, немного великая, но именно в ней она казалась ещё более беззащитной, как будто она взяла часть меня в свой мир. А белая косынка на её голове придавала ей такой воздушный, чистый, почти небесный вид. Она была для меня не просто женщиной, а настоящим ангелом. И в этот момент я понял, что готов отдать ей всё.

В руках я держал две белые свечи. Свечи, которые на венчании символизируют свет и веру, символизируют то, что мы будем вместе, несмотря ни на что. Они будут гореть на нашем пути, освещая нам путь, как и наша любовь. Знаете, я верил в этот символ. Для меня это было важным. Для нас с ней.

Я видел, как её глаза пылают. Это было не просто страсть, это было нечто большее – пламя, которое горело внутри неё, поглощая меня. Я чувствовал, как я полностью растворяюсь в её взгляде, как она меня притягивает, не давая никакого шанса вырваться.

Я переплёл свои пальцы с её, чувствуя, как её рука дрожит в моей. Это не страх, это трепет. Каждый шаг к деревянным дверям казался чем-то большим, чем просто движением – он был шагом к нашей общей судьбе. Холодный вечерний воздух мягко обвивал нас, но от волнения мы оба будто не замечали этого.

Церковь стояла величественная, простая, и всё же притягивающая взгляд. Я ощущал, как будто само небо опустилось ниже, чтобы быть ближе к нашему моменту.

Когда мы подошли, двери мягко скрипнули, и изнутри вышел священник. Его фигура выделялась на фоне свечей, мерцающих внутри храма. Он остановился перед нами, оглядывая нас с добротой и вниманием, будто пытался разглядеть что-то важное в наших лицах.

– Отец, мы можем быть обвенчаны прямо сейчас? – тихо, но твёрдо спросил я.

Священник несколько секунд молчал, будто взвешивая что-то внутри себя. Его взгляд задержался на наших руках, переплетённых, как символ неразрывного единства.

– Дети мои, приходите завтра до полудня.

Я почувствовал, как Кира чуть сжала мою руку, её глаза встретились с моими. Она была готова, сейчас и здесь, и я знал, что в её сердце, как и в моём, не было сомнений.

– Отец, – снова обратился я, голос мой был проникнут искренностью. – Мы понимаем, что венчание обычно проводится в утренние часы, но, как сказано в Псалме 120:7-8: «Господь хранит тебя от всякого зла; хранит душу твою. Господь будет охранять выхождение твоё и вхождение твоё отныне и вовек».

Священник посмотрел на меня внимательнее. Я продолжил:

– Эти слова напоминают нам, что главное – это не время суток, а любовь, согласие и вера между супругами. Мы уже святы и чисты перед Богом в своём намерении.

Мягкая улыбка осветила его лицо. Он кивнул, будто признавая нашу правоту, нашу готовность.

– Входите.

Мы шагнули внутрь, и всё вокруг будто преобразилось. Тёплый свет свечей лился мягко, касаясь древних икон, деревянных скамей и стен, пахнущих временем и молитвами. Воздух был насыщен тишиной, которая казалась наполненной невидимыми голосами, благословениями поколений.

Я чувствовал, как сердце бьётся быстрее, но в то же время – с удивительной гармонией. Каждый звук, каждый вздох Искорки, каждый её шаг рядом был частью этой магии.

Я посмотрел на неё – она светилась.

– Ты готова? – шепнул я, наклоняясь к её уху.

Она улыбнулась, её глаза искрились, и в них было отражение всего света, что мог существовать в мире.

– Всегда, – ответила она, и эти слова заполнили всю мою душу.

Я стоял рядом с ней перед алтарём. Моя Искорка была в шаге позади, но её присутствие ощущалось так близко, как будто она была частью меня. Казалось, весь мир замер, остались только мы двое и священные слова, которые собирался произнести священник. Лёгкий аромат ладана наполнял воздух, смешиваясь с мягким светом, струившимся сквозь узкие окна деревянной церкви. Этот момент был настолько тихим и значимым, что каждое биение моего сердца отдавалось в груди эхом.

Я чувствовал её дыхание за своей спиной и этот тонкий, почти неуловимый трепет её рук, когда она поправляла косынку. Я хотел повернуться, обнять её, сказать, как сильно люблю, но сейчас… сейчас я должен был быть для неё опорой.

Священник начал с молитвы, его голос был глубоким, спокойным, словно колыбельный, которая утешает сердце. Он говорил о любви, которая должна быть основой брака, о жертвенности, которая освящает союз, и о вере, которая соединяет души.

Когда он обратился ко мне, его взгляд был серьёзным, но добрым.

– Егор, ты готов стать её защитой, её опорой, её другом и мужем, перед лицом Бога и людей?

– Да, – ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Внутри меня бушевали эмоции, но я был уверен в этом ответе больше, чем в чём-либо ещё в своей жизни.

Священник повернулся к Искорке.

– Кира, ты готова быть его светом, его утешением, его другом и женой, перед лицом Бога и людей?

– Да, – её голос был тихим, но в нём звучала такая искренность, что я почувствовал, как на глазах выступают слёзы.

Наступил момент для обмена кольцами. Искорка повернулась ко мне, и я достал два кольца, сделанных своими руками. Просто из проволоки. Никакого золота, бриллиантов, но в них была вся моя душа. Они были простыми, но прочными, словно наши чувства.

Я взял её руку, осторожно, как будто это был самый хрупкий цветок, и надел кольцо ей на палец.

– Это символ моей верности и любви, – сказал я, глядя в её глаза.

Она улыбнулась, и её глаза блестели от слёз. Она взяла второе кольцо и, с дрожащими руками, надела его на мой палец.

– Это символ моей верности и любви, – повторила она, её голос дрожал, но от счастья.

Священник взял наши руки, переплёл их, а затем благословил, покрыв их тонкой тканью.

– Теперь вы одно целое, перед Богом и людьми. Берегите этот союз, как дар, – сказал он.

И тогда я, нарушая традицию, повернулся к ней, не дожидаясь, пока мы покинем алтарь. Я поднял её лицо к себе, улыбнулся, и её губы встретили мои в мягком, тёплом поцелуе. Это был наш обет, наш вечный союз, запечатанный не только словами, но и нашими сердцами.

И в ту минуту я знал, что больше мне не нужно ничего. Только она.

***

По старой доброй традиции я подхватываю Искорку на руки, как мой самый ценный груз. Она хихикает, утыкается носом мне в шею, и я чувствую, как её горячее дыхание обжигает мою кожу. Дом встретил нас тихим скрипом половиц, который звучал как приветствие, наполненное воспоминаниями.

– Егор, куда ты меня несёшь? – смеётся она, но не пытается освободиться.

– Домой, – отвечаю я просто, потому что это не просто место, это наш дом теперь.

Полумрак, запах дерева, смешанный с ароматом хвои, который доносится с улицы, создают атмосферу уюта и чего-то по-настоящему вечного. Я ориентируюсь больше на интуицию, чем на зрение – всё, что я вижу, это её лицо. Её глаза светятся мягким светом, губы улыбаются, а затем тянутся к моим.

Мы не можем остановиться. Кажется, что каждая секунда без её губ – это потерянное мгновение, которое не вернуть. Я целую её снова и снова, начиная с уголков её губ, пока они не расплываются в улыбке, и я уже не знаю, где заканчивается её счастье и начинается моё.

Скрип половиц становится всё громче, когда я случайно задеваю косяк плечом. Она тихонько вскрикивает, но тут же смеётся.

Дорога до спальни кажется бесконечной, и в то же время слишком короткой. Каждое движение, каждый скрип – это теперь наш ритуал, наше подтверждение того, что мы здесь, вместе, и ничто нас не разлучит.

– Знаешь, Блонди, – шепчет она, перебирая пальцами мои волосы, – Мне кажется, я могу привыкнуть, что ты носишь меня на руках.

– Тогда мне придётся носить тебя так всю жизнь, – отвечаю, снова утопая в её губах, потому что, чёрт возьми, как можно остановиться, когда рядом она?

***

Сижу сейчас на крыльце, как последний идиот, подставляю лицо прохладному ночному воздуху. Уснуть? Да как тут уснёшь, когда эмоции кипят, как штормовое море, не давая голове ни секунды покоя. Сердце гулко бьётся в груди, как будто оно всё ещё пытается догнать ту бесконечную волну счастья, на которой я оказался благодаря ей.

Звёзды тут, вдалеке от города, кажутся ближе. Будто можно протянуть руку и зачерпнуть их в ладонь, как морскую воду. Я смотрю на это небо и чувствую, как всё внутри успокаивается. Мои кошмары… Кстати, да, они отступили. Кажется, окончательно. И впервые за долгое время мне не страшно закрывать глаза. Нет этой чёртовой бездны, которая раньше ждала меня в темноте.

Я думаю, это всё она. Моя Искорка. Она исцелила меня, как морская вода, вымывающая песок из глубоких ран. Вроде жжёт сначала, щиплет, но потом – лечит. Она как спокойная гавань после долгого плавания. Знаете, та, в которую заходишь после месяцев в открытом океане. Где больше нет ни штормов, ни опасностей, а только тишина и свет маяка.

Я улыбаюсь, вспоминая её смех, её глаза, её губы, которые всегда могут вернуть меня на землю, даже когда кажется, что я снова падаю за борт. Она – мой якорь и мой парус. С ней я могу быть всем: капитаном, который управляет своей жизнью, и потерявшимся моряком, который просто хочет найти путь домой.

Вздохнув, я провёл рукой по волосам, пытаясь прогнать мысли, но они, как назойливый прилив, снова и снова возвращались к ней. К тому, что произошло между нами. К тому, как она смотрела на меня, как её тело отозвалось на каждое моё прикосновение. Чёрт, да я с ума схожу от этих воспоминаний.

Это было больше, чем просто близость. Нежность и трепетность переплетались с тем сырьём, что бушует только между двумя, кто без остатка отдал друг другу себя. Её томные стоны звучали для меня как музыка. Её горячее тело обжигало мои руки, как если бы я трогал сам огонь. Но, знаете, что? Это был мой огонь, мой пылающий, сводящий с ума пожар.

Мои руки скользили по её изгибам, запоминая каждый из них. Я ловил себя на мысли, что улыбаюсь, но не нежно – как хищник, что нашёл свою добычу. Она моя погибель. И, боже, я готов принять её с распростёртыми объятиями.

Её вкус… Да, этот бесконечный аромат её возбуждения, перемешанный с естественным запахом её тела. Он был сладким, тёплым, абсолютно уникальным. Он кружил голову, как дорогой ром, выпитый залпом. Я осознал, что стал сладкоежкой, когда почувствовал её под своими губами. Лаская её, я был готов просто утонуть в этом вкусе.

Когда я ввёл в неё пальцы, услышал тот стон, который заставил меня замереть на долю секунды, чтобы насладиться звуком. Я не видел её улыбки, но чувствовал её. Её тело отзывалось на мои прикосновения, как натянутая струна. Я дразнил её, издевался – языком, пальцами, каждым своим движением.

Её мелодичные хныканья, это «пожалуйста» в голосе, доводили меня до безумия. И вдруг её тихая угроза:

– Я клянусь своим голосом, если ты сейчас не дашь мне кончить, я тебя убью.

Чёрт, даже это было для меня невыносимо возбуждающе. Я ускорил движения, и её тело тут же сдалось мне. Как в тиски, её мышцы сжали мои пальцы, а мой рот наполнился её вкусом. Да, вот что мне нужно было. Вот что я хотел почувствовать до самого дна своей души.

Я оставил последний, почти благоговейный поцелуй на её клиторе, прежде чем подняться к её губам. И тут я больше не сдерживался. Напал на неё, как зверь, жадно, голодно. Она – моя. Слышите? Абсолютно, полностью моя. Тело, душа, каждый вдох, каждая мысль. Всё это принадлежит только мне.

Я поднялся, прижимая её к себе так, словно это было последнее, что я мог сделать в своей жизни. Она обвила меня ногами, крепко сжимая плечи, а я чувствовал, как её пальцы зарываются в мои волосы. Каждый наш поцелуй становился всё более необузданным, наполненным жаждой и желанием.

Её дыхание обжигало мне шею, а руки скользили по моей спине, оставляя после себя лёгкую дрожь. Я не мог насытиться ею. Её кожа, тёплая и шелковистая, была словно создана для моих прикосновений.

– Егор… – выдохнула она, её голос дрожал, но был таким решительным. – Возьми меня… полностью.

Эти слова окончательно сломали все преграды внутри меня. Я поднял её выше, не разрывая зрительного контакта, словно пытался проникнуть в самую её душу. Её глаза, глубокие и наполненные безграничным доверием, гипнотизировали меня.

– Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя, Искорка, – хрипло прошептал я. – Ты сводишь меня с ума.

Я перенёс её на кровать, не отводя глаз, и аккуратно опустил, словно она была хрупким сокровищем, которое я боялся уронить. Но как только её тело коснулось простыней, она потянула меня за собой. Её горячие ладони скользнули по моему торсу, заставляя меня сжать зубы от нахлынувшего желания.

Её губы нашли мои, и я снова потерялся в этом вихре эмоций. Она отвечала мне с такой же страстью, с такой же жадностью, и я понял – это не просто желание, это что-то большее, что-то, что словами не объяснить.

– Ты мой, – прошептала она между поцелуями, срывая с меня остатки одежды.

– Только твой, Искорка, – подтвердил я, прижимаясь к её телу, чувствуя, как её тепло заполняет меня.

Каждое наше движение, каждый вздох, каждый стон был как симфония, созданная только для нас двоих. Мы сливались воедино, забывая обо всём, кроме того, что были здесь и сейчас.

И когда всё закончилось, когда её голова лежала на моей груди, а её пальцы лениво рисовали круги на моей коже, я поймал себя на мысли: я никогда не отпущу её. Она – моё всё. Моя жизнь, моя любовь, моя вечность.

Мои мысли, унесённые в хаос воспоминаний и чувств, внезапно прервал её голос – тихий, но такой уверенный, словно она знала, что именно сейчас мне это нужно.

– Блонди, что ты тут делаешь? – её слова тонули в тишине ночи, но для меня они звучали, как мелодия.

Кира

Я проснулась и тут же почувствовала, что кровать пустует. Его не было рядом. Я перевернулась на спину, потянула руку на его половину, но, кроме холодных простыней, ничего не обнаружила. Полежав пару минут в надежде, что он вернётся, я поняла, что это бессмысленно. Вздохнув, я накинула на себя одеяло и отправилась его искать.

Спустившись на первый этаж, я не нашла его там, но заметила открытую дверь. Ночной воздух проникал в дом, принося с собой запах хвои и свежести. Я вышла наружу, обхватив себя одеялом, и увидела его на крыльце.

Он сидел, освещённый лунным светом, который делал его почти нереальным. Волосы слегка растрепаны, плечи широкие, расслабленные, а его лицо… Я задержала дыхание. Блонди выглядел так завораживающе, будто был частью этой ночи, её главным украшением.

– Блонди, что ты тут делаешь? – спросила я, подойдя ближе.

Он обернулся ко мне, и его улыбка ослепила меня даже в полутьме. Голубые глаза сияли, словно отражая лунный свет, а в них… Была радость. Любовь.

– Не мог уснуть, – просто ответил он.

Я подошла ближе и устроилась у него на коленях, завернув нас обоих в одеяло. Его руки тут же оказались на моей коже, горячие, как всегда, согревающие.

– Почему ты не спишь? – спросил он, глядя мне в глаза.

– Проснулась и не нашла своего мужа рядом, – ответила я, чувствуя, как это слово – муж– звучит странно, но приятно. Правда?

– Мужа, – повторил он, словно смакуя это слово, как редкое вино. – Мне нравится. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и в тот момент мир вокруг перестал существовать.

Боже, почему это так сладко? Вселенная, я благодарна тебе за него.

– Ты прекрасна, Искорка, – шепнул он, его голос был низким и тёплым, как трещащий огонь в камине. Его руки нежно гладили меня, и по телу тут же пробежали мурашки.

– А ты бы видел, как красиво освещала тебя луна, – прошептала я в ответ, наслаждаясь его прикосновениями.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, в котором было столько искренности, что я чуть не утонула в его глазах.

– Я мало говорю это, но, Искорка, я люблю тебя. Так сильно, что не представляю, как жил без тебя. Я не могу теперь выжить без тебя.

– Не смей так говорить, – я взяла его лицо в свои ладони, сердито посмотрев ему в глаза. – Неважно, что произойдёт через много лет, обещай, что будешь жить, как и сейчас. Хорошо?

– Я не могу обещать, – ответил он, и я услышала в его голосе боль.

– Нет, так дело не пойдёт. Ты должен. Как и я, – настаивала я, стараясь убедить его.

– Давай не будем об этом, – он склонил голову, опустив взгляд. – Мне становится тошно от мысли, что я могу тебя потерять.

Я поцеловала его, пытаясь забрать всю грусть и тяжесть этих слов.

– Нам ещё нужно рассказать моим о венчании, – тихо напомнила я, обняв его за шею.

– Завтра. Сейчас пошли в кровать, – сказал он, резко подхватив меня за бёдра. Я едва успела ухватить одеяло, чтобы не потерять его по пути.

Когда мы вернулись в спальню, он лёг за мной, обняв крепко-крепко, будто боялся отпустить. Его тёплое дыхание коснулось моих волос, и я улыбнулась, ощущая, как его руки надёжно держат меня.

Я уснула быстро, чувствуя себя самой счастливой на свете.

***

– Что вы сделали? – разъярённо спросил Артём, его голос прозвучал громче, чем нужно, заставив маму поморщиться.

Утром мы с Блонди проснулись рано. Быстро собрались и поехали к маме. Она накрыла стол к моему дню рождения, радуясь нашему приезду. Вчера, ещё находясь на работе, я успела ей написать, что приедем только утром. Но никто не ожидал такого поворота.

– Артём, не надо так, – попыталась я его утихомирить, пока мама застывала с блюдом в руках. – Мы обвенчались. А на днях официально распишемся в ЗАГСе.

Тишина в комнате звенела, пока все осознавали услышанное.

– Мда, мужик, – наконец подал голос Олег, откинувшись на спинку стула. – Быстро ты околдовал нашу Кнопку, – с ухмылкой заметил он.

Я закатила глаза. Типичная реакция этих двоих. Дома были только мама, Артём и Олег. Лёша, как и остальные два придурка – Тимур и Слава, должны были приехать чуть позже.

Я молилась, чтобы Лёша, хоть он и старший из братьев, поддержал меня. У него всегда хватало благоразумия не вмешиваться в чужие решения. А Тимур? Да он начнёт истерику. Слава, конечно, попробует умничать и шутить, но опять выйдет криво.

Мама, в отличие от остальных, сияла.

– Ох, дети мои, как я рада, что вы сделали такой шаг. Мы с твоим папой тоже мечтали обвенчаться на годовщину свадьбы, но не сложилось, – её глаза увлажнились, но она продолжала улыбаться.

– Мам… – тихо сказала я, но её не остановить.

Она повернулась к Егору.

– Егорушка, ты теперь часть нашей семьи. Я вправе называть тебя сыном. А ты можешь звать меня мамой, если хочешь. – Она обняла его, прижав к себе, словно боялась отпустить.

Блонди тепло улыбнулся, его взгляд был спокойным и уверенным.

– Спасибо, мама, – сказал он, а я почувствовала, как гордость и радость заполнили меня.

– Пф… – фыркнул Артём.

Я тут же бросила на него свой самый грозный янтарный взгляд, который всегда работал на него, как стоп-сигнал. Он отвернулся, смутившись, и больше не произнёс ни слова.

Пару часов спустя

– Кира! – раздался громогласный крик Тимура с порога.

Вот он. Мой братец-акробатец, как всегда, показал своё истинное лицо.

– Что ты устроила?! Так никто не делает!

– Это таинство для двоих, Тимур. Почему так нельзя? – спокойно возразила я, скрестив руки на груди.

– Дети, успокоились, – прервала нас мама, поставив чашку на стол так, что она издала мелодичный звон. – Молодцы, что сделали всё так, как вам хотелось. Но теперь надо подумать о свадьбе. Я всё организую. – её глаза загорелись энтузиазмом, и она подмигнула мне.

Я закатила глаза. Её страсть к организации мероприятий была непреодолимой.

– Хорошо, – выдохнула я, понимая, что спорить бессмысленно.

Лёша подошёл ко мне, молча обнял. Этот жест говорил больше, чем любые слова. Он всегда был моим самым надёжным братом, который поддерживал в любом решении.

Олег, хоть и принял новость относительно спокойно, время от времени бросал скептические взгляды. Но я знала: это просто его стиль, он ничего плохого не имел в виду.

В конце концов, это моя жизнь, не их. Мне с Блонди жить. Вы согласны? Ну, хоть вы согласны.

– Тогда мы обязаны устроить мальчишник, – весело заявил Слава, хлопнув Блонди по плечу и заговорщицки подмигнув.

Блонди улыбнулся, но я уже знала, что в его голове мелькает мысль: «Эти братья – отдельное приключение.»

Слава подмигнул Блонди, а тот лишь усмехнулся. Я закатила глаза, понимая, что мои братья уже планируют что-то, от чего мне точно захочется спрятаться.

– Слава, без глупостей, – сказала я, пытаясь предотвратить неизбежное.

– Да ладно тебе, Кнопка, – протянул он, растянувшись на стуле. – Это же традиция! Разве можно упустить шанс отпраздновать твоё счастье?

Блонди смотрел на меня, сдерживая улыбку. Его взгляд говорил: «Я выдержу всё ради тебя.»

Мама вновь взяла слово:

– Всё должно быть по традиции, но и с душой. – её голос звучал так уверенно, что мне стало ясно: свадьба уже начала складываться в её голове. – Кирюша, не волнуйся. Я всё организую так, чтобы это было идеально.

Я вздохнула, понимая, что сопротивляться бесполезно.

– Только, пожалуйста, без перегибов, мам, – попросила я, прекрасно зная, что в её понимании «без перегибов» не существует.

Лёша, стоявший рядом, сжал мою руку. Его тёплая поддержка была как всегда уместна.

– Ты молодец, Кнопка. Всё сделала правильно, – сказал он тихо, так, чтобы никто не слышал.

Я улыбнулась. Он был единственным, кто всегда говорил это прямо, не добавляя лишних шуток или комментариев.

Тем временем Тимур продолжал что-то бурчать под нос.

– Тимур, хватит, – сказала я твёрдо, глядя на него. – Это моё решение.

Он лишь закатил глаза, но, к счастью, промолчал.

Слава снова вмешался:

– Ну а как насчёт девичника? Ты же не оставишь мою сестру без шанса повеселиться, да? – спросил он, обращаясь к Блонди.

Блонди усмехнулся.

– Если Кира захочет, я не против, – ответил он спокойно, но его взгляд говорил о том, что он доверяет мне и знает: я сама решу, что мне нужно.

Я рассмеялась.

– Девичник? С кем? С вами?

– Почему бы и нет? – хитро улыбнулся Слава.

Мама хлопнула в ладоши, возвращая наше внимание к себе.

– Хватит спорить, дети. Мы отпразднуем всё, как и должно быть. А потом – свадьба.

Я встала из-за стола, направляясь к Блонди, который уже поднимался, чтобы встретить меня.

– Ты справишься с ними? – шепнула я, прижавшись к его груди.

– Ради тебя – всё что угодно, Искорка, – тихо ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб.

Его слова всегда успокаивали меня. Я знала, что этот человек не просто мой муж. Он моя опора, мой свет в самых трудных ситуациях.

И даже сейчас, среди этого хаоса, я чувствовала себя счастливой.

Егор

Неделя пронеслась с такой скоростью, что я едва успел осознать, что произошло. Вся эта суета с подготовкой к свадьбе, бесконечные вопросы, решения, обсуждения – всё это крутилось в моей голове, но мысли о Искорке всегда как якорь тянули меня обратно. Вчера, у меня был день рождения. Отметили скромно, вдвоём с Искоркой. Никаких шумных торжеств, только мы, тёплая атмосфера дома, её улыбка, её взгляд – мне этого было достаточно.

А сегодня… сегодня – мальчишник. Как бы я не пытался держать всё под контролем, осознание, что совсем скоро я буду её мужем, заставляет сердце биться быстрее. Всё кажется немного странным, немного нереальным. Артём устроил всё, заявив, что это «чисто для мужиков» и добавив с хитрой ухмылкой:

– Расслабься, Егор. Это просто традиция. Клуб моего знакомого, там полный приват. Можем делать что угодно.

Я не особо хотел этой вечеринки. Если быть честным, моё сердце и разум были только с Искоркой. Но её братья и мои не многочисленные друзья настояли.

Клуб «Mates»

Когда мы зашли, меня встретили приглушённый свет, музыка с глубоким басом и девушки, которые двигались так, будто это их стихия. Зал был заполнен, но Артём, конечно, забронировал отдельную зону для нас.

– Ну что, жених, готов прощаться со свободой? – спросил Слава, усмехаясь и протягивая мне бокал.

– Я уже давно попрощался.

Ребята смеялись, шутили, поднимали тосты. Атмосфера становилась всё более раскованной. И вот появился сюрприз от Артёма.

– Ну что, брат, – начал он, хлопнув меня по плечу. – Пора начинать шоу.

На сцену вышли девушки. Они были профессионалками – их движения завораживали. Но я не мог отделаться от мысли: «Это не то, что мне нужно. Мне нужна только моя Искорка.»

В какой-то момент одна из девушек, стройная брюнетка с яркими глазами, подошла ко мне ближе. Её пальцы скользнули по моему плечу, она что-то шепнула, но я не расслышал. Всё внутри меня напряглось.

– Не трогай меня, – сказал я резко, отодвигаясь.

Братья Искорки засмеялись:

– Егор, расслабься! Это просто шоу.

– Расслабься? – я поднялся, бросив на них взгляд. – Я женюсь завтра. Я не из тех, кто ищет утешения в таких местах.

Артём посмотрел на меня с явным вызовом:

– Ну, это уже перебор, друг. Это просто игра. Мы же не говорим тебе идти дальше.

– А мне не нужно. У меня есть всё, что мне нужно, – ответил я твёрдо.

Разговор с Лёшей

Через некоторое время я вышел из зоны для гостей, чтобы остыть. Лёша последовал за мной.

– Эй, Егор, ты в порядке? – спросил он, прислонившись к стене рядом.

– Да. Просто не моё это. Я не понимаю, зачем такие вечеринки, – признался я.

Лёша улыбнулся:

– Слушай, это просто традиция. Мы, конечно, дураки, но никто не хочет тебя провоцировать. Артём, Слава, Тимур и Олег… Мы просто хотим, чтобы ты почувствовал, что теперь часть семьи.

– Я и так это чувствую. И я благодарен вам всем. Просто… завтра я смотрю ей в глаза и клянусь любить её до конца жизни. Мне плевать на всё остальное.

Лёша кивнул, положив руку мне на плечо:

– Ты прав, Егор. Кнопке повезло с тобой.

Я усмехнулся, глядя на него:

– Это мне повезло.

Возвращение в зал

Я открыл дверь и снова оказался в этом шумном хаосе. Ребята, казалось, уже вошли во вкус. Слава, Амир, Олег и Тимур гоготали так громко, что даже музыка их не перекрывала. Я подошёл ближе, чтобы понять, что так их развеселило. Они обсуждали какие-то истории из детства Искорки, вспоминая её маленькие шалости.

– Помнишь, как она однажды сбежала из дома, чтобы спасти котёнка, а мы её искали до темноты? – рассказывал Тимур, смеясь.

– Да, а потом этот котёнок перевернул всё в доме с ног на голову, и мама его выгнала, – добавил Олег, хлопая брата по плечу.

Истории о ней всегда грели меня изнутри. Слушая их, я представлял себе маленькую Киру, такую же смелую, как и сейчас. Но потом мой взгляд упал на другой конец зала, и всё внутри сжалось.

Надеин, мой начальник, стоял чуть поодаль. Его руки уверенно скользили по талии какой-то блондинки, а она, хихикая, что-то шептала ему на ухо. Мне стало неприятно, даже тошно. Это было низко. Хотя, он вроде свободный человек.

Я перевёл взгляд на других. Паша, Денис и Артём стояли рядом, глядя на эту сцену. Они смеялись, подкидывая Надеину идеи, что делать дальше. Ладно Артём, но от Дениса я такого не ожидал. Он вроде всегда казался адекватным.

Меня окатило волной неприятия. Я смотрел на этих людей и чувствовал, что они из другого мира.

Искорка… Она была светом в моей жизни. Чистым, искренним и настоящим. А тут, в этом клубе, казалось, всё было пропитано грязью. Я больше не мог этого выносить.

Сделав последний глоток воды – да, именно воды, потому что я не пью, – я поднялся.

– Мужики, спасибо за вечер, но я сваливаю.

Все обернулись ко мне.

– Эй, ещё рано! – воскликнул Слава, ухмыляясь. – Ты жених, тебе по статусу положено быть здесь до конца.

– Я должен быть завтра на высоте, – ответил я с лёгкой улыбкой, стараясь сгладить ситуацию.

Артём, как всегда, не удержался от подкола:

– Да уж, жених-мечта. Ладно, иди. Но знай: ты обязан Кнопке за этот вечер.

– Я знаю, – ответил я, усмехнувшись.

Направляясь к выходу, я почувствовал облегчение. Воздух на улице был прохладным и чистым. Луна светила ярко, будто освещая мне путь. Я посмотрел на свои часы – уже далеко за полночь.

Эта ночь мне не нужна,подумал я, садясь в машину. Всё, что мне нужно, это Кира. Моя Искорка. Моя жена.

***

Когда я вернулся домой, меня встретила тишина. Не та умиротворяющая, что помогает расслабиться, а та, что давит на грудь своей пустотой. Тошнотворная, угнетающая. Искорки не было дома – она осталась у мамы вместе с Мел и Марисом.

Я закрыл дверь за собой и остановился на мгновение в темноте, оглядываясь по сторонам. Эта большая квартира, раньше казавшаяся мне убежищем, сейчас была словно чужой, холодной. Без неё. Как я вообще жил здесь один до её появления?

Я скинул куртку, бросив её на кресло, и прошёл в гостиную. Сел на диван, включил телевизор и наткнулся на очередной мультфильм с каким-то странным сюжетом про монстров. Какие-то скелетные воины с лазерными копьями, сражающиеся с пушистыми огнедышащими существами. До чего же Искорка обожает эту тематику! Я всегда удивлялся её вкусу – обычные девчонки, как я представлял, должны любить что-то про пони или принцесс. Да, у меня такие стереотипы. Не кидайтесь тапками, пожалуйста.

Я глянул на экран ещё минуту, невольно усмехнувшись, и выключил телевизор. Встал, прошёл в ванную и сразу заметил полки, забитые её банками, склянками и кремами.

Я улыбнулся, глядя на это хозяйство.

– Ну серьёзно, вам для этого всё нужно? – пробормотал я, будто она могла меня услышать.

И всё же, я понимал. Эти кремы, лосьоны и ещё что-то – всё это делает её кожу такой мягкой, бархатистой. Наверное, поэтому она на ощупь такая… совершенная. Конечно, вы, девушки, всё это делаете и для себя, но разве вам не приятно видеть наши восхищённые взгляды?

Я хмыкнул, покачав головой, и начал душ.

Когда я вылез из ванной, то натянул чистые боксеры и пошёл в спальню. Кровать казалась слишком большой и одинокой. Я упал на её сторону, уткнувшись лицом в её подушку, и глубоко вдохнул. Её аромат. Чистый, сладкий, нежный. Мой идеальный наркотик.

Почувствовав внезапную тоску, я потянулся за телефоном и написал короткое сообщение:

Искорка, [06.05 01:52]

Завтра буду ждать тебя у алтаря, Искорка. Люблю.

Я отправил его и замер, будто ожидая чего-то важного. Спустя минуту экран мигнул – её ответ. Прочитав его, я невольно улыбнулся, ощущая, как тепло разливается по груди.

Ещё немного вдыхая её запах, я закрыл глаза. Мой разум наполнился мыслями о завтрашнем дне, о том, как она будет выглядеть в свадебном платье, о её реакции на мой подарок. Она ещё не знает о нём. Знаю только я и её мама. Вам пока тоже не скажу. Не обижайтесь. Надеюсь, он ей понравится.

С этими мыслями я провалился в сон, чувствуя её присутствие даже в пустой комнате.

Кира

Девичник был настоящей сказкой – уютный, тёплый, наполненный смехом и бесконечными тостами. Музыка играла на фоне, а за столом собрались самые дорогие мне люди. Мама, Ви – моя неразлучная подруга, которая всегда знает, как поднять настроение, Мел – сестра Егора, заразительно смеющаяся и поддразнивающая Милану. Милана, конечно, всё подхватывала, добавляя своих шуток, и казалось, что ещё немного – и стены начнут вибрировать от нашего смеха.

Я особенно радовалась, что смогла вытащить Машу, девушку Олега. У неё своя студия картин в нашем городе и ещё одна в Петербурге – представляете, как трудно найти время в её плотном графике? Она такая крутая, что рядом с ней я иногда чувствую себя совсем простой, но сегодня она была здесь. Ради меня.

Но, несмотря на это идеальное окружение, где-то в глубине сердца было странное ощущение пустоты. Будто что-то важное осталось за дверью. Или кто-то.

Когда на пороге появилась мать Егора, у меня буквально перехватило дыхание. Сердце дрогнуло – не от радости, если честно. Её мне сейчас точно не хватало. Как она узнала про девичник? И главное, зачем она здесь? Всё казалось настолько странным, что я не могла отвести взгляд от её фигуры в дверях.

Она выглядела, как всегда, потрясающе: ухоженная, утончённая, настоящая звезда. Ну конечно, она же певица Мадонна, а она знает, как произвести впечатление. В руках – небольшой букетик полевых цветов, на губах – улыбка, почти тёплая. Почти. От её появления у меня побежали мурашки.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все за столом будто почувствовали, как мой мир немного пошатнулся. Я заставила себя встать, потому что так принято, и вежливо улыбнуться. Но когда она подошла и обняла меня, словно мы были старыми добрыми подругами, что-то внутри сжалось ещё сильнее.

Этот жест выглядел искренним, но я всё равно не могла расслабиться. Её присутствие будто ворвалось в мой уютный, продуманный до мелочей мир, смешало всё в хаос. Казалось, что за этой улыбкой и цветами скрывается что-то большее, что-то опасное.

И я никак не могла понять: она здесь с добрыми намерениями? Или пришла только затем, чтобы в очередной раз бросить тень на своего сына?

– Кира, – её голос был мягким, но в нём чувствовалось напряжение. Она дождалась момента, когда нас никто не слышал, чтобы заговорить. – Прости меня за тот случай на мероприятии. Я… не хотела, чтобы всё так вышло. Я не желаю Егору зла, понимаешь? Просто… мы с ним очень далеки друг от друга, но я знаю, как он страдает. Особенно по ночам.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось, словно её слова нащупали самую уязвимую точку. Но я не собиралась этого показывать.

– Амалия Эдуардовна, – я перебила её, сохраняя ровный тон, который сама же с трудом контролировала. – Спасибо, что вы нашли время прийти сегодня. Правда, я ценю это. Но, пожалуйста, не нужно вмешиваться в наши с Егором отношения. Договорились?

Она немного наклонила голову и легко улыбнулась. Это была улыбка умного человека, который понимает, когда нужно отступить, не теряя лица.

– Хорошо, – ответила она, коротко, но слишком спокойно.

В этот момент к нам подошла мама, и её лицо сразу засветилось дружелюбием.

– Амалия Эдуардовна, вы же будете завтра на торжестве? – радостно спросила мама, как будто мы все здесь были лучшими друзьями. – А то вы так и не подтвердили своё присутствие.

Я резко повернулась к ней с грозным взглядом. Вот оно. Вот откуда всё началось. Мама.

– Простите, Лариса Аркадьевна, – Амалия чуть наклонила голову, словно признавая свою оплошность. – Замоталась совсем. Мой помощник должен был связаться с вами сегодня. Конечно, я приеду. И отец тоже будет.

Она перевела свой взгляд на меня, и её слова, звучащие почти невинно, вдруг зацепили меня за живое:

– Надеюсь, это не проблема?

В голове всплыл эпизод из «Сверхъестественного», где один из героев передразнивал эту фразу с такой язвительной насмешкой, что мне захотелось сделать то же самое прямо сейчас. Но я взяла себя в руки, подавив вспышку раздражения.

– Мне всё равно, – ответила я спокойно, но с намёком на сталь в голосе. – Этот вопрос нужно обсуждать с Егором, Амалия Эдуардовна.

– Ох, ну конечно, Егорушка ничего не будет иметь против! – тут же вмешалась мама, словно спасая ситуацию.

– Я вам очень благодарна, – улыбнулась Амалия, обращаясь к маме с такой теплотой, что это выглядело почти искренне. Затем она снова посмотрела на меня своими ледяными голубыми глазами.

Её взгляд был мягким, даже добрым, но для меня он оставался вызовом. Как будто она пыталась сказать без слов:«Я теперь часть твоей жизни, и ты ничего с этим не сделаешь».

Я попыталась улыбнуться в ответ, но слова застряли где-то в горле. Моё напряжение росло, и я чувствовала, как её присутствие с каждым мгновением вторгается в мой маленький мир. Оно было неизбежным. А это, пожалуй, раздражало больше всего.

Когда вечеринка начала подходить к концу, музыка постепенно перешла на более спокойные ноты, а девочки начали расходиться небольшими группами. Я осталась одна, уединившись на кухне с бокалом шампанского. Нужно было немного перевести дух, успокоиться после того, как этот вечер буквально раскалил меня до предела.

И тут пришло сообщение.

Блонди, [06.05 01:52]

Завтра буду ждать тебя у алтаря, Искорка. Люблю.

Я замерла, вчитываясь в эти короткие, но такие значимые слова. Моё сердце пропустило удар, а потом ритм ускорился, будто от волнения или какой-то долгожданной радости. Внутри всё как будто растаяло, и по коже пробежала тёплая волна, как от прикосновения чьих-то ласковых рук.

Невольно на губах расплылась улыбка. Я тут же набрала ответ, не желая терять ни секунды:

Искорка, [06.05 01:53]

И я тебя, Блонди. Соскучилась. Уже считаю часы.

Отправив сообщение, я снова вернулась к гостям, но в голове крутились только его слова. Они звучали как тёплый ветер, который развеял всю напряжённость, накопившуюся за вечер. Всё, что было до этого – заботы, разговоры, светские моменты – вдруг стало неважным.

Мой мир – это он. Его слова, его обещания. И завтра… завтра всё изменится. Он не будет просто частью моей жизни. Он станет её центром. Мы станем не просто мы, мы станем наши. Всё, что я когда-то искала, я нашла в нём.

Удивительно да?