Когда накопленный жизненный опыт, сформировавший в сознании что-то наподобие универсальных истин, сталкивается с очевидными сбоями в реальности, тогда у человека разумного случается он – когнитивный диссонанс. Какое ёмкое и звучное словосочетание, к тому же прекрасно подходящее под то состояние, которое Конни испытывала в момент, когда они с Бертом спускались по трапу с парома на неизведанную землю острова Сен Линсей. Перед ними раскинулся огромный, залитый сочной зеленью, сошедший, словно с открытки, горный пейзаж. Вдоль набережной плотной очередью выстроились старинные домики, окрашенные в синий, бирюзовый и аквамариновый цвета. В гавани лениво покачивались на воде рыбацкие лодки и красивые маленькие яхты. Воздух в порту на Сен Линсей был насквозь пропитан летней безмятежностью и ощущением нарастающей дневной жары.
Синхронно брат с сестрой оглянулись назад. Всё же позади куда-то за горизонт плыло огромное туманное облако, поэтому эффект неожиданности немного смазался. Согласитесь, если бы после всех своих скитаний в тумане и под дождём они вдруг увидели сейчас ясное небо, утопающее в мягких лучах восходящего солнца, диссонанс заметно бы усилился. Но нет, их разум природа Сен Линсей пощадила. Возможно, в последний раз.
– Очевидно, мы попали в какой-то циклон, но вышли из него… – Берт озвучил свои выводы вслух. Конни кивнула, но ей по-прежнему казалась озадачивающей столь резкая перемена погоды.
– Местечко довольно милое, – произнесла она после нескольких минут взаимного молчания. Они шагали по причалу навстречу городку под названием Порт Моро, который почему-то казался девушке очень знакомым. Его мощёные камнем узкие улочки, окна домов с деревянными ставнями и неизменно очаровательными подвесными горшочками с розовыми цветами будили в её памяти ассоциации с клубничным вареньем, запахом дерева и звонким смехом непоседы-мальчишки. – Берт… – позвала она осторожно, – тебе это ничего не напоминает?
– Ты тоже это заметила? – брат ухватил Констанцию за руку и остановился. – Это же один в один иллюстрация из «Страны магнолий»!
Теперь всё стало ясно, и оба Маршана на мгновение утонули в процессе созерцания окружающей их картинки. Именно картинки, той самой, что они столько раз видели на одной из первых страниц их любимой детской книжки «Страна магнолий». Реальность практически не отличалась от яркой иллюстрации – эта панорама набережной была такой несовременной, не пластиковой, не стеклянной, но почти игрушечной. Порт Моро очаровывал своей полной отрешённостью от того мира, который совсем недавно покинули Конни и Берт. Даже люди здесь казались какими-то иными, словно персонажи, сошедшие со страниц старых романов.
Было около половины восьмого утра, поэтому порт кипел во всю: рыбаки выгружали улов из своих лодок, сразу же отправляя его на ближайший рыбный рынок, над которым облаком вились стайки истеричных чаек, а группа шумных (под стать чайкам) дамочек в широкополых шляпах радостно встречала каких-то мужчин с парома, накидываясь на них со смачными поцелуями и расспросами о поездке. На двух чужаков в лице брата и сестры Маршан никто не обращал внимания, поэтому они могли спокойно разглядывать всё и всех, широко разинув рты.
– Констанция и Адальберт Ди Гран, я полагаю? – произнесла глубоким бархатным голосом невысокая женщина в тёмных очках и чёрной шляпке, внезапно оказавшаяся совсем рядом с растерянными чужаками. Оба вздрогнули, они были так поглощены окружающим их городком, что даже не заметили, как она к ним подошла. Выглядела незнакомка более чем достойно: в аккуратном шёлковом брючном костюме насыщенного фиолетового цвета, с небрежно накинутой на одно плечо тёмной накидкой и смольно-чёрными, аккуратно забранными под шляпку вьющимися волосами она держалась по-королевски и походила на кинозвезду сороковых-пятидесятых годов.
– Маршан, – хором поправили её Конни и Берт, но быстро осеклись. Согласно договору, который они подписали под пристальным взором Симеона В., теперь им полагалось носить двойную фамилию, хоть сам адвокат уверял их, что представляться они могут лишь одной.
– Да-да, всё верно, – согласилась дама и изящным движением опустила с носа свои тёмные очки, открывая молодым людям прекрасное, чуть тронутое морщинами, загорелое лицо. – Меня зовут Севилла Сапфир, я управляю поместьем Ди Гран, – она протянула сначала Берту, а затем и Конни свою руку в кружевной перчатке, – безмерно рада нашему знакомству! Надеюсь, вы хорошо добрались?
– Могло быть лучше, – выпалил Берт на выдохе. Конни хотела одёрнуть его, чтобы он не позорил её при этой прекрасной даме, но руки у неё будто приросли к телу. Возможно, сказывались усталость и яркие впечатления от увиденного ими городка, но в душу закралось подозрение – это пронзительный взор васильковых глаз Севиллы Сапфир проник прямо в спинной мозг девушки и парализовал её.
– Морские путешествия бывают утомительными, согласна с вами, – госпожа Сапфир произносила каждую реплику с особым достоинством, – но мы домчимся до поместья в два счёта, и вы сможете хорошенько отдохнуть. Я припарковала машину недалеко, ниже по улице. Это весь ваш багаж?
– Симеон заверил нас, что он сам привезет оставшиеся вещи позже, когда уладит…кхм… – Конни нервно прочистила горло, – кое-какие дела финансового и юридического характера…
– Очень удобно. Нечего вам таскаться с сумками, – госпожа Сапфир откинула с лица вьющуюся чёрную прядь и кошачьей походкой направилась вниз по улице. Брат с сестрой покорно направились следом. – Знаете, на острове пока ещё не знают о вашем приезде. Мы с Симеоном старались держать всю эту историю с завещанием Августа в тайне, но, можете быть уверены, уже завтра общественность на Сен Линсей загудит, обсуждая приезд новых Ди Гранов.
– Загудит? – переспросил Берт с интересом. – Нашего двоюродного дедушку, видимо, очень хорошо знали здесь?
– О, да! – усмехнувшись, отвечала Севилла. Ловко она свернула возле небольшой торговой лавочки, упитанный хозяин которой из окна радостно помахал ей рукой, и остановилась возле сверкающего старинного «Роллс Ройса» рубинового цвета. Не используя ключа, дама отворила дверь автомобиля. – Прошу на борт!
– Это… «Сильвер клауд» шестидесятого года? – эхом возглас Берта ударился о стены домов. Конни не особенно разбиралась в старых автомобилях, но по реакции брата сразу поняла – речь идёт о настоящем раритете. К тому же «Роллс» выглядел превосходно, аристократично переливаясь в лучах утреннего солнца. Госпожа Сапфир поправила свою чёрную шляпку и, лучезарно улыбнувшись, уселась за руль. Вопрос Берта остался без ответа, но этого и не требовалось. Румяный и возбуждённый, словно мальчишка в магазине игрушек, он оглядывал машину со всех сторон, попутно издавая странные звуки, напоминающие не то нервное хихиканье, не то приступы астмы. Констанция воспользовалась этой его эйфорией, чтобы занять пассажирское место на переднем сидении.
Салон у авто был непривычно просторным и высоким, а бежевые кресла напоминали, скорее, кожаные диванчики в залах ожидания, и всё же его сложно было назвать комфортным. Воздух внутри машины был тяжёлым и горячим, насквозь пропитанным запахом бензина и жжёной пыли, а ещё у пассажирского сидения не обнаружилось ремня безопасности.
– А?.. – водя рукой по стенкам и дверцам, растерянно промямлила Конни, но Севилла, приметив её замешательство, поспешила отмахнуться.
– Не переживайте об этом, – бросила она как бы небрежно, – я очень аккуратный водитель!
– Это нечто! – Берт, наконец, ворвался в салон, мгновенно поглотив половину воздуха. – Настоящая классика! Откуда она у вас?
– Ниоткуда, – дождавшись, пока Берт с сумками удобно устроится в салоне позади, госпожа Сапфир повернула ключ зажигания. Автомобиль громко кашлянул и завибрировал всем корпусом. – Это машина покойного Августа Ди Грана. Он ласково называл её Клаудией и ухаживал за ней, почти как за женщиной, вероятно, поэтому она до сих пор на ходу. Кстати, теперь она ваша.
– Наша?!.. – на вдохе пискнул Берт и поперхнулся собственными эмоциями. Ближайшие несколько минут, пока «Клаудия» выезжала на набережную, Маршан со слезами на глазах пытался откашляться, восстановить дыхание и презентабельный вид. Когда ему удалось, он смиренно замолк и, мечтательно уставившись в окно, любовался пейзажами острова. Ладонь же его нежно скользила по гладкой бежевой коже сидения.
– Очень уютный городок этот Порт Моро, – Конни предприняла попытку возобновить беседу с Севиллой Сапфир, надеясь таким образом отвлечься от своих пугающих ассоциаций, связанных с отсутствием ремня безопасности и неожиданно решительной манерой вождения новой знакомой. «Клаудия» под предводительством элегантной дамы резво промчалась мимо лавочек и прижатых друг к другу аквамариновых старинных домиков. На миг в окнах мелькнула небольшая площадь с каким-то памятником и фонтаном, затем серое с белоснежными колоннами и часами здание городской ратуши. Толком рассмотреть улицы не получалось, потому что ехала машина уж очень быстро.
– Не самый интересный на Сен Линсей, как по мне, – фыркнула Севилла, отзываясь на реплику побледневшей пассажирки. – Я больше люблю более крупные поселения, вроде Сальтхайма, Калимонтем и Линсильву, конечно же! Кстати, именно туда мы и направляемся…
– Линсильва? Звучит как-то по-испански…
– Ох, этого добра здесь навалом, милая, – Севилла крутанула руль, и машину резко повело вправо, а затем она так же внезапно рванула вверх по крутому склону. Конни в ужасе вжалась в своё кресло, хватаясь обеими руками за сидение.
Здания и лавочки исчезли, и пейзаж за окном демонстрировал петляющий горный серпантин впереди, бескрайнюю морскую гладь справа и кривые зубцы густо поросших зеленью возвышенностей слева.
– …в своё время здесь оседали представители самых разных европейских государств, – продолжала Сапфир, водружая свои солнцезащитные очки обратно на нос. – Португальцы, итальянцы, немцы, французы, даже шведы и много ещё кто. Кое-кто из них предпринимал идиотские попытки колонизировать Сен Линсей, но ни у кого не получилось. Зато теперь у нас тут настоящий винегрет стилей и национальных кухонь. Думаю, вам понравится. Симеон говорил, вы прежде много путешествовали.
– Когда отец был жив, в основном, – Конни безразлично пожала плечами. К её огромному облегчению, на серпантине Севилла заметно выровняла свою манеру вождения, а природа Сен Линсей радовала разнообразием красок и райской безмятежностью, какая бывает свойственна только тёплым южным островам, оторванным от шумного и тесного континентального мира.
Со скрипом Констанции удалось опустить стекло своего окошка, и в салон проник свежий морской бриз, растрепав светлые волосы девушки. Берт, кажется, задремал, поэтому остаток пути прошел в тишине и спокойствии, нарушаемом лишь шумом мотора и редкими криками чаек.
Через сорок минут они, наконец, свернули с серпантина на узкую дорогу, уходящую в самую глубь самшитового леса, разросшегося настолько, что солнечный свет, утопая в его пушистых зарослях, проникал сюда лишь редкими пронзительными лучами. «Клаудия» здесь ещё немного замедлилась, плавно проплывая сквозь череду полос тени и света. В тёплом и влажном воздухе висел аромат сочной зелени, который хотелось вдыхать снова и снова. Конни высунула лицо в окно, жадно поглощая этот сладкий и тягучий, словно сироп, лесной дух. Пожалуй, с момента их прибытия это был самый сказочный момент. Внезапно ей почудилось, будто она чувствует себя…свободной и даже немного счастливой. Скорее всего, подумалось ей, она просто давно не была в отпуске.
– Впереди тоже есть на что взглянуть, – прерывая затянувшееся молчание, произнесла госпожа Сапфир, и Конни машинально оглянулась на неё. Женщина кивком указала на силуэт, постепенно вырастающий у них на пути. Из земли им навстречу являлся дом. Нет, не дом, а настоящий замок. Констанция открыла было рот, чтобы выразить своё восхищение, но так и замерла.
Огромное строение эпохи возрождения из серого камня с неимоверным количеством окон и несколькими острыми башенками никак не подходило под понятие «дом» и даже слово «поместье» не могло достаточно чётко указать на статус этого монументального строения. Конечно, прежде Конни доводилось видеть дворцы, вроде Зимнего, Версаля или Вестминстерского аббатства, поэтому она понимала, что это здание по многим параметрам всё же не дотягивает до них. Но, по сравнению с современными особняками тех же голливудских знаменитостей, этот замок казался чем-то совершенно сверхъестественным, пришедшим из самых глубин того сказочного прошлого, о котором написано в книгах.
– Линсильва, – возвестила госпожа Сапфир, подъезжая к высоким кованым воротам, которыми заканчивался самшитовый лес. – Поместье семьи Ди Гран. Вот вы и дома!
– Берт! – Конни перегнулась через своё сиденье и ущипнула дремлющего брата за коленку. Он вздрогнул и растерянно посмотрел по сторонам.
– Мы…уже приехали?
– О, да, братец, – шепнула Констанция, – и тебе стоит на это поглядеть!
Когда Симеон В. перечислял положенное им по наследству имущество, то в числе прочего он назвал и поместье семьи Ди Гран. Назвал он и площадь его, но так получилось, что Маршаны в этот момент уже с трудом воспринимали информацию. Количество нулей на банковском счету покойного Августа впечатлило их настолько, что понимать какие-либо иные цифры получалось, мягко говоря, нелегко. Теперь же стало ясно – дом Ди Гранов был главным сокровищем из всех. Он был одновременно пугающим и прекрасным, какими кажутся старинные фамильные склепы и кладбища, где мрачный дух смерти и скорби соседствует со сложными каменными изваяниями, ангелами и плачущими девами, утопающими в поглотившей их сочной зелени. Прошлое и настоящее – жизнь и смерть, что сплелись в замысловатый церемониальный венок. Чем ближе Конни и Берт подъезжали к замку, тем сильнее их захватывало это чувство, словно они и впрямь сумели проплыть через вязкую и холодную границу миров, и это новое, незнакомое им измерение, затягивало их в себя, очаровывая или одурманивая своей красотой.
Вероятно, намереваясь ещё больше впечатлить брата и сестру, Сапфир не стала останавливать машину возле неприметных задних дверей, что вели в дом прямо от кованых ворот и самшитовой рощи. Вместо этого она медленно объехала замок, чтобы потом остановиться у парадного входа. За это время Констанция успела высунуть голову в окно целиком и во всех деталях рассмотреть проплывающие мимо каменные стены, кое-где поросшие мхом, и на самом деле просто огромные полуовальные окна, наглухо зашторенные тяжёлыми портьерами. Особняк был построен на небольшой возвышенности, поэтому со второго этажа с одной стороны, как догадалась девушка, можно было бы увидеть прекрасный морской пейзаж.
«Клаудия» остановилась у широкой, но достаточно невысокой главной лестницы, ведущей к большим двустворчатым дверям. Украшенные сложной средневековой резьбой двери венчались замысловатым гербом с изображением какого-то цветка и двумя парами букв – «СЛ» и «ДГ».
– Что это значит? – указывая на герб, поинтересовался Берт.
– Цветок магнолии – символ семьи Ди Гран, – объяснила Сапфир, направляясь к входу, – а буквы – это инициалы известнейшего его представителя – Святого Линсея Ди Грана.
– Святого Линсея? – переспросила Конни с сомнением. – Так остров же так и называется…
– А в честь кого, по-вашему? – Севилла обернулась к девушке и красиво вскинула тёмную бровь. – Святой Линсей основал первое поселение здесь, на острове, в середине пятнадцатого века. По легенде он был настоящим чудотворцем, а сейчас считается небесным покровителем этих мест. К потомкам его фамилии относятся соответствующе.
– А-а-а это кое-что объясняет… – протянул Берт, вспоминая о том, как госпожа Сапфир говорила, что весь остров вскоре узнает об их прибытии. Когда домоправительница уверенным шагом направилась к дверям, Берт поспешил одёрнуть сестру за рукав кожаной куртки и картинно выпучил глаза, пытаясь всем своим видом показать, как он ошарашен этой внезапно открывшейся информацией. Вопреки своей сдержанной натуре, Конни идеально точно повторила эту мину, часто кивая. Это был один из тех моментов, когда брат и сестра идеально понимали эмоции друг друга.
Уверенным движением госпожа Сапфир ухватилась за массивную кованую ручку двери и потянула на себя. С лёгкостью, присущей разве что полым пластиковым рамам, огромная резная дверь подалась вперёд, гостеприимно пропуская новых хозяев в прохладное нутро замка.
– Наконец-то мы дома! – облегченно вздохнула дама, и голос её многократным эхом прокатился по высоким стенам роскошного парадного зала. На каблуке женщина обернулась к своим спутникам и развела руками по сторонам, как бы призывая их оценить новое жилище. – Добро пожаловать!
– Как же здесь можно жить? Это больше похоже на музей, – стараясь не допускать дрожи в голосе, произнесла Конни негромко. Зал был просторным и светлым во многом благодаря большим окнам, но вечером его, по всей видимости, должна была освещать старинного вида люстра, размером с прежнюю квартирку девушки. На серых каменных стенах висели пёстрые гобелены с изображениями причудливых мифических существ, чьи-то портреты в сложных толстых рамах и бронзовые канделябры. Но главным украшением этого помещения по праву можно было считать лестницу, широкую и застланную тёмно-красным тонким узорчатым ковром, с массивными каменными перилами, расходящуюся наверху в разные стороны.
– Поначалу могут возникнуть кое-какие сложности, – согласилась Севилла, – но вы привыкнете. К тому же я подготовилась. Полагаю, вам раньше не приходилось жить в домах с такой площадью?
– Да-а, – саркастично выпалил Берт, – наш предыдущий особняк был чуть поменьше. И больше в стиле скандинавского минимализма, знаете ли…
– Я так и поняла, – игнорируя язвительный тон Маршана, продолжала Сапфир. – В доме имеется внутренняя телефонная связь, поэтому вы всегда сможете связаться со мной и уточнить место ужина, например.
– А разве место ужина это не столовая?
– Конечно, это столовая, – усмехнулась дама, – но которая из?.. Здесь их около шести, не считая ещё пяти малых обеденных залов, двух оранжерей, внутреннего дворика и с десяток комнат отдыха, где также можно организовать трапезу. Лучше всё же уточнять, не правда ли? Но не переживайте об этом раньше времени, – женщина поманила брата и сестру за собой, направляясь из зала в правую арку, ведущую к соседнему помещению. Им оказалась красивая и не менее просторная гостиная насыщенного синего цвета. – Я подготовила для вас небольшие памятки с подробным планом расположения комнат и лестниц, чтобы вы не путались. Советую вам первое время всегда носить их с собой.
– А если мы потеряемся, через сколько суток нас найдут, примерно? – не унимался Берт.
В синей гостиной было свежо и красиво. Конни с особым вниманием рассматривала мебель, которая, скорее, имитировала старинную, нежели являлась таковой, но идеально поддерживала атмосферу богатого убранства дома. Здесь были и стеклянные кофейные столики на кривых посеребрённых ножках, и мягкие удивительно яркие бархатные диванчики, а у стены возвышался огромный и сложный по конструкции сервант с витражными стеклами на дверцах шкафчиков. У окна стояли, глядя друг на друга, два кресла с высокими мягкими спинками, а между ними расположился круглый стол, у которого вместо ножки была необычная металлическая конструкция, напоминающая сплетённые ветки дерева. Именно на нём и лежали две небольшие пачки бумаг, аккуратно перетянутые фиолетовыми ленточками. Сапфир взяла их и протянула по одной каждому из Маршанов.
– Постарайтесь не потеряться, Адальберт, – обратилась она к Берту церемонно, – но, если уж так случится, походите по комнатам. В одной из них вы наверняка обнаружите телефон внутренней связи. Вот, как это работает… – она указала на винтажного вида посеребрённый телефонный аппарат, подвешенный возле серванта, подошла к нему и, покрутив колесо с цифрами, деловито произнесла в трубку, – Ива, подойди в синюю гостиную, пожалуйста. Жду.
– Куда вы звонили? – поинтересовалась Констанция, набравшаяся смелости присесть на один из бархатных диванчиков.
– В столовую, где завтракает прислуга, – ответила Севилла, присаживаясь на диванчик напротив девушки. – Уже почти девять утра, поэтому Ива должна быть именно там. Придётся немного её подождать. Вы можете пока присесть рядом с сестрой, Адальберт. Не мельтешите…
– Прошу, – в два шага преодолевая расстояние от серванта к диванам, где сидели женщины, процедил Берт негромко, – не зовите меня Адальбертом, госпожа Сапфир. Берт вполне сойдёт…
– Господин Маршан вас устроит? Всё же предпочитаю сохранять некоторую субординацию, – своим мягким блюзовым голосом произнесла Севилла и, взмахнув рукой, смахнула с головы шляпку. Несколько чёрных вьющихся прядей выпали из причёски обрамляя чуть вытянутое лицо. Эта женщина с её элегантностью и безупречном стилем не только в одежде, но и умении подать себя выглядела куда более подходящей кандидатурой на роль хозяйки поместья, нежели эти двое белокурых наследников.
– Берт не любит, когда его называют полным именем, – пояснила Констанция, невольно подхватывая заразительную улыбку домоправительницы. Затем она бросила короткий взгляд на брата, который продолжал расхаживать взад-вперёд, рассматривая декоративные вазы и цветы в горшках. На самом деле, одет он был достаточно аккуратно и стильно. Даже дешёвые футболки и джинсы с кедами он умел носить так, что сошёл бы за аристократа, и в этом в очередной раз сказывалось его сходство с отцом, который и в полосатой пижаме, и в обрызганном красками фартуке умел выглядеть, словно персонаж дамских романов. Не мешала ему ни страшная (а на самом деле весьма ухоженная) чёрная борода, ни босые ноги, ни краска, вечно застревавшая меж пальцев и в ногтях, и женщины, одна за другой, теряли от него голову. Адальберта Маршана девушки любили ничуть не меньше, но, к счастью, ни одна ещё не успела сломать себе этим жизнь. Случайных детей за ним пока тоже не числилось, в то время, как Ян Маршан в его возрасте успел сделать сразу двоих. В один год с разницей в пять месяцев. От разных женщин.
– Почему же? Это прекрасное средневековое имя. Если же вы, господин Маршан, решитесь представляться фамилией Ди Гран, то станете четвёртым по счёту Адальбертом Ди Граном в истории данной семьи…
– …м-м…спасибо, я подумаю, – буркнул парень хмуро. – Кстати, Конни тоже не очень жалует, когда её зовут Констанцией…
– Я вовсе не против, – возразила сестрица. – Это просто непривычно.
– Лучше бы вам привыкнуть, госпожа Маршан, – без тени смущения проговорила Севилла, хмурясь, – потому что «Конни» звучит, как кличка для пастушьей собаки…
– Простите? – опешила от такого замечания девушка.
– Вы звали меня, мадам? – раздался тоненький мышиный голосок у неё за спиной, отвлекая госпожу Сапфир от этой беседы. Женщина резко встала.
– О, Ива, вот и ты!
Берт и Конни оглянулись, чтобы взглянуть на девочку лет пятнадцати, появившуюся в гостиной. У девочки было загорелое остроносое лицо, усыпанное веснушками, стриженные под каре рыжие кучерявые волосы и большие небесно-голубого цвета глаза. Ухватившись за края своего клетчатого льняного платьица, она сделала неловкий реверанс перед гостями.
– Не надо паясничать, – без злобы произнесла Севилла, подходя к ней. – Познакомься с нашими новыми хозяевами. Это Констанция и…кхм…Берт Маршаны. Они внучатые племянники покойного господина Августа.
– Здравствуйте, – жадно разглядывая незнакомцев, пролепетала девчонка. – Я Ива!
– Ива и её младший братишка Леон – сироты. Я являюсь их опекуном, и мы вместе живём здесь, в поместье. Надеюсь, вы не против этого?
– Нет, мы не…
– …в любом случае, – не давая брату с сестрой что-нибудь сказать, продолжала Севилла, – живём мы в той части дома, что принадлежит Виолетте Ди Гран. Ива выказывает своё намерение быть полезной дому, что её приютил, поэтому я позволяю ей здесь подрабатывать, не в полную силу и не в ущерб учёбе, естественно.
– Ясно, – кивнули Берт и Конни, как бы подчиняясь воле этой решительной дамы.
– Раз так, то вам, Констанция, пригодится кое-какая помощь Ивы. Она покажет вам вашу часть дома, спальню и всё остальное. Я же пока сопровожу вашего брата…чтобы он, не дай бог, не потерялся.
– Погодите, – остановил её Берт. – Что значит «ваша часть дома»?
– Согласно завещанию, дом находится в распоряжении трёх членов семьи Ди Гран, так? – кажется, Севилла немного устала от недогадливости молодого человека. – Август был очень умным человеком, способным распланировать всё на свете. У дома четыре стороны. Первый этаж и вся северная сторона – это общая территория. Виолетта жила и будет жить в западной части, а вам и вашей сестре, господин Маршан, будут предоставлены восточная и южная стороны соответственно.
– Южная моя?! – вспыхнула Констанция. – Это с видом на море?
– Да…
– Класс! – девушка вскочила с дивана и стремительно приблизилась к рыжей девочке. – Ива, веди меня домой!
– Но, Конни, это же всё равно, что жить на разных улицах, – возмутился было брат, но постепенно сник и призадумался.
– В этом вся прелесть, дружище! – не скрывая восторга, выпалила девушка. – Созвонимся насчёт ужина и всё такое, хорошо?
– Конни…
– Веди меня, Ива, веди, пока он не включил свои щенячьи глазки! – Констанция поторопила свою провожатую, слегка подталкивая её обратно, к парадному залу.
– Я так быстро тебя достал, хочешь сказать? – уже исключительно ради шутки выпалил Берт им вслед, но Констанция строго-настрого велела Иве не оглядываться. Одна мысль о том, что её ждет огромное пространство южной стороны да ещё и без болтливого братца-острослова под боком отодвинула на задний план все прочие размышления. Не думалось ей уже ни о наследстве, ни о брошенной квартирке на чьём-то чердаке, ни о пугающем туманном облаке, пытавшемся обмануть их в пути. Она была поглощена этими холодными стенами, объята ими и согрета. Ей нужно было увидеть свою часть дома.
– Скажи, Ива, а Виолетта Ди Гран какая сама по себе? – спросила девушка, когда они с юной спутницей поднимались по главной лестнице. Звук их шагов полностью утопал в тонком ковре, делая их путь совершенно бесшумным.
– Она… – девочка запнулась и попыталась собраться с мыслями. По лицу её было видно, что даётся ей это не очень легко. Ива нахмурилась и смотрела куда-то в пространство. На мгновение она даже остановилась, но затем снова продолжила путь и произнесла неуверенно, – она…очень необычная. Так говорит мадам Сапфир.
– И что, по-твоему, мадам Сапфир имеет в виду?
– Виолетта не очень любит бывать на улице, – пожала плечами Ива и вместе с одним из изгибов лестницы повернула направо. Конни неторопливо шла с ней вровень. – Она очень бледная и не очень разговорчивая. Иногда она молчит по несколько дней к ряду, но мадам умеет её расшевелить, если нужно. К приходу гостей там…или еще чего…
– И часто здесь бывают гости?
– Захаживают, – запросто ответила Ива. Света стало заметно меньше – они шли по коридору без окон, который освещался лишь редкими настенными светильниками в форме свечей, но затем снова оказались в просторном и светлом помещении. Многие комнаты второго этажа оказались сквозными и полупустыми. Как пояснила Ива, за пару лет до смерти Август Ди Гран начал масштабные ремонтные работы, и в этот период были отреставрированы многие помещения, но скончался хозяин дома раньше, чем многие из них удалось заново обставить мебелью.
– Моя мама всегда говорила, что ремонт ещё надо как-то пережить… – вздохнула Конни и тут же ощутила легкий аромат краски.
– А где она сейчас? Почему не приехала с вами? – девочка явно почувствовала себя достаточно комфортно в этой беседе. Она всё чаще оборачивалась и поглядывала на Констанцию, оценивая её одежду и внешние данные. Судя по всему, облик новой хозяйки Иву вполне устраивал, но и не вызывал в ней чувства глубокого восхищения.
– Она живёт своей жизнью, а я своей, – уклончиво высказалась Конни и приветливо улыбнулась рыжей собеседнице. Они в очередной раз свернули, на этот раз влево. Девушке казалось, будто идут они уже целую вечность, но выяснилось – они только сейчас свернули в восточную часть дома.
– Это ведь территория Берта, верно?
– Ага, – кивнула Ива.
– И нельзя попасть в мою часть дома, не пройдя её?
– Можно. У каждой стороны есть два собственных входа, – как ни в чем не бывало ответила девчонка, – можно было пройти через внутренний дворик – есть вход там. Так было бы очень быстро. А ещё есть чёрный ход, он ведёт со стороны моря и от оранжерей.
– И…почему же тогда мы идём здесь?
Ива резко остановилась и призадумалась.
– Не знаю, – растерянно пролепетала она. Они опять оказались в тёмном коридоре. Девочка загадочно осмотрелась по сторонам и прошептала осторожно: – Иногда я сама не понимаю, куда и зачем меня ведут эти коридоры. Понимаете, дом живой, и он, бывает, любит поиграть с теми, кто в нём обитает… Так что лучше бы вам не выпускать из рук инструкций мадам Сапфир…