Срывать злость на несчастной женщине, безнадежно влюблённой в моего мужа, я не стала. Развернулась и молча ушла. Некоторые оговорки Марины («Я обрадовалась, думала, что он одумался, наконец-то соскучился по мне».) подтверждали мои догадки, что если между Виталием и Мариной и было что-то, то мимолётное и ничего не значащее. Трудно всерьёз сердиться на мужа, который положил жизнь на то, чтобы вернуть любимую жену. И даже не пожалел ради этого своей. А может, Марина приняла за страсть всего лишь настойчивую попытку Виталия любой ценой накопать сведенья? Кто, как ни она, побывавшая в лимбе, могла ему их дать?
Но червячок сомнения всё увереннее обосновывался в моей душе. А если всё было не так? Может, сначала Виталий искренне добивался моего спасения. Нашёл мою бывшую подругу исключительно ради полезных сведений о лимбе. И они начали общаться как друзья. Как коллеги по опасному делу. Но время шло, муж начал потихонечку влюбляться в Марину, мой облик померк. С глаз долой из сердца вон. А заодно и первоначальная цель – моё возвращение. Но большую работу, которую проделал Виталий, пожертвовав дочерью, прежней комфортной жизнью, нельзя было бездарно слить. Появилась более глобальная цель. Миссия! Избавить человечество от злосчастных песочных часов. Соперница, кстати, в своё время тоже от них пострадала.
Но я сознательно заглушила этот голос. Муж меня спас. Это – факт. Всё остальное домыслы.
Единственная серьёзная претензия к мужу с моей стороны касалась дочери. Благодарность за моё возвращение не могла перевесить то, что Виталий фактически бросил Маришку. Во многом он был в ответе за её сломанную судьбу. Я бы выбрала дочь. Мне казалось это естественным, и выбор мужа удивлял.
Первоначальной целью, которую я поставила себе по возвращении, было уничтожение злополучных песочных часов. По словам Марины, муж их разбил, задействовав какой-то древний масонский ритуал. Можно ли было ей верить? Я склонялась к тому, что да. Играть девушка явно не умела, не скрывала свою ненависть и ревность ко мне. Уничтожены ли песочные часы навсегда? На этот вопрос ответить сложнее. Но если это так, то как вытащить мужа из лимба, я не знала. Возможно, он заперт там навсегда. Сгинул вместе с часами.
Снова мысленно перебрала в памяти рассказ Марины. Осколки и песок не нашли. Опять же, это могло означать полное физическое и магическое уничтожение артефакта, но могло и не означать. Что если песочные часы восстановились и были теперь в другом месте? Там же, где они скрывались в перерывах между исчезновениями людей. В колодце?
Стоп. Что-то было не так. Чувствовала, что почти нащупала разгадку, но она ускользала от меня.
Масоны! Марина рассказала, что они хранили песочные часы в тайнике, доставая для проведения ритуалов. Значит, часы сами по себе не исчезали и не возвращались. Девушка в своём рассказе упомянула, что сейчас вместо масонов выступал колодец, как некая разумная сила. Что якобы он подкидывал часы, когда рядом было достаточно людей для высвобождения энергии для переноса.
То есть колодец как магический артефакт контролировал и распоряжался другим магическим артефактом – песочными часами. Простите, не верю. Кто-то управлял колодцем. Кто-то разумный, живой. Тот, кто полон магической силы. Либо знаниями, что почти одно и тоже.
Надо бы вернуться, да поближе познакомиться с покосившемся колодцем. Безопаснее идти днём, зато вечером магия «оживала». Больше шансов, что колодец или то, что им управляет, проявит себя. Решение было принято. Готовясь к вечерней вылазке, сложила в небольшой рюкзачок пару фонариков (предварительно проверив батарейки), спички, зажигалки и несколько свечей. Остальное время провела в интернете, в котором уже немного освоилась после возвращения, но в открытых источниках ничего полезного не нашла.
Сад встретил меня угрюмой тишиной. Вопреки ожиданиям, магия «проявляться» не спешила. Никто не наводил жуть, не звенел цепями и даже не шептал неразборчиво около уха, маскируя странный звук под шелест листвы. Старые ветви яблонь понуро жались к земле, полные равнодушия к шастающим мимо любопытным. Колодец выглядел хотя и очень древним, полуразвалившимся, но вполне добропорядочным. Хоть бы кто спел на два голоса, улыбнулась я, вспомнив любимую книжку. Может, я отпугиваю нечисть своим фонариком? Посмотрела на него с сомнением, но выключать не стала.
Тем не менее вокруг темно, зябко и как-то неуютно. Свет фонарика только дополнительно добавлял жути. Я вспомнила, как когда-то давно, в другой жизни, мы с ребятами пробрались в сад после исчезновения Ильи. Как разбежались все, кроме нас с Денисом. Тогда мы находились в полной темноте. Лукавая Луна, играя с нами, то ярко освещала всё вокруг, то скрывалась за тучами, нагнетая драматизма. Надо было зайти к Денису, быть может, он и сегодня составил бы мне компанию, пожалела я.
И тут же вспомнила о своём полулегальном положении. Мне ничего не нужно было объяснять Марине. Но с остальными нужно что-то придумать. Не уверена, что даже Илья узнал бы меня сейчас. Что уж говорить о Денисе, который считал меня пропавший без вести и немало бы удивился тому, что я выгляжу как двадцать лет назад. Ничего, будем решать вопросы по мере их поступления.
Я осмотрела колодец, прошлась вокруг. Посветила фонариком вниз. Там внизу в глубине переливалась вода. Мне показалось, что на меня неприязненно глянули чьи-то глаза, но видение быстро исчезло. Не обращая внимания на озноб, пробежавший по коже, я окрестила глаза «бликами на воде» и постаралась успокоиться.
Лучший способ – заняться делом. Не убирая фонарик, достала свечи и расставила по периметру. И начала зажигать по одной, потихоньку обходя колодец. Как раз в это время подул слабый ветерок, которого оказалось достаточно, чтобы помешать мне поджигать непослушные фитили и гасить уже зажженные. Сложив ладошки лодочкой, я добросовестно пыхтела над свечками, да так увлеклась, что только тактично покашливание за моим плечом заставило меня обернуться.
За моей спиной стояла крепкая с виду старушка, с лукаво сощуренными глазами. В длинном старомодном красном сарафане прямого кроя, рукава которого затейливо расшиты задиристыми петухами, с повязанным на голове белоснежным платком, она словно вышла из рекламного ролика молочной продукции. Я даже поискала глазами чистенькую довольную корову, не обнаружила её и снова перевела взгляд на незнакомку. Теперь бабушка скрестила руки на груди, но поза её не выглядела угрожающей, скорее насмешливой. Под её оценивающим взглядом я почувствовала себя ребёнком, который залез в чужой сад за абрикосами, не нашёл ни одного и попал прямо в руки добродушно посмеивающихся хозяев. Между тем последние свечки погасли. Фонарик, который положила на колодец, когда мне понадобились обе руки для борьбы с гаснущими свечами, продолжал тускло светить в сторону.
– Здравствуй, красавица. Спрашивай, что хотела, коли пришла, – неожиданно молодым звонким голосом произнесла старушка.
– Здравствуйте, – совсем было растерялась я, но взяла себя в руки и прямо спросила, – так Вы и есть та самая ведьма?
Моя собеседница молча, с достоинством кивнула.
– Значит, это Вы управляете колодцем и песочными часами?
– Что ж за прыткая семейка такая, – вздохнула ведьма, – то муж твой пыжился, пыжился, прыгал всё вокруг, вернуть тебя хотел. Я уж ему и девку молодую, справную в постель подложила, а он всё успокоиться не мог. Ты не смотри, что у неё ступни большие, в постели-то она огонь, не чета тебе. Да бесполезно. Приворожила ты мужа, что ли? Расскажи бабушке, я такое не осуждаю, сама грешна. Безобразник он у тебя, ох, охальник такой. Сломал хорошую вещь, окаянный. Разбил часики. Зачем, спрашивается? Забыть тебя не мог? А что ж такое? Дело житейское, все как-то ж устраиваются, и ничего! А этот… Фу-ты ну-ты, капризы. Теперь вот ты пришла. Чего пришла? Свечки свои суёшь. Покоя нет на старости-то лет! Ладно, в ногах правды нет, пойдём в избу.
Я хотела возразить, что никакой избы не вижу, но неожиданно мой фонарик упал на землю, сам собой развернулся и осветил в основании колодца маленькую дверь. Свет моргнул, и колодец исчез. На его месте стояла такая же древняя, покосившаяся изба. А ведьма уже открывала дверь и призывно манила меня к себе. Словно завороженная, без страха и сомнений я ступила внутрь.
Мы оказались в небольшом предбаннике, где стояли несколько кадушек, от одной из которых остро пахло рассолом, грубо сколоченная деревянная скамья, и висела вешалка с каким-то тряпьём. Пол оказался земляным, куда более студеным, чем нагретая за день под июльским солнцем земля в саду. От него веяло каким-то могильным холодом. Не мешкая, старуха открыла следующую дверь, такую же старую и покосившуюся, как сама избушка. Я поспешила за хозяйкой. Щелкнул выключатель, комнату залило светом, а я от неожиданности споткнулась о порог, упала, да так и осталась сидеть на полу.
Мы были во вполне современно обставленной комнате. Никакой грубо сколоченной мебели и древнего тряпья. Удобный мягкий кожаный диван бежевого оттенка, несколько барных стульев у высокой, почему-то стеклянной стойки. В углу офисный стол. На нём разглядела принтер и пару ноутбуков. В глубине виднелась ещё одна приоткрытая дверь, за которой угадывалась уютная спаленка.
– У меня есть более удобная мебель, чем табуретки с занозами, чтобы присесть, не бойся, – лукаво засмеялась ведьма и протянула мне руку.
Старуха менялась на глазах. Она хорошела и молодела. Сейчас я могла дать ей максимум двадцать пять лет. Розовые пухлые губы продолжали улыбаться, но умело подведённые глаза оставались злыми и колючими.
Опершись на протянутую ведьмой руку, встала и прошла к дивану. Ноги слегка дрожали, но я надеялась, что ведьма этого не заметила. Все мои силы были направлены сейчас на то, чтобы выглядеть в её глазах достойно. Умирать, как говорится, так с музыкой.
Но ведьма ухмыльнулась и посмотрела на мои ноги, презрительно изогнув бровь. Я вернула ей взгляд и гордо задрала голову. Дрожь мне уже удалось унять, пусть маленький, но повод для гордости. Хозяйка избушки вздохнула, отказываясь от игры в гляделки, и совсем другим тоном, в котором не было и намёка на смех, спросила:
– А теперь поговорим. Скажи, ты по-хорошему отстанешь, или мне придётся всё-таки уничтожить вашу неугомонную семейку?