Самый главный вопрос, который меня сейчас мучал, я уже задала Марине при встрече, и она его проигнорировала. Что бывшая подруга тут делает? Пытается благородно разгадать загадку и спасти мир от песочных часов? Повредилась рассудком и не может устоять перед местом, стоившим ей нормальной жизни? Ищет своего возлюбленного, то есть моего мужа?
Слишком ласково называла девушка его имя. Слишком много ненависти ко мне (с чего бы?) было в её взгляде. Или это у меня повредился рассудок? Может это я вижу страсть там, где общая тайна, которой ни с кем больше нельзя поделиться, сплотила несчастных и переросла в настоящую дружбу? Ведь если Марина и Виталий любили друг друга, зачем мужу жертвовать своей жизнью, чтобы вернуть меня?
Мне не верилось, что именно она, смешная девочка из прошлого, несуразная дурочка с большими ступнями, стала моей соперницей. Как там её обзывали? Лапотницей? Гусыней? Больше-ножкой? Та дурнушка, которую я неизменно брала под своё покровительство, издевательства над которой пресекала, делила постель с моим мужем? Мямля, которая не могла за себя постоять? Нет, нет и ещё раз нет. У моего мужа слишком хороший вкус.
Прийти к правильному ответу чрезвычайно важно. Марина могла быть союзницей, а могла – опасной соперницей.
– Так что ты тут делаешь? – снова спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно нейтральнее.
Собеседница задумчиво обошла вокруг колодца и устало уставилась на меня:
– Ты вообще слышала, что я говорила?
– Слышала. Но это не объясняет, что здесь делаешь ты. И что произошло дальше?
Вместо ответа Марина опустилась на землю, снова сгорбилась, приняв явно неудобную позу, и не торопилась поднимать на меня глаза. Я терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу. Бесполезно подгонять вопросами. Захочет – расскажет. К тому же, судя по оговоркам, Марине и самой не терпелось расставить точки над «и» и посвятить меня в тайные отношения с моим мужем.
– Я поражаюсь эгоизму людей, – начала Марина, не обманув моих ожиданий.
Она внезапно резко выпрямилась, вновь расправила плечи. Странная какая-то. Может, у неё биполярное расстройство? В глазах девушки блеснули слёзы ярости. Она посмотрела на меня с такой открытой неприязнью, что на секунду показалось: сейчас ударит. Но вместо этого Марина просто продолжила:
– Таких, как ты. Тебя не интересует ни мой рассказ, ни твой муж. А только то, почему здесь я. И почему он для меня «милый Виталий».
Соперница (теперь в этом сомнений не было) резко запрокинула голову и захохотала. Даже в темноте было видно, как надулись вены на её шее. Казалось, что сейчас девушка упадёт на землю, и у неё начнётся припадок. Правильно было бы брызнуть на неё водой, но я не догадалась её прихватить. Или влепить пощечину, чтобы привести в чувство. Но, учитывая обстоятельства, «спасение» могло перерасти в драку. Марина и так была не прочь выяснить, кому же принадлежит «милый Виталий». И не по записи в паспорте, а в «честном бою». Впрочем, никакого паспорта у меня не было, вспомнила я с тоской. Кажется, муж официально стал вдовцом. Или всё-таки нет? Надо в ближайшее время выяснить все подробности, без документов как-то некомфортно. Хотя о чём я? Прежними документами я воспользоваться не смогу. Ещё одна проблема.
И вместо того, чтобы узнать, как эту проблему в своё время решила Марина (или её родители), я смотрела на истерику девушки, беспомощно озираясь по сторонам. У нас общие, очень похожие проблемы в реальной жизни. Мы посвящены в то, что нашему селу угрожает со стороны жизни «тайной». Нам бы объединиться. Но нет, эта большелапая дурочка зачем-то полезла в постель к моему мужу и всё испортила.
Между тем в колодце что-то тихо поскрипывало, на этом фоне всё продолжающийся смех Марины звучал особенно дико. Я всерьёз начала подозревать, что у девушки повредился рассудок. Впрочем, не была уверена и в здравости своего. После посещения лимба называть себя нормальной весьма опрометчиво.
Но хохот оборвался также внезапно, как и начался. Подруга детства уронила голову, обхватила её руками и горячо зашептала, так тихо, что мне тоже пришлось опуститься на землю рядом и придвинуться вплотную, чтобы расслышать.
– Сначала бедняга был одержим навязчивой идеей найти песочные часы и спасти тебя. Пусть даже и ценой собственной жизни. – Марина подняла голову, в глазах снова блеснула ненависть, но тут же снова бессильно уронила голову на руки и продолжила, – Но чем больше Виталька раскапывал сведений, тем больше ему хотелось не просто найти тебя, но и навсегда уничтожить опасный артефакт. Всё всегда происходило тут, в заброшенном саду, – девушка шептала всё быстрее, торопилась, проглатывала слова, словно боялась не уложиться в кем-то отведенное время, – мужчина понял, что ведьмины «следы», чары, проклятия – называй как хочешь, сохранились только в покосившемся колодце. Масоны хранили песочные часы в специальном тайнике, возможно, как-то экранированным к чарам. Иначе артефакт стал бы влиять на реальность. Теперь появлением магического артефакта управлял сам колодец. Гиблое место!
Сколько времени провёл Виталька в заброшенном саду, не счесть. Я умоляла его остановиться, быть аккуратнее. Он был единственным близким мне человеком, тем, с кем я могла откровенно говорить о произошедшем. Но Вит выбрал тебя.
Марина надолго замолчала. Я тихо сидела рядом, боясь пошевелиться, прервать молчание, спровоцировав новую вспышку ярости. Когда я отчаялась, решив, что она уже больше ничего не скажет, бывшая подруга неожиданно продолжила:
– Он испытывал колодец. Приходил сюда в разное время суток. Кидал внутрь разные предметы. Кричал, зажигал свечи, рисовал пентаграммы, играл на музыкальных инструментах. Всё было тщетно. Однажды милый (я постаралась сохранить лицо невозмутимым, хотя Марина так и не поднимала головы) приехал ко мне в город глубокой ночью. Я обрадовалась, думала, что он одумался, наконец-то соскучился по мне. Но Виталька только смотрел на меня безумными глазами и твердил, что всё понял. Сказал, что колодцу нужны зрители. Песочные часы только инициировали переход, нужно было где-то брать энергию для переноса. Масоны использовали для этого специальные ритуалы. Когда энергии было недостаточно, люди не могли вернуться.
Колодец подкидывал часы только в тот момент, когда рядом было много людей, а лучше детей. Их эмоции – удивление, испуг – и были той энергией, которая позволяла открыть ворота в лимб, другой мир. Виталий просил меня поехать с ним и взять с собой кого-то из подруг. Я слишком дорожила им, чтобы отказать.
Марина снова замолчала. Я решила, что всё основное сказано, а потому продолжила за неё:
– Ты послушно собрала подруг, и в этот раз всё получилось. Моему мужу (Я выделила голосом эти слова. Панибратски коверкать имя Виталия могли мы обе, называть его мужем – только я.) наконец-то явились часы, он перевернул их и исчез. Но почему ты сказала, увидев меня: «Он всё-таки это сделал?» Ты же была при этом?
Соперница бросила на меня уничтожающий взгляд и снова тяжело уставилась в землю.
– Виталька не переворачивал часы.
– Что же тогда произошло?!
– Он их разбил.
Почему-то я была уверена, что уничтожить магический артефакт не так-то просто. И разбить песочные часы как обычный предмет не удастся. Марина же жадно установилась на меня, и, как видно, я её не разочаровала. Увидев мою реакцию на свои слова, девушка дико расхохоталась.
– Мы тоже не ожидали. Но Вит прокричал какие-то страшные слова, видимо, заклинание. Масонские штучки, полагаю. Вот после этого песочные часы разбились. На нас навалился густой туман, уши заложило, стало трудно дышать. Я думала, что снова попала в то страшное место, но вскоре всё рассеялось. Только ни Виталия, ни разбитых песочных часов на месте не было. А сегодня сюда пришла ты. Ты! Ты спрашивала, что я делаю здесь. Пытаюсь понять, как так вышло, что мы поменяли его на тебя. И как обратить это вспять.