Я открываю дверь и останавливаюсь в пороге кабинета.
– Что за черт?! – Поморщившись, зажимаю нос пальцами одной руки и размахиваю второй, чтобы рассеялся табачный дым. – Воняет собачьим пометом.
Джозеф Ривера, или, как принято звать с рождения папа, растягивает губы в ехидной улыбке. Вокруг его рта и глаз собираются мелкие морщинки, свойственные возрасту. Он развалился в моем кресле, вероятно, предаваясь ушедшим временам.
– Проваливай, неженка. Нет ничего лучше старого доброго табака.
– Это мой кабинет.
Я пересекаю пространство широкими шагами и выдираю сигару из его рта. У меня даже нет пепельницы, чтобы избавиться от этой дряни, а высокие сооружения не предусматривают возможность распахнуть окно, кроме узких прорезей вентиляции. Сигара медленно тлеет в руках, пока я соображаю, куда она отправится. В итоге обхожу стол и выдвигаю ящик, потушив ее о дно стакана.
– Понадобится несколько дней и хороший клининг, чтобы запах окончательно ушел.
– Ты слишком уж ворчливый с утра. Вечер прошел в плохой компании или бессонная ночь?
Отец складывает пальцы в замок на животе и добавляет:
– Всегда говорил, что эти два гаденыша не способны сделать тебя счастливым.
– Понятия не имею, о чем ты, старина.
– Секс и алкоголь.
Я хмыкаю.
– Я работал допоздна.
– Три гаденыша. – Он поднимает указательный палец вверх, поправляя себя. – Один хрен.
Мой отец всегда был не от мира сего, возможно, по этой причине мама клюнула на его своеобразное обаяние. Чудаки, знаете ли, привлекают женщин. Конечно, в хорошем смысле. Чудак, который мочится в раковину – не входит в их число.
Я взял от него все самое лучшее. Рост в шесть с половиной футов1 и отменное чувство юмора. Туда же можно включить трудоголизм, что мама непременно оспорит. В ее понимании у всего есть норма, этакий предел, в чем ни я, ни отец не видим краем. Мы либо пашем как проклятые, либо принимает позу трупа. А если отклониться от расписания хотя бы на полчаса, время тебя сожрет. Бизнес – штука коварная. Никогда не знаешь, чем все обернется: победой или поражением. Я не привык проигрывать. Не в моем стиле. Я найду лазейку, если того требует ситуация, как и отец. Поэтому компания пережила все невзгоды и пустила корни глубоко под землей. Наши офисы во всех крупных городах страны. Мы скупаем земли и возводим целые районы по самым низким ценам рынка, потому что реалии таковы: покупатель всегда в поиске варианта подешевле. Пока другие завышают, мы остаемся на прежней отметке. Как итог, дом покупают задолго до того, как рабочие поставят фундамент, в то время как предложения конкурентов висят месяцами, а на моей памяти и годами. Схема с поставщиками материала та же: мы больше берем, а вы делаете скидку. Все в плюсе. Если происходит повышение цен, то потенциальный покупатель едва ли это замечает. Вы же не станете брать дороже, если есть возможность сэкономить и взять тот же самый вариант? Поэтому несколько гигантов значительно просели, кто-то до минимума сократил штат, а кто-то вовсе прекратил вести деятельность. Мы все еще твердо стоим на ногах и планируем отхватить еще один лакомый кусочек торта, постепенно развиваясь в направлении элитной недвижимости. Отец так и не успел взять новый курс в силу возраста, но у меня для этого достаточно времени и сил. Нужно было всего-то положиться на Эштона и предоставить ему возможность рулить в освоенной среде. Он знает, что делать. У отца не было человека, на которого он мог бы всецело положиться. Но мне повезло.
Мы познакомились на первом курсе и шли нога в ногу вплоть до завершения магистратуры. Конечно, изначально дружба не задалась, мы предпочитали конкурировать до третьего курса, пока до нас не дошло, что вдвоем мы куда более сильнее, нежели по раздельности. Моя придирчивость к деталям и их совершенствование. Его последовательность и неотразимое обаяние. Наши роли были предопределены: я – голова, Эш – тело. Я думаю, он делает. Я предлагаю идеи, он составляет план для их реализации. Убойная комбинация. В конце концов, мы так сблизились, что родители считают его заплутавшем в BabyCorp2 сыном. Я не против. Эштону не довелось вырасти в кругу счастливой семьи, где по выходным пекут пироги. Все в корне наоборот. Его родня представляет собой исчадья ада, которые по случайности поднялись на землю. Нолан – его племянник и наш общий геморрой, тоже. Родная сестричка Эша, старшая его на шесть лет, принесла Нола, будучи тринадцатилетней идиоткой. Теперь мы воспитываем двадцатипятилетнего парня, срань Господня. Можно сказать, Нолан и Эш росли вместе, и они больше походят на братьев, нежели дядю и племянника. Черт с ним, они самые близкие для меня люди, не считая родителей.
– Поведаешь планы? – Интересуется отец.
– Когда ты освободишь мое кресло.
– Не будь расистом.
Клянусь Богом, я не всегда понимаю его правильно.
И уберите из вышеупомянутого чувство юмора. Ученик превзошел учителя.
Наш диалог прерывает телефонный звонок, на который я тут же отвлекаюсь.
– Сэр, мистер Прайс ждет в приемной. У вас назначена встреча
– Впустите его.
Брови Эштона взлетают к потолку, когда он обнаруживает моего отца, по-хозяйски распластавшего в кресле. Он широкого улыбается, а следом эти двое стукаются кулаками. Я закатываю глаза. Тошнотворная картина.
Ладно, все так уж и плохо. Мне присуще утрирование.
– Ты не упоминал, что обзавелся новым ассистентом, – говорит Эш, заняв свободное кресло и вытянув ноги.
– А что случилось с тем подающим надежды парнишкой? – Вклинивается отец и кажется, он искренне удивлен.
Последующие вопросы напоминают выстрелы в пустоту, потому что мои радары устремляются к порогу кабинета, который с сегодняшнего дня занимает моя новая очаровательная ассистентка. Кабинет, который я выделил специально для нее в той стороне офиса, откуда частично открывается вид на реку Чикаго. Не знаю, почему сделал это, ведь ранее он располагался в другой части здания. Я с какой-то стати подумал, что Софи оценит.
И за кой черт эти двое пришли именно сейчас?
Ах, да. Отец решил устроить сюрприз, а с Эшем нужно согласовать выездные встречи, ведь сегодня у нас обоих выпал свободный час в расписании. Проблема в том, что я хочу посмотреть на Софи. На девушку, которую хочу физически, но не могу себе позволить. Разумеется, если она не оплошает, что повлечет за собой последующее увольнение. Даже не знаю, чего хочу больше: чтобы она осталась или ушла. Увольнение развяжет руки, и я смогу приударить за ней. Работа предоставляет возможность видеть ее на ежедневной основе. Я в западне.
– Ты же в курсе, что Стелла подобрала для тебя ассистента? – Уточняет Эш, подавшись вперед.
Я встречаю его золотисто-карие глаза, полные любопытства.
– Да. Не вздумай флиртовать с ней.
В кабинете воцаряется зловещая тишина.
Эш уставился на меня с недоумением. Отец вопросительно выгнул седую кустистую бровь.
Не уж то я только что облажался?
– Она шестая. – Я предпринимаю попытку выйти сухим из воды. – Я больше не вынесу текучку кадров. И забегая вперед, скажу, что Брендон трепал языком в юридическом отделе большую часть рабочего времени, а юбка Кайи с каждым днем становилась короче на пару дюймов.
– Какая, к черту, разница, если девчонка справлялась с задачами? – Медленно произносит Эш, сцепив пальцы в замок и положив на стол. – Мне казалось, ты позволишь разгуливать по офису в бикини, если никто не будет отвлекаться от работы.
– Прайс, все эти годы я наивно полгал, что твой интеллект выше среднего. Досадное разочарование.
Отец посмеивается и кладет ладонь поверх кулаков Эша.
– Мальчик мой, он имеет в виду, что девушка недвусмысленно намекала на интимную близость.
– Вот это ты завернул, пап. – Я запрокидываю голову и хохочу. – Он не непорочный девственник, Христа ради.
Эш покатывается со смеху.
– Да, можно было ограничиться коротким «она предлагала трахнуть себя».
– Раз уж мы выяснили, что у меня новая ассистентка, вернемся к обсуждению. – Я бросаю короткий взгляд на часы и стягиваю с полки папку, с кем предстоит наладить связи. – У нас сорок пять минут, парни.
И несколько секунд у меня, чтобы выбросить из головы Софи, погрузившись в работу. В любом случае на десять назначено совещание, и я включил ее в список присутствующих, отправив приглашение в календаре.