Александр прислушивался к происходившему в комнате на третьем этаже. Несколько кратких вопросов о нем – и слух уловил звонкую механическую мелодию игрушки, подаренной волчонку.
– Они догадались, что мы их слышим.
Константин присел на край стола.
Князь, не спрашивая разрешения, занял хозяйское кресло и закинул ноги на столешницу. С силой растер ладонью грудь – вдали от Эли сердце вновь замедляло ход, причиняя нестерпимую боль. Словно сложный механизм покрывался ржавчиной и с каждым неровным ударом стирались краски и эмоции, возвращая вампира в его естественное состояние.
– Что собираешься предпринять?
– Заберу. Представлю улью мою княгиню и буду наслаждаться, – Алесандр сказал ровным тоном, как будто сообщил, что на обед суп.
– Нельзя так, – возмутился Константин.
– Почему же?
– Считай, что ты собираешься забрать невинного ребенка из его семьи и привести в самый грязный бордель.
– Твое сравнение оскорбительно, не находишь? – поинтересовался Александр с наигранной ленцой.
– Не нахожу, – отрезал Константин. – Она настоящий ребенок, лишь в теле взрослой женщины. Всю жизнь девочку оберегали. Эля ничего не видела, кроме дома, сада, стаи да заботы со стороны брата и матери. А что хочешь предложить ей ты? Придворные интриги? Оргии? Компанию сотен твоих любовниц? Отсутствие человечности и сострадания? Постоянное потребление?
– Хм, – многозначительно протянул князь в ответ, – это плохо? – поинтересовался, правильно ли он понял собеседника.
– Это чудовищно. Представь, что ты попадаешь в монастырь с ежедневными многочасовыми молитвами, скудной пищей, предназначенной лишь для поддержания жизни в теле…
Александр не дал закончить перечисления всех ожидавших его лишений и спросил:
– А монастырь женский или мужской? – обнажил красивые белые зубы с явно очерченными клыками.
– Мужской!
– Ну, я против, – капризно пропел князь. – Хотя помню, как-то пришлось прятаться от охотника в Воронецком монастыре. Кстати, тоже мужском. Настырный парень попался, трижды умудрился опоить меня отравленной кровью. Ох, и долго восстанавливался. Но не об этом хотел рассказать. Отлично провел время, молоденькие послушники, да и пара трудников была…
– Не вздумай об этом рассказывать Эле. Никогда. Никогда! – повторил Константин с нажимом.
– По-твоему, я идиот? Я знаю, что люди в своей массе моногамны, по крайней мере, они так себя преподносят в обществе.
– По-моему, ты Высший, привыкший к беспрекословному исполнению своих прихотей, не отягощенный моралью или еще какими-то ценными человеческими качествами.
– А если все же сегодня заберу Элеонору?
Хваленая выдержка Константина дала трещину, и он плавно встал, выражая недовольство и возмущение. В исполнении человека этот жест выглядел бы как нервный вскок.
– Ты совсем меня не слушаешь, да?! Девочка невинна во всех отношениях. Во всех. И перед ее глазами только что был пример принуждения. Как думаешь, хочет ли Элеонора повторить судьбу истинной волка? Нетерпением добьешься еще большего страха перед собой и спровоцируешь очередную стычку с оборотнями.
– Я и так ждал две недели, пока представится возможность увидеть свое «сердце».
– Как же складно врешь, мой князь. Ее комната уже пропитана твоим флером. Скажи спасибо, что никто из оборотней к ней не заходит, иначе бы закрыли Элю в особняке. Куда, спешу напомнить, у тебя нет разрешения войти.
– А что ты делал в ее спальне?
Константин наградил князя тяжелым взглядом и покачал головой:
– Это мой дом. А вот зачем ты навещаешь девочку? Если я узнаю о принуждении, не посмотрю на то, что ты правящий.
– Мы что, сейчас ссоримся из-за человечки, волчьего приемыша? – в голосе скользнуло удивление.
– Не человечки, а ребенка, которого я знаю практически с рождения. В свое время слишком много вложил в нее сил, и не только физических. Девочку подобрали в буквальном смысле на улице. Они с братом прятались на разбитой детской площадке среди покосившихся двухэтажек. Вела только полгода боролась со сном. Ребенок боялся спать в тишине, не понимал, почему на нее не орут и не занимаются рукоприкладством. Так что Эля для меня словно дочь, которой никогда не было.
– Забавно, не находишь? Кажется, я увлекся твоей дочерью.
Александр отпустил руки и балансировал на ножках кресла.
– Пусти свое красноречие и обаяние в другое русло. У тебя есть две недели, чтобы расположить девочку к себе. Дольше я не смогу стаю удерживать от подозрений. И у меня нет никакого желания ощутить на себя гнев волчицы, влекомой материнским инстинктом.
– А что с родителями и братом? – Александр не слышал слов предостережения и витал в своих мыслях.
– Брата забрала родная тетка. Родители давно умерли.
– Жаль, – князь чуть склонился вперед, и стул с грохотом ударился ножками о пол. – Жду весточки, не хочу раньше времени быть обнаруженным волками.
– Тогда прекрати наведываться в ее спальню.
– Не могу ничего обещать, из твоей характеристики я самодур, им и останусь. Читал на досуге статью, в ней говорилось, что ни в коем случае нельзя резко изменять своим привычкам. Это очень вредно для психологического здоровья.
– Окружающих или твоего? – Константин не смог удержаться от сарказма.
– Для всех.
Вампир пошел серебристой дымкой и в привычной манере, не прощаясь, растворился, оставляя после себя пустое кресло.
***
Совершая ежедневный ритуал, Эля помогала Марте с уборкой после ужина. Собрала грязные тарелки, бокалы со стола и отнесла в раковину.
Ужинали вдвоем, Арнар взял поднос с едой и удалился наверх, не желая оставлять Лилю и волчонка одних, а Константин с головой ушел в свою работу.
– Ты что-то сегодня больно тихая, – старушка недоверчиво наблюдала за неторопливыми движениями. – Что случилось?
– Задумалась, – Эля мимолетно улыбнулась и погрузилась в размышления.
– О чем?
– Ерунда. Давай пить чай, Марта. Не зря же я пекла печенье.
Плетеная корзина, наполненная до краев золотистыми квадратиками, появилась перед взглядом старушки.
– Сама? – произнесла она с удивлением.
– Да, – гордо ответила Эля. – Пока ты навещала внуков, я немного похозяйничала.
– А ты уверена, что это съедобно?
– Абсолютно. Константин уже попробовал, – с обидой в голосе девушка проворчала в ответ.
– Ох, милая, – расхохоталась старушка. – Ну давай, – Эля протянула румяный квадратик и замерла в ожидании приговора. – Вот если бы у меня зубов было на пяток больше… – Марта осеклась и с интересом рассматривала, как показалось Эле, чашку с чаем в ее руках.
– Нашла в буфете, – приподняла она изящный фарфоровый предмет, – очень красивая роспись, – провела пальчиком, очерчивая ветви сирени.
– Элечка, я раньше не замечала на тебе колечка. Константин подарил?
– Нет, Темный князь. В знак покровительства, – пояснила и принялась за следующее печенье. – Маленькому Нику преподнес красивую карусель. Замечательная, яркая игрушка. Два яруса с разными животными, мне очень понравился маленький тигренок, когда заводишь, он перебирает передними лапками.
– Очень мило со стороны князя. А кто-нибудь еще получил подарок? – Марта отложила печенье и совсем забыла о чае.
– Лиля. Кулончик в виде кленового листа на золотой цепочке. Листик сплошь усеян маленькими изумрудами. А у меня серебряное колечко, красивое, не находишь?
– Очень, Элечка, красивое. Кленовый лист – это знак дома Стриксов.
– А колечко? Тут есть надпись, но я ни слова не разобрала, каждая буква находит на другую, – Эля протянула левую ладошку, демонстрируя пальчик.
– Я же без очков, нашла кому показывать. Ты у Константина спроси. Он уже видел ваши подарки?
– Да.
– Ну хорошо, – теплая улыбка озарила лицо старушки, которая пригубила горячий напиток. – Элечка, а Александр сам надел колечко тебе на пальчик?
Вопрос застал девушку на выходе из кухни, когда был выпит чай и вымыта посуда.
– Сам. Но я его не касалась и при нем не садилась, – информировала скороговоркой, – не должен злиться. Все правила этикета соблюла.
– Конечно-конечно… не должен. Приятных снов.
– И тебе, Марта.