– Дочка, это ты? – спросила Марья, выходя в сенцы.
– Да, мама, – улыбнулась Настя, – я вернулась.
– Это хорошо, – женщина указала на дверь, в которую только что влетела девушка, – мы сейчас купаться в снегу пойдём.
Только тут Стася увидела, что приёмная мать была одета. Они вышли из дома и пошли в огород, там их уже ждал отец. Он стоял рядом с баней, из которой весело вырывался тёплый пар. А из трубы валил чёрный дым.
– Давайте бегом в баню, переоденетесь там, и в снег – сам он тут же снял лёгкий кафтан, в котором находился, и голым нырнул в рядом стоящий сугроб. Вынырнув оттуда, он начал обтираться снегом и весело вскрикивать, словно его кто-то щекотал. Затем он пулей влетел в баню погреться. Кафтан остался лежать на снегу, поэтому, нагнувшись, Марья подняла его, и они со Снегурочкой, которая всё это время делала вид, что рассматривает что-то возле своих ног, зашли следом за мужем в баню.
– Не раскидывайся одеждой, – засмеялась женщина, – ты ещё пойдёшь в снегу валяться или мыться будешь? – спросила она у мужа.
– Я уже пару раз в сугроб нырял, так что, наверное, пойду вымоюсь, а вы идите снегом умойтесь. – и он из предбанника зашёл в парилку.
– Я знаю, что у тебя нет сорочки для купания, поэтому взяла свою, она, наверное, на тебе будет как на корове седло, но зато ты будешь не голой, – сказала мать и протянула дочке белоснежное одеяние. Видно было, что сорочка уже не новая и по размеру она была очень велика Насте, но девушка поблагодарила женщину, поцеловав её в щёку.
Одевшись, девушка оглядела себя со всех сторон и поняла, что одеяние было по меньшей мере на четыре размера больше. Сорочка была с коротким рукавом, поэтому смотрелась на ней не так страшно, чем если бы она была открытой. Но всё равно Настя в ней утонула.
– Бог мой, – воскликнула Марья, – ты в ней утонула. – Глаза погрустнели, и женщина начала поворачивать Снегурочку из стороны в сторону, прикидывая, что можно сделать, дабы сорочка выглядела на ней хотя бы прилично.
– Стой, мама. – В Стасину голову закралась одна мысль. – Может, я наколдую себе наряд, – предложила она, – ну… – сделав паузу, она прикинула, сможет ли это сделать, – если получится, – завершила она свою мысль вслух.
– Давай, дочка, попробуй, – поддержала её приёмная мать.
Девушка сняла с себя сорочку и, аккуратно её сложив, выпрямилась и закрыла глаза. Она представляла, что лёгкий ветерок обвивает её талию и грудь, а шёлковая трава разлетается от талии клиньями. Рукава цветами-фонариками украшают плечо. Услышав восхищённый вздох матери, она открыла глаза и оглядела себя с ног до головы. На ней был летний сарафан небесного цвета, облегающий её грудь и талию, рукава и правда были похожи на фонарики, а от талии сарафан разлетался клиньями до пола. Каждый клин на небесно-голубом фоне был словно вышит зелёным вьюном.
– Ну, как-то так, – засмеялась Настя и закружилась от восторга, что у неё всё получилось.
– Какая же ты красавица, – восхищенно произнесла Марья.
– Ты видишь не моё лицо, мама, – погрустнела Стася. – Хотя, если честно, я не видела своего отражения, так что не буду говорить это с уверенностью, я просто чувствую, что это не моё лицо, как и тело.
– Я знаю, что ты красавица, – подбодрила Снегурочку женщина, которая тоже уже успела переодеться в незатейливый наряд, – пошли купаться в снегу, – позвала она дочку.
– А если нас увидят соседи? – забеспокоилась Настя, зная, что дом Стояна рядом, через забор, а забор в огороде низенький.
– Ну… поздоровайся тогда со всеми, – засмеялась Марья.
– Мама, – захныкала девушка больше от того, что над ней посмеялись, нежели от обиды, – я же почти голая, – она помнила, что раньше нельзя было ходить в очень открытых вещах, не то что в современном мире, где хоть голая ходи – никому до этого дела не будет.
– Так и они будут почти голыми, – снова засмеялась женщина, – ну-ну, – успокоила она Стасю, которая надула щёчки, делая вид, что всё ещё обижается. – Не стоит волноваться, уже довольно темно. Да и все знают, что этот ритуал нужен, поэтому ничего страшного, если тебя на пару мгновений увидит Стоян, Зосим или Горыня. По сравнению с нами они будут более раздетыми, – и мать хитро подмигнула.
Когда Марья и Снегурочка вышли из бани, вечер и правда вступил в свои права, но всё равно Настя считала, что очень светло для такого ритуала. Она-то конечно привыкла ходить в современном мире во всём обтягивающем, откровенном, хоть и не развратном. Вначале девушка обернулась в сторону дома Горыни и выдохнула, поняв, что все уже моются в бане, так как именно оттуда доносились мужские голоса: «Ещё поддай, пожарче…». Обернувшись в сторону дома Стояна, она никого не увидела, но и звуков из их бани никаких не доносилось, поэтому она второй раз выдохнула и вслед за приёмной матерью нырнула в снег. Волосы её растрепались и от мокрого снега прилипли к телу. Марья начала растирать снегом тело дочери, а Настя в ответ натирала снегом мать. Снег, казалось, обжигал, что очень удивило девушку, ведь она считала снег холодным и бездушным. Она не верила, что он может согреть и тем более обжечь. Сарафан прилип к ногам и теперь очень хорошо просматривалась фигура девушки. Марья во всю веселилась, ныряя в снег и обтираясь им, Стася повторяла все движения матери и тоже смеялась, на душе было хорошо, ей было весело и спокойно.
Именно такую, весёлую, с разметавшимися по телу волосами, прилипшим к ногам сарафаном, её увидел Стоян и застыл, любуясь открывшейся картиной, ему всё больше нравилась эта чудная девушка, которая не была похожа на девушку из их мира, она была словно фея или богиня, пришедшая в их мир. Мать, понимая куда смотрит сын, одёрнула его и заулыбалась.
– Нравится? – спросила она. Улыбка на её губах говорила о том, что она понимает своего сына, картина и правда была великолепной.
– Да, – смутившись ответил Стоян и, отвернувшись, вошёл в баню переодеться.
Из дома вышли Зосим с отцом и маленькой Марфой. Зосим тоже увидел Снегурочку, которая звонко смеялась и была по настоящему прекрасной феей в этот момент. Он застыл как вкопанный с открытым ртом, но в этот момент вышел брат, из одежды на котором была только набедренная перевязь. Он дал младшему брату подзатыльник и прошипел, чтобы тот не подглядывал. Отец в этот момент уже вошёл в баню, а Марфа только сейчас заметила Снегурочку и закричала:
– Здравствуйте, соседи, – голос малышки остановил веселье этих самых соседей. Марья тоже прокричала в ответ приветствие и поздравила всех с Велесовой неделей. А Снегурочка встала как вкопанная, уставившись на Стояна.
«Бог мой, – пронеслось у Насти в голосе, – да он же в одном полотенце вышел». Щёки девушки покрылись румянцем, и она резко отвернулась, даже не подозревая, что сейчас выглядит ну очень соблазнительно и не только для Стояна, но и для его младшего брата.
Мирослава Феофантовна, мать Марфы и двух взрослых сыновей, звонко рассмеялась.
– Уж больно скромная у тебя дочка, Марья, – закричала она соседке.
– Есть такое дело, – заулыбалась в ответ приёмная мать, ничуть не стесняясь своего вида.
– Пошли мы с Марфушей в баньку, а потом в снежок, – снова хохотнула соседка. – А ты, – обратилась она к сыну выделяя слова так громко, что Снегурочка расслышала каждый звук, – дождись всех, а то кто брата обтирать будет с отцом, – и снова до Насти донёсся заливистый смех женщины.
– Хорошо, мама, – пожал плечами Стоян и нырнул в снег.
– Снегурочка, пошли в баньку попаримся, – отвлекла дочку от смятения Марья. – А то замёрзла поди.
– Нет, что ты – засмеялась Стася, – я же из снега – выделила она слово, – сделана, я не могу замёрзнуть.
– Пойдём, пойдём, а то парень перекалится от прилива жидкого огня, – и, взяв дочку за руку, мать увела её в баню.
Напряжение спало, когда Стоян понял, что соседи скрылись из вида.
«Ну до чего же прекрасная девушка», – снова подумалось ему. Теперь он знал наверняка, что кроме неё ему никого не надо. Увидев, как она веселится и отдаётся природе, он влюбился в неё ещё сильнее, если такое вообще возможно. Последнее слово, брошенное ей, «снег», не давало ему покоя. «Почему она сказала, что сделана из снега?» – размышлял он, снова и снова погружаясь в снежную прохладу.
Его размышления исчезли с появлением всей семьи, которые бросились друг друга обтирать снегом, подбадривать и просто дурачиться. Соседи вышли из бани и ушли в дом, оставив юноше воспоминания, которые будоражили фантазию и давали волю желаниям.
Придя домой, Стася напомнила, что должна накормить приёмных родителей салатом и окрошкой, поэтому она попросила все нужные ей ингредиенты и быстро порезала их в большой таз. Затем она выставила на стол глубокие тарелки и ложки, положила в каждую тарелку немного салата и заправила его сметаной.
– Угощайтесь, – улыбнулась она Ивану да Марье, – пробуйте вначале в виде салата.
Муж с женой осторожно подчерпнули ложкой содержимое и, косясь друг на друга, отправили содержимое в рот. Медленно прожевав, они в один голос вынесли свой вердикт:
– Вкусно, – и накинулись на салат с удвоенной силой.
Стася положила и в свою тарелку немного салата и, глядя на родителей, заулыбалась.
– Конечно, вкусно, – добавила она и тоже отправила ложку салата в рот. – А где Рыжик? – поинтересовалась она.
– Спит уже, – кивнули родители в сторону печи.
Все очень быстро наелись, и, когда девушка предложила им сделать окрошку, Марья засмеялась.
– Давай лучше завтра, – положив руки на живот, сказала она, – а то мы, по-моему, объелись.
– Это точно, – подтвердил Иван, тоже поглаживая свой живот.
– Хорошо, – кивнула Стася и убрала со стола лишнюю посуду.
Когда все уже ложились спать, со стороны огорода послышались странные звуки, словно кто-то ударял молотом по наковальне. Да так громко, словно это происходила прямо за домом.
– Что это? – любопытство снова взяло верх, и девушка попыталась посмотреть в окно, но на окно был натянут бычий пузырь, поэтому разглядеть впотьмах в него ничего было нельзя.
– Похоже, парнишку одолевают разные желания – хохотнула Марья, сильно выделив последнее слово, – вот и пошёл выплеснуть свои эмоции и заодно поостыть.
– Работа всегда успокаивает, – подтвердил отец, лукавые огоньки плясали в его глазах, а на губах играла полуулыбка.
– Вы о ком? – не поняла намёка дочка. И снова попыталась рассмотреть через окно тот предмет, который издавал такой громкий звук.
– Это Стоян, – протянула мама и, подмигнув дочери, добавила: – видать, зрелище было впечатляющее, раз он забыть его не может.
– Что Стоян? – не унималась Стася, она уже начала злиться намёкам, которые бросали родители и всё ещё не могла понять, что такого делает юноша, что издаёт такие звуки.
– Доченька, – засмеялся Иван открыто, – неужели не поняла?
– Нет… – недоумевая произнесла девушка и снова припала к окну, которое выходило в огород.
– Стоян пошёл работать в кузню, – начала мать.
– Чтобы заглушить желание, – подхватил отец.
– Видать, сильно его сегодняшнее зрелище зацепило, – снова продолжила Марья.
– Вот парень и выплёскивает свои эмоции там, где можно не думать о тебе, – подытожил Иван.
– Или наоборот, – подмигнула женщина, продолжая свою мысль, – где можно спокойно помечтать с кувалдой в руках.
– Завтра посмотрим, что он сотворит за ночь, – заулыбался мужчина, – и сразу всё будет понятно.
– Подождите, – глаза девушки расширялись всё больше и больше с каждым сказанным словом приёмных родителей, – вы хотите сказать, что Стоян кузнец? – последнее слово она почти прошептала, не веря в свои слова.
– Ещё какой кузнец, – хитро посмотрела на дочку Марья.
– Его отец кузнец по роду, – посмотрев на Снегурочку, Иван понял, что она не совсем понимает то, о чём он сказал. Поэтому он постарался объяснить поподробнее: – по роду – это значит, все в роду у них были кузнецами, дед, прадед и прапрадед, все предки по мужской линии занимались кузнечным делом.
– А Стоян кузнец по таланту, – вклинилась в разговор приёмная мать. – У него дар божий создавать красоту своими руками.
– Он в кузню пришёл сам, когда ему было года три, взял молот, но не удержал и выронил – улыбаясь, рассказывал приёмный отец.
– Поэтому Добрыня прихрамывает на одну ногу, – закивала головой Марья.
– Но делать нечего, отец дал своему малышу небольшой молоточек и показал, как им орудовать. – продолжал Иван. – С тех пор мальчонка каждый день упорно тренировался и в семь лет выковал настоящее сокровище…
– Брошь в виде голубки, – прервала мужа женщина.
– В тот момент у нас останавливались купцы, – снова взял инициативу в свои руки мужчина. – Одному из них так понравилась безделица, что он купил её за большие деньги, с тех пор Добрыня работает только тогда, когда сын веселится с детьми, но когда Стоян заходит в кузню, отец бросает всё и уходит.
– Уже семь лет парень изготавливает всё, что попросят, – снова вклинилась мать, – до Щедреня он переделал всю работу, чтобы все праздники спокойно отдыхать, вот ты и не слышала, как он работает.
– Мальчишка работал днём и ночью, чтобы успеть до праздников отдать все заказы, – подтвердил отец. – Он настоящий мужчина! Выносливый, сильный, ловкий и с умной головой на плечах.
Стася слушала и улыбалась. Ей нравился этот простой, но очень привлекательный юноша. Ну и пусть он не принц, разве обязательно только за принцев замуж выходить? Нет. Она твёрдо решила, что её вторая половинка должна во всём ей подходить. А принц это или кузнец, разве не всё равно, если сердце наполняется теплом, а на лице расцветает улыбка и становится уютно на душе.
– Давайте спать, – девушка подошла к приёмным родителям и обняла их по очереди, пожелала спокойной ночи и пошла к своей импровизированной кровати.
– И тебе дочка, спокойной ночи, – заулыбался отец.
– А у кого-то будет, ой, какая беспокойная ночь, – сказала Марья и весело засмеялась. Взяв мужа под локоток, она повела его на полати. – Надеюсь, что парень всё же выплеснет весь свой пыл в кузне, – как бы между прочим бросила мать в сторону Снегурочки.
– Хорошо, хорошо, – всплеснула руками девушка, – я виновата в том, что он пошёл работать, – и отвернулась от родителей к стенке. А про себя улыбнулась: «Что ж, это хорошо, что я ему настолько нравлюсь», – похвалив себя, она закрыла глаза. Иван да Марья расхохотались в голос и улеглись спать.