Через полчаса слуга доставил в карцер поднос с закусками, а также более подходящую для этого места одежду: теплые спортивные костюмы и кроссовки. За едой девочки забыли о потрясениях, они вдруг осознали, как приятно бывает трапезничать, когда напротив не сидят прочие члены семьи: отец с блуждающим взглядом, мать с непроницаемым видом, братья с их вечными ядовитыми насмешками, тщательно замаскированными под невинное подшучивание. И не нужно ежесекундно помнить о прямой спине и манерах. Они веселились, пробовали друг у дружки из тарелок, менялись едой и воображали себя взрослыми королевами, одна из которых нанесла другой визит.
В конце обеда Каста показала на огурце, как делать операцию на сердце, а на помидоре – трепанацию черепа, чем заставила сестру развопиться на все подземелье. И даже тогда никто не призвал их к порядку. Побегав одна за другой вокруг стола, девочки так утомились, что повалились вдвоем на кровать, подальше от кровавых надписей под изрезанным гобеленом – и проспали до вечера.
Через час после ужина их посетил секретарь, вздыхая, объявил, что королева все еще гневается, так что принцессам придется побыть в карцере до утра. И ушел, устало вздыхая, подволакивая хилые ножки.
– А что я тебе скажу! – объявила Дара, когда смолкло шарканье его шагов. Она была глупее, но зато наблюдательней сестры.
– Что не будешь спать на той кровати? Уже говорила. Устроимся опять на одной.
– Вот и нет. Может, мы вообще тут спать не будем! Найдем местечко получше!
– Что такое? – удивилась Каста.
– А то такое, что Вадим Иванович забыл запереть нас!
Дара скакнула к двери и толчком ладони распахнула ее в полумрак коридора.
– Бедненький наш старичок, – вздохнула Каста. – Что ж, мы, конечно, воспользуемся его рассеянностью. Но постараемся вовремя вернуться назад, чтобы защитить Вадима Ивановича от неприятностей. Ну куда он денется, если наша мать выкинет его из метрополии?
Сестры к приключению хорошенько подготовились: переоделись и сунули в карманы по вилке, на всякий случай. А заодно при помощи тупого столового ножа они дружными усилиями выцарапали на стене горделивую надпись:
«АДАРА И РОКАСТА, ПРИНЦЕССЫ И СЕСТРЫ ПО ДРУЖБЕ, БЫЛИ ЗАКЛЮЧЕНЫ ЗДЕСЬ!»
Когда же по их подсчетам во дворце давно наступило время сна, одна за другой на цыпочках вышли из своей камеры.
Коридор все так же светился тусклым мертвенным светом. Принцессы постояли немного, ежась от тщательно скрываемой тревоги, а потом пошли в ту сторону, где еще не бывали. Коридор тянулся очень долго, узкий и унылый, прежде чем девочки обнаружили ответвление в сторону, освещенное несколько ярче самого коридора. Недлинный шагов на десять проход оканчивался солидной дубовой дверью, почерневшей от старости.
Дара испуганно вжалась в стену, но Каста уже дернула на себя медную ручку. Дверь нехотя приоткрылась, и немедленно на девочек обрушилась густая смесь запахов протухшей еды, лекарств, нечистого тела и еще чего-то едкого, очень мерзкого. Перед ними был просторный зал без окон, со светодиодным освещением. Обставлен он был роскошно, вот только все в нем истлело и покрылось пылью, словно никто не входил сюда годами. Оглядевшись, они обнаружили еще одну двухстворчатую дверь в стене, из-за которой пробивался луч чуть более яркого и живого света, чем в зале. Девочки робко приблизились туда и уже готовились отворить, когда вдруг их слуха коснулся протяжный то ли крик, то ли стон с той, другой стороны.
Сестры отпрыгнули в сторону и едва не бросились бежать. Но Каста устояла на месте, а сестра не смела покинуть зал без нее. Она только безмолвно ругала себя, что заметила и озвучила оплошность секретаря.
– Зря мы так испугались, – подумав, сказала Каста. – Наверно, кто-то из придворных или слуг просто нездоров. Ты вот ревешь белугой на весь дворец, заболи у тебя хоть палец на ноге. Стоит ли нам зайти туда, или это не слишком вежливо?
– Дайте мне пить! – взмолился за дверью женский голос. – Пожалуйста, придите хоть кто-нибудь! Ночь так длинна и ужасна, как мне вынести эту муку до утра!
– Нужно уходить, – пролепетала Дара, сделавшись белой, как алебастровый сосуд. – Сейчас кто-нибудь прибежит на зов, увидит нас…
– По голосу несчастной вполне очевидно, что никто не придет, – покачала головой Каста. – И она это знает. Но мы-то здесь, и мы поможем ей.
И она с той же мрачной решимость, с какой утром на улице защищала старого учителя, шагнула к двери, толкнула обеими руками – и дубовые створки послушно разошлись в разные стороны. Легкий крик испуга и недоумения вырвался из уст девочки.
В квадратной комнате у дальней от двери стены стояла на возвышении просторная кровать под серым от пыли балдахином. На ней на спине лежала иссохшая женщина в длинной рубашке, спеленавшей ее тело на манер египетских мумий. По углам комнаты ярко горели, отражались в угловых зеркалах светильники. Женщина не повернула голову в сторону двери, хоть и замерла, жадно прислушиваясь. А потом вдруг жуткий свистящий шепот всколыхнул ее запавшую грудь:
– Это ведь ты? Ты все вспомнил и пришел за мной? О, сколько лет я ждала тебя! Жаль только, что во мне осталось слишком мало из того, что ты прежде так любил. Где теперь мое сильное гибкое тело, которое так нежно ласкали твой руки? Где юное смешливое лицо, которым все без устали восторгались? Не подходи близко, любимый, и не смотри на меня. Ответь лишь – это ты?
– Это мы, – тоненьким голоском произнесла Дара. Своим почти животным чутьем она смекнула, что опасности нет, и теперь стояла рядом с сестрой.
– Кто это? – вскрикнула, словно бы придя в себя, женщина, и попробовала повернуть к дверям голову. Тщетно, похоже, ее длинные пепельно-серые волосы обмотались за столбики кровати и пришпилили голову несчастной к подушке.
– Мы, принцессы Адара и Рокаста. И мы сейчас напоим вас, – и Каста решительно двинулась к стене, туда, где на золотом ажурном столике стоял кувшин с водой.
– Подойдите сюда, – неожиданно властным голосом потребовала женщина. – Чтобы я могла вас видеть. Сейчас же!
Сестры переглянулись, потом взялись за руки. Так вместе они забрались на помост и приблизились к кровати.
Женщина вблизи еще больше походила на мумию, только с живыми, горящими, словно угли, воспаленными глазами. Она жадно вглядывалась в лица девочек.
– Юные наследницы, не так ли? – снова зазвучал ее бестелесный голос. – И держитесь вместе, значит, вас еще не натравили друг на дружку. Уж совсем взрослые, почти невесты. Что ж, теперь ясно, почему меня окончательно забросили. Не нужна, больше никому не нужна! А я ведь много лет лелеяла в душе надежду, что все еще может перемениться. Что ваша мать однажды сгинет, как ночной кошмар, и тогда меня вытащат из этого склепа, вылечат, поставят на ноги. И я возвращусь туда, где мне положено быть.
– Вы знаете нашу мать? – прошептала Дара, заморгала изумленно. – Ой! – это Каста ущипнула ее за руку, она-то уже обо всем догадалась.
Женщина рассмеялась надсадным каркающим смехом.
– Дурочки, как же мне не знать Аркадию? Ведь нас семнадцать лет называли сестрами, как сейчас называют вас. Хотя мы-то возненавидели друг друга в куда более нежном возрасте.
– Так вы принцесса Северина, наша тетя? – всплеснула руками Дара, от потрясения даже припомнив имя родственницы. – А мы думали, вы вышли замуж и теперь живете в другой метрополии.
– Да, пожалуй, это можно назвать и так, – со злобным смешком подхватила женщина. – В другом мире, если точнее! В мире кошмаров и бесконечного ожидания, вот как он называется! Что ж, теперь я хорошо рассмотрела вас. Ни одна из вас не похожа на мать или… на него. Догадываетесь, что это значит? Кого из вас приобрели за хрустящие бумажки? Обеих, не правда ли?
Каста выступила вперед, гордо выпрямилась.
– Да, мы знаем, что мы не сестры, и, скорее всего, не родные дочери королевы. Но мы все равно любим друг дружку… и нашу мать тоже.
– Любите? – издевательски хохотнула женщина. – Глупые девчонки! Посмотрите на меня и осознайте, что одна из вас видит перед собой свою будущую судьбу! Впрочем, я была еще глупее. Я свято верила, что уж точно являюсь дочерью предыдущий королевы, вашей бабки. Мы ведь с ней были так похожи! Я повела себя слишком неосторожно, вот ваша мать и приняла меры. Враз вывела меня из игры – метрополии не нужна наполовину парализованная королева.
– Но почему одна из нас должна оказаться на вашем месте? – спросила Каста, испуганная, едва владеющая дыханием. – Почему вы просто не уехали куда-нибудь… если так ненавидите нашу мать?
– Уехать? Да как такое возможно? Запасной принцессе нет иного пути, кроме как в это подземелье. Ведь королева может умереть, а женщин в нашем мире больше не становится. Кто бы занял тогда престол? И кто знает, как я молилась, чтобы это случилось… болезнь, или покушение, или хоть что-нибудь! Но Аркадия чрезвычайно живуча. Теперь и вы подросли, а значит, все кончено.
И женщина закрыла глаза, словно отгораживаясь от всего мира.
– Позвольте мне напоить вас водой, – напомнила Каста.
– Не стоит, – с невыносимой горечью отозвалась несчастная. – Все кончено, я мне больше нет смысла цепляться за жизнь. Но хорошо, что я повидала вас – теперь мои страдания скрасит мысль о том, что и одной из вас предстоят бесконечные муки. Я смогу вволю помечтать об этом. А теперь убирайтесь!
Но принцессы медлили, точнее сказать, медлила Каста, а Дара просто не смела уйти без нее, цеплялась за руку сестры. Запасная принцесса снова открыла глаза, уставилась на них с яростью, а потом округлила бледные губы и вроде как тихонько свистнула. Из-под ее кровати выкатилось нечто круглое и мохнатое, размером с футбольный мяч, поспешило к Даре и прыгнуло ей на ногу. Девочка пронзительно завопила, осознав, что на ней сидит гигантский паук и терзает жвалом ее брючину, прорывая путь к телу.
Каста мигом выхватила из кармана прихваченную после трапезы вилку, подскочила к сестре и занесла руку над мерзким порождением, целясь в ближайший глаз.
– Не убивай! – с неожиданной живостью выкрикнула Северина. – Это мой единственный друг! Я отзову его!
И снова свистнула. Паук так же стремительно скрылся под кроватью.
– Это ведь не настоящий паук, таких в природе не бывает, – жестко произнесла Каста, вилку она все еще держала наготове. – Это химера, а химеры в метрополии запрещены законом.
– Не выдавай меня, – взмолилась Запасная принцесса, злое ликование на ее лице враз сменила жалкая гримаса. – Его создал для меня один человек… единственный, кто понял, каково мне приходится тут одной, особенно по ночам.
– Можно ведь было просто завести собачку, – пискнула Дара, за что удостоилась полного ненависти взгляда.
– Ладно, пойдем! – сестра за руку потянула ее прочь из этой ужасной комнаты.
В коридоре девочки некоторое время молча смотрели друг на друга, испуганные, потрясенные. Их ошеломила такая беспричинная враждебность и все то, что они только что узнали. Но даже обсуждать такое было невозможно, слишком страшно. Постояв немного, они бросились бежать в обратном направлении, промчались по коридору и нырнули в свой карцер. Захлопнув дверь, Каста схватила сестру за руку и горячо воскликнула:
– Давай поклянемся, Дара, что никогда не позволим, чтобы с нами случилось подобное! Лучше уж убежим из дворца, чем превратимся во врагов! И пусть лучше ни одна из нас не станет королевой, чем мы причиним вред друг дружке! Ты согласна? Ты клянешься?
– Да, клянусь, – с легкой запинкой прошептала Дара. – Хотя я так надеялась и мечтала… но я клянусь, клянусь!
Утром сестер, спящих в обнимку на одной кровати, разбудил бледный от осознания своей оплошности королевский секретарь. Они показались ему похудевшими и повзрослевшими за одну только ночь. И старик, прослуживший во дворце всю свою жизнь и чудом сохранивший в дальних тайниках своей души доброту и человечность, горестно размышлял о том, что не стоило подвергать девочек такому суровому наказанию.