Спустя пару недель мы наконец-то дошли до столицы. Я уже не думала о доме, об отце, который будет гнить в темнице до своей казни, мои мысли занимала лишь нормальная кровать.
В первые дни нашего пути я настороженно относилась ко всему, что происходит, особенно к королю. Да, он дал мне слово, но он король и может делать все, что ему придет голову. Я не была уверена в том, что он не сорвется из-за смерти брата и не начнет резать меня и моего отца на куски.
Во время наших остановок мы разбивали лагерь и я была гостьей, у меня было удобное место для сна, на моих руках не было цепей, я могла умыться и переодеться. Каждый раз, проходя мимо клеток, в которых были Шмит, Жозефина и мой отец, я еле сдерживала слезы. Фонсов мне не было жаль, сами навлекли на себя эту участь.
Жозефине нечего было бояться, как я могла понять за столь короткое время, Николас Дамас против любого насилия в сторону женщин и он не позволил бы ее разорвать на куски. Значит, ее будут судить и в случае приговора к смерти, ей позволят выпить яд, чтобы спокойно испустить последний вздох.
Что же насчет Шмита… Он лишится головы. О другом и речи идти не могло.
Мой отец… Глава дома Ферис. Ему тоже придется лечь под руку палача.
Убивала ли меня эта мысль? Да.
Когда мы в дороге были уже неделю, я чувствовала себя более комфортно. Николас давал мне все что нужно. В один из вечеров я решила зайти к нему в шатер.
– Мой король, – я поклонилась, – разрешите?
– Милая Ана, – он повернул голову в мою сторону, – юная роза, – что ты хотела?
– Я бы хотела просить вас о встрече с отцом.
– Ты хочешь поговорить с ним?
– Да, мой король.
Николас подошел ко мне ближе и взял за руки, он долго смотрел на меня не отрывая глаз.
– Юная роза, – он склонил свою голову к моей, – ты можешь просить все, о чем только пожелаешь, я весь у твоих ног.
Я не понимала, почему король так себя ведет. Катрин, моя близкая и верная подруга из Хаппинтона, сказала бы, что Николас влюбился. Но я не верю в это. Он не мог влюбиться в меня, видев всего пару раз, он не мог влюбиться в меня, в дочь предателя. Это все пустые домыслы. Но… мое тело все же пылало от его взгляда, от его речей, которые он произносил тихим мужественным голосом. Николас вызывал во мне противоречивые эмоции. Я его хотела и боялась одновременно. Мое желание не связано с разумом. Я придумала себе образ, который желала во снах. Тем более, мой организм уже был готов к тому чтобы рожать детей, соответственно, похоть и желание затмили мой разум.
– Ты невероятна, – прошептал он, гладя меня по волосам, – признаюсь честно, я не рассчитывал увидеть столь прекрасную девушку. Другие мужи отзываются о тебе не очень хорошо. Но… – король оставил легкий поцелуй на моем лбу, – все это меркнет. Я увидел в тебе не ту избалованную девчонку. Передо мной стояла прекрасное создание, которое смогло убить двух гвардейцев. – Он оставил еще один поцелуй, но уже на щеке. – Ты убила их не силой, ты убила их хитростью и умом. – Еще один поцелуй, но уже ниже. – Ты, – поцелуй в шею, – невероятна, – поцелуй в ключицу, – милая Ана.
Все это время я стояла неподвижно, мое лицо горело, голова была затуманена, тело покрылось россыпью мурашек. Этот мужчина делал со мной невероятное.
– А теперь ступай, поговори с отцом, скажи страже, что я дал приказ.
Он так легко отвернулся от меня! Сел обратно на свое место, чтобы продолжить читать книгу? Демон искуситель!
Выбежав из шатра я сразу направилась в сторону клеток, где сидели пленники.
Лицо Шмита все так же покрыто ссадинами и кровоподтеками, Жозефина была не в лучшей своей форме, но старалась держать лицо даже в таких условиях. Отец…
– Король отдал приказ, чтобы вы выпустили пленника из клетки и дали нам поговорить наедине. – Сказала я более жестким тоном.
Солдат повиновался, конечно же он будет держать моего отца, пока мы с ним беседуем, но это лучше, чем вести диалог в присутствии Фонсов.
– Отец! – Я хотела обнять его, но он сделал шаг назад. – Отец?
– Не думал я, что выращу потаскуху. – Гадко бросил он.
– Ты о чем? – С недоумением спросила я.
– Как только почувствовала запах смерти, сразу предала свой дом, грязная тварь.
– Я не понимаю тебя.
– Жозефина, прячась из комнаты в комнату, видела, что Николас нес тебя нагую по коридорам Берголда. Ты, – он сделал шаг в мою сторону, но стражник дернул его за цепи, – лживая сука.
– Отец! На меня напали люди Шмита! Я оборонялась, а потом пришел король и я потеряла сознание!
– То есть он воспользовался твоим телом без твоего согласия?
– Он вообще не трогал мое тело!
– Тогда почему мы в клетках, а ты спокойно живешь? Почему мы жрем еду животных, а ты пируешь со всеми? Почему ты спишь на удобном ложе, а мы на сырой земле? Потому что ты дрянь, которая раздвинула ноги перед Николасом, чтобы выжить. Ты предала свой дом. – Отец повернулся в сторону солдата. – Отведи меня обратно в клетку.
Не ожидав услышать такие мерзкие слова от родного отца, я, наконец, дала волю эмоциям, которые копились во мне несколько месяцев, начиная с поездки в Арнир. Спиной соскользнув по дереву,я упала на землю,из глаз хлынули слезы. Отец. Родной отец так быстро отказался от меня. Любящий отец и верный муж. Он так изменился. Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как меня подняли на руки. Посмотрев в глаза человека, который это сделал, я увидела тихое,спокойное море.
– Бедная, бедная Ана. Что же ты с собой делаешь.
Я пыталась что то сказать, но слезы не давали мне ни единого шанса на связную речь. Николас продолжал нести меня на руках. Войдя в свой шатер, мужчина положил меня на ложе и присел рядом.
– Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня. Поезжай домой.