– Мерзость какая… – сказала Фатия Джеллали.
И больше ничего. Ему показалось, что он уловил легкое волнение в ее голосе, когда она вошла. Джеллали еле заметно нахмурила брови, достала телефон и принялась наговаривать свои наблюдения, как только что делала Самира.
Она посмотрела на часы:
– Двадцать первое июня две тысячи двадцать второго года, семь часов тринадцать минут; говорит доктор Фатия Джеллали, психиатрическая клиника «Камелот», улица Испании, Тулуза.
В наступившей тишине все наблюдали, как она медленно обходит кровать, записывая все, что видит, не упуская ни одной детали и прибавляя еще много анатомических и физиологических подробностей к тому, что записала Самира.
Фатия Джеллали, высокая, черноглазая обладательница красивого лица, обрамленного роскошной блестящей угольно-черной шевелюрой, обладала жизненной силой, способной – и Сервас не раз это констатировал – расшевелить мертвого, к которому она приближалась. Доктор обернулась к техникам в комбинезонах и, указав на одного из них, спросила резким, царапающим голосом:
– Кто снимал отпечатки пальцев?
Один из техников поднял руку.
– Вы должны были дождаться меня, – недовольно сказала она. Пожалуйста, наденьте защитные бумажные кожушки на кисти рук.
Сервас улыбнулся – Фатия Джеллали была в своем репертуаре. Ему вдруг захотелось закурить. Интересно, почему это желание возникало у него всякий раз, как он видел эту женщину? Может, чтобы удостовериться, что он… живой?
– Судя по количеству крови, он был еще жив, когда убийца принялся его кромсать, – определила она.
– Тело холодное и уже застыло. Должно быть, оно давно здесь лежит.
– Понижение температуры тела могла спровоцировать большая кровопотеря, – уточнила она. – Но я согласна.
– А второй? – спросил Сервас, обернувшись к Эсперандье. – Его сосед…
– Это тот, что сбежал? – сказал Венсан. – Его палата была с другой стороны коридора. Некий Йонас Резимон.
– Мартен, – чуть громче позвала судмедэксперт.
Он обернулся. Фатия Джеллали склонилась над лицом убитого. Она вытащила пинцетом кляп и положила его в прозрачный пакет, протянутый Эсперандье, который, помимо судопроизводства, выполнял еще функцию оперативника судебной полиции. Теперь Фатия осветила ручкой-лампой полость рта убитого. Сервас подошел и заглянул внутрь. Язык раздулся и занимал собой почти все пространство во рту.
– Смотри дальше вглубь, туда, где маленький язычок.
Он заглянул. И маленький язычок, и миндалины тоже были увеличены раза в три.
– Что же произошло, как ты думаешь?
– Его поразил анафилактический шок, – ответила она. – Посмотри внимательнее.
Он пригляделся. Вся слизистая рта покрылась маленькими белыми точками, словно крошечными укусами.
Фатия снова провела марлевым шариком между зубов погибшего. Сервас чуть отодвинулся, чтобы не мешать ей.
Когда она выпрямилась, он заметил, что в пинцете у нее что-то зажато. Это было насекомое с брюшком в черную и желтую полоску.
Пчела.
– Судя по тому, что укусов очень много, думаю, эта пчелка была не одна.