Его слова обрушиваются на нас как пощечина, и последние остатки беззаботной веселости покидают нас.
Я ожидаю, что все начнут наперебой предлагать идеи, но вместо этого мы просто сидим молча, осознавая всю тяжесть ответственности, лежащей на нас. Сама я однозначно чувствую, как эта ответственность давит на меня, заставляя ссутулить плечи. Да и как может быть иначе, раз Мекай умирает и нам необходимо придумать план по его спасению?
И не абы какой план, а такой, который не сводился бы к примитивному «давайте возьмем штурмом замок Королевы Теней и потребуем, чтобы она исцелила Мекая от отравления теневым ядом». Что не менее важно, это должен быть такой план, чтобы все мы, сидящие за этим столом, смогли вернуться назад.
Я и так потеряла слишком много друзей. И не хочу их больше терять. Это касается и Мекая, которого мы не видели пять месяцев, хотя у меня такое чувство, будто с тех пор прошел уже целый год.
– Сколько еще времени Мекай может пробыть в состоянии Сошествия? – спрашиваю я. Кровопускательница погрузила его в спячку сразу после того, как мы поняли, что во время Испытаний он был отравлен теневым ядом, но я знаю, что с этим возникли проблемы.
– Точно мы не знаем, но недолго. Речь идет не о месяцах, а о неделях, – отвечает Иден, и ее слова давят мне на грудь, как тяжелая наковальня. Даже ожидая самого худшего, я не предполагала, что дело обстоит так скверно. – Кровопускательница говорит, что она уже влила в него больше эликсира, чем в любого другого вампира в истории, но он все равно продолжает просыпаться каждые несколько дней. Если дать ему еще больше этого средства, то лекарство может оказаться хуже самого яда.
Она печально пожимает плечами.
Джексон вздрагивает от этих слов, от напоминания о том, насколько его друг близок к смерти, и мое сердце сжимается еще больше.
Я знаю, что он винит себя в том, что Мекай оказался отравлен, и в гибели остальных членов Ордена. Но сейчас не время для того, чтобы винить себя. Сейчас нам надо сосредоточиться на той задаче, которую мы должны решить, – на том, чтобы попасть в Мир Теней и вылечить Мекая. Все остальное может подождать.
И вдруг до меня доходит, что раз уж об этом зашла речь, то есть еще кое-что, о чем я не должна забывать.
Я поворачиваюсь к Флинту, широко раскрыв глаза.
– А где Мэйси? Я думала, что вы должны были встретиться с ней и прийти сюда вместе.
Джексон и Флинт обмениваются долгими взглядами, от которых мне становится не по себе. Потому что старые привычки изменить трудно, и мы слишком много пережили вместе с моей кузиной, чтобы я могла спокойно принять ее отсутствие.
– Что с Мэйси? Что с ней не так? – спрашиваю я, достав из кармана вдруг задрожавшей рукой телефон.
– Ничего. С ней все нормально, – заверяет меня Джексон, взяв меня за руку прежде, чем я успеваю отправить ей сообщение. – Вчера ее выгнали из еще одной школы, и Фостер и Ровена вернули ее ко Двору Ведьм и Ведьмаков, где теперь живут они сами. Но сейчас она под домашним арестом.
– Под домашним арестом? – повторяет Иден с ухмылкой. – Не могут же они действительно думать, что это сработает?
Остальные смеются, и, если бы я так не беспокоилась о моей кузине, я бы тоже засмеялась. Мэйси пришлось несладко в последние несколько месяцев с тех пор, как Кэтмир был разрушен и мы нашли ее мать в темнице Двора Вампиров. Ее выгнали уже из трех школ, в которые дядя Финн пытался пристроить ее, и ее магия сделалась такой темной, что мы все беспокоимся из-за нее. И, честно говоря, немного боимся – боимся за нее и боимся ее саму.
– Кто знает? – Флинт откидывается на спинку своего стула и кладет в рот картошку фри с тарелки Иден. – Похоже, с тех самых пор, как мы вытащили ее из темницы, твой дядя пытается держать твою кузину в ежовых рукавицах
– Стало быть, на этот раз Мэйси с нами не будет. – Мне странно говорить это вслух. – Значит, нам остается только одно – захватить с собой Реми и Иззи…
– Боюсь, с Реми и Иззи тоже ничего не выйдет, – вставляет Джексон. – Они не могут отлучиться из Академии Колдер.
– Они не могут отлучиться потому, что завалены работой? – спрашиваю я, вскинув брови. – Или потому, что они там пленники?
Теперь уже Хадсон вскидывает бровь.
– Ну конечно первое. Разве можно себе представить, чтобы какому-то там директору школы хватило сил, чтобы удерживать мою единокровную сестру против ее воли? Или насильно удерживать Реми?
Это дельное замечание – и от него мое бешено колотящееся сердце наконец успокаивается. От него, а еще от прикосновения большого пальца Хадсона, которым он успокаивающе потирает костяшки моих пальцев.
– Выходит, больше нам никто не поможет? – уточняю я, глядя на их лица. – Выходит, этим займемся только мы вшестером?
Джексон подается вперед, скрестив руки на столе.
– Уверяю тебя, я вполне способен добыть у Королевы Теней какое-то там жалкое противоядие.
– Ты так говоришь потому, что никогда не встречался с Королевой Теней.
– А ты что, встречалась с ней? – парирует Джексон.
Разумеется, Джексон не знает, что мы с Хадсоном побывали там. Хадсон никогда ничего не рассказывал о том, что происходило, когда мы с ним были заперты вместе, а я только что вспомнила это. Я ожидаю, что сейчас Хадсон поведает о тех событиях всем нашим, но он молчит. И вместо этого вопросительно смотрит на меня.
– Мы с Хадсоном противостояли ей, – отвечаю я. – По-моему, это должно что-то значить.
Хадсон сплетает свои пальцы с моими, своим прикосновением давая мне понять, что он рядом и поддерживает меня во всем, пока я рассказываю нашим о том, что вспомнила. Вернее, рассказываю то, что, на мой взгляд, уместно сообщить в присутствии Джексона.
– Ты хочешь сказать… – наконец начинает Джексон. – Значит, вы с Хадсоном были заперты в Мире Теней намного дольше, чем четыре месяца?
– Да, так и было, – говорю ему я, чувствуя, как меня охватывает неловкость. Потому что в этих простых словах содержится много чего, и, когда взгляд Джексона встречается с моим, я понимаю, что он тоже это знает.
И тут чашка чая Хезер вдруг начинает дребезжать на столе.
– Э-э, что это было? – выдыхает Хезер, крутя головой и как будто ожидая, что сейчас придет в движение сам разлом Сан-Андреас.
– Просто небольшое землетрясение, – отвечает Хадсон, но устремляет на своего брата мрачный взгляд.
– Это же Сан-Диего, – добавляю я, пытаясь помочь ему прикрыть Джексона. Но, судя по тому, как на Джексона смотрит Флинт, смотрит так, будто хочет перемахнуть через стол и прижать его к себе, ничто из того, что я скажу, делу не поможет.
– А когда ты это вспомнила? – спрашивает Иден, не обращая никакого внимания на внезапно возникшее напряжение. А может быть, она просто настолько увлечена Хезер, что больше ничего не видит.
– Сегодня, – отвечаю я. – И в этих воспоминаниях есть много такого, о чем мне еще надо подумать. Но полагаю, что пока мне придется с этим подождать. Нам необходимо сфокусироваться на Мекае. И да, Королева Теней наводит жуть, она страшнее, чем даже Сайрус. Магия теней – это самая древняя магия во Вселенной, и Королева Теней умеет пускать ее в ход многими способами. Она едва не прикончила нас и убила много других людей. Но раз Мекай умирает от теневого яда, то я согласна, что нам необходимо найти средство, чтобы исцелить его.
– Мы знаем, что надо делать, но очень может быть, что эта самая Королева Теней не захочет дать нам противоядие, – замечает Иден.
Я киваю.
– Знаю. И поверь, мне совсем не улыбается опять сойтись с ней лицом к лицу.
Флинт качает головой, и, похоже, ему немного не по себе.
– Она действительно страшнее Сайруса?
– Да, она смертельно опасна, к тому же в ее распоряжении есть жуки, – отвечает Хадсон, и мы все содрогаемся, вспоминая Испытания. Все, кроме Хезер, которой не было с нами на той адской арене. – Это ощущение, ощущение, что эти жуки покрывают каждый дюйм твоего тела, будет преследовать нас до конца наших дней, Хезер.
Флинт проводит ладонями по своим рукам, будто неосознанно проверяет, нет ли там жуков, и я его понимаю. Эти жуки настолько ужасны, что они могут устрашить даже дракона.
Джексон подается к нему и что-то шепчет ему на ухо. Наверняка что-то вроде: «Я не позволю никаким теневым жукам приблизиться к тебе».
Я перевожу взгляд на Хадсона и вижу, что он готов отпустить колкость, но я быстро пинаю его под столом – правда, делаю это не больно, – и он отказывается от намерения съязвить. Но это не мешает ему подмигнуть мне.
Затем он продолжает:
– К тому же в Мире Теней она от жуков перешла к целому зверинцу из теневых тварей, у некоторых из них имелись острые зубы и когти.
Хезер расправляет плечи.
– Я готова сразиться с чем угодно, чтобы спасти вашего друга. Чего мы ждем?
Прежде чем кто-то успевает ответить ей, возвращается официантка, неся наш заказ, состоящий в основном из кофе – а для Флинта, конечно же, горячий какао.
Когда она отходит, Хадсон чешет подбородок.
– Вообще-то я не уверен, что нам надо будет с кем-то сражаться. – Должно быть, он видит недоумение на моем лице, потому что добавляет: – Она хотела, чтобы мэр Адари изменил линию времени и вернул все в ту точку, когда она еще не была проклята. Поэтому она и сразилась с нами – потому что мы старались остановить его, а значит, и ее саму. Но она проиграла, и теперь, когда у нее нет способа вырваться из Норомара, мы, возможно, сможем договориться с ней.
Я моргаю. Это неплохая идея, вот только он упускает из виду один факт.
– Она заперта в Мире Теней не просто так, Хадсон. Мы не можем ее освободить. И она есть зло, чистое зло.
– Так ли это? – Хадсон поднимает одну бровь.
– М-м-м, жуки. Ты не забыл? – говорит Флинт и опять содрогается.
– Не пойми меня неправильно – я не говорю, что она душка, – уточняет Хадсон. – Но думаю, есть реальный шанс, что она все же не так порочна, как мы считаем.
– Можно подумать, что ты не участвовал в Испытаниях, чувак, – рявкает Иден. – Она же пыталась убить нас.
– Мы точно не знаем, она атаковала нас во время Испытаний или не она. На свете есть и другие мастера магии теней.
Иден фыркает.
– Но она единственная из известных нам магов, у кого есть такая магическая сила. Так что я буду исходить из того, что это ее рук дело, пока мы точно не узнаем, что это не так.
– Вероятно, в чем-то ты права, но мы также знаем, что в Мире Теней она атаковала Грейс и меня только тогда, когда сочла, что это необходимо, чтобы спасти ее народ. Пока мы жили в Адари, она могла напасть на нас в любой момент. Но она сразилась с нами не на жизнь, а на смерть только тогда, когда мы попытались помешать мэру Суилу изменить линию времени и освободить ее народ, даже если сам он и не осознавал, что происходит, когда пытался спасти дочь. – Он делает паузу, глядя мне в глаза. – Разве сам я не совершил нечто худшее из-за меньшего? Значит ли это, что я зло, Грейс?
Мое сердце сжимается, когда я вспоминаю, как этот вопрос мучил его в тюрьме Этериум.
– Нет, ты не можешь быть злом, Хадсон. Никогда.
– Тогда, быть может, она тоже не зло, – говорит Хадсон, и его слова повисают в тишине, словно нож, пока каждый из нас думает о том, что мы сами делали, чтобы спасти тех, кого любим.
В конце концов Хезер спрашивает:
– Так какой у нас план?
– Я предлагаю вот что – мы поменяем противоядие на нашу помощь в освобождении Мира Теней. – Хадсон пожимает плечами.
– Ладно, нам ясен твой план, – говорит Джексон, растягивая слова. – Давайте же просто возьмем и уничтожим это королевство.
– Я не говорил о том, чтобы что-то уничтожить, – уточняет Хадсон и при этом закатывает глаза, как будто это все объясняет.
– Думаю, все за этим столом замечательные люди, – начинаю я, и Флинт выпячивает грудь, ясно показывая, что ему нравится, к чему я клоню. – Но я не совсем понимаю, как мы можем просто… – Я изображаю пальцами кавычки. – …можем «освободить королевство», проклятое кем-то из богов тысячу лет назад.
– Ты смотришь на эту проблему чересчур широко, Грейс. Тебе надо мыслить поуже. – Когда я в ответ только моргаю, Хадсон качает головой и добавляет: – Мир Теней – это тюрьма. А что бывает в тюрьмах?
– Стены. Огромные гребаные стены, – отвечаю я, даже не пытаясь скрыть недоумение.
Флинт щелкает пальцами.
– О да, и охранники. И обычно оружие, горы оружия.
– И паршивая еда, – добавляет к этому занятному перечню Иден прежде, чем Хадсон перебивает ее.
– Замки, – вставляет Джексон, и взгляды двух братьев встречаются. – В тюрьмах есть замки.
Они словно говорят что-то друг другу, и мне не хочется перебивать их безмолвный разговор, но…
– Если честно, я все еще не понимаю, куда ты клонишь, – признаюсь я.
– Замки можно отпереть, Грейс, – отвечает Хадсон.
У меня округляются глаза.
– Или взломать, – добавляю я, и Хадсон улыбается.
– Или взломать, – повторяет он.
– Нам не надо освобождать целое королевство, – говорю я, восхищаясь тем, какой простой благодаря Хадсону стала выглядеть эта проблема. Господи, как же мне нравится то, как работает мозг этого парня. – Нам надо просто взломать замок и открыть дверь.
Теперь мы улыбаемся друг другу, и по моему взгляду он ясно понимает, что позже я покажу ему небо в алмазах, – об этом говорит легкий румянец, выступивший на его щеках.
– Как бы мне ни нравилось все ломать, у тебя есть какое-то представление о том, где можно взять универсальный ключ, брат? – спрашивает Джексон, и все задерживают дыхание, вопреки всему надеясь, что у Хадсона где-то припрятан такой ключ.
– Ни малейшего, – отвечает Хадсон, и у всех поникают плечи. Он подается вперед и, потянувшись через стол, потирает большим пальцем мое обетное кольцо. – Но я знаю того, кому кое-что известно.